Тридцать первый день Сразу станет красным днем. Пусть пре-красно будет все, Да пусть счастья букеты В сердце твоем искру зажгут!
三十一日 misoka-hito-ka 紅き誕生日 akaki tanjoubi 紅の日と aka no hi to 祝福の花束 shukufuku no hanabata 燃える心よ moeru kokoro yo
В небольшом, неприметном лондонском городке Клейтон листья на деревьях уже стали приобретать золотистый и огненный оттенки. На улице стало чуточку прохладнее, чем обычно, и на некогда чистом голубом небе стали все чаще появляться лёгкие на вид белые и местами сероватые облака. Тем временем, Дрейк лениво потягивается, вставая со своей уютной кровати. Он осматривает обстановку вокруг себя, и замечает: — Угу, Робин с Дои куда-то смылись, причем не пойми куда. Ну что, придется искать. Прихорашивание подождет — друзья, думаю, поважнее будут. Дрейк снял с себя красно-черную клетчатую пижаму и белые в голубую и оранжевую крапинку штаны (тоже пижама), высвобождая свое тело — красный мешковатый костюм. Он вышел в коридор, осмотрелся, и начал поиски утенка и желтого мальчика. Зашёл в уборную, осматривается, и говорит: — So, в ванной их нема. Обидно. Спустился к коридору — та же картина. Поднялся обратно, подошел к чулану — тоже ни утенком, ни карапузом желтым с синими волосами не пахло. Ну, в чулане им все равно нечего делать будет. — И на кухне… их тоже… нет, — слегка недовольным, но на слух невыразительным голосом сказал Дрейк. Только вот… друзей его хоть там и не было, но зато лежало на столе кое-что интересное. То был кусок шоколадного торта с кремом, и вишенкой сверху. Рядом была бумажка с самим Дрейком, которого, скорее всего, нарисовал Дои, и стихом, написанным Робином, судя по почерку:«Ты нас спросишь: а чего торт Тебя на столе стоит да ждет? Мы же сейчас дадим тебе ответ: Тебе сегодня ровно двадцать лет!»
Дрейк удивленно приподнял брови, читая эту записку. Потом он посмотрел на календарь, и заметил следующую дату: тридцать первое августа, две тысячи двенадцатый год. — Ах, да! Точно! — воскликнул Дрейк, хлопнув себе по лбу. — Сегодня же мой день рождения! Вот и торт стоит, шоколадный. Только вот, друзей я так и не нашел, что не есть хорошо. В ответ, как из ниоткуда, перед Дрейком появился его друг Робин. Утенок очевидно был чем-то недоволен, и он закрякал относительно знакомым американским акцентом: — Слушай, ты меня достал, морда шваброподобная. Мы с мелким сколько тебя ждать будем, в гостиной-то? Дрейк лишь отвел взгляд в сторону гостиной, и ответил более спокойным тоном: — А, да? Ну, так бы и сказал, что вы в гостиную пошли. И не надо на меня наезжать: во-первых, я только проснулся; во-вторых, у меня уже юбилей, знаешь ли. Двадцать лет, как никак. Плюс, никакая я тебе не швабра! Дои высунул свою голову из двери, и сказал своему красному другу: — Поздравляю, ты теперь дед! Дрейк посмотрел на Робина после таких слов, и спросил с одновременно игривым и осуждающим голосом: — Это ты его этим словам научил, Робин? — Ты что!? Я бы никогда, — Робин ответил, нервно хихикая. Красный-то знал, что это все же он придумал такое говорить, поэтому сказал с ухмылкой: — Спасибо, что ты не додумался до «теперь ты ближе к миру иному на один год». — А можно было? — Дои спросил с явно выраженной детской наивностью в голосе. — Естественно, — саркастически ответил Дрейк. — Естественно да? — переспросил желтый малыш. — Естественно нет, — более серьезным тоном сказал красный. Потом он подошёл к холодильнику, и, открыв его, заметил, что двух кусков торта там нет (если не считать третий, для Дрейка). Почесав затылок, он говорит: — Возьму-ка я эти оставшиеся пять кусочков и… — Отдашь мне? — спросил Робин, перебив Дрейка. Его карие глаза заблестели, а покрытый зелеными перьями хвостик так затрясся, настолько был он в предвкушении. Дрейк мотнул головой, ответив: — Не-а. Позову моего кузена Кольта и его друзей Тома и Пола, и отдам им по куску. Well… хотя останутся еще два, а с ними что делать потом, я не знаю. Я же не буду все это есть один, да и вы уже с Дои по куску схомячили. — Ты давай свой сначала слопай, имениничек ты наш! — Дои сказал, сунув Дрейку прямо в руки его кусок торта. — А, точно, — ответил красный. После чего, этого ломтика как и не было, плюс он ещё и тарелку вылизал от шоколада. Дои сразу же эту самую тарелку стащил из рук Дрейка, сказав: — Посуду можешь сегодня не мыть, это предоставь нам. Дрейк лишь кивнул, и передал ложку Робину. Пока утенок и желтый мальчик мыли посуду, красный подошел к той записке, повернул его, и прочитал ещё одну надпись: «Капец ты дед». — Это, интересно, к чему? И почему сразу дед? — спросил наш имениник в непонимании. — Робин, чтобы я это написал, купил мне целую банку клубничного варенья, — Дои незамедлительно ответил, от чего Робин, кинув уже чистую ложку в раковину, убежал к себе в комнату. Дрейк лишь тихо хихикнул, и сказал: — И все они жили долго и счастливо (目出度し目出度し, medetashi-medetashi).