Кракелюры

      Выйдя из библиотеки, Алина остановилась, машинально крутила в руках телефон, раздумывая, где ей найти Николая.       Перед глазами, словно в калейдоскопе сменялись кадры из видео десятилетней давности, где милая, уже тогда очень красивая девушка была полна любви, которую парень на десять лет старшее нее беззастенчиво взял, потом это все сменилось жестокой сценой группового изнасилования, а затем слезами Жени, которая, наконец, рассказала правду.       Наверное. Впрочем, Сафина выглядела максимально искренней.       Старкова зашагала по коридору, набирая в поисковике название соцсети, заходя на свою страничку. И споткнулась, едва успела ухватиться за косяк двери, ведущей в гостиную, смотрела на экран телефона, не веря своим глазам: Штурмхонд принял ее заявку в друзья. Алина нервно облизнула губы, огляделась воровато, как будто была в чем-то виновата. Рядом с ником мерцал огонек, обозначающий, что Штурмхонд в сети.       Старкова глубоко вздохнула, а потом быстро написала: «Поговорим?». Пару секунд ответа не было, а потом пришло сообщение: «Оранжерея». Круг замкнулся. Прозвище не было совпадением. Второго такого не было. И Штурмхонд ждал ее в оранжерее. Алина понадеялась, что все же не для того, чтобы удавить какой-нибудь лианой. Хмыкнув от циничности собственных мыслей, Старкова направилась в сторону оранжереи.       Проходя мимо кухни услышала, как Татьяна распекает Екатерину: - Неужели, это так сложно? - повысив голос до визга, говорила Ланцова, щеки ее раскраснелись, губы сжались в тонкую линию, а глаза сверкали, потемнев, - я полагаю, милочка, что вы просто плохо выполняете свои обязанности! Это приметная вещь! Как можно ее не найти? Или, - голос хозяйки понизился, стал вкрадчивым, таковым был рык хищника, загоняющего свои жертву, - вы нашли, но не посчитали нужным отдать? - Да что вы, Татьяна Георгиевна! - тут же вскинулась молчавшая до этого Екатерина, она прижала руки к груди, словно в жесте мольбы, - я же три года у вас работаю! Я никогда бы и не подумала взять чужое! - Разумеется, милочка, - прошипела Татьяна, - вещь-то весьма приметная! - она вскинула голову и заметила замершую Алину, лицо Ланцовой тут же преобразилось, - Алина, извините нас, за эту маленькую сцену, - губы ее растянулись в улыбке, почти искренней, - вы что-то хотели? - голос приобрел ласковые интонации. Ошеломленная Старкова даже не сразу сориентировалась с ответом. Вот это талант пропадает! Татьяне следовало бы играть на сцене, а не изводить прислугу. - Нет-нет, - поспешила ответить Алина, изобразив на своем лице улыбку, наверняка насквозь фальшивую, - я просто... я могу чем-то помочь? Вы что-то потеряли? Татьяна помедлила, бросила быстрый и строгий взгляд на Екатерину, заставив девушку вытянуться в струнку. Алина даже пожалела горничную. И хочется ей работать в таких условиях? Впрочем, в доме мэра наверняка хорошо платят, а если решит уйти, наверное, дадут лестные рекомендации. - Кулон, - произнесла Ланцова, - с изумрудом. Петя когда-то заказывал в пару к кольцу, - лицо женщины приобрело мечтательное выражение, черты лица смягчились, - наверное, замочек на цепочке расстегнулся, его давно следовало отнести ювелиру. Не слишком дорогая, но памятная вещь. Так что если найдете, буду очень признательна, - произнесла Татьяна. - Буду смотреть под ноги, - пообещала Алина и направилась дальше, припоминая, что видела этот самый кулон на шее Ланцовой несколько дней назад. А потом он исчез.       В голове крутилась какая-то важная мысль, которую девушка никак не могла ухватить, хмурилась, пытаясь понять, что же ее смущает. Что-то связанное с кулоном Татьяны Ланцовой, который исчез. А когда он исчез? Она точно его потеряла? Ну, не продала же. А если его кто-то украл? Ну не прямо же с шеи женщины! А Татьяна носила кулон не снимая. Вероятно, он, правда, был ей очень дорог. Алина коснулась ручки двери оранжереи, закусила губу, помедлив. Пообещала себе, что непременно вспомнит, что же не так с кулоном, потому что была уверена, что это важно, и толкнув дверь, окунулась в тропическую влажность.       Вокруг было царство зелени. Старкова идентифицировала пальму да кувшинки в небольшом пруду, но на этом все. Ботаника никогда не была ее сильной стороной. Хмыкнув весело, пошла по дорожке, чувствуя, как шуршит мелкий гравий под подошвами обуви. Где-то журчал фонтан, солнце палило нещадно сквозь стеклянную крышу, и лоб Алины вскоре покрылся испариной. Девушка шла вперед, надеясь, что не загоняет себя сейчас в ловушку. В таком густом лесу ее могли запросто убить, нашли бы ее нескоро, а из-за повышенной влажности будет крайне трудно определить, когда случилась смерть.       Да чтоб ее! Александр, конечно, говорил ей быть внимательной и осторожной, но скатываться в паранойю не стоило.       Наконец, Алина вышла к маленькому фонтану, возле которого и нашла Николая. Младший Ланцов сидел на лавочке и задумчиво глядел на воду. При появлении Алины резко вкинул голову, заставив Старкову попятиться. Между ними повисла напряженная тишина.       - Неужели боишься? - сверкнул улыбкой Николай. И девушке стало еще более не по себе. Идея прийти сюда и поговорить уже не казалась такой хорошей. Старкова шумно вздохнула. - Ты мне солгал, - произнесла. - Но я никого не убивал, - отозвался Ланцов, снова перевел взгляд на воду, - ни Леру, ни Марину. А то, что солгал, - пожал плечами, - все в этом доме лгут, солнышко. - И ты решил не отставать от семьи! - фыркнула Старкова, скрещивая руки на груди, она все еще не спешила приближаться, так и застыла перед сидящим парнем. - Я знаю, что это нелепо, но я испугался. Впрочем, если бы не мама, я бы сразу признался в том, что знал Валерию задолго до того, как приехал. - Точнее вы познакомились ровно три месяца назад, когда Лера познакомилась с Василием, - резко ответила Алина. Николай искоса посмотрел на девушку, легко улыбнулся, в глазах тлела грусть. - Верно, - кивнул, - ты быстро разгадала меня, Алина, - похвалил, - и даже ничем себя не выдала ни в ночь гонок, ни после. Я восхищен, - он прижал руку к груди и склонил голову, словно в поклоне. - Спасибо, - не повела и бровью Старкова, - но лучшим выражением восхищения будет правда, - произнесла. Ланцов хмыкнул, посмотрел на девушку весело, в глазах его прыгали искорки.       Впрочем, он тут же погрустнел. - Я знаю, что ты ждешь какой-то великой и постыдной тайны, но ее нет, солнышко, - покачал головой, - когда Валерия познакомилась с Василием три месяца назад, мне позвонила мать. Она говорила о новой девушке брата, о том, что та ему не пара. Честно говоря, я был удивлен. Мало ли девиц было у Василия, - парень пожал плечами, - да он их, как перчатки, менял. Но мама была обеспокоена более, чем обычно. Говорила, что эта девушка отберет у нее Василия, - Николай скривился, - как ты уже поняла, мой брат - любимый сын, ради которого мама готова на многое. Я пообещал, что поговорю с Василием. Честное слово, я не ждал ничего от этого разговора. Полагал, что брат рассмеется в трубку, бросит, чтобы я не лез не в свое дело, назовет меня дураком. Но Василий вдруг заговорил о женитьбе. У меня чуть телефон из рук не выпал. Василий - чей-то муж? Звучало, как дурная шутка. Да и жениться на девице, которую знаешь всего ничего, это попахивало какой-то аферой. Лера была для меня злодейкой в этой истории. Когда я рассказал об этом маме, она впала в истерику. Да, я знаю, что она порой перегибает, но она, - Николай вздохнул, - очень чувствительная натура.       Алина постаралась удержать лицо. Вспомнила, как эта чувствительная натура распекала Катерину, как напала на Женю за завтраком. Может, она и чувствительная натура, да только зачем изводить всех вокруг? А находиться рядом с Татьяной было очень тяжело, она не просто выплескивала свои эмоции, она жаждала реакции окружающих. И этим была Алине крайне неприятна.       - Василий не спешил представлять свою девушку родителям. Мама попросила меня познакомиться с ней, узнать, что она за человек. Старкова вопросительно вскинула бровь, посмотрела недоверчиво. - И только? - спросила подозрительно. Ланцов вздохнул, отвел взгляд. Он явно колебался, не зная, что сказать. - Ты пообещал мне правду, - скрестила руки на груди Алина, глядя с вызовом. - Она хотела, чтобы я каким-то образом отговорил Валерию встречаться с Василием. Старкова закатила глаза. - Да это даже с подростками не работает! А Василию тридцать лет! - Я знаю, Алина, - мирно произнес Ланцов, - но я не мог отказать матери. В конце концов, сказал я себе, хоть узнаю, что за человек эта Валерия Сафина. - Так на сцену вышел Штурмхонд, - сказала Старкова. - Да, - улыбнулся Николай, - я редко сижу в соцсетях сейчас, но раньше был активным пользователем. Мне нравится, что в Сети можно стать кем угодно. Я вот стал пиратом, - хмыкнул, - итак, я стал комментировать посты Валерии. Потом писал личные сообщения. Мало-помалу мы подружились. Она была удивительной, - с теплотой в голосе произнес Николай, - очень талантливой, очень доброй и очень одинокой. У нее была сестра, которая желала ее внимания, ее безраздельной любви, ее. Женя всегда желала Леру. И когда та пыталась выпутаться из этих ненормальных сестринских отношений, которые тянули из нее силы, Евгения эгоистично не давала этого сделать. Не давала Лере свободы. Мой отец увлечен Женей, он полагает, что она хорошая и милая, но, право слово, она такая же, как моя мать. Ей нужны чужие эмоции, она эгоистка, которая желает, чтобы весь мир крутился вокруг нее одной. Какие скандалы она закатывала Валерии! Святые! Если бы ты знала. Лера по несколько дней ходила сама не своя. Женя не желала ее отпускать, хотя сама вполне успешно строила отношения с моим отцом, - Николай скривился, - Лера этого не одобряла. И когда она заявила Жене, что выходит замуж за Василия Ланцова, потребовав, чтобы связь отца и Евгении прекратилась, Женя закатила самую настоящую истерику, выставив Леру во всем виноватой. Разумеется, когда все собрались в этом доме, отношения только обострились. И это чувствовалось. Впрочем, Лера была до известной степени счастлива. Хотя ее и вымотала работа над картинами. Мрачная серия, да? - Очень, - ответила Алина, внимательно разглядывая парня. Он казался искренним и опечаленным, он скорбел по Лере больше, чем хотел показать, - отличается от ее предыдущих картин. - Да, - кивнул Ланцов, - отличается. Я спрашивал, все ли в порядке. Лера отшучивалась, мол, хочет попробовать что-то новое. Но когда я прилетел, Лера была не просто не в порядке, она была подавлена и чем-то очень расстроена. Хотела мне что-то рассказать, говорила, что это очень важно, что она не знает, что ей делать. - Когда это было? - уточнила Алина. - Вечером накануне ее гибели, - ответил Николай, - но на следующий день она уже не стремилась поделиться со мной своими проблемами. - Когда ты видел ее в последний раз? Говорил с ней?       Алина напряженно размышляла. Вечером Лера хотела рассказать Николаю нечто важное. Поговорить с ним о видео? Затем, утром девушка разговаривает с Петром. Могло ли быть так, что тот заставил ее молчать? Или уговорил? Или пообещал, что сам разберется? Сам накажет сына? Увидев такое, Старкова сбежала бы от жениха, как можно, дальше. Но Валерия была человеком иного склада. А от любви люди вообще глупеют. Алине ли не знать? Она столько времени терпела выходки и откровенную ложь Мальена. Очевидно, что Лера осталась. И обещала молчать.       - Мы говорили перед ужином, - ответил Николай, отвлекая Старкову от рассуждений, - Лера была заплакана и расстроена после очередной ссоры с Женей, - парень покачал головой, губы его сжались в тонкую линию, - иногда мне кажется, что я ненавижу эту девицу! Она планомерно разрушает брак моих родителей, она изводила сестру, а теперь ходит здесь, подобно тени, и строит из себя страдалицу! Старкова поджала губы, но произнесла, как можно, мягче: - Николай, мне кажется, что брак твоих родителей разрушен уже давно и вовсе не из-за Евгении. Ведь она не первая...- осеклась, подбирая слово, хотелось быть деликатной, - не первое увлечение твоего отца.       Николай понурил голову. Старкова вздохнула, сделала неловкий шаг, потом еще один и опустилась рядом. Хотела утешить парня и не знала, что сказать. Слишком сложными были отношения в семье Ланцовых, Алине такое было незнакомо. Она рано потеряла родителей, но Ана Куя давала ей не только все необходимое материальное, но еще и свою безусловную любовь, хоть скорее всего даже не была ей родным по крови человеком. В доме Ланцовых если и царила любовь, то эгоистичная и токсичная, отравляющая все вокруг.       - Я отговаривал Леру от этого брака, я давил на нее, иногда перегибал, даже в день ее смерти, да, я, наверное, добил ее своими жестокими словами. Но видеть ее несчастной было невыносимо. И я ее отговаривал снова, и снова, и снова, - глухо произнес Николай, не глядя на девушку, - но не ради Василия, а ради нее самой. Я познакомился с ней, подружился и понял, что не могу играть против нее, как того хотела моя мать, я должен был играть за нее. Она была страшно одинока. Подписчики, почитатели ее таланта, сестра, Давид, с которым они собирались делать совместную коллекцию, даже мой брат, изображавший любовь, - все они крутились вокруг Леры, но никто не любил ее по-настоящему. А она тянулась к ним, - помолчал, наконец, посмотрел на Алину, впервые за эти дни был максимально собран и серьезен, - я знаю, что я солгал. И знаю, что повод был нелеп. Но я испугался. Да и с Лерой мы договорились, что будем разыгрывать знакомство. Я даже матери сказал, что не выполнил ее просьбу. Она дулась на меня много дней. Мне кажется, что и сейчас обижается, - пожал плечами, - но я поддерживал нашу с Лерой легенду даже после ее смерти. Глупо, я знаю. Но я не мог иначе.       У Алины на языке крутился резкий ответ, что своим молчанием Николай тормозил расследование. Но пока Старкова не узнала ничего критически важного, потому не захотела быть резкой. Возможно, младший Ланцов выводил ее на эмоции, потому что Алине было его жаль. Он потерял друга, за которого искренне переживал.       - Я должна спросить, - наконец, собралась с мыслями Алина, стараясь отодвинуть на задний план эмоции, - где ты был в ночь смерти Валерии? Николай криво ухмыльнулся, посмотрел насмешливо исподлобья. - У меня нет алиби, Алина, - произнес, - я долго не мог уснуть. Около двух ночи ушел гулять. Большое поместье - это благо. Бродил, ходил, играл в гольф, потом катался на лошади. Вернулся я уже после того, как нашли Леру, - произнес севшим голосом. Старкова встрепенулась. - Нашли? - тут же уцепилась за слова парня. - Василий возвращался с очередной гулянки, - ответил Ланцов, - они с Мариной и обнаружили... Леру, - голос его под конец сел. «Или не возвращался», - тут же подумала Алина, - «или был дома. И это он вытолкнул невесту из окна. И забрал телефон. И никто никогда не должен был узнать о его... развлечениях». - Он возвращался, Алина, - произнес Николай, словно мысли Старковой прочитал, - я видел, как он уезжал около полуночи. «Но и время смерти Валерии с полуночи до трех ночи», - могла бы возразить Старкова, но снова промолчала. Ведь и такой вариант развития событий возможен. Вытолкнул из окна, уехал, вернулся, сделав вид, что его не было всю ночь. Забрал телефон. Убил Марину, потому что она могла рассказать об этом. Все сходилось. Сердце Старковой бешено колотилось, голова лихорадочно работала. - Ты не видел, не слышал ничего подозрительного, когда пошел гулять? - спросила Алина. Николай помялся, а потом ответил: - Я хотел поговорить с Лерой. Да, я знаю, что было уже очень поздно, но Валерия часто работала по ночам. И я пошел в мастерскую, надеясь найти ее там. Хотел извиниться за резкость и грубость. А потом услышал голоса. Лера была с Давидом. Старкова вздрогнула. То есть в два часа ночи Валерия Сафина еще была жива. И, видимо, последним, кто ее видел, был Давид Костюк. Или нет? - Ты уверен, что это была Лера? - уточнила Старкова, - а не Женя? Николай грустно улыбнулся. - Когда они стояли рядом, то были ужасно похожи, их легко было перепутать. Но стоило хоть одной из них начать говорить, то принять одну за другую уже было невозможно. Разная мимика, другой взгляд, иные интонации. В мастерской с Давидом точно была Валерия.       Алина закусила губу, обвела взглядом оранжерею, собираясь с мыслями. Давид Костюк. Неужели все-таки Давид? Но зачем?       - Что ты скажешь о Давиде? - спросила Николая. Ланцов фыркнул, закатил глаза. - О, этот гений! - произнес с легким оттенком презрения, - мать и ее подруги считают его невероятным, неповторимым и единственным. Мама действительно способствовала взлету его карьеры. Ей приятно иметь своего ручного модельера. Но он сам, - парень помолчал, подбирая слова, - вещь в себе. Пару лет назад в прессе были публикации о нем, о том, кто он и откуда. Там прозвучали слова - аутистическое расстройство личности. Это добавляло интриги, изюминки, после этого нелюдимый Костюк стал еще более популярен и богат. Мне кажется, что-то в этом есть. Он не эмоционален, он зациклен на своих нарядах, может возиться с ними весь день, он не эмпатичен абсолютно. Женя восхищается им, возможно, даже влюблена, а он с удовольствием ею пользуется. И это даже не хитрый расчет, как мне кажется, просто он видит, что Евгения готова во всем ему угодить, и дает ей указания. На ее месте могла быть любая другая девушка, да хоть робот мог бы быть, Давиду все равно. - А Лера? - уточнила Старкова. - С Лерой все было несколько иначе. Давид видел в ней творца, и скорее всего поэтому попросту видел ее, в отличие от Жени. Они планировали совместную коллекцию. Много времени проводили вместе. Если бы это был не Давид, я бы сказал, что это было что-то наиболее приближенное к дружбе. Девушка побарабанила пальцами по колену, пытаясь увязать все вместе. - Валерия могла быть откровенной с Давидом? - спросила. - А смысл? - удивился Николай и в ответ на удивленный взгляд девушки пояснил, - какой смысл быть откровенной с тем, кто не сможет тебе посочувствовать? Людям нужна отдача. Давид ничего дать не способен. Только поглощать. Впрочем, и это ему не нужно. Ему не нужны люди, только его ткани.       Алина вспоминала, как Давид говорил о том, что Лера не была счастлива, сколько тоски и боли было в его словах, в его интонациях, в выражении его лица.       Нет, Николай все же был не совсем прав. Давиду Костюку была нужна Валерия Сафина. И не только, как партнер для совместной работы, а как друг. Или нечто большее. ***       Когда Алина вышла из оранжереи, день клонился к вечеру. После жаркой влажности замкнутого пространства, прохлада коридоров особняка была настоящим благом.       Навстречу девушке спешила радостная Екатерина, в руках она с величайшей осторожностью несла злополучную подвеску. Крупный изумруд сверкал на солнце, преломляя лучи.       - Нашли? - улыбнулась Старкова. - Ох, - вздохнула горничная, - закатилась в самый дальний угол на кухне, под гарнитур. Слава всем святым, что нашла! Теперь и настроение у Татьяны Георгиевны улучшится. Алина не стала говорить, что Татьяна Георгиевна просто найдет новый повод придраться. В голове крутилось, что подвеска потерялась на кухне да еще и закатилась под гарнитур. Как это возможно, если ее туда не швырнуть? Что-то было в этом всем очень важное. Старкова хмурилась, пытаясь вспомнить. Почему так важно это украшение и его потеря? А потеря ли? Да, в этом был какой-то смысл, что-то крайне значимое. - А вы на ужин не опаздывайте, Алина Дмитриевна, - ворвался в размышления голос горничной, - не огорчайте Татьяну Георгиевну.       Алина вежливо улыбнулась в ответ на эти слова, а сама пошла в противоположную сторону от столовой. Девушке нужно было подумать в тишине и одиночестве. В конце концов, к волькрам ужин! Можно попозже и бутербродом перебиться. С сыром. И Александра пригласить.       Подумав о Морозове, Алина невольно улыбнулась, сердце стукнуло сильнее. Девушка покачала головой. Безнадежна в своей влюбленности, которая так не к месту и не имеет никакого будущего. Впрочем, это же не повод грустить, правда? Алина улыбнулась еще ярче и, не успев сойти с крыльца, столкнулась с объектом своих мыслей.       Так и замерла, глядя на мужчину, стоя на ступеньку выше, оказавшись нос к носу. И можно было бы ловить момент близости, вдыхая невероятный цитрусово-табачный аромат, но у Морозова был столь хмурый вид, что улыбка тут же вмиг слетела с губ девушки.       Александр был бледен, на лбу залегла морщинка, а взгляд не сулил ничего хорошего.       Хоть и, увидев девушку, Морозов немного расслабился или постарался взять себя в руки, а все же...       - Ты злишься, - уверенно произнесла Старкова. Брови мужчины взлетели вверх, он открыл рот, чтобы ответить резко и язвительно, но сдержался. Мгновение разглядывал девушку, словно что-то решал для себя, а потом вдруг выдал: - Поехали в город. Поужинаем. Алина опешила. Вроде прозвучало и по-деловому, а вроде так и хотелось пошутить на тему свидания. Да святые! Что она себе возомнила-то! Однако отказываться не собиралась. - Поехали, - произнесла уверенно, - надо обсудить все вдали от этого дома. Он действует на меня угнетающе, - призналась.       Александр молча протянул руку, помогая девушке сойти с крыльца. А Старкова, чувствуя тепло чужой ладони, украдкой вздохнула. Ей будет не хватать этих прикосновений.