***
Девочки стояли на морозе, стуча зубами. Марлин с Мелиссой задерживались. Они же, черт, опоздают на поезд! Ну, как говорится, вспомнишь солнце — вот и лучик. И эта поговорка была как раз к месту. Потому что вот же они! Идут, можно сказать, бегут. Волосы их разлетаются в разные стороны, а Марлин тащит за собой свой чемоданчик. Подойдя, они упёрлись руками в колени и пытались отдышаться. — Ну наконец-то! Мы и так вас заждались… — Ну что, будем прощаться? — Да, — грустно оповестила Мелисса. И они начали прощаться. Обнялись. Объятия были крепкими. «Как будто прощались на несколько лет» — невольно усмехнулась Мелисса. Мэри с Марлин удалялись, а Лили и Мелисса грустно махали им ладошками вслед. «Что бы было, если бы мы не подружились с ними?» — подумала Мелисса. Странные мысли, посчитала она, но действительно стоят для темы для разговора с Лили в Рождественскую ночь. Недалеко от них стояли мародёры. И, по совпадению, двое из этого квартета тоже опаздывали. Сириус задумчиво смотрел на студентов, которые заходили в поезд, явно, чтобы побыстрее найти себе купе. Они так спешили, что, казалось, им невтерпеж ждать. На это он лишь хмыкнул и обратил внимание на то, как к нему бегут Джеймс с Питером, которые проспали и не успели быстрее одеться, чем они с Римусом. Удивительно, да? Сириус Блэк был собран быстрее этих двоих. И, кажется, что он просто хотел побыстрее домой, но это было не так. Кому захочется возвращаться в это тёмное место, площадь Гриммо 12? Хотя нет, кому-то захочется: его братцу-снобу, поддерживающему все эти чистокровные традиции, которые Сириус не переваривал. Его от них тошнило. Нет, конечно, несмотря на все эти стереотипы родственников, некоторых из них он всё же… любил. Нарциссу, Регулуса и Андромеду. Наверно, единственных членов семьи, которые хоть как-то показывали свои настоящие эмоции. Только Нарцисса и Регулус всё чаще как раз таки становились «бездушными» людьми, прячущими их за маской безразличия. Что порядком раздражало. Не то, что бы и он не пользовался маской безразличия, нет. На мероприятиях, которые ненавидел всей Блэковской душой, и когда не хотел показывать свои эмоции однокурсникам — случалось. Тем не менее, несмотря на то, что дома его ждали три родственника, которые были для него любимы, он не хотел в мрачный дом, в мрачную комнату. Где нужно следовать аристократическии правилам. Но его от таких унылых размышлений прервал голос друга: — Давайте быстрее, нужно садиться на поезд. Они сдали багаж и нашли своё купе (да, своё купе: мародёры стали популярными настолько, что другие ученики решили оставить «их» купе, в котором друзья поехали в первый раз в Хогвартс, пустым. Правда, в первый раз они ехали в Хогвартс, к сожалению, без Римуса, но это не важно). Ребята расселись и начали обсуждать предстоящие каникулы и тех, кто решили остаться в Хогвартсе. Речь зашла и о сёстрах Эванс, которые единственные (ну, ещё пару людей, но не в счёт) решили остаться в замке на Рождество. Римус, до этого смотревший в окно, тоже вклинился в разговор друзей и сказал: — Я общался с Мелиссой, она сказала, что они остаются с сестрой там, потому что решили посмотреть на настоящее Рождественское волшебство школы. Ну и ещё потому, что тут больше мест, где можно погулять, покататься на коньках и интересно развлечься. — Я бы тоже не прочь остаться, — лицо Сириуса было немного отрешенным. — Но из-за блов, и того, что mаmаn считает это семейным праздником, я еду домой. Друзья переглянулись. Все знали, как их друг не любил Площадь Гриммо 12. И только Джеймсу, как лучшему другу, нашлось, что ответить: — Посмотри на это с лучшей стороны, Сириус. — Сириус с интересом посмотрел на своего друга, ожидая услышать, что же он скажет. — Ты сможешь увидеть своих двоюродных сестёр Нарциссу и Андромеду. Ты же сам сказал, что они единственные члены семьи, которые тебе дóроги наравне с Регулусом. Сириус уже хотел открыть рот и сказать спасибо Джеймсу за слова действительной поддержки, а ещё продолжить тему, как у двери в купе раздался голос. Оказывается, они, затерявшись в своём разговоре, не услышали открытие двери и того, кто туда зашёл. А этот «кто-то» был. — «Которые тебе дóроги наравне с Регулусом». Хм, я польщён, Сириус. — Друзья повернулись в сторону двери и увидели Регулуса Блэка собственной персоной. — И, да, Поттер, ты тоже. Я польщён. Очень, — это было произнесено с явной усмешкой, которая была на губах мальчика, а тот и не скрывал ее. — Думаю, я не зря пришёл повидаться, братец, — всё ещё издевался над братом Регулус, зная, как тот не любит прилюдные нежности с сёстрами и братом. — Регулус, может, уйдёшь? — Ради тебя, дорогой и любимый брат, сделаю всё, что угодно, — уже откровенно смеялся Блэк. — Советую готовиться выходить, мы скоро приедем. И, подобая Блэкам, незаметно ушел. Для всех, кроме Сириуса. Сириус, словно не помня, что к ним только что в купе зашёл его младший брат, повернулся к Джеймсу и задал волнующий вопрос: — Ты что-то чувствуешь к Мелиссе? В это время рядом с поездом стоял мальчик, явно о чём-то задумавшись. Барти хмуро глядел на своих однокурсников, садящихся в поезд. Его багаж уже был сдан, но почему-то его что-то останавливало, и он не садился. Да. Останавливало. Но не «что-то», а «кто-то». Его отец. Барти Крауч Старший. Тот не очень хорошо принимал факт того, что его сын учится на факультете Слизерин. Буквально понимая, что родители большинства учащихся в нём — соратники некого Лорда, который играет против политики Министерства и делает разные ужасные вещи, которые Барти подслушал из разговоров отца с его работником по отделу, в кабинете, который находился в их доме на втором этаже. В принципе, всё это не нравилось Барти: он частенько на каникулах прошлым летом слыхивал разговоры отца об этом Лорде с другими людьми. Однако, это и вызвало у него интерес. Мальчик пытался найти о нём информацию, но газеты не писали о нём, что было странно. Это пугало и настораживало, ведь, как писала мама, отец всё реже появлялся дома. Не то, чтобы он расстраивался, но мама была сама не своя, и она была единственной, кого он любил в их доме. С этими мыслями юноша зашёл в поезд, и, найдя свободное купе, расположился там, удовлетворённо понимая, что бы еще чуть-чуть, и он бы не успел. Ведь состав тронулся. По соседству в купе сидела девочка с русыми волосами. Ребекка грустно глядела в окно. Поезд ехал медленно, что не могло её не радовать. Она любила поезда, в них было такое… Спокойствие? И, всё же, ей предстояла встреча с родителями, что, в свою очередь, не очень-то и радовало. Нет, она их любила, но было неприятно видеть их лица, когда та радостно рассказывала о травологии и заклинаниях, а не о трансфигурации и ЗоТИ, по их желанию. Или не могла похвастаться, как классно в гостиной Гриффиндора, потому что была распределена в Пуффендуй. Как всегда, единственно дедушка её поддерживал, за это она его и любила. Как бы ей хотелось, что бы дедушка жил вечно! Но она была бы глупа, если бы не признавала, что уже через несколько лет возможна его кончина. Вместе с её бурными мыслями, поезд приехал на станцию 9 ¾. Забрав свой багаж и выйдя из поезда, она увидела родителей. Те устало посмотрела на дочь и сказали: — Поехали? — Да… Они ушли с вокзала Кингс-Кросс, сели в машину и, наконец-то, поехали к дедушке. Кажется, Ньют Саламандер заждался свою внучку.***
1972 год, 26 декабря. Мелисса спала, никто её не трогал. А, значит, она ни на кого не кричала и была спокойна. Уже второй день, как она была такой. Лили удивлённо хлопала глазами, увидев это уж слишком хорошее настроение сестры в последнее время. Всё таки приближающееся Рождество творило чудеса. Настолько, что смешно. Только вот сидеть без дела в замке не было в её интересах. Да, на часах светилось лишь 7 утра, и она была ранним воробушком, читающим от скуки книгу, но для чего нужны зимние праздники? Для того, что бы веселиться, гулять! Эванс невольно погрязла в своих мыслях. Лили вдруг начала волноваться насчет подарков: родителям они точно выбрали правильные, ведь те предложили им с сестрой идею купить им сладости из волшебного мира, что они и сделали. Но а девочки? Они, всё же, не были настолько близки, чтобы знать, что они любят. В прошлом году никто из них друг другу ничего не дарил, обосновывая всё тем, что они тот год пообщаются и примерно поймут, кто что любит, а вот в следующем будут дарить. И этот год настал: в один из дней они с Мелиссой выбирали подарки. Но понравятся ли они? То же самое глодало и с Севой: он жил достаточно бедно, в ужасной семье. Лили частенько думала об этом. Ведь, как говорил друг, его отец был никудышный. Постоянно пил, брал деньги из кошелька его мамы, когда та работала на многих работах, чтобы прокормить семью, пока отец ничего не делал. Северус даже говорил, что отец порой поднимал руку на маму, из-за чего самой правильной натуре Лили хотелось сказать пару нелестных слов. Но она не решилась. Пучина раздумий была так глубока и затруднительна, что девочка и не заметила, что прошло пару часов, и её сестра уже проснулась, приняла водные процедуры, оделась и была готова на завтрак. Лили поднялась, и они вместе вышли из комнаты, а потом и из гостиной. Сегодня девочки отдохнут от учёбы, покатаются на коньках, поиграют в снежки и просто погуляют… Часами позже. Так оно и вышло. Примерно вот так: Мелисса шла за своей сестрой, держа в руках коньки. У них в голове утром заиграла песнь уверенности, что сегодня они должны покататься на озере. Вот они и почти пришли. Вот уже виднеется замершее озеро, лёд должен быть твёрдым, поэтому покататься можно будет с весельем и смехом. Мелисса кататься не умела, в отличие от Лили, та только сказала, что научит её. «Звучит многообещающе», — подумала Мелисса, усмехнувшись. И, словно отвечая её мыслям, сестра вдруг сказала: — Вот мы и пришли, — и усмехнулась, когда сестра скептически посмотрела на замершее озеро и свои коньки. — Не беспокойся, научу. Ну или нет… — Эй! — Ладно! Научу… Возможно, — и Лили очень мило улыбнулась, надеясь на искупление. Но это не помогло. Ведь она почувствовала немного неприятный удар руки своей сестры. Однако всё равно дальше они не стали препираться, а надели коньки и вышли на лёд. Мелисса, как только встала на лёд, начала катится в сторону без возможности получить шанс остановиться. А потом норовила упасть и снести Лили с ног, что и произошло в итоге. Теперь вдалеке можно было услышать самое настоящее веселье, смех со стороны озера. Чёрного озера. Девочки смеялись каждый раз над неудачными попытками Мелиссы встать и начать слушаться указаний сестры, чтобы хоть чуть-чуть, но как-то покататься. А Лили не могла встать, ведь сестра лежала на ней. И в итоге только через полчаса они поднялись и начали нормально учиться. Лили взяла сестру за холодные руки и, смотря назад, начала ехать, медленно катя Мелиссу вперёд. Сначала они ехали медленно, а потом решили: «Почему бы не поиграть в догонялки?» Мелисса вполне усвоила уроки катания и, хоть минимально, покататься теперь точно сможет. Лили не была профессионалом, а просто хорошо стояла на коньках. Поэтому на считалочку они выбрали кто первый окажется вóдой. Было иронично, что выпала Мелисса, и это заставило сестёр снова рассмеяться. Лили дала Мел пять секунд, чтобы отъехать, и начала разгоняться в её сторону. На удивление самой себе, она быстро догнала сестру, и та тоже дала ей пять секунд, чтобы отъехать и начала ловить. Словила, как следует, «не по-профессиональному», она Мелиссу очень быстро. Ведь разогналась так, что мама не горюй. Снова настала очередь Мелиссы водить. Лили чуть-чуть отъехать, и, когда счёт времени истёк, начала разгоняться. Но слегка пожалела, что так сделала: она снесла Мелиссу. Они обе упали на лед смеясь и корчась от лёгкой боли в спине. Но у Мелиссы болела ещё одна часть тела. — Лили, что за проклятие? Я снова заставила свой копчик болеть… (Автор тоже заставил мучаться свою героиню с этим, т.к. сама его постоянно ударяет, из-за чего он болит много дней) — Видимо, такова судьба, что тебе вечно суждено его ударять, — смеясь, проговорила Лили. В итоге покатавшись ещё чуть-чуть, они приняли решение пойти в замок. Одевая ботинки и беря коньки в руки, они весёлой походкой пошли в Хогвартс, обсуждая скорое Рождество и предстоящие дни, когда снова смогут покататься.Спустя время.
Девочки пообедали в Хогвартсе, немного поспали в гостиной с пледами, обнявшись, и снова выползли из замка. Они собирались просто пойти погулять, ну, и в снежки поиграть. Жаль, что их было всего двое. Но, возможно, это к лучшему: из-за учёбы и из-за того, что Мелисса стала частенько находиться с Регулусом, они с сестрой проводили очень мало времени. Они зашли в еловый лес, внутри которого было слегка темнее. Здесь чувствовалась своя атмосфера. На удивление, в этом лесу была тропинка, по которой Мелисса с Лили решили пойти. Она углублялась, ведя их в неизведанные края. Было очень красиво. Еле видная луна освещала тропинку и деревья. И, как бы смешно это не звучало, в лесу очень вкусно пахло. Пахло свежестью, морозом, а снег, покрывший ветви деревьев, красиво блестел, оставляя приятную энергетику. Сестры шли медленно, наслаждаясь тишиной и красотами елового леса. А спустя пятнадцати минут тишины, стали тихо переговариваться. Девочки, держась за руку, общались просто обо всём не свете. Когда они разговаривали, пар шёл изо рта, поэтому можно было понять, на улице было достаточно морозно. И им это нравилось. У них совпадали впечатления о сезонах года. Зима была их самым любимым сезоном. Она словно их завораживала, давала им силы, дарила новые краски жизни, как сейчас. Гуляя по этому лесу, чувствовалось умиротворение и спокойствие, тишина между сестрами не была напряжённой или натянутой, той, которая режет уши. Нет. Она была взаимной и уютной. Обе хотели помолчать, послушать природу леса, магические силы зимы, которые повлияли на него. Это было просто чудесно. Они вышли из леса, направились на ближайшую поляну, покрытую плотным снегом, и погрузились с головой в игру, которую любят и взрослые, и дети: снежки. А где-то за тысячу миль, в месте под названием «Паучий тупик», жил юноша со своей семьёй. Если семьёй её можно было назвать. Северус хмуро смотрел на представшую перед ним картину. Мама, жутко уставшая, спала в плетеном кресле. Можно подумать: а что тут такого? Но, пока она спала, можно было разглядеть руки, покрытые синяками, худые ноги и тёмные круги под глазами. Папа снова её побил. С такими-то проблемами Рождество обещало быть «весёлым». Вдруг послышался хлопок двери. Северус повернул голову и увидел выпившего отца, который был просто «в хлам», как говорят магглы. А тот, словно не замечая сына, шёл своей дорогой к холодильнику. Открыв его, он достал алкоголь. А по пути в свою комнату не забыл кинуть ему полный яда комментарий: — Не забудь, щенок, убрать за мной. И мать свою не забудь разбудить! А то вон… И просто ушёл. Северусу смог лишь только сжать руки в кулаки и услышать свой собственный скрежет зубов. Ему ничего не оставалось, как выполнить то, что он сказал. Маму он не хотел будить. Поэтому, накрыв её пледом и положив ей под голову подушку, Сева пошёл к раковине мыть посуду. Главное, чтобы мама не проснулась… Помыв посуду, мальчик прошёл в свою комнату и сел на стул. Всё чётко лежало на своём месте на столе перед ним, кроме одного: письма были разбросаны. Он пытался написать письмо сёстрам Эванс, но каждый раз это оказывалось провалом. Он просто не знал, как его начать! Всё ему не нравилось, и это его ужасно расстраивало. Гриффиндорки были его единственными подругами. Жаль, что они решили остаться в Хогвартсе, иначе они погуляли, и он бы реже видел своего отца. Вдруг ему в голову прилетела идея, как начать письмо. Словно прозрев, он достал чернила и перо. Северус начал писать, а в конце старательно подписал письмо. Он выдохнул, перечитал написанное и отдал письмо сове, а та, одобрительно ухнув, улетела. Он надеялся, что эти вести девочкам понравятся. На пару часов раньше этого события, на Площади Гриммо 12, на втором этаже за дверью… Регулус лежал в кровати, его чёрные вьющиеся пряди были раскиданы по подушке. Сам юноша был в глубоком сне, что означало, что разбудить будет трудно. Но для его домовика — Кикимера (кстати, который только что прибыл в комнату с громким щелчком) это не было проблемой. Он подошёл к кровати своего хозяина и начал будить. Из-за чего мальчик что-то сонно пробормотал, открыл глаза, а потом снова закрыл, забравшись под одеяло. Кикимер только хотел сказать хозяину Регулусу, что хозяйка Блэк ждёт его за завтраком. Старший брат юноши ворвался в комнату и запрыгнул на его кровать. Так сильно, что Регулус буквально подскочил и посмотрел на виновника его внезапного подрыва с кровати. Сириус Блэк. Кикимер увидел, что прибыл хозяин Сириус, поэтому с таким же громким щелчком, с которым прибыл, исчез, оставив братьев наедине. Старший, как только ушёл домовик, начал говорить. — Вставай, Рег, — чуть ли не пропел Сириус. — Матушка зовёт на завтрак. И, если не хочешь видеть её разъяренную тут, ну или слышать её крики, то давай. — Я поднимусь, — голос Регулуса был сонным. Очень сонным. — Если ты встанешь с меня и моей постели. Сириус закатил глаза, но всё же встал. Регулус переоделся из пижамы в обычную одежду, и они спустились на завтрак.***
1972 год, 30 декабря. Мелисса сидела на кровати и ждала Лили. Её сестра пошла в ванную комнату и слишком уж долго там сидела. Но они договорились, что она её подождёт, и девочки пойдут вместе погулять. В лес. Первая прогулка сильно отозвалась любовью в их сердцах, и они решили сходить туда ещё раз. А ещё Мелисса хотела рассказать сестре радостную новость: вчера поздно вечером, когда та уже легла спать, она случайно надолго засела за рисование (или не случайно) и увидела отчаянную сову, которая билась, чтобы её впустили в окно. Сова оказалась от Северуса. Девочка спрятала конверт с письмом в ящик стола, говоря самой себе, что на следующий день (сегодня) она расскажет о нём Лили, и они вместе его прочитают. Только не после того, как сестра выйдет из ванны, ведь Мелисса была ужасно голодна. Поэтому письмо она возьмёт с собой на завтрак, ведь вечный голод не хочет терпеть… Послышался щелчок замка, показалась рыжая макушка из-за двери: Лили наконец-то закончила водные процедуры. — Ну что, пошли? Легкий кивок сестры, и они вышли из комнаты. Им ещё надо было заглянуть в совятню.***
Ребекка смотрела на свой завтрак, глупо моргая. Прошло пару дней с тех пор, как они приехали к дедушке. И, что удивительно, родители ни разу не съязвили про её факультет, когда говорили о школе. Не попрекали, что она не на Гриффиндоре, что было очень странно. А сегодня утром мама сама пришла к ней в комнату, чтобы разбудить на завтрак. Такое было в последний раз до её поступления в Хогвартс. Поразмыслив, что мама на это может не совсем радужно отреагировать, она отложила расспрос на после Рождества: не хотелось портить праздник. С другой стороны, Ребекка, наоборот, радовалась, что ничего подобного от них нет, что они относятся к ней хорошо и не сморщиваются брезгливо при упоминании того, что дочь их не на Гриффиндоре, благородном факультете, а на Пуффендуе. Девочка придумала, чем она могла бы заняться с мамой, поэтому пошла к ней. Через пару часов они уже планировали приняться за готовку разных вкусностей на завтрашнее Рождество, ведь времени на приготовления завтра им не хватит. Они будут смеяться, петь песни, которые играют по радио. А еще через час придёт папа Ребекки, обнимет жену, поцелует дочку в щеку, и примется за дело вместе с ними. Все три члена семьи будут в глазури, фартук женщины — в муке, лицо Ребекки — в клубнике, а её папа — в тесте. Все заляпаются, но какие будут счастливые! А Ньют Саламандер будет стоять в сторонке и смотреть на эту семейную идиллию, не пожалев, что наконец-то поговорил со своим сыном и его женой, чтобы они были не так строги к его внучке, а, наоборот, радовались её успехам. Ведь семья, которую он сейчас видел перед своими глазами, которая готовила вкусный десерт, по настоящему выглядела счастливой. Только вот утро одного русого мальчика прошло не так хорошо. Скорее, устало. Римус спал. Три дня назад, как назло, было полнолуние. Мальчик сильно в этот раз повредил самого себя и слегка простудился, что было очень невовремя, ведь скоро Рождество. Но всё равно, несмотря на праздник, полнолуние не могло отмениться. Когда оно случалось, Римус оставался в подвале их дома, дверь на первый этаж из которого была плотно заколочена. И вот, наконец-то, он открыл глаза и проморгался. Всё тело ломило, поэтому он лежал и вспоминал, что ему сказали родители, когда он первый раз вчера проснулся. В ту ночь он сильно изуродовал себя. Родители говорили, что, когда они пришли к нему утром, он был ужасно плох. Дейстаительно: новые шрамы на лице, на руке и ногах. Ничего необычного, но и ничего радостного. Его родители приняли решение разбудить его 31-го числа утром. Он, в принципе, ничего не делал эти три дня: просыпался порой, ел, если была надобность сходить в туалет, он вставал и шёл. Но в основном спал да спал. Организм в этот раз был слишком ослаблен, поэтому в первый день, когда он пришёл в себя, его вырвало, и потом, когда спал, снились только кошмары. Мучили его, показывали главные страхи и боль, которую он испытывал, когда видел счастливых детей без такой болезни, у которых были друзья. Да, у него они тоже есть. Но их, возможно, не станет, когда он расскажет им, кто он на самом деле. Это очевидно. Все боялись его, и того, что он мог сделать. Когда он услышал от родителей, что Дамблдор разрешил ему быть в школе, он был в настоящем шоке. Но был благодарен, что тот позволили учиться в том месте, о котором он и мечтать не мог после оборащения. Но Дамблдор подарил ему эту надежду. И он был невероятно рад. Целое лето после своего дня рождения он светился, словно ёлка. Пока не осознал, что в школе лучше не заводить друзей. Просто учиться. Это же школа, его отправляют туда, чтобы учиться, учиться магии и всему, что с ней связано. Поэтому он и не утруждался первым начинать дружбу с мародёрами. Они сами ему предложили, и первое время он отказывался. Пока они не убедили его, что у них будет классная дружба. Он помнил те дни первого курса, когда они сделали первые шаги. Квартет. Он — умный и совесть компании, Джеймс и Сириус — те, кто защитит от всего и являются главными красавчиками, а Питер — тихий, но тоже смышлёный парень. Сообразительный и хитрый, хоть и не имеет особой привлекательности, как и сам Римус. Но противоположности притягиваются, верно? Вот они и не были исключением, как бы смешно ни звучало. Римус издал смешок. Сириус точно завалит его письмами, как и обещал, ведь: «Повеселиться я дома не смогу. Разве что, дядя Альфред придёт, ну, и Регулус. С ними можно поболтать и поиграть в карты. Циси и Меда не смогут прийти, к сожалению. Поэтому, когда Альфред и Рег будут заняты, я буду писать вам, очень много писать. Вы от меня не отделаетесь!!!» И, после такой речи Блэка, Джеймс, со словами: «конечно, любимая», кинул подушку в Блэка, призывая к битве подушками. После чего им пришёл выговор старосты, ведь потом вся комната была в перьях, а старосты в тот день смотрели за порядком… Но это уже не важно! Кстати, хорошо, что он вспомнил про Сириуса. Вдруг тот действительно много писал за эти два дня, а он не ответил из-за… из-за полнолуния. Тут в комнату кто-то постучал. — Мам, это ты? — Да, я, — женщина зашла в комнату. — Ты уже не спишь, да? Мне просто показалось, что тут что-то упало, и я… — Всё хорошо, мам, — Римус слабо улыбнулся. — С папой всё хорошо? — Да. Сегодня утром он ушёл на работу. Давай потихоньку одевайся и спускайся. Только не делай резких движений! После длительного сна, мало ли что. И мама покинула комнату. Римус надел свою одежду и пошёл на завтрак, где мама сообщила ему, что к нему действительно прилетела сова от Сириуса и Джеймса с Питером. Из-за чего он быстро доел завтрак, побежал в комнату и принялся строчить им письма.***
1972 год, 31 декабря. 23:30 Джеймс спал крепким сном, пока мама делала попытки его разбудить. Но тот не вставал. Он говорил родителям, что ляжет спать где-то в пять вечера, чтобы проснуться в одиннадцать и быть готовым к бессонной ночи. Но его уже как полчаса пытались разбудить, без толку. Его мама — Юфимия Поттер, говорила ему тогда, что тот не проснётся в одиннадцать самостоятельно, и что его придётся будить, только вот разбудят ли они его? Но Джеймс отмахнулся и лёг. И вот итог. А Флимонт лишь смеялся: детством пользуется мальчишка, что сказать. Юфимия всё же попросила Флимонта, чтобы он разбудил Джеймса, ведь у неё не получалось. И у главы семьи возникла идея: он поднял сына на руки, а потом взял его за ноги и держал над полом, пока тот висел вниз головой. Уж от такой встряски Джеймс проснулся бы… — Папа, отпусти меня! — Нет, сына, не надо было так долго спать. — Ну паааап. Отпусти, пожалуйста. — Ладно… Флимонт поставил сына на ноги и, дав тому наказ, чтобы тот быстрее оделся и спустился, сам тоже пошёл в комнату переодеваться в более праздничную одежду. Когда отец и сын переоделись, то лицезрели внизу красиво украшенную гостиную и Юфимию Поттер. Она сидела на диване и, по всей видимости, ждала их. Они решили поставить свой маленький столик перед диваном. На столик поставили тарелки, салфетки, салаты, бутерброды и напитки. Остальное, что им могло понадобиться, взяли бы позже. Усевшись вместе, обнимаясь, кушая и разговаривая, они подготовились к отсчёту. — 5,6,7,8,9,10! — произнесли последние пять цифр и чокнулись напитками. Семейное веселье продолжилось. Джеймс, конечно, предлагал уже открыть подарки, которые лежали под ёлкой. Но мама сказала ему, что нужно чуть-чуть подождать, и тогда он сможет открыть их. Дождавшись этого момента, Поттер подошёл к ёлке и стал распаковывать подарки. Первым делом он нашёл подарок от родителей, там лежала новейшая метла, которая вышла недавно. Его глаза просияли восторгом: в следующем году начнутся отборы, на которые он уже сможет прийти! И обязательно вступит в ряды ловцов. Как бы иронично это ни звучало, ведь он носил очки. В благодарность он обнял родителей, а те с улыбками приняли объятия. Дальше шёл подарок от Сириуса. Там лежали перчатки для квиддича: друг знал, что он хочет на отборные и предусмотрел это. Питер с Римусом не являлись сыновьями достаточно богатых семей и могли позволить другу в подарок только сладости. Но даже от этого в душе Джеймсу было приятно. Да, подарок был недорогим, но купленным с душой. А ещё очень вкусным! Мармеладные червячки, шоколадные лягушки… Это же сказка для него! И был ещё подарок от его тёти, сестры мамы. Она к сожалению, не приехала, потому что была занята на работе. Её звали Мариэтта и жила она в России, а работала в министерстве. Его мама часто расстраивалась, что она редко приезжала, но на Рождество она прислала очень даже хороший подарок, искупляющий вину за свое отсутствие. Это была большая картина, на которой они были изображены все вместе. По центру стоял его отец, чуть-чуть ниже его супруга (мама Джеймса) и её сестра. Сам Джеймс был спереди, мама с тётей положили свои руки ему на плечи, а папа свои — на его голову, разлохмачивая и так непослушную шевелюру. На заднем фоне была осень. Листья падали, некоторые уже были на земле, всё было золотисто-оранжевым. Воистину прекрасно. Ещё одна деталь была на задней стороне: надпись «Хоть мы и редко видимся, пусть это будет вам напоминанием, что я всегда рядом. P. S. Мариэтта.» Если до этого мальчик был радостным и счастливым от таких классных подарков, то сейчас он светился, как огонёк. Он подбежал к маме и передал эту прекрасную картину. Юфимия долго смотрела на неё, а после из её глаз скатилось пару слезинок. Флимонт же восхитился таким прекрасным подарком. И чета Поттер приняли совместное решение. Глава семьи взмахнул палочкой, и картина леветировалась в гостиную. Наверху, прямо над проходом, который вёл на второй этаж и улицу, она нашла свое место на стене. Теперь казалось, что не ёлка, вместе с её различными игрушками, украшает гостиную и сам дом, а именно та самая картина, что создала тёплые впечатления и осталась в памяти каждого члена семьи Поттер, находившегося в доме.***
Мэри сидела за столом и ждала, пока родители оденутся, присоединившись к дочери. Всё бы ничего, но её детское любопытство уже заметило подарки под ёлкой. Она, как отважная гриффиндорка, села под ёлку и начала рассматривать их. Там она нашла подарок от родителей, в коробке, которая была упакована в красивую обёртку: внутри лежали сладости и дневник для записей, который она очень хотела, а также ручка! Её восторгу не было предела. Дальше шёл подарок от Марлин: в обёртке лежали две книги. Да, как бы странно это ни звучало, но это был подарок именно от неё. Одна из книг имела отношение к заклинаниям по колдомедицине, а другая — к искусству. Там говорилось об известных картинах, художниках, техниках рисования и многом другом. Её подруга знала, как она любила рисовать и увлекалась этим искусством. И не поленилась собрать всю эту информацию из маггловского и волшебного миров! Всё соединила и — вуаля! Мэри благодарила судьбу за то, что подружилась с ней. Подарок был идеальней некуда. Также была коробочка от Мелиссы с Лили. Они тоже отличились и подарили ей прекрасные подарки. Это были, конечно же, по традиции, сладости и альбом. Очень большой альбом! Открыв его, она ахнула: внутри были их фото (конечно же, колдофото). Но местами на страницах альбома были даже и не они. Она не знала даже, что это за магия! Там были счастливые воспоминания с подругами: вот они играют в снежки, вот сидят на берегу Чёрного озера и смеются, глядя на мокрых Марлин и Мелиссу, лежащих в воде, и ещё очень много моментов. Они не просто двигались, наподобие колдофото. Там изображались очень длительные совместные приключения девочек… Действительно волшебно! Пролистав до конца альбом, на последней странице Мэри обнаружила надпись чёрными чернилами: Marlene, Mary, Lily and Melissa are best friends forever. Когда она приедет с каникул, надо будет обязательно спросить подруг об этом. Они — лучшие подруги навсегда… Одинокая слеза счастья скатилась по её щеке. Но, пару минут спустя, она услышала, что родители уже идут на кухню и быстро убрала все разорванные обёртки, и спрятала подарки под ёлку. А потом села за стол с видом, что скучала, ожидая их. Родители, зайдя, увидели дочь, но сразу поняли, что что-то не так, и, заглянув под ёлку, усмехнулись. А Мэри поняла, что её проделки стали известны не ей одной. На что она надеялась? Её родители были очень проницательными и буквально сразу всё понимали. Было провальной идеей скрывать что-то от них, но попытаться стоило, хах… — Дочь, получается, с Рождеством? — то ли спросили, то ли поздравили её родители, подойдя к ней и обняв по-семейному. — Получается, да, — усмехнулась девочка и только крепче обняла их. А потом они все вместе сели за стол и начали отсчитывать время до истинного Рождества, параллельно загадывая желания на… уже этот год.***
Марлин смотрела на своего брата и качала головой. Ох, какой же он одновременно дурачок и милый мальчик. Хотя, лучше так: милый дурачок. От таких мыслей она хихикнула. Родители сидели в гостиной и ждали, пока они присоединятся к ним. Но как это сделать, когда непоседливый брат задерживает?! Он всё привлекал её внимание разными способами, то дёргал за волосы, то тянул за руку, говоря, что еще чуть-чуть поиграют и пойдут к маме с папой. Ему было только пять лет, но он был уже очень сильно смышлёным мальчиком. Марлин и дальше продолжала смотреть на своего братца, который забавлялся игрой. Но послышался голос из гостиной: — Марлин, идите с братом в гостиную, уже сейчас наступит Рождество! И они пришли. Она ела свой любимый салат оливье, в лучших традициях. Вместе с семьёй она отсчитала счёт и все поздравили друг друга. А потом она пошла к ёлке и заметила красиво упакованные подарки. Первым на глаза попался подарок от Мелиссы и Лили: там были сладости и, боже мой, там были замечательные украшения! Кольца и подвеска. Это, наверно, единственные украшения, которые действительно её привлекали. Изюминка подвески была в том, что она была с надписью: You're my best friend. Ох, девчонки постарались! Ведь было видно, что подвеска была сделана по заказу и не продавалась в магазине. Кольца же были различные, четыре из них были под цвет факультетов Хогвартса и там были нарисованы животные, возглавлявшие факультеты. Но более детально просмотрев украшения, она заметила записку к подарку, которую она не заметила сразу. Надпись была такой: Marlene, Mary, Lily and Melissa are best friends forever. А позже она заметила книгу по чарам, которую Марлин хотела. Девочка улыбнулась: да уж! Что-что, но с подругами она не прогадала! Они были лучшими в этом мире, и она не найдёт лучше, поэтому, будет дурой, если предаст их. На душе только от одного упоминания девочек теплело. Но решив, что она поразмышляет о дружбе чуть позже, нашла подарок родителей. В коробке от них лежало красивейшее весеннее платье. Не то, чтобы она любила платья, но иногда, простые и лёгкие, без всякого замысла, девочка могла поносить, а тут оно как-раз таким и было! И очень красивого нежно-голубого цвета, одного из двух её любимых цветов! Всё никак не переставая им восхищаться, она открыла подарок от Мэри. Там лежали красивые солнечные очки на будущее лето и чёрная рубашка. К рубашке была подпись: «Чтобы ты свалила в школе всех наповал в такой очаровательной рубашке». Это заставило засмеяться. Малышка Мэри, с виду такая тихая девочка, а на самом деле… Но от её мыслей о подруге отвлёк голос мамы. Она сказала такое, из-за чего гриффиндорка пулей помчалась к ней, сорвавшись с места: — Марлин, а у меня для тебя вкусный пирог, который ты так любишь…***
Сириус и Регулус сидели за столом, кушали в тишине вместе со своими родителями, куранты пробили. Сейчас мысли обоих братьев были идентичны: уйти отсюда и подойти к ёлке, увидеть, какие подарки прислали им их друзья. Забавно. Они вроде такие одинаковые, а вроде и такие разные. Как бы смешно это ни звучало, но это полностью описывало братьев Блэк. Сириус был бушующем пламенем, который моментально вспыхивает при лишнем движении, а Регулус — бомба замедленного действия: раз, и она взорвалась, только не знаешь, когда рванёт. И братья были вроде как схожи характером и воспитанием, но ношения разных галстуков гласило об обратном. Но, как бы сами братья ни отнекивались, они хотели быть вместе на одном факультете, быть неразлучными. С болью в глазах Регулус был готов признать, что он ревнует своего брата к его друзьям, особенно к Джеймсу Поттеру. Из-за своего дружка он словно позабыл о нём, делая рану в его сердце всё больше. Видя их счастливых за столом Гриффиндора, он понуро опускал голову, сидя за столом Слизерина и слушал слова кузин Беллы и Цисси о том, что Регулус молодец, что оказался на их факультете. А брат у него — непутевый. Хах, если бы они знали, как сам Регулус хотел, но не осмелился выбрать Гриффиндор… Но он, чёртов трус, испугался, как на это отреагирует семья и выбрал Слизерин. Об одной только мысли, что он трус, он сморщивался. Что поделать, правда неизбежна. Наверно, единственным спасением там, в школе, стала Мелисса. Пока что он не сказал родителям, с кем дружит, и не факт, что расскажет. Он знал, что они будут причитать, что она грязнокровка и тому подобное. Если бы они знали, как он уважает её и поддерживает в желании в следующем году попасть в команду своего факультета! Знали бы они, что их сын обнимал её, был любезен и бережно к ней относился. Ведь она единственная, кто приняла его и выслушала всё, что его так огорчало и бесило, когда он поступал на факультет, на который был распределен. Она — его лучик в кромешной тьме, и он будет дураком, упустив этот самый луч. Они дружили, общались всего год, а казалось, что десятки лет. Мел его отлично понимала, как и он её. Словно эмпаты, нашли они друг друга, как бы смешно ни звучало. Но вот только, ироничным образом, едва он хотел положить в рот кусок мяса по-французски, как в его голову пришла мысль, когда и как он может рассказать своим родителям о Мелиссе, о дружбе с ней. Осталось только воплотить это в реальность… Сириус тоже думал о чем-то подобном: мысли его занял Джеймс, друг, который в последнее время стал задумчивым и заглядываться в сторону двойняшки Эванс, Мелиссы. Уж слишком стал в последнее время странно он себя вести. Постоянно смотрел, взлохмачивал волосы при виде неё, что означало, что он нервничает. Как бы он ни презирал свою семью и фамилию, но он, как никак, был Блэком. И внимательность передалась по наследству: действия друга не скрылись от него. А когда он спросил Поттера об этом в поезде, тот ничего не ответил, лишь запустил руку в волосы и всё, замолчал! Перевёл тему! Что-то тут точно было не так… — Думаю, Сириус и Регулус уже могут идти смотреть подарки под ёлкой, — подал голос Орион. — Да, думаю, да, — всё так же хмуро, как и всегда, отвечала Вальбруга. Регулус с Сириусом переглянулись, словно не веря. Родители сами их отпустили. Обычно им приходилось упрашивать их, что братья посмотрели свои долгожданные подарки. А тут… необычно. Но это всё же не помешало им на высокой скорости побежать к ёлке смотреть подарки. Сириус получил очень вкусные сладости от Римуса с Питером, от Джеймса он получил самопишущее перо, а также крутую футболку, которую Блэк так хотел. Она была из мира магглов. В этом году Беллатриса, вместе с maman, видимо, решили ему ничего не дарить, но ему было и не нужно! Пусть подавятся своей заботой о чистокровности семьи. Меда подарила теплейший вязанный шарф! На нём были изображены, конечно же, лев, дракон и пламя. Видно, навыки Меды не прошли даром. Цисси подарила ему красивый значок, на нём было написано красным шрифтом: The Marauder, фоном был чёрный цвет. А ещё, как же без её вкуснейшего печенья, которое представлялось в форме льва, эмблемы Гриффиндора, палочки и других атрибутов магического мира. Те же печеньки она подарила и Регулусу, только уже они были в форме змеи, эмблемы Слизерина, тоже палочки и других связанных с его факультетом предметов. А ещё подарила интересную книгу по зельеварению, которую он так давно хотел, из-за чего уголки губ младшего из Блэков приподнялись. Белла подарила книгу по темным искусствам, а также по самым опасным проклятиям. М-да, кузина ни капельки не изменилась. Подарок от Беллы, наверно, вызвал внутри него не столь хорошие эмоции, в отличие от подарка Меды. Та подарила ему шарф в цветах его факультета: зелёного, серебряного. Но, если приглядеться, то можно было увидеть самые маленькие и незначительные красные крапинки. «Да, это в стиле Меды!» — усмехнулся про себя Регулус. Мелисса же подарила ему кольцо очень красивого зелёного цвета, с надписью: Best. Кажется, оно было парным. А ещё сладости, его любимые. Она запомнила, что не могло не радовать юного Блэка. И маггловские карандаши, краски, баночку для воды, альбом. Это, наверно, было тем, что он хотел больше всего. Ему было это интересно: познание нового. Может, даже рисовать научиться… «Как бы maman не узнала» — от такой мысли Регулус хмыкнул. Она, кстати, и ему ничего подарила. Лишь записку: «я надеюсь на тебя». Регулус грустно улыбнулся. Чего он ждал? Но эту печаль скрасил подарок от Барти, он подарил ему мягкую игрушку в виде чёрного кота, книгу по заклинанием, которую он хотел, а также сладости. Регулус посмотрел на Сириуса, тот тоже посмотрел на него. — Ну что, братец, значит, с Рождеством? — на удивление, с улыбкой и мягко произнёс Сириус. Регулус кивнул. — Ты не открыл подарок от отца? Давай, открывай. Блэк решил так и поступить. Открыв подарок от отца, он увидел перстень, чёрный, во истину подходящий Блэкам, с его именем — Regulus. Сириус, увидев его подарок, сказал: — Видимо, у нас с тобой одинаковые перстни, просто с разными надписями. Имена-то разные, — хохотнул Сириус. И Регулус не мог его не поддержать. А в следующее момент, он увидел, как его брат встаёт и подаёт ему руку. Тот принял ее и понял, куда они собираются. Так все и было — они дошли до комнаты Сириуса, брат взял какую-то коробку со стола. — Дарю вам, о, Ваше Величество Рег, распрекрасно красивый ежедневник и, прошу заметить, изумительного вкуса сладости из Зонко! Такая пафосность брат заставила Регулуса снова рассмеяться, да и не просто рассмеяться, а до боли в животе! Давно с братом они так не веселились. Приняв подарок, он сказал Сириусу, что тоже пойдёт за его, и вернулся из своей комнаты вместе с коробкой. С такой же наигранной пафосностью, он начал: — О, великий Сириус Блэк, Высочество. Желаю представить Вам ваш подарок на это Рождество. Это… — он задержал минутную интригу и открыл крышку коробки, — тоже вкуснейшие сладости, но из мира магглов, добытые моей подругой. А также, прошу Вашего внимания, замечательная рубашка, которая будет подчёркивать шевелюру и заносчивое поведение в Хогвартсе перед девчонками! Когда он произнес последнее предложение и увидел реакцию на него, то расхохотался пуще прежнего. Старший Блэк покраснел от злости и заговорил: — Ах ты, Блэк. Оставь мою шикарную шевелюру в покое! И да, то, что прекрасные дамы обращают на меня внимание, не значит, что я заносчив. — Ещё как! — Нет! — Да. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — Ну всё!!! Сейчас увидишь гнев старшего Блэка, — со смехом произнёс Сириус и кинул в того подушку. — Ах так?! Теперь подарки, которые были подарены друг другу со смешным пафосом, лежали на столе, а братья бегали друг за другом по комнате, ударяя друг друга подушками. Кто знает, сколько длился их подушечный бой… Кто знает… Они же… Братья Блэк. Сириус и Регулус. Вроде, такие одинаковые, а вроде и такие разные. Но каждый не менее счастливее другого!***
Мелисса и Лили бежали на кухню Хогвартса. Они проспали. Но добежали до нужного коридора, пощекотав грушу на картине. Вбежав в проём и поздоровавшись с домовиками, находящимися там, попросили приготовить самые быстрые блюда из заготовок, которые у них были. И те стали выполнять работу. Девочки же, взглянув на часы, которые там висели, и вздохнули с облегчением. Успели… И, чтобы восстановить дыхание, сели на диван, хотя, скорее, легли. Стукнувшись кулачками, что они молодцы. А сейчас им предстояло удостоиться вкуснейшего горячего чая и какао, которые уже разместились на столе. Присев за него, девчонки принялись пускать в свои желудки горячие напитки. К ним подошел домовик. — Монти с другими домовиками приготовил то, что хотели мисс Эванс, — домовик поставил блюда на стол. — Они пожелают чего-то ещё? — Спасибо, Монти, также передай благодарность и остальным. А насчёт того, желаем ли мы чего-то ещё… — Мел взглянула сестру, а та красноречиво кивнула на чай и какао. — Думаю, нам стоит дать ещё по два чая и какао, а также пирог, но уже можно лимонный. — Хорошо, мисс. Монти всё сделает в одиночку, — домовик поклонился, но не ушёл, а щелкнул пальцами, испарившись. Девочки стали уплетать за обе щеки. Подали, конечно, оливье, бутерброды и вкуснейший яблочный пирог, которые сестры одинаково любили. Хотя любили и поспорить насчёт этого, кто же больше. Постоянно выигрывала Мелисса со своим буйным, отличающимся от Лили, характером. И за это сестра её любила. «Независимая» — потешалась над ней Лили, поднимая указательный палец вверх, что вызывало смех у всей семьи и подруг, если они были рядом в этот момент. Сестры посмотрели на часы и поняли, что слишком увлеклись, не заметив, что Рождество уже наступило. Но они лишь обменялись улыбками и обнялись. — С Рождеством, Мел. — С Рождеством, Лили. Спустя время к ним снова пришёл домовик и оставил напитки, которые попросила Мел. Обратно сев за стол, они доели всё, что им принесли. Девочки взяли по два напитка с пирогом и поблагодарили добрых домовиков за вкусные блюда. Они направились к своей гостиной, и когда та была от них уже в паре метров, девочки услышали завхоза Филча. Из-за него пришлось быть одновременно быстрыми и аккуратными, так как чай и какао проливать не очень хотелось, так же как и уронить вкуснейший пирог. Они спрятались за углом, молясь, что бы завхоз пошёл не в их сторону. К счастью, удача была на стороне школьниц, завхоз ушёл. Только его удаляющиеся причитания были слышны: — Ненавижу, несносные подонки. Совсем отбились от рук! Аристократишки! Девочки переглянулись, когда услышали последнее предложение, но стараясь не зацикливаться на этом, зашли в гостиную и уселись на диван. Немного покушав и выпив чай, Мелисса вспомнила свою идею. Она повернулась к сестре и предложила: — Слушай, а я вот думала, может, соединим диваны, откинем у них спинки, они же раскладные. Затем приблизим к ним кресла, поспим под теплым пледом, посмотрим на огонь, горящий в камине, поразговариваем… Юная Эванс хотела продолжить, но сестра её перебила. — Конечно, давай! Девочки сделали то, что было в задумке Мелиссы, а также забрали два огромных пледа из комнаты и кинули их на диван. А затем пошли за подарками под ёлкой, о которых своевременно напомнила Лили, пока они ходили. Среди подарков был совместный — от родителей. Там лежали традиционные сладости, без которых невозможно провести ни одно Рождество, а также блокноты и фотография с семьёй, уже в рамке. Девочки прервались и сбегали в комнату отнести фотографию, а, вернувшись, стали распаковывать дальше. Лили с Мелиссой нашли подарки от Марлин. Распаковав, Мелисса увидела перчатки: подруга знала, что она собиралась стать охотницей в следующем году, потому что место одного из охотников будет свободным, так как студент заканчивает седьмой курс. А ещё очень красивую бейсболку, из мира волшебников, к удивлению Мелиссы. Она была чёрного цвета, а на ней были нарисованы бабочки. Очень красивые бабочки. Лили же получила блокнотик для своих стихотворений, на его обложке было написано: «Место для твоих творений». И красивую серёжку в виде клубники, любимой ягоды девочки. Лили давно хотела проколоть уши, точнее, ухо. Ей не хотелось прокалывать два уха, лишь одно. С одной безупречной сережкой, которой её снабдила Марлс. А Мелисса ходила без них, ей не хотелось этого делать. Вот так вот. Дальше они дошли до подарков от Мэри. Лили получила две известные книги по зельеварению, сладости. Мелисса же, из-за чего очень сильно удивилась, гитару. О её мечте получить гитару и научиться играть вроде бы никто не знал… Даже сестра. Надо будет расспросить об этом Мэри и поблагодарить. И, как и сестра, она получила сладости. Подарок от Северуса был в виде сладости, так как на большее он не мог растратиться, но девочкам и этого было достаточно. Обе сестры получили подарок ещё и от Римуса: их любимые сладости, которые он запомнил, как и они его. Также Мел получила подарок от Регулуса. Открыв его, она ахнула от удивления. Книга по защите от тёмных искусств, которую она хотела, и уход за метлой. Но у неё же нету собственной метлы… Зачем? Ладно, ей снова придётся спрашивать. Вот же… Мэри и Регулус подарят, а потом спрашивать. От такой мысли девочка усмехнулась. — Мел, а что тебе подарил Регу… Лили увидела в руках сестры подарки от него и не стала продолжать дальше. Лишь глаза округлились от шока. — Это он тебе подарил? — Да… Согласись, классно? Надо будет его поблагодарить, это наверно стоит очень дорого. Как минимум книга, которую я так хотела. Я тебе рассказывала о ней, она стоила в лавке чуть ли не две сотни галеонов. А тут ещё и уход за метлой. Но у меня нету собственной, надо будет спросить его об этом… — Это точно. Но по твоим словам, когда ты рассказывала о нём, он очень вежливый, а также ему для тебя ничего жалко. — Конечно, Лили! Он, блин, уже доказал свою дружбу со мной. Дружив со мной! Первое время мы с ним дружили не на людях, а потом он сказал, что ему надоело «скрываться» и бам! Мы дружим на виду всех факультетов, где его сестры, которые не очень-то жалуют таких, как я и ты. Так что да, ему для меня ничего не жалко. — Да, ты в чём-то права, Мел. Предлагаю отнести все подарки в комнату и лечь на диван, поспать. — Согласна. Сестры унесли подарки и легли на два соединённых между собой дивана, уже откровенно зевая, пожелали друг другу спокойного сна, заснули. Ну как, заснули. Лили да, а Мелисса беспечно смотрела на до сих пор горящий камин, а потом на неё что-то нашло и она посмотрела на большое панорамное окно в их гостиной. На небе светила луна, звезды. Мелисса уснула крепким сном, глядя в красивое небо, которое было покрыто звёздами. Среди них была звезда, которая горела ярче всех. Звезда — Регулус. *Вместе? До самого конца!***
1973 год, 1 января. 9:00 Доркас безудержно пилила взглядом потолок, проще говоря, размышляла после длительных посиделок в Рождество. На удивление, оно было проведено очень даже хорошо, а с мамой его было проводить смешно. Они разговаривали. Спокойно, без пререканий, как обычно, смеялись, шутили, что на них не было похоже. Но это не мешало Доркас не обращать внимание на их ссоры из прошлого года, а, наоборот, наслаждаться моментом. Подарки, которые подарили ей родители, были прекрасными. Сладости, новая мантия, перчатки для квиддича (она собиралась в следующем году поступать на пробы охотницы, и мама с отцом поддержали её в этом решении, что приятно её удивило). Она бы лежала дальше, вспоминала ночь, но… — Дочь, иди завтракать! — Хорошо, мам! Девочка, как ошпаренная, встала с кровати и переоделась из пижамы в свою домашнюю одежду. И побежала вниз на первый этаж, на кухню, где ждала непривычно для неё мягкая и добродушная Мама. * Знала бы Доркас, что даже её вечно холодная мама готова отдать за неё жизнь, чтобы дочь жила. Что ж, возможно… узнает, когда произойдёт.***
Северус смотрел на скудное место под елкой, опустившись на колени. Он стал изучать, что же ему подарили. Мама подарила сладости, отец-маггл, как и всегда, впрочем, ничего. Лили и Мелисса в первую очередь подарили ему сладости, а ещё новую мантию, вместе с рубашкой. Это заставило мальчика смутиться. Они всегда дарили ему то, что себе он не мог позволить, а в подарок он дарил им только сладости, не имея возможности отплатить той же монетой, к его огорчению. Но те не просили ничего взамен. Добрая душа двойняшек Эванс. Он был рад, что подружился с ними, а также, что открыл им первый взгляд на волшебный мир, рассказал о нём, о Хогвартсе. Те узнали многое, и стали его друзьями. Единственными друзьями. «Всегда» ядовито бросало сознание. На факультете ему несладко пришлось из-за своего происхождения. Однокурсники не очень к нему относились, а ещё эти два идиота — Поттер и Блэк. Каждый раз при их упоминании он сжимал руки в кулаки, иначе никак! Эти придурки издевались над ним. Павлины, вот кто. Идеальная характеристика к таким, как они. Наверно, дружба с девочками мешала ему думать об этом. Он не забыл тот день, когда подружился с ними, выйдя из тени, прежде в которой сидел и наблюдал. Если бы Северус сказал, что эти девчонки не заинтересовавали, то он был бы глупцом, ведь соврал. Не в обиду его подруге Мелиссе, но больше всего приглянулась Лили. Спустя месяц дружбы, он думал, что это детская симпатия, а потом испугался своих же мыслей, поэтому отложил их на дальнюю полку. Но он соврал бы, если бы сказал, что сейчас его она не привлекает, как девушка. Лили была превосходна, он постоянно смущался, когда та говорила ему какую-то лесть, по его мнению. С Мелиссой такого не было, да и она теперь стала предпочитать общество младшего Блэка, но это, наверное, даже лучше. Хотя Лили часто расстраивалась, что сестра стала чаще пропадать с Блэком. Как и Крауч младший, друг Блэка. Он слышал, как тот жаловался Регулусу, что он часто пропадает с Мелиссой, но Блэк отмахивался. Северус, конечно же, подумал, что у них симпатия, но случайно услышав, как его подруги обсуждали дружбу Регулуса и Мелиссы, отмел эту мысль. Возможно, он даже был благодарен Мелиссе за то, что та пропадает с Блэком, он мог остаться с Лили наедине. Что ему нравилось. От последней же своей мысли он покраснел пуще прежнего. Два раза за один день покраснеть, такого у него никогда не было. Лили была для него цветочком, лучиком солнца. Как и Мелисса — та тоже лучик, но не такой яркий для него, как Лили. Обе сестры постоянно помогали ему, зная, какой у него бюджет, как часто пропадает его мама на многих работах, и как пьяница отец их пробухивает. Они помогали, поддерживали. Наверно, это были самые лучшие люди в его жизни, после мамы. Его задумчивость, сидя под ёлкой, продолжалась бы до сих пор, но он услышал, как в дом кто-то пришёл. Это была мама. Уставшая. Северус побежал на кухню, налил в стакан воды и дал ей попить. Мама приняла стакан с благодарностью и села в кресло. — Снова трудная работа, мама? — Да, сынок… — Мама, ты же понимаешь, что скоро потеряешь все деньги из-за Него. Давай уйдём, прошу. Нам будет гораздо проще без него. Просто уйдём, найдём временнную квартиру за гроши, ты поработаешь, соберешь сбережения, и вот мы будем в приличной квартире, потом… — Сынок, мы не сможем уйти, понимаешь? — Почему, мама? Почему?! Мы с ним не сможем, понимаешь. Он тянет на дно нас. Тебя, в конце концов!!! Северус вскочил с дивана на котором сидел всё это время, буквально размахивая руками из стороны в сторону. — Мы не сможем, Я не смогу без твоего отца. — Ты его всё ещё любишь? — Кивок. — Но как?! Как?! Он же делает всё, что отталкивает многих. Пьёт, не уважает ни тебя, ни меня. Он… Мальчик ходил из стороны в сторону беспрерывно говоря. — Северус, давай поговорим об этом завтра? Я не смогу поговорить с тобой по существу, потому что жутко устала. Это повлияло на мальчика. Тот сразу же усмирился и стал спокойным, расслабился, ссутулив плечи и понурив голову, понимая, что только что практически указывал маме. Эйлин обняла сына и ушла в комнату спать. А Северус ушёл в свою комнату, лёг на кровать, тоже уснув.***
Барти сидел с мамой на кухне, пив чай вместе с ней и разговаривая о Хогвартсе. Чем пользовался: ведь таких долгих, чутких, беспечных разговоров с мамой у него давно не было, он наслаждался этим моментом. Не каждый день он мог поговорить со столь близким человеком. — У тебя есть в школе друзья? — Да, — мальчик улыбнулся. — Регулус Блэк. Единственный, но неповторимый друг. — Что ты ему подарил? — Книгу, которую он хотел, сладости, а также мягкую игрушку в виде чёрного кота. — Молодец, сынок. А он тебе? — Сладости, тоже мягкую игрушку, книгу, ручку с моими инициалами… — Барти загибал пальцы, при перечисленных подарков. — Познакомишь меня с ним? — Конечно! Как нибудь познакомлю… Мам, а можно задать вопрос? — Спрашивай, милый, — улыбчиво ответила женщина, делая глоток чая. — Мам, а отец, где он? Его и вчера не было, когда мы праздновали. — Лицо мальчика стало хмурым, когда он вспомнил о своём родителе и решил спросить об этом маму, которая сразу растроилась из-за этого, что было видно по её чисто голубым глазам. Поменялась в лице, из улыбчивой превратилась в грустную… — Он в Министерстве, Барти. Важные дела. — В Рождество? — Да, Барти он… — Мама, давай без этого, с ним всё понятно, — лицо мальчика ещё больше нахмурилась, чем прежде. — Променял семью, и так понятно… — Не говори так! — Разве не видишь? Он постоянно на работе, когда я в школе — тоже, он практически никогда не бывает дома. Я понимал бы, если бы он не хотел меня видеть из-за того, что я нахожусь на факультете Слизерин, который многие считают темным. — Барти… — Это правда, мам. И это надо принять, — но вот он пожалел о своих словах, когда увидел одинокую слезу, которая скатилась по щеке матери. Он мигом встал со стула и потянувшись к ней, обнял. — Мама, прости, я не должен был так прямо… Я… — Всё хорошо, сын. Всё в порядке… После этих слов он лишь сильнее прижался к маме, крепче обняв. Самое дорогое, что есть в его жизни. Ценное. — Я люблю тебя, мам. — И я тебя, Барти. Я же твоя мама. Отстранившись, он увидел на ней улыбку, самую лучшую, саму яркую и светлую. За которую он готов был продать душу, лишь бы получить. Ее улыбка была прекрасна. Посмотрев на эту прекрасную улыбку и глаза, которые смотрели на него с нежностью, заботой, Барти снова обнял её. Обнял и пообещал никогда не упасть в её глазах. Стать для неё идеалом, самым лучшим сыном. Для этих зелёных глаз. Для Мамы. Лучший и добрейший человек в его жизни. Чего бы ему это ни стоило, она единственная, кто любит его, а он её. И он повторит это миллионы раз. Мама***
1973 год, 8 января. 11:00 Мелисса была не в самом лучшем расположении духа. Сегодня кто-то сделал розыгрыш, пока она спала. А ещё, как назло, именно вчера приехали все студенты факультета с каникул. И всё бы ничего, ведь, можно подумать, что это были её подруги или сестра, ведь мальчики не могут подняться к ним, а другие девочки не имеют ключа от их комнаты, но нет. Ей не повезло. Сегодня Мел спала в гостиной, а не в комнате, заснула за разглядыванием горящего камина и проснулась уже с пастой на лице. То, что Мелисса была зла, это мягко сказать, она была в ярости. На что сестра беззлобно, но с явным смешком сообщила, что сама виновата, ведь надо понимать, в гостиной какого факультета засыпает. Надо было отправиться в комнату. Ее вина. Но это новость её не радовала, а только злила. И вот к столу подошли мародёры, севшие рядом с ней, сестрой и подругами. Поттер сел рядом с ней, смеясь с очередной шутки, похоже, его дружков. Увидев, как она недобро смотрит, с усмешкой сказал: — Понравился вкус и запах пасты? Сириус, видимо, изрядно потрудился, раз ты настолько зла. Но вот он понял слишком поздно, что проболтался, увидев недобрый блеск в глазах однокурсницы, которая, ко всему прочему, начала с явной яростью поглядывать на его лучшего друга. Лишь бы она ничего не сделала… Только вот следующие её действия повергли его в шок, особенно учитывая, что это он накаркал. Мелисса подошла к Сириусу и, взмахнув палочкой, произнесла заклинание щекотки. — Вот что бывает с теми, Блэк, кто намазывает пасту на лицо людям. И да, Римус, забыла тебя поблагодарить. Спасибо за сладости нам с Лили, очень вкусные, — тот покраснел, ведь на него повернулись друзья с непонимающим видом. — И тебе за сладости спасибо, — единственное, что услышала она в свою сторону от Римуса. Мелисса, взмахнув своими идеально рыжими волосами, по мнению Джеймса, ушла с Лили. Блэк только успел прокричать той вслед: — Эванс, я припомню тебе это! — и она услышала, ведь повернулась к нему, хоть уже и была в конце зала, возле выхода. Тот её увидел, как и все, кто обратил внимание на эту перепалку. — Ничего личного, Блэк! Будешь знать, как разукрашивать лица… И с гордой походкой вышла из зала, вслед за сестрой. А Джеймс лишь заворожено, словно зачарованный, тихо проговорил: — А я говорил, она прекрасна. Что не укрылось от слуха и взора Сириуса. Тот усмехнулся: догадки всё подтверждаются и подтверждаются… Но он до сих пор продолжал чесаться! Чёртова Эванс!***
1973 год. 8 января. 22:00. Люди в масках по очереди заходили в большую гостиную поместья Долохов. Все встали в ряд, и вовремя. Ведь было слышно, как ещё один человек зашёл к ним. А около его ног ползла змея, его змея, имя её — Нагайна. Люди буквально дрожали в гостиной, и, хоть они были в масках и плащах, всё равно был виден их страх и волнение перед хозяином. Некоторые не сделали задание. А если их ты не делал, тебе конец. Хотя, это зависело от самого задания, но конкретно это было очень важным, оно должно было быть выполненным по приказу хозяина. Тот видел их страх, страх подобный тому, что присущ мышке, которая бежит от кошки. Он выбрал в своих помощников людей, которые будут выполнять его задания только потому, что их разум не может принять решение не быть мышью. Они не имели иного пути, кроме как подчинения. Поэтому он выбирал их ради выгоды для самого себя. С детства он ни кому не доверял, и даже если кто-то из его соратников был бы ему верен, доверять бы не начал. Они с ним работали, по его мнению, тоже ради выгоды. Если он сделает хорошее будущее и поведёт Министерство, они будут на хорошем счету. Их многие не любят, вот и решили подчиняться ему. С одной стороны, ему это нравилось: ему не приходилось самому выполнять задания для полной вербовки существ для будущей войны со «светом». И, для пущей уверенности, что она будет, они убивали магглов и чистокровок, которые не соглашались идти на его сторону. Ведь, как он может быть не правым? Министерство не понимает этого. А его соратники, его люди, всё же, несмотря на то, что работали с ним ради выгоды, тоже считали, что он прав. Ведь это действительно было так, по их мнению. Но они не понимали своей ошибки. И он не понимал. Он прошёл к столу и разрешил всем присесть. И прочувствовал удивлённые взгляды его соратников, которые косились на друг друга. Он и сам был удивлён, что буквально помиловал их. Они должны быть благодарны. — Дорогие пожиратели смерти. У меня есть радостные вести. Скоро, через год, к нам присоединятся два новых соратника. Беллатриса Блэк, которая скоро станет Лестрейндж, и Родофульс, её будущий супруг. Я разговаривал с ними лично, они весьма стремятся присоединиться к нашей компании. И он отчётливо ощутил удовольствие от того, как соратники хищно посмотрели друг на друга. Веселье имело место быть. Блэки и Лестрейнджи были достаточно сумасшедшими, им в компанию они пригодятся. И Том Реддл чувствовал превосходство. Скоро Министерство будет постепенно падать в глазах всех волшебников. — А также, у меня есть для вас задание.***