Разбитые чувства

Ночь. Яркая Луна всплыла в небе, освещая все своим нежным светом. Ее лучи залили поля, отразились тысячами ярких озорных огней в каплях росы, небрежно разбросанных по лугу. Легкий ветерок временами проносился над крышами, забираясь под одежду, раздувая ее, приятно холодя кожу, заставляя тысячу мурашек пройтись по спине. Бусинки-звезды глядели с неба на грешную землю, изредка подмигивая, словно подбадривая тех людей, которые не нашли своей дороги в жизни. Кричали ночные птицы, и спящие люди изредка вздрагивали от этого во сне. Вода в озере стала совсем прозрачной, и хрустальные камни искрились на лунном свете, словно драгоценные. Верхушки деревьев изредка вздрагивали от дуновения прохладного ветра, что срывал с них еще зеленые листья и уносил их в головокружительном танце... Но этот пейзаж не интересовал одного молодого охотника на демонов. Сидя на краю крыши, Гию смотрел на все это бездушными, серыми, выцветшими глазами, в которых виделось только бесконечное равнодушие, скорбь и печаль. Его взгляд остановился на полоске горизонта. Скоро рассвет. На коленях мужчины что-то лежит. Какой-то невзрачный кусок окровавленой ткани. Но эта тряпица ему дороже всего на свете. И память. Память об этой прекрасной, юной, но уже мертвой девушке. На куске материи виднеется узор , изображающий рисунок крыльев бабочки. Гию чертит на нем полосу, ведя прямиком от рукава к подолу. Красное пятно резко врезается в глаза, напоминая мужчине о потере. Он вспоминает ее. Такая легкая, стройная, красивая... Как бабочка.Ее глаза, словно два омута, в которых можно было утонуть, были такими глубокими, хотя и прятали искренние чувства. Хоть и само ее отношение к Гию было весьма холодным, он всегда был рад ее видеть, хоть и не показывал этого. Ее глаза были такими родными и успокаивающими... Один ее вид поддерживал Гию на плаву. Она была тем, ради чего он стрался вернуться живым. Что-то тянуло его к ней, но он не понимал, что. Как будто какая-то невидимая нить связывала их, окутывала с ног до головы, не отпуская. И это странное чувство никогда не покидало его. Наоборот, оно разрасталось с новой силой, как пламя. Гию всегда старался оберегать ее. На совместных заданиях он брал на себя самых сильных демонов и расправлялся с ними. Он защищал ее. Но он не смог уберечь ее. Она была, как вода , которую наберешь в ладони. Она, рано или поздно, все равно утечет назад в реку. Она, как птица, которую рано или поздно стоит отпустить. Как цветок, который рано или поздно должен завять... А ее голос!... Он был такой мягкий и теплый, родной и нежный, пусть в нем иногда и присутствовала капля дегтя. Особенно в этом "Томиока-сан, вы злитесь, потому что вас недолюбливают? "Но для Гию он был столь желанным и любимым, таким сладким, словно мед... Он вспомнил Шинобу. Всю такую улыбающуюся, родную. А главное — счастливую. Она была для него самой главной драгоценностью, головоломкой, которую предстоит разгадать. Самой сладкой сластью и утешением в этом чужом и странном, непонятном мире... А теперь ее нет. Потеряв ее, он и сам потерялся. Он заплутал в своих чувствах и бесконечных эмоциях без возможности выйти. Поэтому он их потерял. Без нее он чувствовал себя неполноценно. Словно он потерял свой жизненный путеводитель. Ниточку, по которой можно выйти из этого огромного, страшного, наполненного горестями, лабиринта, название которому мир... Он сбился с истинного пути. Он не знает, как жить дальше. Дальше без его бабочки... Его взгляд снова пал на потрепанное хаори. Кровь. Это напоминание о том, что уже ничего не исправить. Не сделать. Он получил раны. Глубокие раны. Они сильнее тех, которые он получал в бою с самыми сильными демонами. Эти раны полоснули его по живому. Добрались до самого сердца. Словно вырвало его из живого. Еще такое теплое и бьющееся, трепещущее в чужой костлявой, страшной руке. И хоть он жив, но он уже не будет таким, как раньше. Смерть Кочо сильно изменила его. Он стал более замкнутым, более нелюдимым. Смерть... Какое страшное слово! Такое холодное, мрачное и чужое. Смерть — это когда человека нет. Его тело покоится в гробу. И хоть ты видишь его, и сможешь потрогать и даже погладить, но ты уже никогда не сможешь поделиться с ним своими чувствами. Не поговоришь. Он больше никогда, никогда не улыбнется тебе, не утешит, не погладит... Сердце столпа ёкнуло. Он посмотрел вниз. Высоко. Падения с такой высоты никто не выдержит. Тогда Гию понял, как прекратить свои страдания и узреть этот прекрасный образ. Уже приготовившись к прыжку, Гию понял — ему страшно. Страшно исчезнуть в этой темной пучине. Страшно умереть... Но ей не было страшно. Подумав об этом, он решился. Его жизнь уже успела пролететь перед глазами. Перед его глазами проплыли те прекрасные моменты с Шинобу. Ее запах, такой целительный и сладкий. Такой приятный и дурманящий... Он почти прыгнул, как вспомнил это. Сердце заныло от этих воспоминаний. Ему так хотелось к ней. Просто подойти и обнять. Крепко сжать в своих объятиях и никогда не отпускать. Гию закрыл глаза. Он хотел уже было прыгнуть. Вот его тело скользнуло вниз, и он ощутил холодок, что закрадывался под складки одежды. Но между тем легкое прикосновение чужой руки вывело его из своеобразного транса. Он медленно повернул голову и также медленно открыл глаза. После крик боли вырвался из его груди. Это была Шинобу. Его полные трепета глаза уставились в мягкие глаза девушки. Кажется, что она не была удивлена произошедшему. —Томиока-сан... Шинобу присела рядом с ним, смотря на него все так же тепло и уверенно. Томиока смотрел на нее, как на самое драгоценное сокровище на свете. Хотя это так и было. Он быстро склонился перед ней. Слезы брызнули из его глаз. —Томиока-сан, не надо. Посмотрите на меня. Ему было очень тяжело. Тяжело, как никогда. Но он не смел ослушаться ее и поднял взгляд. Шинобу ласково смотрела на него. —Томиока-сан. Я понимаю. Понимаю, как вам тяжело. В вашей жизни итак было слишком много потерь. Но это не повод заканчивать жизнь суицидом. Ваши родные очень бы хотели, что бы вы были живы. Они бы хотели видеть Вас счастливыми. Томиока подал голос. —Как же... -он судорожно сжал край хаори Шинобу. Настоящей Шинобу. - Как я могу быть счастлив, если тебя рядом нет? -он уже плакал. Хоть мужчина и должен быть сильным, у всего есть предел. И у него он настал. —Томиока-сан, прошу вас, живите. Пожалуйста. Проживите эту жизнь за нас обоих. И помните: как бы вам не было тяжело, вам ни за что нельзя сдаваться. А то вас все будут недолюбливать, -она слегка хихикнула. Гию встрепенулся от этого. Он вспомнил этот ее Тихий смешок. —И, Томиока-сан, не забывайте меня... Девушка погладила его по голове, распрямляя непослушные локоны. Томиока смотрел на нее, примечал каждую деталь этого уникальног и любимого им образа. Жадно поглощал ее глазами, словно боясь упустить что-то. Вдруг девушка встала и начала медленно растворяться в воздухе, как утренний туман. —Стой! Погоди! -Гию быстро встал и попытался обнять ее, но его руки прошли сквозь ее тело. Но он не сдавался. Он вновь и вновь попытался обнять ее, хоть ничего путного из этого не выходило. Шинобу с искренней заботой наблюдала за этими бесплодными попытками. —Хватит, Томиока-сан, пожалуйста. Вам все рано не удасться схватить меня, -она взяла его за руку и отодвинула в сторону. Гию, тяжело дыша, смотрел на нее глазами, полными слез. —Прощайте, Томиока-сан... —Нет... Нет, только не ты, Шинобу! - его крики вперемешку со слезами сопровождали его бесплодные попытки. —Томиока-сан, вы никогда не, можете меня об... -глаза Шинобу раскрылись от удивления, когда она увидела, что Гию все-таки смог обнять ее, нежно и трепетно прижимая к себе. —Шинобу. Я люблю тебя... -проговорил он ей на ухо. —Я тоже вас люблю, Томиока-сан... -сказала девушка, отвечая на объятия мужчины, гладя его по содрогавшейся спине. Вот он выпустил ее из своих объятий и смотрит на нее с легкой надеждой. Но ей пора. —До свидания, Томиока-сан... Мы еще встретимся, Гию... Шинобу полностью исчезла. Томиока еще долго смотрел на то место, где была девушка. Настал рассвет, пробуждая все живое. Томиока посмотрел на солнце своими красивыми, вновь приобретшими живой, синий цвет, глазами и расслаблено улыбнулся. Кажется, теперь он до конца понял, что