Что принесет нам весенний ветер

Двое встречаются в Шимоносеки весенним ветреным днем. Здесь, у моря, всегда ветер: он пробирается под ворот, хватает за ноги, как разыгравшийся пёс, треплет хакама, тянет настойчиво за рукав — будто торопит. Ито торопить не нужно — он и сам летит, словно за спиной вдруг выросли крылья. Минуты растягиваются в вечность — так всегда бывает, когда что-то, чего ждал долгие дни, вот-вот случится, и понять невозможно: а как же выдержал, вытерпел все это время? Двое встречаются в Шимоносеки — потрепанном, выжившем, все еще оправляющемся от ран, нанесенных западными военными кораблями. Затянулись, точно молодой кожицей, светлым, свежим деревом язвенно-черные пожарища, так бросавшиеся прежде в глаза, и кажется порой, что старые улицы — прежние. Двое встречаются в Шимоносеки, и кажется, что оба — прежние: у Кацуры на губах играет мягкая, такая знакомая полуулыбка, собираются гусиными лапками морщинки в уголках глаз — он, Кацура, часто улыбается. У Ито перед глазами привычно все расплывается, сморгнуть слезы не получается, он торопливо смахивает их рукавом — такой уж Ито чувствительный уродился. Двое встречаются в Шимоносеки, расставшись на пару лет, а все-таки — будто на годы, полные поражений и потерь. Ито смахивает с лица выбившуюся из прически прядь — волосы у него до сих пор короткие, еле-еле удается в «хвост» собрать. Обычно Ито прячет их под шляпой — так меньше шанс попасться охотникам из Джой, желающим их с Иноэ смерти после возвращения из Англии. Ито рассматривает Кацуру так пристально, будто наглядеться не может. Он отмечает и тени под глазами, и горестную складку, залегшую на лбу. Кацура одет торговцем, видеть его таким непривычно, и Ито хочет знать все — а правда ли, что Кацура-сан торговал в лавке товарами для дома? И вовсе Ито не смеется, он всегда знал, что Кацура-сан талантливый, а еще он обязательно расскажет о талантах Иноэ — тому понравится. Он рассказал бы и Суфу — может, и расскажет, они вместе расскажут, посетив его могилу. Ито хочется знать, как погибли Кусака и Ириэ. Ито хочется знать, Кацура выжил. Выжить — это тоже победа, даже если сам Кацура так не считает. Ито хочется поведать все — как оставил учебу и бросился обратно, узнав, что дома беда; как Иноэ едва не погиб — только зеркальце, подаренное куртизанкой, и спасло от смертельного удара. Ито нужно вспомнить с Кацурой Суфу — Суфу, вечно распекавшего, вечно опекавшего их всех, Суфу, казавшегося чем-то неизменным, тем, на ком стоит весь Чошу. О том, как сделал единственное, чем может гордиться — успел на зов Такасуги первым и был с ним во время восстания. Кацура знает, конечно, но в общих чертах, а Ито хочет — чтобы знал все. — Вы вернулись, — говорит Ито и слышит в своем голосе: «Вы выжили». — Ты вернулся, — говорит Кацура. — Отличная работа, Шунске. Двое встречаются в Шимоносеки, и ни один из них не остался прежним. Двое вернулись в Шимоносеки, и теперь ничто не будет прежним.