темная лошадка и одинокий ворон

Веру отправили в другую комнату, так как у нас уже было достаточно людей в комнате, поэтому не удалось с ней познакомиться нормально. После той ситуации с Милой, я боялась даже смотреть на Грац. Оелана постоянно находилась рядом со мной, даже не смотря на нашу ссору. Татуированная была хмурой и задумчивой. Она не разговаривала со мной, я тоже не решалась на разговор. Перед сном на кухне я встретила Диану, к удивлению она была без Даши. — Барби, ты чего тут? — барби выглядела нервозно, после выгона. Она рассказала преподователям о Миле Грац, нас потом расспрашивали правда ли это. — Да вот, страшно мне. — прошептала она. — Милу не выгнали, а я про неё столько наговорила, боюсь что умру во сне. — Эй, не переживай. Поцелуева не даст тебя в обиду. Пусть она и сдружилась в последнее время с Грац, не думаю, что она позволит Миле навредить тебе. Ты меня удивила на выгоне, смелая девочка. — барби смущенно улыбнулась на мою похвалу. — Я не могла по другому. Мила уже переходит границы. Когда вы с Машей ушли, я почувствовала себя одиноко. Лиза и Мила пытаются манипулировать Дашей, а она на это ведется. — Диана грустно нахмурила брови. — Ну ладно, мне надоело боятся, я сильная и справлюсь с Грац. — я кивнула, поддерживая её слова. Кстати, насчет Айыллааны. — о нет, я устала если честно слушать о ней. все мысли о ней, даже каждый стук сердца будто имя якутки. — Слышала вы поссорились, вам стоит поговорить. Надеюсь, у вас всё будет хорошо. Спокойной ночи. — Адаменко улыбнулась и удалилась с кухни. Я задумалась о словах Дианы. Возможно она права, стоит поговорить с Оеланой, пока мы совсем не отдалились друг от друга. Я чувствую что якутка за эти недели стала мне родным человеком. При виде её, моё тело покрывается дрожью. Я чувствую себя комфортно с ней. Мне кажется, что я действительно влюбилась. Но, мне не приносит радость этот факт влюбленности. эта ссора рушит меня. Думаю, нужно признаться Оелане в чувствах. Будто прочитав мои мысли, Айыллаана спускалась по лестнице на кухню. — лошадка, нам нужно поговорить. — она выглядит решительно. Я не задумываясь кивнула в знак согласия, одноклассница немного растерялась от этого. Мы направились на крышу. Когда редактора узнали о наших походов на крышу, они запретили нам туда ходить. Но, это единственное место где можно поговорить без лишних ушей. Удобно усевшись мы несколько минут молчали. — Слушай. — сказали мы одновременно, а после неловко засмеялись. — Начни ты. — произнесла я, немного улыбнувшись. — Я хотела извиниться за ту нелепую вспышку ревности. Маша действительно хорошая девчонка и ей требовалась помощь, просто я сама по себе очень ревнивый человек. Я очень надеюсь, что наша дружба продержится ещё и после проекта, ты очень хороший человек и прекрасная подруга. подруга. я нервно усмехнулась. у нас только дружба, я действительно не достойна отношений, тем более с таким прекрасным человеком. Айыллаана внимательно смотрит на меня в ожидании ответа на свои слова. Я лишь грустно кивнула и изобразила что-то на подобии улыбки. — Да, ты права. У нас отличный коннект. — на мои слова Оел никак не отреагировала, она продолжала внимательно смотреть мне в душу. — Мне кажется, ты что-то не договариваешь. У тебя всё в порядке? Что ты хотела сказать? Я вздохнула собираясь с мыслями. Признаваться в чувствах человеку, который видит в тебе лишь подругу так себе идея. Взглянув в карие глаза якутки, я поняла что она волнуется за меня. Всегда волновалась с самого первого дня. Не хочу своим признанием потерять её. Я слишком её полюбила. — Хотела поблагодарить. ты спасла меня от Милы. — после этого инцидента я словила паническую атаку. Айыллаана была рядом и помогла мне успокоиться. — Если бы не ты, мне даже страшно подумать, что бы со мной было…. — Хей, ну ты чего? — девушка аккуратно взяла мою дрожащую руку и принялась мягко поглаживать её. — Не думай о плохом. Я никому не позволю причинить тебе вред. Я обещала что буду защищать тебя, помнишь? — помню. Я чувствую себя уверенно и защищенно под крылом ворона. Для меня Оелана ощущается как дом. — Думаю нам пора ложиться. — я уже проваливалась в сон, неделя выдалась тяжелой. Татуированная кивнула соглашаясь. Мы спустились к чердаку и оказались уже дома. Войдя в комнату, половина девушек уже спали, кроме Светы и Маши. Они сидели и болтали попивая чай. Увидев нас, они сразу же улыбнулись. — Ну что влюбленные воробушки, как почирикали? — усмехнувшись спросила Мага. — Это у вас нужно спросить. — с усталостью ответила я. Света, Мага и я были одного года, но я родилась в феврале и была старше девочек на несколько месяцев. Иногда мне казалось что я действительно их мама. Я решила сегодня спать на своей кровати, думаю Айыллаане не комфортно делить свою кровать. Оел выглядела немного расстроенной, когда я легла сверху. Немного обдумав все, что было на этой неделе, я погрузилась в сон.

***

Утром меня разбудил шум. Что за суета? Почему все бегают? Неужели испытания уже начались? Слишком много вопросов для моего не до конца проснувшегося мозга. — Мия, вставай. — обратилась ко мне Машка кудряшка. — Что происходит? — спросила я у девушек. столько редакторов с утра, плохой знак. — Грац пропала. — ответила на мой вопрос Долиашвили. Как пропала? Неужели мои молитвы были услышаны? Я была очень рада, не скрываю этого. Мы обыскали всю территорию школы, обращались к соседям, но Милу так и не смогли найти. Уроки должны были продолжаться, поэтому нас повезли на испытание. Прибыли мы в какую-то школу. — У меня ужасные воспоминания со школы. Буллинг сильно отразился на мне, поэтому я была не так рада этой линейке. На нас смотрели с таким высокомерием, злость била в костяшки рук, но я держалась. Неожиданно для всех в ворота школы входит Грац. Я очень расстроилась что она пришла. Не место ей в школе. Выходит женщина, видимо директор школы. Она вызывает к себе школьников и дает им ленты почета. Мы с пацанками ждали когда же нас вызовут, но этого не произошло. — В этом выпуске, к сожалению есть ещё и позор. Из 11 «П»! — вот это поворот. — Я не могу сказать про вас ничего хорошего, тем более про ваш внешний вид и моральный облик. — хули она нас оскорбляет? — было неприятно слышать это от человека, который даже наших имен не знает. Она стала вызывать нас чтобы вручить коричневые ленты позорников. Девушки скидывали, рвали эти ленты. Я не повелась на эту провокацию и спокойно приняла ленту. В школе меня часто считали позором, мне не привыкать. Далее нужно было сделать общую фотографию со всеми классами. Нас просто закрыли, мы выставили средние пальцы и мне кажется фотография получилась шикарной. Директор сказала что мы будем помогать. Короче говоря обслуживать этих школьников. Опыт официантки у меня имелся, но эта школота такая мерзкая, фу. После того, как мы отсняли материал, Милу забрали редакторы, а нас отправили внутрь школы. Стояло много еды, бокалов, шампанское. Нам сказали что нужно все сорвировать. — Конечно же, мы ничего не делали и начали бухать. Все было хорошо. Но, что-то пошло не так. Сперва Ева разбила тарелку, потом Алина кому-то вмазала. Пока я пила шампанское, я увидела как Карина с кем-то посралась. Я решила остановить эту потасовку. Долиашвили была очень злой. Пару раз кому-то врезала. Я пыталась её удерживать, пока Оелана следила за тем чтобы нас никто не ударил. Вроде бы, малышку успокоить удалось. Тут к нам с каким-то альбомом подходит Юлианна. Просмотрев его взглядом, до нас дошло что там оскорбляют всех пацанок. Мы все были вбешенстве и устроили войну. Алкоголь был везде, столы перевернуты, недовольные школьники, ну и мы с ноткой веселья. Нам мешала охрана, но зато разбавили обстановку. Когда мы немного успокоились, в помещение зашла директор школы. Она начала нас отчитывать. На самом деле было немного стыдно, мы испортили выпускной школьникам, но с другой стороны они нас провоцировали. Мы же не терпилы какие-то. Нас повезли обратно в школу пацанок. Веселье пропало и мы все поникли. Приехав в дом мы отдыхали. Диана с Дашей и Лизой разговаривали, Светазаврик спала, Карина с Евой и Алиной играли в настольную игру, Машка кудряшка наводила уборку в комнате, Романова играла на балалайке, которая осталась с прошлой недели, Юлианна рисовала, ну а мы с Айыллааной страдали ерундой. Сперва мы почитали, потом разговаривали, энергия закончилась и мы просто сидели и молчали. С ней даже молчать комфортно. Нас позвали редакторы на первый этаж. Спустившись, мы обнаружили на столе прозрачный ящик, листы с ручками и черный конверт. Юлианна зачитала задание. Нам нужно было написать о буллинге внутри школы. Меня буллила только Мила, но после её ухода, стало всё спокойно. Поцелуева тоже донимала, но Оел с ней разобралась и теперь я хорошо себя ощущаю в колективе. Я написала про Свету и Машу, они самые младшие и больше всех подвергались буллингу, уже пора заканчивать этот цирк. Когда мы положили письма в урну жалоб к нам пришла Любовь Розенберг. Мы направились во двор. Так как мы не обедали, нам накрыли стол прямо на улице. У Евы попалась баранья голова. Воняло жутко. Психолог зачитала первую записку, все сразу поняли про кого это. Лиза уже не первый раз доебывалась до Светы, записка была про них. Макарова созналась что она буллила Свету и извинилась. Я была рада, что без Милы, Елизавета начала меняться. После, Даша извинилась перед Романовой. Вроде как, все конфликты удалось исчерпнуть. Мы были счастливы. пришла Лаура Альбертовна. Она нас отчитала за поведение в школе. Всем выдали школьные альбомы. Они были намного приятнее, чем те, с оскорблениями. В новых альбомах было для каждой девушки свое послание. — «Мия, ты прекрасный, добрый человек, который заблудился в своем пути. Ты очень сильная девушка, у тебя есть огромный потенциал, ты прирожденный лидер, с огромным количеством комплексов, которые нужно побороть. Школа пацанок желает тебе, чтобы ты раскрылась, без страха выражала себя и мотивировала других людей быть лучшей версией себя.» Почему-то было грустно читать это всё. Я не привыкла к тому, что в меня кто-то верит. Лаура Альбертовна предложила сделать совместное фото. С уверенностью заявляю, что это одно из лучших воспоминаний в моей жизни, а их не так уж и много. Редакторы объявили, что на сегодня испытаний не будет и сказали чтобы мы отдыхали. Ближе к вечеру, я с Оел, Светой и Машей разговаривали по поводу испытаний. Ворон попросила принести ей воды, я направилась на кухню. На обратном пути меня выловила Карина. — Можем поговорить? — спросила девушка, хлопая глазками. Я немного подумав кивнула. Оел подождет, не сдохнет от жажды. Мы пошли на чердак, чтобы без лишних ушей. Многие девушки уже знают про чердак и крышу, но редко ходят туда, ведь запретили. — Карин, всё в порядке? Ты какая-то серьёзная. — обычно Долиашвили была на позитиве, она даже на психологии смеётся, но сейчас она действительно мрачная. — Признайся, тебе ведь нравится Оел? — я перестала дышать. Такой вопрос и напрямую, неожиданно. Стушевавшись я не знала что ответить, поэтому сказала правду. — Да. Я люблю её. — лицо Карины сново приняло мягкий вид. Она легонько улыбнулась и кивнула. — Это было видно, спасибо что сразу сказала правду. Хочу сказать, что Айыллаане ты действительно нравишься. Она не знает куда деть свои чувства, ведь считает их не взаимными. — я внимательно слушала речь Карины, вдумываясь в каждое слово. — Это бред. — Коротко ответила я. Однокласснице явно не понравились мои слова, она нахмурилась. — Она считает меня своим другом, ничего не получится. — Блять. Ты ведь даже не знаешь этого. Просто признайся ей. Она тебя не отвергнет. — Хорошо. Буду ждать подходящий момент. — Карина не хотя со мной согласилась. Громкими шагами кто-то поднимался по лестнице. Мы затаили дыхание, если это редакторы, то нам пиздец. Дверь со скрипом отворилась и в проеме оказалась испуганная Айыллаана. — Ты ебанутая? Я отправила тебя за водой, а ты пропала на двадцать минут! Думала ты откинулась где-то. Я объяснила всю ситуацию, и мы направились обратно в комнату. Оставшийся вечер я думала как признаться в любви ворону. Для меня это было действительно очень сложно. Я впервые призналась самой себе в том что влюбилась, а тут объекту своей симпатии. Мы готовились ко сну. Перед походом в постель, Оелана спросила меня о моём самочувствии. — Как ты себя чувствуешь? Мне кажется тебя что-то тревожит. — она была обеспокоенной. — Это сложно, обещаю рассказать когда буду готова. — я улыбнулась уголком губ и Айыллаана подхватила мою улыбку. Ночью я очень плохо спала. Мне снился кошмар. В этом кошмаре было всё вместе. Брат, старые одноклассники, смерть собаки, алкаши, бедность, мои слезы. В какой-то момент мне казалось что я задохнусь. — Мия! Лошадка, проснись! — дышу. Вокруг меня собрались девочки с моей комнаты. Я не поняла как оказалась в кровати Айыллаане, но сейчас нет времени об этом думать. Сама якутка держала мое лицо, вглядываясь в глаза. — живая, неужели. ты меня в гроб сведешь, Фейм. — татуированная была очень напугана, впрочем как и все девушки. Я продолжала плакать. Они все меня обнимали, пытаясь успокоить. Тело дрожало, хотелось на свежий воздух. Оелана отправила всех спать. Сказала, что позаботиться обо мне сама. Она легла рядом со мной, гладила мои темные волосы. Не знаю сколько времени прошло, часов у нас нет, но час или два точно прошло. Девушки уже спали, а мы с Оел просто смотрели друг другу в глаза, играя в гляделки. — Ворон. — немного хриплым голосом позвала якутку. — Ау? — Я люблю тебя. — Айыллаана точно не это ожидала услышать, она неосознанно улыбнулась. — И я тебя. — блять, это лучшая ночь в моей жизни. — Ну так, будешь моей девушкой? — я очень засмущалась от своих же слов. Впервые кому-то признаюсь в чувствах. Оелана лишь хрипло засмеялась и кивнула соглашаясь. Я чувствовала как бьётся её сердце, то как она была счастлива. Мы обе понимали, что наши отношения придется скрывать, чтобы не вылететь отсюда. Будет сложно, но ведь мы справимся? Я посмотрела уже на спящую девушку. Да, мы точно справимся.