Mystery

      Жизнь Феликса всегда была немного странной. Он рос в солнечной Австралии, в семье детектива и школьной учительницы по английскому языку. Еще со школьных времен за ним закрепился статус всеобщего любимца, который изначально конфликтовал с тем, что быть сыном учителя — значит стать изгоем.       Феликс им не стал, он только в самом начале получал тычки от одноклассников, но вскоре все поняли, что он не собирался рассказывать маме ничего из того, что происходило в классе. Он сбегал с уроков вместе со всеми, шкодил на переменах и даже иногда курил со старшеклассниками за школой. Феликс часто заступался за своих одноклассников, выгораживал их перед учителями, помогал с домашней работой и контрольными. К старшим классам он стал одним из самых популярных учеников школы, сочетая в себе доброту, упрямство, отзывчивость и умение отстаивать то, что считал правильным.       Феликс был омегой, это могло целиком и полностью определить его жизнь, но он пошел другим путем. Он не примкнул к стайке омег, которые всюду ходили вместе, держась под руки, тихо хихикая, когда рядом появлялся красивый альфа. Феликс так же не дружил исключительно с альфами, которые со временем настолько к нему привыкли, что считали своим. Он просто был собой, общаясь со всеми, стараясь жить по совести, не давая вторичному полу решать все за него.       В большинстве стран мира государственные школы не делили учеников по вторичному полу, омеги учились в одном классе с альфами, лишь иногда разделяясь на разные занятия. Например, физкультура у них проходила раздельно, чтобы от природы более крупные альфы не затоптали маленьких омег. Но уже после выпуска, поступая в университет, омега мог выбрать только факультет для подобных ему. И если кому-то не суждено было родиться альфой, значит этот человек не мог пойти учиться на пожарного или, например, врача. Строгие разделения запрещали жить в одних общежитиях из соображения безопасности, потому что к семнадцати годам все без исключения становились половозрелыми.       Феликс с самого детства мечтал стать полицейским, ловить преступников, бороться с несправедливостью, но нигде, даже в прогрессивных странах, вроде Штатов, он не мог поступить в полицейскую академию, потому что все определилось еще при его рождении. Он всегда считал эти разделения несправедливыми и устаревшими, но что он мог сделать? Вместо этого университеты предлагали ему стать бухгалтером, поваром или учителем, к чему он совершенно не был расположен. Благодаря связям его отца, он часто бывал там, где омегам быть не положено. Феликс посещал полицейские участки и суды, знакомясь с разными представителями закона. Его отец прекрасно видел, как блестят глаза мальчика, когда он рассказывал о новом интересном деле, пойманном преступнике или хитром мошеннике, но, к сожалению, ничего не мог сделать. Его сын был рожден для другого.       Поэтому, Феликс просто подделал свои документы, аккуратно изменив вторичный пол при поступлении на «альфа». Никто из его семьи не знал, думая, что он поступил на хореографический факультет, потому что он с детства обожал танцевать, но все оказалось гораздо сложнее. Феликс шел на огромные риски, потому что за подделку вторичного пола могли серьезно наказать, это преследовалось законом по всему миру, но он не мог иначе. Ликс хотел управлять своей жизнью сам, в конце концов, он не выбирал, кем родиться. Единственное, чего он действительно боялся — это разочаровать родителей, поэтому Феликс давно принял решение уехать учиться в другую страну.       Он провожает взглядом толпы людей, крепко схватившись за ручку чемодана в международном аэропорту Южной Кореи. Феликс оставил позади семью, друзей и всю свою жизнь, но он точно понимает, что находясь вдали от дома, он может хоть немного себя обезопасить. В Сеуле у него совсем нет знакомых, несмотря на то, что он кореец. Именно отсутствие каких-либо связей в незнакомой стране дает крохотную надежду на то, что его не разоблачат.       Все усложняется тем, что он не очень хорошо знает корейский язык, потому что его родители родились в Австралии, поэтому языковые корни потеряны и Феликс прошел несколько экспресс курсов, чтобы хоть немного адаптироваться.       Базовых знаний вполне хватает, чтобы добраться до общежития и объяснить консьержу, что он иностранец и ему нужно заселиться в комнату 143 на третьем этаже. Общежитие оказывается огромным, три отдельно стоящих блока по четыре этажа, и все это принадлежало альфам. Все сотрудники учреждения тоже являются альфами, они строго следят за порядком и тем, чтобы к студентам не прошмыгивали омеги из соседних общежитий.       Феликс волнуется, потому что, конечно, он не сильно походит на альфу, хотя в Корее с этим должно быть гораздо проще, потому что азиаты сами по себе намного менее габаритные, нежели европейцы или австралийцы. Консьерж провожает его в комнату, стараясь разговаривать с ним на английском, что выглядит очень мило с его стороны.       Комната совсем крохотная, но светлая, рассчитанная на трех человек. По правой стене располагается двухъярусная кровать, которая уже кем-то занята, поэтому Феликс бросает свои вещи на небольшую одноместную кровать возле противоположной стены. Все вокруг чисто и аккуратно, помимо кроватей, в помещении еще два письменных стола и большой шкаф с зеркалом.       Феликс тихо выдыхает и садится на свою кровать, доставая из чемодана вещи. Волнение и трепет разливаются по коже, заставляя его улыбаться. Он начинает новую жизнь, полную приключений и забот. Из Австралии он прихватил с собой целую упаковку подавителей, которых должно хватить на полгода, пока он не найдет здесь надежные таблетки, которые полностью устроят его организм. У него от природы очень мягкий и сладкий аромат — теплая карамель с ноткой молочного шоколада. Многие альфы в Сиднее нервно принюхивались и следовали за ним, когда его подавители переставали работать. Потребовалось долгое время, чтобы найти такие препараты, которые бы полностью глушили его запах.       Он внимательно обнюхивает собственные вещи, чтобы ни на одной из них не было его сладких ноток, которые могут его компрометировать и удовлетворившись запахом порошка, Феликс развешивает вещи в шкаф и ложится отдохнуть с дороги. Лишь спустя несколько часов он немного успокаивается и перестает думать о том, что ждет его впереди.       Феликс не замечает, как сон забирает его, свернутого клубочком на мягкой постели. Ему кажется, что прошла всего секунда с тех пор, как он прикрыл глаза и спустя мгновение распахнул их, услышав громкий стук двери.       В комнату вваливаются два человека, громко споря о том, кто же будет спать на втором ярусе. Феликс лишь отдаленно улавливает знакомые слова, рассматривая своих соседей. Ими оказываются два коренастых шумных альфы, они выкрикивают, как Феликсу кажется, сотню слов в секунду, но, когда видят его, в комнате на секунду повисает приятная тишина.       — Хей, — громко кричит один из них, стягивая шапку и закидывая ее на верхний ярус кровати, — нам сказали, что у нас появился сосед, но мы ждали тебя завтра.       Феликс смущенно садится, почесывая затылок.       — Я плохо говорю по-корейски, — мямлит он, стараясь придать голосу уверенности.       — Точно, иностранец, — присоединяется второй альфа. Он ниже ростом, но по ширине плеч точно не уступал первому, — нас же предупреждали. Я Чанбин.       Феликс мягко пожимает протянутую ладонь и чувствует, насколько она горячая и сильная. Первый альфа тоже тянет ему руку и Ликс повторил действие.       — Привет, я Чан. Как тебя зовут? — Феликсу кажется, что он старается произнести все слова как можно четче, чтобы каждое из них было понятным. Это крайне милый жест, альфа понимает, что ему сложно распознавать их речь.       — Меня зовут Феликс, приятно с вами познакомиться.       — У тебя забавный акцент, — улыбается Чан и Феликс замечает мягкие ямочки на его щеках, — откуда ты к нам приехал?       Феликс не успевает и рта открыть, как в комнату врывается взъерошенный мальчик, который явно откуда-то бежал.       — Чан-хен, вас с Чанбином вызывают к тренеру Киму, срочно.       Чан с извинением смотрит на Феликса, снова тепло улыбаясь. Ямочки на его лице становятся настолько глубокими и милыми, что Ликс сам не может удержаться от ответной улыбки. Его щеки теплеют и он чувствует, как легкий жар прилипает к его лицу. Чан машет на прощание рукой и стремительно выходит из комнаты, следом за ним уходит и Чанбин.       Феликс снова падает на свою кровать и потирает мочки ушей, почему-то улыбка не покидала его губ. Видимо ему не стоило переживать насчет соседей по комнате, кажется, два этих альфы вполне приветливые и дружелюбные.       Ближе к вечеру он выбирается в город, чтобы прогуляться по незнакомым улочкам Сеула. Все кажется таким интригующим и странным. Последний раз он был здесь в детстве, когда родители возили его с сестрами на историческую Родину, но Феликс ничего толком не помнит. Он с любопытством осматривает архитектуру, гуляет по торговым центрам и наблюдает за людьми. Вокруг снуют альфы и омеги, занятые своими делами, они совсем не обращают на Феликса внимания и он впервые чувствует неприятную горечь одиночества.       С самого детства Феликс был окружен любовью и заботой, он никогда не оказывался вдали от дома один. И уж тем более, он впервые настолько оторван от семьи. Он вспоминает маму, которая вытирала слезы в аэропорту и заботливые объятия отца. Его сестры тоже кинулись его обнимать и он никак не мог дать слабину. Родные Феликса до самого последнего дня надеялись, что он останется. Говорили, что в Сиднее образование ничем не хуже, и ему не придется сталкиваться с незнакомым языком и чужим менталитетом. Но он просто не мог остаться.       На оживленных улочках Сеула он впервые по-настоящему думает о том, что именно сделал. Его жизнь перевернулась с ног на голову и больше никогда не вернется в прежнее русло. Свою истинную личность ему придется скрывать до конца жизни, сначала в университете, потом при приеме на работу. Это будет непросто. Возможно, он никогда не обзаведется партнером и не создаст семью, потому что никто не должен знать, что он омега. Его план полон рисков и страхов, но Феликс не может отступить от своей мечты.       Он смеет надеяться, что однажды законы поменяются и тогда омег перестанут дискриминировать. Тогда он сможет сбросить свою фальшивую личину и стать самим собой, но пока что это только в мечтах. Он знает, что придется сложно, ему нужно будет скрывать любые признаки своего вторичного пола, это усложняется тем, что он будет жить в комнате с двумя другими мальчиками-альфами и малейшая оплошность может стать для него роковой.       Когда Феликс возвращается в общежитие, измотанный многочасовой прогулкой, там по-прежнему пусто и тихо. Он принимает теплый душ, давая себе немного времени понежиться под мягкими струями воды, надевает флисовую пижаму и ныряет под одеяла. Этот день был слишком длинный.                    Утро начинается с назойливого бормотания, это похоже на ругань, но шепотом. Феликс неуверенно открывает глаза и видит, как два альфы спорят между собой в центре комнаты. Тот, что Чан, активно жестикулирует одной рукой, второй придерживая полотенце на поясе. Феликс осматривает его с ног до головы, отмечая спортивную фигуру и рельефные мышцы. Его кожа бледная, словно фарфоровая, ее гладкость лишь иногда прерывается маленькими темными точками родинок, то тут, то там.       Второй альфа, Чанбин, уже полностью одет в уличные вещи. На нем черные джинсы и футболка, выгодно подчеркивающая объемные бицепсы. Феликс думает о том, что, возможно, они оба посещают один и тот же тренажерный зал, это трогает его лицо мягкой улыбкой.       — Чан, ты не видишь, что он спит? — шепчет Чанбин, но он вполне мог бы говорить во весь голос, уровень громкости не изменился бы, — мы не можем его разбудить только потому, что ты хочешь потащить его с собой.       — Уже почти одиннадцать, завтра начинается учебный год, думаю, Феликс был бы рад погулять с нами в последний свободный день.       — Ты просто невыносим. Нас и так будет слишком много, зачем нам… — Чанбин поворачивается к Феликсу, вскидывая руку и, наконец, замечает, что он больше не спит, — о, доброе утро.       — Прости, Феликс, мы слишком шумели? — мягко интересуется Чан, — не хотелось тебя будить.       — Ничего страшного, мне все равно пора уже вставать, — Феликс потягивается и выбирается из-под одеяла, свешивая с кровати босые ноги. Он все еще чувствует, как две пары глаз устремлены на него.       — Чувак, ты реально спишь в пижаме? — удивленно спрашивает Чанбин, — еще даже не осень.       — О я…, — Феликс краснеет, смущенно потирая ухо, — просто очень сильно мерзну даже в Сиднее, а тут еще прохладней.       Он говорит чистую правду, однако, он так же хочет скрыть некоторые части тела, насколько это возможно. Феликс слишком хрупкий для альфы, его талия тонкая, а бедра немного более округлые и мягкие, рассчитанные на то, чтобы омега мог выносить и родить ребенка. Поэтому он давно для себя решил, что будет оголяться только по крайней необходимости.       — Ты из Сиднея? — вскрикивает Чан, делая шаг навстречу, все еще придерживая полотенце, — не может быть.       Он практически падает на кровать Феликса, заставляя ее вымученно скрипнуть. Чан прижимается всей своей правой стороной к ошарашенному Феликсу, их плечи стукаются друг об друга, после чего Чан закидывает на него руку.       — Бро, я тоже из Сиднея, — добавляет он на английском, с родным австралийским акцентом, — с ума сойти.       Феликс чувствует тяжесть его руки на своих плечах, он немного смущается, потому что Чан все еще практически полностью обнажен, но тот факт, что он встретил земляка в чужой стране заставляет его счастливо захихикать.       — Приятно слышать родной язык, — отвечает он и видит, как демонстративно закатывает глаза Чанбин.       — Я это не вынесу, — дуется он, — в прошлом году у него был одногруппник австралиец, Чан-хен от него не отлипал. Хорошо, что Джейк переехал, а то я бы потерял друга.       — Эй, Джейк крутой!       — Конечно, вы с ним без умолку лепетали на английском, я сходил с ума.       — Никто не виноват, что ты не удосужился его выучить.       — А вы, ребята, на каком курсе? — интересуется Феликс, заставляя их прекратить спор.       — Я на втором, — отвечает Чанбин, — а Чан-хен на третьем, он уже такой старый.       — Я думал, что в комнаты селят только одногодок, — удивляется Феликс, — по крайней мере, в Австралии так.       — У нас тоже раньше так было, — отвечает Чан, поднимаясь с кровати и давая Феликсу пространство, — но университет решил, что такое перемешивание позитивно сказывается на отношениях между курсами. Старшие помогают адаптироваться новичкам, делясь опытом. А первокурсники, еще не уставшие от учебных будней, вроде как вносят немного радости.       Феликс слушает его и наблюдает за тем, как Чан открывает шкаф и сбрасывает полотенце. Вот уж чего точно Ликс не ожидал, когда ехал сюда, что увидит обнаженные ягодицы альфы на второй день пребывания в незнакомой стране. Он смущенно отводит глаза, снова покрываясь красными пятнами. Их с Чанбином взгляды сталкиваются, и Феликс слышит совершенно дикий смех.       — Чан-хен у нас нудист, — поясняет он, — я долго к этому привыкал. Он спит голышом, и иногда его одеяло падает на пол. Представляешь, что мне приходится лицезреть по утрам?       — Мне просто жарко, — оправдывается Чан и Феликс краем глаза видит, как он пытается натянуть боксеры, прыгая на одной ноге, — да и чего вы там не видели? У альф одинаковая физиология.       Феликс кивает головой, как будто подтверждая слова Чана и встает с кровати, поправляя одеяло. Ему все еще немного странно, что он теперь живет с альфами в одной комнате, но в школе он привык к обществу альф, многих из них он считает друзьями, поэтому точно знает, как себя вести.       — Кстати, мы хотим позвать тебя с собой, — говорит Чанбин, обувая кроссовки, — как раз говорили об этом, когда ты спал. Мы идем поесть, в кафе будут другие наши друзья, хочешь с нами?       — Конечно, — мягко отвечает Феликс, снова поворачиваясь к ним лицом, — спасибо, что пригласили.