Turkey and Stuffing

Четверг, 22 ноября 2007 г. – День благодарения. Тот год должен был стать предпоследним праздником Благодарения, который Грэмы провели в Белом доме. Отец Эшли был избран на свой второй срок – он должен был закончиться в течение следующего года. Поскольку они с Леоном теперь были женаты, она не всегда присутствовала в Вашингтоне, округе Колумбия, поэтому проведение большего количества праздников вместе всегда было стрессом для молодоженов. Несмотря на любовь и великодушие, которые всегда проявлялись к нему, Леон всегда чувствовал себя неловко в обществе своего тестя – президента. В то время как Эшли всегда получала удовольствие во время семейных визитов, он все это время молча проклинал себя. Как и на других семейных сборищах, он в основном молчал и говорил только тогда, когда к нему обращались. Другие дальние родственники Грэма – тети, дяди и кузены, казалось, боялись его. Но Эшли всегда уверяла их, какой он замечательный. Леон всегда ухмылялся над ее попытками заставить его выглядеть лучше. На этих семейных собраниях всегда возникало множество неловких или назойливых вопросов. И все всегда вмешивались, когда пара собиралась забеременеть. Черт возьми, они были женаты всего шесть месяцев. Почему старики так беспокоились о том, что кто-то собирается залететь? Леон счел это грубым, но Эшли, как всегда, остановила его, чтобы он не слишком раздражался по этому поводу. Но она не могла не задаться вопросом, когда же это тоже произойдет. Как только они поженились, она немедленно прекратила принимать противозачаточные. Леон знал об этом, и у него не было с этим никаких проблем. Конечно, он чертовски нервничал из-за того, что станет отцом. Но он знал, что сможет уберечь свою жену и детей от любого возможного вреда. Как только кольцо оказалось у нее на пальце, а его фамилия стала ее, их сексуальное влечение зашкалило. Они трахались еще больше, чем раньше, если это вообще было возможно. Знание того, что Эшли была его женой, изменило его представление о ней. Она принадлежала ему, и он мог делать с ней все, что ему будет угодно. Когда ему будет угодно. Леон повел свою жену в их комнату, которая оказалась старой спальней Эшли с тех пор, как она раньше жила в Белом доме. Она лениво повисла на его руке, одной рукой обхватив сгиб его локтя, другой вцепившись в мускулистое предплечье. Она смеялась над разговорами и шутками, которые были в начале дня. Оба немного выпили, чтобы успокоить свои нервы из-за назойливых членов семьи. Но Эшли была более облегченной, чем стойкий Леон. Он распахнул двустворчатые двери спальни и положил ее на кровать. Она упала назад, может быть, не так грациозно, и растянулась на покрывале. Спальня больше не была украшена яркими и красочными декорациями. Розовые простыни были заменены на атласный комплект цвета слоновой кости. Плакаты ее любимых групп и кинозвезд больше не висели на стене. Все, что осталось от некогда юной Эшли – это светло-розовые занавески. В остальном она выглядела как стандартная спальня в неоклассическом стиле, которая была обычной в Белом доме. Леон вздохнул, закрывая двери и запирая их на замок. Когда он обернулся, то увидел, что его жена все еще лежит распростертая. Она лежала в неудобной позе, уставившись в потолок. Леон слегка улыбнулся и двинулся, чтобы лечь рядом с ней. Его губы легонько чмокнули ее в щеку, а пальцы убрали челку с ее глаз. — Устала? — спросил Кеннеди, разглядывая светлые веснушки у нее на носу. Грэм кивнула в ответ и зевнула. Он усмехнулся и еще раз поцеловал ее в щеку. — Да, я тоже. Эти семейные дела... Выжигают меня дотла. — он снова вздохнул и лег на спину, глядя в потолок вместе с ней. Эшли пошевелилась и легла на бок, лицом к мужу. Ее маленькие ручки нежно ласкали его плечо и грудь. На ее блестящих розовых губах появилась небольшая складочка. Она посмотрела на него сквозь ресницы. — Я знаю. Извини… Я знаю, что такого рода вещи могут быть для тебя непосильными. — Только постоянные детские вопросы и разговоры... — простонал Леон и поднес руки к лицу. Он протер глаза и повернулся, чтобы посмотреть на свою медово-белокурую красавицу. Он заметил, что ее щеки вспыхнули ярким румянцем – сочетание смущения и алкоголя. Она снова радостно захихикала, и ее пальцы заиграли с кончиками его волос. — Мне показалось, что это было довольно мило. Немного приятно видеть, как люди радуются тому, что у нас будет ребенок. — Грэм прикусила губу и перевела взгляд на черты его лица. Она всегда восхищалась его красотой, удивляясь, как ей удалось выиграть джекпот. Леон, все еще уставший от общения с людьми за этот день, наклонился и поцеловал ее в лоб. — Почему бы нам не приготовиться ко сну? — он сел и с мягкой улыбкой поднял ее на ноги. Он подтащил их чемодан к кровати и раскрыл его, вытаскивая ее пижаму. В обычном стиле Эшли. Она была не из тех девушек, которые носят старую футболку и шорты. Она взяла с собой бледно-голубую шелковую ночнушку. После того, как Леон положил ее на кровать, ему показалось, что это всего лишь кусок ткани. Затем он достал старую футболку для себя, всегда довольствуясь менее экстравагантными вариантами одежды. Он отступил назад и снял свой праздничный костюм, оставшись в одних черных боксерах. Когда Кеннеди повернулся, чтобы взять свою футболку, Эшли посмотрела на него снизу вверх, снова надув губы. Он поднял бровь, глядя на жену, и ждал, когда она заговорит. — Ты можешь мне помочь? — она протянула к нему руки. — Помочь тебе? — Помоги мне надеть, милый. Он закатил глаза и рассмеялся. Грэм всегда становилась такой нуждающейся, когда не была трезвой. Всегда нуждалась в помощи в чем-то. Может быть, он был бы немного угрюм, если бы был трезв. Но в ответ он почувствовал себя более игривым. — Хорошо, детка. — Леон придвинулся к ней, запечатлев еще один нежный поцелуй на ее лбу, прежде чем помочь ей раздеться. Леон снова усадил ее на кровать, и она посмотрела на него с довольной улыбкой. Он опустился перед ней на колени, чтобы расстегнуть ремешки на ее высоких каблуках. Он никогда не мог понять, как некоторые женщины справляются с модной одеждой и аксессуарами. Чем причудливее они становились, тем больше походили на орудия пыток. Какое-то мгновение Леон возился с ними, что заставило ее рассмеяться еще сильнее. Наконец он снял с нее туфли и отбросил их в сторону. Он снова встал и навис над ней. — Давай. — он подтолкнул ее и потянул за оранжевый кардиган. Опять же, почему пуговицы должны были быть такими маленькими? Он попытался расстегнуть их, но безуспешно. Поэтому, она рассмеялась, ее тонкие пальчики добрались до пуговиц и помогли ему. Как только они больше не были затегнутыми, он стянул одежду с ее плеч. Эшли высвободила руки из длинных рукавов и швырнула кардиган в сторону чемодана. Теперь она осталась только в своем кремовом платье, которое было обрезано чуть ниже колен. Без кардигана оно еще больше подчеркивало ее грудь. Леон снова перевел взгляд на ее лицо, на котором все еще был румянец. Затем он почувствовал, что его щеки заливаются краской. Почему он снова ведет себя как влюбленный подросток? Ему было, блять, тридцать лет, и он был женат на ней. Эшли встала с кровати и расстегнула молнию на платье сбоку, позволив мягкой ткани окутать ее ноги. Ее нижнее белье было простым, почти того же кремового цвета, что и платье. И бюстгальтер, и трусики были украшены кружевными вставками, по которым Леон всегда любил проводить руками. Тепло разлилось по его паху, и появилось знакомое ощущение боли в члене. Это было не лучшее время для секса, особенно в спальне ее детства, в Белом доме. Кеннеди обернулся, глядя на прикроватную тумбочку. Он вел себя так, будто хотел убедиться, что его телефон подключен к зарядке. Но он просто хотел дать ей время переодеться в пижаму. Возясь с телефоном, он почувствовал, как Эшли прижалась к нему. Ее тонкие руки крепко обхватили его обнаженный торс, явно обнаженная грудь прижалась к его спине. У него перехватило дыхание, и это только заставило его член заболеть еще сильнее. "Господи, блять…" Леон подумал, прежде чем повернуться лицом к жене. Он уже столько раз видел ее обнаженной перед собой. Но что-то было в этом. В тот момент, когда Эшли излучала новый тип красоты. Ее руки по-прежнему обнимали его, пальцы скользили по его различным шрамам, шишкам и родинкам. Она прижалась к нему как можно ближе. — Пожалуйста, Леон... — прошептала Грэм, отчего по спине мужчины пробежал холодок. Его руки, наконец, обхватили ее миниатюрное тельце, прижимая к себе. Ее взгляд переместился с его обнаженной груди на губы, затем снова на глаза. — Пожалуйста... Дай мне то, что я хочу. — ее мягкость рассеялась, став теперь горячей и страстной. Леон ухмыльнулся, когда его руки переместились. Одна скользнула по ее плечу, другая – к ее дерзкой попке. Он приподнял бровь и потянул ее за подбородок, притягивая ближе. — Дать тебе то, что ты хочешь? И что бы это было сейчас, милая? — Оплодотвори меня. Почти мгновенно его рука запуталась в ее волосах, когда он притянул ее губы к своим. Они страстно прижались друг к другу, языки тут же скользнули по губам. Эшли застонала и крепче прижалась к нему, впиваясь ногтями в его плоть. Он улыбнулся в ее милые розовые губы, когда ее руки обвились вокруг его шеи. Он ответил тем, что поднял ее, легко, благодаря своей силе. Эшли ахнула и прильнула к нему, когда его ладони легли прямо под ее ягодицы. Ее теплое лоно нависало прямо над его теперь уже полностью твердым членом. От своих теперь уже чрезвычайно обтягивающих трусов до ее идеальных упругих изгибов. Леон просто сходил с ума. Он переместил губы к подбородку и шее Грэм, осыпая ее гладкую кожу градом поцелуев. Она захныкала, всегда позволяя себе таять от его прикосновений. Она прильнула к его подтянутому телу, когда он подвел ее к кровати и осторожно уложил. Его губы задержались между ее сисек, а пальцы впились в края трусиков. После быстрого смешка и взмаха его запястий тонкое нижнее белье было сорвано с тела Эшли. Теперь в руках Леона осталась путаница из кружев и ниток. Грэм села и увидела, как он швырнул испорченную одежду на пол, жадно глядя на нее, словно она была его добычей. — Эй, они были дорогими. — возразила она дерзким тоном. — Блять, Эшли... Ты можешь купить еще позже. — с придыханием ответил Леон, прежде чем запечатлеть еще один настойчивый поцелуй на ее губах. Он двинулся вниз, с жаром раздвигая ее ноги. — Дам себе попробовать, прежде чем трахнуть малышку в эту хорошенькую маленькую киску. — он снова упал на колени, оказавшись лицом на одном уровне с ее уже влажной дырочкой. Одним махом он обхватил руками ее ноги и притянул ее прямо к своему лицу. Его язык немедленно прижался к ее чувствительному клитору. Она могла бы прогнуться под ним только от одного этого движения. Эшли потребовались все силы, чтобы ее стоны не разнеслись по всему крылу здания. Она корчилась под его весом, не в состоянии пошевелиться из-за его силы, придавившей ее к кровати. Кеннеди пожирал ее киску так, словно это была его последняя трапеза на Земле, не в силах устоять перед ее сладким и пикантным вкусом. Леон мог бы часами оставаться у нее между ног, довольствуясь тем, что заставлял ее разрываться на части от одного прикосновения его языка. Леон знал ее тело так же хорошо, как и она сама. Он чувствовал, что она приближается, заставляя его гордиться тем, что он смог так чертовски быстро отделаться от нее. Переключив внимание, он надавил двумя пальцами на ее мокрую киску и отстранился, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Леон медленно прижался к ней и улыбнулся своей прекрасной жене. — Давай, трахни себя моими пальцами, Эш. Кончи мне на руку. Она немедленно подчинилась своему золотоволосому крысолову. Эшли приподнялась на локтях, затем встретилась с ним взглядом, извиваясь под его пальцами. Он, в свою очередь, махнул двумя пальцами взад-вперед, чтобы усилить ее удовольствие. Эшли застонала, не сводя с него глаз. Его губы изогнулись в дерзкой усмешке, ему понравилось, как она съежилась под его прикосновениями и пристальным взглядом. Хотя ему нравилось, какой независимой и стойкой была его жена. Еще больше ему нравилось, когда она разбивалась вдребезги от удовольствия, которое он ей доставлял. Эшли продолжала прижиматься к его пальцам, которые теперь были полностью покрыты ее блестящим соком. Ее маленькие ручки нашли путь к своим сиськам, держась за них для поддержки. Она начала изматывать себя от того, как быстро она насаживалась на его пальцы. Грэм была почти, он чувствовал это с каждым сжатием ее киски. — Давай, малышка. — Леон наклонился ближе, нависнув прямо перед ее лицом. Ее горячие, хриплые стоны задели его лицо, и он ухмыльнулся. — Кончи для меня, Эш. Я знаю, ты можешь. Закончив свое предложение, он еще глубже погрузил в нее пальцы и надавил большим пальцем на ее клитор. В ответ она вскрикнула и протянула руку, чтобы схватить его за плечо. Его чеширская ухмылка продолжала расти, и их лбы прижались друг к другу. Эшли продолжала скакать так, словно от этого зависела ее жизнь. Леон продолжал двигать пальцами в такт ее ритму, обводя ее чувствительное местечко своим мозолистым большим пальцем. Она жадно наклонилась, чтобы встретиться с его губами. Но он быстро отстранился, чтобы еще больше подразнить. — Пожалуйста, позволь мне поцеловать тебя, Леон. — захныкала она, ее изнеможение росло еще больше. — Целуют только хороших девочек, которые кончают. — Кеннеди ухмыльнулся, как только она ускорила темп. Его свободная рука нашла ее грудь, и он лениво погладил ее ладонью. Его собственный член был настолько твердым, насколько это вообще возможно, сочился из кончика и уже горел желанием трахнуть ее. Но ей нужно было кончить. Он никогда больше не позволит ей не кончить. Леон тяжело вздохнул, почувствовав, как она напряглась вокруг его пальцев, что было явным признаком приближения ее оргазма. Он увеличил свой темп, продолжая большим пальцем тереть ее клитор. Она издала еще один резкий вскрик и упала обратно на плюшевые простыни. Эшли хватала ртом воздух, ошеломленная приятными ощущениями. Леон убрал пальцы и продолжал нависать над ней. Как только она пришла в себя и медленно моргнула, он взял свои мокрые пальцы в рот, чтобы еще раз насладиться ее вкусом. Эшли хихикнула в ответ и притянула его к себе. — Где этот поцелуй, Кондор-Один? — ухмыльнулась она, когда их носы на мгновение соприкоснулись. — Прямо здесь, Орленок. — усмехнулся он, и их губы снова небрежно встретились. Ее пальцы снова зарылись в его лохматые волосы. Грэм удерживала его на месте, не желая, чтобы он снова покидал ее рот. Она широко раздвинула ноги, и он расположился у ее входа. Головка его члена нетерпеливо терлась о ее нежную дырочку, у обоих все еще текли слюни от возбуждения. — Боже, ты такая невероятно красивая. Как мне могло так чертовски повезти? Его руки блуждали по ее телу в тысячный раз. Леон давным-давно запомнил ее форму и изгибы. Но каждый раз, когда он прикасался к ней, ей казалось, что это снова в первый раз. Каждый раз, когда они были вместе, обнаженные и уязвимые, это всегда укрепляло его любовь и признательность к Эшли. Как бы банально это ни звучало, он мог отказаться от любого наркотика или стряпни, пока она была у него. Пребывание в ее присутствии и внутри нее – вызывало у него новый тип опьянения. Его член оставался у ее входа, слегка дразня ее только кончиком. Она все еще была хныкающим месивом, как и всегда после того, как в первый раз кончила во время секса. Головка его члена небрежно скользила от ее клитора вниз по всей длине ее киски. Леон больше не мог сдерживать стон. Поддразнивание раздражало его так же сильно, как и Эшли. Он раздвинул ее ноги, совсем чуть-чуть. Еще раз небрежно поцеловал ее, прежде чем задать главный вопрос. — Ты уверена, что хочешь ребенка, Эш? — Леон с неподдельным беспокойством посмотрел в ее изумрудные глаза. Он хотел убедиться, что это было не просто извращенное желание, которому она хотела следовать. Одна ночь страсти навсегда изменила бы их жизни. Он убрал волосы с ее лица. Глаза Эшли затрепетали, и она на мгновение покраснела. — Да, пожалуйста. Это единственное, чего я хочу больше, чем тебя. — она с любовью улыбнулась, наклоняясь, чтобы встретиться с его губами в нежном поцелуе. Он улыбнулся и ответил на ее нежность своими губами. — Хорошо. Я позабочусь о том, чтобы ты получила своего ребенка. — гордо заявил Кеннеди, прежде чем резко войти в нее. Он быстро достиг дна, они оба стонали и ругались в унисон. Грэм снова впилась ногтями в его спину, вонзаясь все глубже по мере того, как он растягивал ее. Леон уткнулся лицом в изгиб ее шеи, медленно увеличивая темп своих толчков. Его огромная сила удерживала ее прижатой к кровати и неспособной сделать больше, чем выдержать его глубокие толчки. — О боже, Леон. — простонала Эшли и закрыла глаза от блаженства. — Ох, ты так хорошо заполняешь меня. — ему очень нравилось, когда она так с ним разговаривала. Всего одна эта фраза вызвала у него желание толкнуться в нее с нелепой скоростью и интенсивностью. Ее небольшие, ободряющие комментарии всегда приходили в нужное время. Вдохновляя его продолжать идти вперед и удовлетворять все ее потребности. Пока он продолжал толкаться и набирал хорошую скорость, Эшли дала понять, что не получает того, что ей нужно. Точно так же, как она делала это с его пальцами – начала выгибаться навстречу его толчкам. Низкое рычание вырвалось из ее горла, когда их глаза снова встретились. — Да ладно, ты можешь сделать лучше, чем это, Кеннеди. — Теперь это вызов? — он усмехнулся в ответ на ее комментарий, который его подзадорил. Ее полуприкрытый взгляд умолял его трахнуть ее еще сильнее и быстрее. Ей всегда нравилось, когда все было сложнее. Каким бы он был мужем, если бы не подчинился? Леон замедлил темп, но лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание. Затем последовали грубые толчки, которые она так сильно хотела. Его руки ухватились за изгибы ее бедер, используя это шикарное местечко как способ доить себя ее влажной, нетерпеливой киской. Он зарычал, не в силах сообразить, на чем остановить свой взгляд. К тому времени все было потрясающе, все его рассуждения и функции были перенаправлены на его член. Эшли чувствовала, в какой туман она погружается. Как раз то, чего она хотела. Она ухмыльнулась и перестала брыкаться, чтобы обхватить его ногами за талию. Ее пятки впились ему в спину и зад, заставив его немного податься вперед. Ее руки нашли его плечи, снова притягивая к себе. Как и прежде, они смотрели друг другу в глаза. Грэм прищурилась, словно желая поддразнить его еще больше. Леон ответил еще более беспорядочными толчками. Теперь он был полностью поглощен ее киской, не в силах отстраниться, даже если бы захотел. Ее ноги оставались позади него, чтобы держать его поближе. Леон на мгновение вернулся к реальности, чтобы что-то пробормотать ей. — Боже... Не знаю, смогу ли я продержаться еще дольше, детка. В тебе так... Чертовски хорошо. Теперь он превратился в хнычущее месиво, быстро поддаваясь ее тугой, маленькой киске. Эшли вздохнула от экстаза, заполнившего ее разум. Она почувствовала, что приближается к следующему оргазму. Стенки ее влагалища продолжали сжиматься вокруг него, умоляя их обоих кончить. — Продолжай, малыш. Кончи в мою киску и... — она снова застонала от этого ощущения. — Не смей выходить. — ее ноги снова уперлись в его ягодицы, заставляя его кончить в нее. Одно это быстрое движение заставило его переступить через край. — Ох, блять. Детка! — Леон взвыл, содрогаясь, замедляя свои толчки. Он едва смог отстраниться, как только почувствовал, как ее стенки чудесно сжимаются вокруг его члена. Его хватка на ее бедрах усилилась, пальцы впились в ее плоть. Вскоре его член изверг в нее много теплой спермы, исполняя ее желание, а затем и еще немного. Он рухнул на свою жену. У него голова шла кругом от только что испытанного оргазма. Примерно через минуту Эшли толкнула его локтем и усмехнулась. — Леон... Ты сокрушаешь меня. — Кеннеди, наконец, отдышался и нашел в себе достаточно сил, чтобы отстраниться от и выйти из нее. Он усмехнулся и схватился за голову, будто у него было головокружение от только что испытанного оргазма. Он отступил назад и посмотрел на нее, растекшуюся на покрывале. Щеки Грэм раскраснелись, на нижней половине ее лица отсутствовал весь предыдущий макияж, который она нанесла. Ее бедра тоже были отмечены красным от его ранее крепкой хватки. Затем ее киска и клитор набухли, блестя как от его собственной спермы, так и от ее соков. Леон, шагая, направился в смежную ванную комнату, захватив полотенце для них обоих, чтобы вытереться. Он усмехнулся про себя и начал вытирать свой член. — Знаешь, я удивлюсь, если после этого ты не забеременеешь. — Леон нашел свои выброшенные боксеры и натянул их. Когда он повернулся, чтобы отдать полотенце Эшли, то обнаружил, что она уже надела новое нижнее белье и свою голубую ночную рубашку. Она даже не потрудилась привести себя в порядок. Эта девушка убьет меня, клянусь. Он ухмыльнулся, наблюдая, как она забирается в двуспальную кровать. Кеннеди последовал ее примеру и лег рядом с ней, они оба были явно измучены. — А если я не... Что ж, я думаю, нам просто нужно попробовать снова. И снова... Пока это не произойдет. — она хихикнула и придвинулась, чтобы еще раз сладко поцеловать его в губы. — Ты же знаешь, я всегда готов ко второму раунду, или к третьему, или сколько бы это ни заняло. — ухмыльнулся он и снова счастливо поцеловал ее. — Пока я продолжаю кончать, дети будут продолжать приходить. — Леон хрипло рассмеялся над своим глупым комментарием, когда Эшли игриво шлепнула его по груди. — Ох, заткнись, Леон!