Отстранённое сердце

      «Белый страж у яблони» — сказка — не нашлась в библиотеке отеля, сколько бы раз они не искали. Возможно, у кого-то из жителей она есть? Они обошли всю деревю за два дня, но так ничего и не нашли. Последний домик в конце деревни был последний, который им нужно было проверить.       Деку постучал в дверь, ожидая когда ему откроют дверь. И её открыли. Милая старушка-эльф.       — Здравствуйте.       — Ох, Мидория, милый, это ты. Приходи давай, и твой друг пусть тоже заходит. Я как раз чай готовлю.       — Нам только спросить…       — Проходите! Внутри спросите! — улыбнулась она.       Выбора не было, они зашли. Кацуки внимательно оглядывал домик старушки. Пучки всяких трав и сухоцветов свисали с потолка, когда Бакуго шел вперёд, то задевал их головой и они немного осыпались на пол. Тут пахло незнакомым, но приятным тёплым запахом. На стенах висели маленькие картины, в правом нижнем углу которых была одна и та же подпись. Похоже рисовала их сама старушка. Домик был уютным, но скупым, однако по виду старушки она не была против этого.       — Так что вы хотели спросить? — спросила она попутно наливая чай ещё в две кружки.       — Мы ищем одну сказку и уже всю деревню распросили о ней, но никто не знает, — ответил Изуку.       — Что за сказка?       — «Белый страж у яблони».       После его ответа она знатно напряглась и начала бегать от одного окна к другому, проверяя нет ли там никого. Парни переглянулись между собой и тоже напряглись.       — Откуда вы услышали о ней? — полушепотом просила старушка.       — Наша подруга…       — Пройдёмте за мной, — ещё раз оглянувшись повела их за собой она.       Они прошли в небольшую комнатку, заставленную всякими бочками. Она отодвинула одну из них и, вынув из кармана ключ, вставила его в совсем незаметную щель. Провернув один раз его, она открыла спуск вниз. Парни тихо, в недоумении, последовали за ней. Внизу было темно и сыро, холодно и грязно, но вопреки отвращению они продолжали спускаться.       Как только они достигли конца, автоматически зажглись десятки свечей вежду полочками и стелажами. Они были забиты непонятными вещами и книгами, всё это было покрыто толстым слоем пыли.       — Уже семьдесят лет я здесь не была…       — Что это за место? — поинтересовался Бакуго.       — Обычный подвал, только здесь хранятся все вещи, которые запрещены в этом мире. Мало кто даже знает о них, ведь запретили их давно.       — Значит и сказку эту тоже?       — Всё верно, — кивнула она.       — Но почему? — спросил Деку.       — Для начала расскажу вам краткое ее содержание, — старушка потянулась к дальней полке и взяла оттуда тонкую синюю книжку, — Начало говорит о двух братьев, — она открыла книгу, — Они никогда не ладили между собой и вечно спорили кому же достанется работа отца. Отец был наблюдателем поля. Оно величалось тем, что могло убить или излечить любого… Но эта могущественость не делала добро братьям… — перелестнув пару страниц она продолжила, — Неожиданно для всех отец умер. Самый младший понимал, что после этого, как всегда бывает, всё достанется старшему, мол у него больше ума. Он не хотел, чтобы так несправедливо поставили вместо отца того, к которому младший испытывал необъяснимо великую ненависть. В ночь на день, когда старший брат должен был стать следующим наблюдателем поля, младший убил его. Все не могли поспорить с судьбой и пришлось посвятить работу наблюдателя младшему. Однако… — она перелестнула почти в конец книги, — Поле было словно живое и, поняв, что его наблюдателем стал тот, кто получил эту работу ненавистью и жестокостю, заперло его и себя в сон. Больше никто не мог пользоваться могущественной силой этих цветов, больше никто не видел младшего брата. С тех пор, этот сон является многим во сны, пытаясь убить, как младший убил старшего. И, к сожалению, многие действительно так погибали…       — Есть какой-то способ избежать этого?       — Вы знаете кого-то, кому снятся сны с полем? — встревожилась старушка.       — Да… — тяжело вздохнул Деку.       — К счастью, этот способ есть! Несмотря на то, что сны и их последствия тяжёлые, способ их изгнания довольно лёгкий. Порошок одного цветка — Кар’Лэттс. Просто выпив его с водой.       — Это… Это точно поможет? Звучит неубедительно…       — Понимаю, звучит и правда так, но он поможет, я вас уверяю, — она протянула маленький черный мешочек, — Пить его нужно в полночь, ни раньше, ни позже. И будьте аккуратними, это единственный порошок на весь Риорс…       — Спасибо вам большое! Мы в большом долгу перед вами.       — Ой, да какой долг! Всё равно уже старая, скоро покину этот свет, поэтому позволь сделать хоть что-то полезное перед смертью.       — Но…       — Никаких но! Идите помогите кому там нужно было. Нельзя долго тянуть.       — Есть ещё один вопрос! Как и от чего эти сны появляются?       — У них нет причины, впрочем, как и у множество снов.       — Ясно… Спасибо ещё раз огромное!       — Заходите ещё, если понадобится помощь, — улыбнулась мило старушка, провожая их.       Выйдя из домика они пошли в сторону отеля.       — Как хорошо, что ты рассказал об этих снах…       — Да кто же знал, что от них можно откинуться?       — Каччан, это не шутки! Любое странное явление, и любая странность может быть опасным, мы же не всё об этом мире знаем. Повезло ещё, что нашелся тот, кто знает об этом.       — Нечего больше переживать. Порошок есть, значит всё, почти, закончено.       — Но, если бы… — с наворачивающимися слезами пытался возразить Деку.       — Никаких «но» и «если бы», Деку. Это не произойдет, поэтому думать о худшем больше нет смысла.       — Я знаю, но мысли о том, что ты мог умереть никуда не деваются.       — «Мог», вот именно, но не умру. Выброси это дерьмо с головы, — Кацуки приобнял одной рукой и поцеловал парня в лоб, успокаивая.       Изуку кивнул.

***

      Прошедшие четыре дня были для всех относительно спокойными и расслабленные. Бакуго наконец-то избавился от плохих снов. Ашидо и Эйджиро то и дело не виднелось с утра до ночи, настолько сильно они соскучились друг по другу, что не могли и дня без свиданий провести. Между Джиро и Денки сверкали искры, они стали чаще обращаться друг к другу намеками. Их нарастающую привязанность, называемой любовью, видели все и никто не стал им на пути.       Вскоре вернулась Фукси. Она принесла с собой ту тяжёлую, большую книгу, которую Изуку нашел в их мире. Но, к сожалению, даже она не знала перевод языка, на котором была она написана. На какой-то момент Фукси решила отвлечься ото всех тревожащих мыслей и проблем, которые нагнетают. Это определенно лучшее её решение, ведь за всё время приключений она ни разу не позволила себе отдыхать. Родители всех осведомлены и знают где находятся их дети. Некоторые из них побывали в Риорс, когда Фукси им доказывала свои слова. Пока что все дела сделаны.       Что на счет Деку? Что ж… Всё не так однозначно, как может показаться. Да, он все так же проводит весело время со всеми, но эту радость он так наиграл, что теперь не понимает правда ли он её чувствует. Мысли снова стали топить Изуку в своей темноте, что скоро он снова ничего светлого видеть не сможет. Умереть хочется всё больше и больше, и все больше он ненавидит себя за эти мысли. Кошмары с увиденным им ранее ужасом отбили, высушили до последней капли его нужду во сне. Деку просто не хотел это всё видеть и ощущать. Говорил ли он это кому-то? Нет. Почему? Он не знает. Казалось, они с Бакуго дали обещание друг другу, что не будут молчать, однако у Деку нет сил что-либо предпринять, чтобы заговорить о беспокоящих его мыслях и желаниях. Ему казалось, что все скоро пойдет.       Одна из мыслей была о том случае, когда он убил гильдию. Но был ли это он вообще? Если да, тогда что за способность у него такая? Фукси не знала, в дневнике Ливет ничего об этом не написано. Почему ему досталась такая судьба? Изуку ненавидит её.       Снова бессонная ночь. Сверля потолок взглядом разум высылал ужасные воспоминания. Деку привык к этому, хотя знал, что привыкать к такому плохо. Взглянув на крепко спавшего рядом Кацуки он тихо и аккуратно поднялся с кровати и вышел из комнаты. В отеле было тихо и темно, это резко начало душить. Хотелось упасть и разрыдаться от этой давки. Деку вышел на задний двор отеля. Усеянный сад множеством красивых цветов спал, цветы опустили свои головки вниз и закрыли свою серединку. С другой стороны отеля было слышно редкие голоса прихожих и охраны.       Изуку сел на скамью и прижал к себе колени, обнимая их. Взглянув наверх он хотел увидеть звёздное небо, но там была лишь земля. Опустив взгляд на траву он знал что там ничего интересного, но все равно прожигал ее взглядом. Было прохладно, но не только ночью так, да и в общем становилось с каждым днём всё холоднее и холоднее.       — Почему ты не спишь? — послышался женский голос, но рядом никого не было.       Деку огляделся, встал.       — Садись, поговорим.       Неизвестный голос исходил отовсюду, но в то же время ощущаося внутри головы. Он послушался, сел, спросил:       — Кто говорит? Где вы?       — Повернись налево, — голос выражал улыбку.       Повернувшись, он дрогнул от неожиданности. Рядом с ним сидела женщина. Ее белоснежное длинное платье было прозрачным в низу; окаймлённые рукава и вырез на груди золотым кружевом будто светились. Длинные сиреневые волосы переплетались с белыми прядками, ложась ей на плечи и скамью. Белоснежная кожа, искренняя улыбка. Фиолетовые глаза с белыми зрачками, перья на ушах и сложены за спиной крылья — она было меирну.       — Кто вы? — изумлённо спросил Деку.       — Я Ливет.       — Но вы же…       — Да, я мертва, но не до конца. Скоро ты всё поймёшь, всё идет своим чередом, поэтому на вопрос об этом я не отвечу.       «Не до конца мертва? Как это понимать?»       — А… Почему вы явились ко мне?       — Я почувствовала твою тревогу и как ты не справляешься. Я знаю какая большая ноша упала на тебя, но от этого не убежишь, — она посмотрела наверх, — Никто с этим сам не справится, но у тебя есть друзья, возлюбленный. Знаешь, даже у меня не было никого, кроме Фукси, кто бы по-настоящему ко мне относился с уважением и заботой.       — Но почему? Вы же такая благородная и добрая.       — Скептицизму у других не занимать… Но несмотря на это я им помогала, пусть многие мне не доверяли. Но я хочу сказать не только то, что не нужно обращать внимание на то, что этот мир тебя ненавидит, ненавидит нашу расу. Я хочу сказать, что в любой момент почувствовать желание всё бросить и не хотеть идти дальше из-за тяжести — нормально. Пусть ты сейчас и подавляешь эту мысль, я знаю, но ещё я знаю то, что из твоих друзей тебя никто не осудит за это.       — Откуда вы можете всё знать? Почему говорите эти слова?       — Я наблюдала за вами всё время, постоянно. Я могу всё чувствовать и видеть, — она посмотрела на него, — А говорю всё это для того, чтобы и ты это знал. Мне в мое время никто это не говорил, поэтому хочу сказать это кому-то, пусть и хотелось это услышать мне.       — Такое чувство, будто я в бреду, — закрыл глаза рукой Деку и чтобы не заплакать улыбался. Он не знал почему хочется плакать. Наверное, от осознания, что Ливет права? — Что мне делать дальше?       — Всё идет своим чередом, как я сказала ранее, поэтому просто прими, пожалуйста, что невозможно самому избавиться от этих мыслей и это нормально.       — Но как вы избавились?       — Я тогда умерла, но перед этим сама пыталась уйти от них и всё было плохо. Из-за опрометчивости я и умерла.       — Как это всё принять?       — Попроси помощи. А теперь мне пора. Когда-то я снова появлюсь.       Она испарилась и после этого слез было не остановить. Обняв колени он не мог унять настигнувшую слабость. Хотелось кричать от боли и тяжести, исчезнуть, чтобы не чувствовать это. Как ему попросить помощи? Раньше же он мог как-то рассказать о том, что его тревожит, но сейчас эти знания улетучились. Хочется убежать от всего, от себя, своих мыслей.       Снаружи было неуютно, холодно. На трясущихся ногах, не прекращая плакать он дошел к свободному номеру, который находился поодаль от тех, которые заселенные. Закрыв с внутренней стороны дверь и, плюхнувшись на кровать, закутавшись в одеяле, он позволил себе покричать в подушку. Приглушённые крики разливались по комнате.       Больно, больно, больно… безумно больно.       Внутри всё разрывалось от боли и душило. Деку ненавидит себя за эту, как он думает, слабость. Ненавидит себя за то, что думает о себе тогда, когда в приоритете спасение двух миров.       Сил на крики уже не было, слезы перестали течь, но внутри всё не перестало хотеть смерти. Глаза и голова болели, тело до сих пор тряслось, в особенности руки. Утром его наверняка будут искать, Изуку до последнего не хочет, чтобы его в таком состоянии нашли и увидели. Хотелось причинить себе вред, но никакого острого предмета у него с собой нет, а искать нет сил.       «Ничтожество, слабак. Вместо того, чтобы заняться миссией лежу и хочу сдохнуть. Слова Ливет ничем не помогли».       Для него небытие сейчас это смерть и ее желание в душе уже стоит на коленях, чтобы получить желаемое. Отвратительное чувство.       Изуку услышал как по комнате кто-то ходит, скинув из себя одеяло он приподнялся и посмотрел на того, кого ожидал увидеть меньше всего, если вообще ни капли.       — Какое ничтожное зрелище я наблюдал. Приятно знать, что к этому причастен и я.       Оцепенев от страха, сердце чуть не остановилось, стоило увидеть эти гетерохромные глаза и услышать ненавистный ему голос. Что здесь делает Шото? Как он нашёл эту деревню?       — Видимо вопросов я от тебя не дождусь, ну и ладно, я всё равно, к сожалению, не смогу что-то с тобой сделать, ведь я сейчас в замке, — мужчина подошёл к окну, — В комнате сейчас только образ, — не найдя в окне чего-то интересного он приблизился к Деку., — Злистня… Это значит зло, а зло для вас правитель, то есть я, как грустно. Вот черт, время подошло к концу. Ну что же, что я хотел, то сказал. До встречи, Изуку.       И исчез.       «Какого чёрта…»       Это была галлюцинация или сон? Нет, это ни то и не другое… Он знал, что вероятность того, что они встретятся есть, но чтобы сто процентная — нет. Деку не мог принять и поверить в то, что Шото действительно правитель.       Страх овладел им, задыхась, Изуку просил лишь то, чтобы всё поскорее закончилось, чтобы всё оказалось сном, но это явно не сон! Что теперь делать? Всё становится всё хуже и хуже, он не выдерживает.       Может Шото наврал о том, что он правитель, чтобы напугать? Но черт возьми, всё ведь сбылось по легенде, значит не может быть обманом.       Слез не было, он их выплакал до этого, его лишь сильно трясло. Ему было страшно, очень.       Не зная сколько времени прошло он начал слышать, что многие проснулись. Скоро начнут его искать. Он этого не хочет, он вообще ничего не хочет. Из-за бессонной ночи у него кружилась голова, даже если бы у него было желание встать он бы не смог.       Изуку всё время лежал в одной позе: на боку, смотря на полузакрытое шторами, небольшое окно. Одеяло накрывало только часть его тела. Чтобы натянуть его на всего себя у него не было сил. В ушах звон то появлялся, то проходил.       Он слышал как все ищут его, зовут. Слышал как они открывали каждый номер поочередно, а дойдя к тому, где лежит Деку то были в замешательстве. Заставляя себя взять одеяло и накрыть им себя, чтобы, когда они смогли сюда зайти, то не увидели его лицо, по которому всё видно и понятно.       — Мидория, ты там? — послышался голос Денки.       — Что происходит, Деку? — спросил Кацуки.       — Выходи давай! Игра в прятки окончена! — голос Ашидо.       — У меня все равно есть ключи, но пока ты можешь выйти сам и объяснить что такое, — голос Марьи.       — Мы все беспокоимся! — голос Фукси.       — А ты не можешь туда перенестись? — спросил, видимо у Фукси, Киришима.       — Нет, к сожалению. Только между мирами.       — Вот черт.       — Может он вообще не здесь? — преположила Кьека.       — Охранники не видели, чтобы он выходил.       Ещё минут десять они стояли возле двери, пытались достучаться до него, но всё без толку. Деку услышал звук ключей. Страх вырос с новой силой, он сильнее обнял себя одеялом, пусть под ним и было душно.       Дверь открылась, все начали заходить.       — Мидория?       Ему было стыдно, что его друзья видят его в таком состоянии. Кто-то подошёл к кровати.       — Деку, что случилось?       Он молчал, да и вряд-ли заговорит сейчас. С глаз снова начали течь слезы. Похоже не всё он выплакал.       — Мелкая, давай выйдем.       — Хорошо.       — Присмотрите за ним, но вопросами не досаждайте.       — Без проблем, — ответила Джиро.       Все замолчали. Из коридора были слышны голоса Бакуго и Фукси, но понять о чем они говорили было невозможно. Деку хотел, чтобы все ушли и оставили его здесь одного, но и пытаться что-то сказать не стал — не было сил.       Вскоре зашёл Бакуго и сказал всем выйти, а сам остался. В этот раз от него не было вопросов и попыток что-то понять. Он просто сел на кровать возле Деку. Кацуки чего-то ждал? Вдруг рука Бакуго забралась под одеяло, после не долгих поисков под ним он нежно сжал руку Изуку. Это было своеродной, немой поддержкой и, сжав руку парня в ответ, он принял ее. Так проходили минуты, пока снова не послышался женский, недавно услышанный, голос.       — Ну и непослушный ты.       — Ты ещё кто такая?! — напрягся Кацуки.       — О, так ты меня видишь. Хм… Не расцепляйте руки, чтобы ты тоже мог меня слышать. Скорее всего дело в этом.       — Я ещё раз спрашиваю, кто ты…       — Ливет, я Ливет.       — Что? — Бакуго явно удивился, но после послышалось его недоверие, — Ага, а я тогда грёбаный ирт.       — Тебя не смущает то, что я меирну, Бакуго?       — Откуда ты… Ладно, допустим поверю, но как ты оправдаешь себя, если Ливет умерла?       — Так я не говорила, что перед тобой живая сущность.       — Зачем и как ты сюда явилась?       — Я душа, поэтому могу явиться и исчезнуть в любой момент, но только рядом с тем, с кем меня что-то связывает, — ее тон сменился на серьезный, — Здесь был правитель.       — Он же не знает об этой деревне, этого не может быть.       — Всё противоречит легенде. Правитель… Он идет против нее, он смог изменить судьбу. Я начала догадываться о том, что что-то идет не так после того, как ты, Бакуго, избавился от тех снов. Вы должны были уехать отсюда. Сегодня ночью я разговаривала с Мидорией, пытаясь как-то подтолкнуть к этому, помочь. Перед этим я видела, как эти слова смогли дать ему понять, что молча ничего не измениться, но судьба снова изменилась. Так ещё и правитель появился и дела пошли ещё хуже.       — Что у него за раса?       — Он… человек, обычный человек из вашего мира.       — Как его зовут? Ты же наверняка должна знать.       — Я не знаю, но знает Мидория. И снова всё противоречит тому, что я видела перед смертью, легенде. Они не должны были быть знакомыми.       — Я догадываюсь кто это. Ублюдок.       — Вот как, и кто же это?       Бакуго промолчал.       — Хорошо, допрашивать не буду.       — Значит, нам нужно уехать отсюда?       — Не знаю. Я вижу, как у вас удачно удается уехать, но так ли это на самом деле будет?       На минуту все замолчали, переваривая всю информацию.       «Если бы я только знал…»       — Мидория, я слышу твои мысли. Никто не мог это предугадать, поэтому вина ни на ком не лежит, в особенности на тебе.       — Что на счёт дальнейших действий?       — В этом я не смогу помочь. Вашей команде самой нужно расписать план. А теперь я покину ваш взгляд. Надеюсь, у вас всё получится.       И почему всё снова идет под откос? Это настолько похоже на игру, будто они куклы. Так больно и мерзко. Кнопки паузы не существует и это одна из проблем. У них нет много времени на раздумья. Деку это хорошо понимает, однако его состояние явно не хочет уходить. После услышанного стало ещё хуже. Чувство вины его разъедает, убивает, но больше всего убивает его он сам.       Его поток мыслей прервал Бакуго: резко дернувши одеяло, и, ложась рядом, обнял, прижал к себе Изуку.       — Деку, прошу, не рушь обещание, не молчи.       Но он продолжал молчать, он все ещё не знал как правильно ему всё объяснить. Деку прижался к Кацуки, уткнувшись тому в грудь, чтобы парень не смог видеть, по его мнению, его ужасное лица после ужасной ночи.       — Деку…       — Прости…       — За что ты извиняешься?       — Что не рассказал ранее об ухудшении состояния, — совсем тихо произнес Изуку.       — Тогда расскажи сейчас. Ты же знаешь, что всегда можешь не умалчивать со мной.       — Мне казалось, что всё скоро пройдет. Казалось, что хуже некуда, но оказалось есть куда — после встречи с Ливет и с ним.       — Вы виделись?       — Да. Как сказала Ливет он правда здесь был, но только его образ. Он не смог бы сделать что-то ужасное. Но когда он оказался правителем я снова… снова ощутил страх, страх, что он снова начнет делать те ужасные вещи, — его снова трясло, но всё также без слёз.       — Он ничего не сможет сделать. В этот раз и в будущем он не посмеет повторить что-то из того, что вытворял раньше. Больше никогда. Сейчас у тебя есть я и остальные.       — Когда это уже всё закончится? Этой борьбы конца ни края нет. Хочу прекратить всё это.       Душевные разговоры мало чем помогли, но это лучше, чем когда он молчал обо всём. День близился к вечеру, а он так и ни разу не встал с кровати и ничего не сделал, ничего не хотел и отказывался от всего. После многочисленных попыток заставить себя что-то сделать Бакуго уговорил его, чтобы тот это прекратил, ведь насильно заставлять себя приведёт к ухудшению. Деку послушался его, но чувство вины не исчезло.       Когда уже было тошно от кровати и себя, Изуку резко встал с нее и, игнорируя темноту в глазах, хлопнув и закрыв дверь ванной комнаты, он таким же способом заставил себя помыться и сделать свой вид более живой. Это давалось крайне сложно, что слезы, которые он истратил ночью, восстановились и, вынудив себя делать хоть какие-то базовые действия, они катились ручьем.       Деку просидел там довольно долго, ибо на каждое действие уходило не менее пяти минут, а этих действий было много.       — Деку, ты здесь? — постучался Кацуки.       — Да, — негромко ответил он.       — Всё в порядке? Помощь нужна?       — Всё хорошо, я сам справлюсь.       — Мне остаться здесь на всякий случай?       — Не нужно.       — Как скажешь.       Изуку был уверен, что парень всё ещё стоит ьам, потому что Бакуго точно не поверил ему. Какие же недоверчивые у них отношения.       Ещё одной сложной задачей было вылезти из воды, которая остыла и была холодной. Но каждый раз, хватаясь за дощечку, чтобы подняться, чувство бессилия въедалось в тело противными корнями.       Когда ему удалось подняться, то одеться было легче и на миг ему показалось, что тяжесть в теле пропала. В зеркало не хотелось смотреть, но пришлось встретиться с ненавистным образом в нем, таким бездушным и, как ему казалось, отвратительным. Синяки под глазами стали выразнее; бледная кожа на фоне их казалась синей, будто у мертвеца. Чем дольше он смотрел в зеркало, тем больше у него кружилась голова. Отвернувшись, это чувство не пропало. Отворив дверь, Изуку, как и предполагал, увидел Кацуки стоящего возле двери, облокотившегося о стену. Он что-то говорил, но почему Деку это не услышал? Парень продолжал что-то говорить и его взгляд становился всё более беспокойным. Дальше всё было во мраке и вспоминалось отрывками. Из ощущений было: уходящая с под ног земля, головокружение, звон в ушах и темнота в глазах.       Он ничего не видел, не мог двигать телом, но слышал отрывки фраз.       –… осколок барьера…       –… действие… человек…?       –… умер…       –… единый способ.       –… невозможно.       Голоса было не разобрать, они будто искаженные. После он и вовсе перестал что-либо слышать. Тишина. Темнота. Оглянувшись вокруг — был лишь туман. Это сон? Но почему он чувствует ветер, указывающий ему путь? Его тело не слушается, идет само. Что это за место?