Мы начинаем ценить лишь тогда...

Та из нас, которую Повелитель не позвал в свои покои в ночь четверга, должна исчезнуть Почему-то эти слова прочно засели в голове Валиде Султан. Айше Хафса, наверное, никогда бы не узнала о договоре, который заключили её невестки, если бы случайно не остановилась у покоев Хюррем пару дней назад. Что-то тревожило сердце старой женщины, но она не могла понять что конкретно. От негативных мыслей её отвлёк негромкий стук в дверь. Кажется, стоящий по другую сторону сомневался в своём решении. — Войдите, — приказала крымская татарка. В главные покои гарема, не поднимая взгляд, вошла одна из служанок рыжеволосой Хасеки. Эсма была няней всех пятерых детей нелюбимой невестки Хавсы. Валиде даже нравилась эта хатун. Несмотря на предложения, которые она и её дочери делали этой служанке, Эсма оставалась верна Хюррем. — Валиде Султан, — прошептала она, склонившись перед матерью Повелителя. Голос рабыни дрожал. — Говори, раз пришла, — Хафса Султан не узнала свой голос. Слова сорвались с уст не властным приказом, а мягкой просьбой. — Валиде Султан, я… я случайно подслушала разговор Хюррем Султан и Махидевран Султан, — Эсма запнулась, словно боялась продолжать. Девушка аккуратно, из-под лобья, взглянула на величественную львицу всея Османской Империи. — Я слышала об этом, Эсма, продолжай. Почему с каждым новым словом хатун сердце билось всё сильнее? Почему, когда она упомянула о яде руки задрожали? — …вран Султан, — закончила Эсма. Только сейчас Валиде обратила внимание на внешний вид служанки. Она стояла бледная, как смерть, и дрожала. Аккуратно уложенные с утра волосы растрепались, а платье было мятым, словно в нём недолго спали. «Ночь четверга» «Сулейман вызвал Махидевран» «Яд» Детали пазла, который до этого не получалось сложить, вдруг встали на свои места. Хафсу словно окатили ледяной водой. Она вдруг вспомнила, что Хюррем никогда не желала зла её семье. Когда Сулейман тяжело заболел, Махидевран уже представляла себя новой Валиде Султан, а Хюррем чуть ли не ночевала в покоях её сына. Когда все думали, что первенец Хатидже родился мёртвым, именно Хюррем сделала всё, чтобы младенец заплакал. — Почему ты всё ещё здесь, хатун?! — вскрикнула Хафса, поднимаясь с тахты. — Немедленно за лекарями беги! Сама же Валиде побежала к покоям третьей невестки. Она во второй раз почувствовала приближение смерти. Тогда, в Манисе, женщина успела спасти сына от гибели. Сейчас на кону стояла жизнь матери пятерых детей Сулеймана. Айше Хафса столько времени ошибочно считала, что Хюррем желала власти. Правда всегда была на поверхности, только султанша игнорировала её. У покоев никого не было. Наверное, Хюррем приказала страже уйти, чтобы те не подняли тревогу раньше времени. Немолодая госпожа распахнула двери с такой силой, что те чуть не слетели с петель. В покоях Хюррем не оказалось. На тумбочке она увидела кольцо с изумрудом, которое рыжеволосая Султанша никогда не снимала, и корону. Ту самую корону, которую сделали по заказу Хюррем. На террасе что-то разбилось, и Валиде молила Аллаха, чтобы это была просто ваза. «Это не ваза, и ты сама прекрасно это знаешь», — горько усмехнулась женщина в мыслях. — Хюррем! — она выбегает на террасу, ловя падающее тело невестки. — Что же ты наделала? — Вы же сами желали моей смерти, Валиде, — тихо прошептала она, через силу смотря в карие глаза матери мужа. — Позаб… о де… Голубые глаза девушки закрылись, грудь перестала вздыматься. Прибежавшая лекарша констатировала смерть Хасеки Султан.

***

День похорон. Айше Хафса всегда считала, что умрёт раньше своих невесток. Женщина предполагала, что Хюррем будет радоваться её кончине. Да, сама Валиде пару лет назад была бы рада смерти этой рыжей бестии. Почему же тогда прошлой ночью она плакала, прижимая внуков к себе? Почему даже сейчас по щекам текут солёные капельки слёз? «Я позабочусь о них, Хюррем, обещаю!» — подумала она, провожая чёрный бархатный гроб взглядом.