Поздно

      Босые ноги утопали в еще теплом песке. Солнце за время своего бодрствования достаточно его нагрело своими лучами, а сейчас уходя за горизонт, будто бы на прощание, окрашивает небо яркими красками. Жаль, что такая красота так быстро прячется от посторонних глаз. Розовые пару секунд назад облака окрашиваются в серые, тусклые цвета; оранжевое солнце прячется за морской гладью. Уже завтра оно вновь будет слепить сонные глаза людей, так спешащих на работу, а они в ответ на ее шалость лишь недовольно шипеть.       Как же иногда печально от факта, что люди не радуются окружающей их красоте природы. Каждый зациклен на учебе, работе; кто-то придумывает план о становлении богатым материально, совсем забывая о своем внутреннем мире. А его тоже надо обогащать, так ведь? Почему же в этом мире важна лишь твоя оболочка? Раньше Джотаро не задумывался о таких вещах. Жил как все, думал, станет успешным и горя знать не будет. Как же он ошибался.       Шумный мотор лодки становился все навязчивее — рыбаки возвращались. И, кажется, улов сегодня был богатым — Джотаро судил так по радостным возгласам мужчин. Лодка подплыла к ветхому причалу и рыбаки чуть ли не кубарем выскочили из нее. Один только задержался: сначала вытащил три доверху забитых рыбой ведра, а потом только вылез сам. Они наспех привязали лодку к причалу и поспешили покинуть берег. Наверное, дома каждого из них ждала своя любящая семья.       У Джотаро тоже была семья. Дочка, которую Куджо всей своей скудной душой любил, растет красивой и смышлёной. Жаль, только отец ее не рядом. Была и прекрасная жена, мужчина был преисполнен глубокого уважения к ней, однако за годы брака полюбить так и не смог. Возможно, он просто не умеет любить в привычном для нас понимании.       Недавний развод не стал чем-то неожиданным. Джотаро видел, что к этому все и идет. Он хотел быть хорошим отцом для дочери, но что может человек подобный ему? Куджо оправдывал себя тем, что это все ради безопасности семьи, им так будет лучше. А ведь им и правда лучше без него. Отец был всегда так далеко от дома, и дочь забыла о его существовании. Прости, Джолин, я самый ужасный отец на свете.       Куджо уже давно забрел на дикий берег, людей даже днем здесь не увидишь не то что ночью. На душе было паршиво, клубок мыслей в голове никак не хотел распутываться. Вода стремительно стыла — как подметил мужчина после того, как особо сильная волна коснулась босой ноги. Почему-то вспомнился тот вечер на каком-то острове, название которого Джотаро так сразу и не вспомнит, снова перед глазами стоит до боли знакомый образ. Нориаки.       Сколько же воды утекло с того времени, как его не стало, но Куджо до сих пор не смирился с потерей. Кажется, что это просто шутка, его Нориаки жив и здоров. Как бы хотелось, чтобы это оказалось правдой…       Джотаро не застал Нориаки после его гибели. Его лицо навсегда осталось с той мягкой улыбкой, яркими лиловыми радужками глаз, дурацкой челкой, что забавно прыгала от малейшего движения. Стройное подростковое тело запомнилось без каких-либо сквозных дыр в животе. Наверное, Куджо должен радоваться, что не видел того ужаса, что остался от тела здорового парня.       — Слава богу, ты не видел его таким.       Слова деда плотно засели в голове. С одной стороны Джотаро бы хотел увидеть возлюбленного друга не только из любопытства, но и чтобы просто хотя бы попрощаться. С другой… А нужно ли ему это? Нориаки бы точно не захотел, чтобы его видели в таком состоянии. Тогда пусть он для Джотаро навсегда останется тем пареньком с забавной челкой и розовыми щеками.

***

      Над головой стали появляться первые звезды, образуя причудливые узоры. Каких там называют… созвездия, вроде бы. Какеин любил разглядывать их. Прохладными вечерами, когда Джотаро выходил на балкон ради очередного перекура, парень спешил за ним следом.       — Составлю тебе компанию.       И пусть Нориаки никогда не спрашивал разрешения напрямую (оба прекрасно понимали, что хотят быть рядом), но всегда останавливался в проеме, чтобы услышать чужое одобрение.       — Не против.       Парень мягко улыбался, делал пару быстрых шагов к Куджо и устраивался рядом с ним на перилах. Простого касания плеча к плечу было достаточно для чувства спокойствия. Они знали, что происходит между ними, но молчали, ведь так было лучше для них.

***

      Джотаро все бы отдал, лишь бы еще раз почувствовать чужое размеренное дыхание рядом, услышать какой-нибудь рассказ про созвездия и их скрытое значение и тот тихий смешок, когда сигарета из пальцев Куджо выскальзывает и летит под матерную брань в самый низ в какую-то клумбу с розами. Как назло, это была последняя в пачке.       — Зато меньше станешь курить, ДжоДжо.       Не стал. Куджо выбивает из металлического портсигара белую никотиновую палочку, щелкает колесиком дешевой пластмассовой зажигалки. Табачный дым пробирается в легкие; горечь во рту совсем не чувствуется. Не ощущается и легкости. Многие твердят, что курение успокаивает их. Первое время так было и у Джотаро, потом же это стало зависимостью. Ни о каком спокойствии и речи быть не может, когда тебя трясет, словно наркомана, если не покуришь вовремя. Хотя Куджо и есть наркоман, только зависимость у него от табака.

***

      — Так не хочется уходить отсюда. — тоскливый взгляд обращен на водную гладь.             Джотаро согласно промычал. Уходить отсюда и правда не хотелось. Здесь спокойно и совсем не шумно — море сегодня совсем тихое. В голове проносится мысль, что рядом с морской водой парень чувствует себя как дома. Ну что за бред. Брюнет трясет головой, фуражка слетает с головы, падая на песок. Нориаки тут же ее поднимает, отряхивает и цепляет себе на голову. Улыбается.       — Уже поздно. — Какеин в мгновение меняется в лице, когда поднимает глаза к небу.       Поздно… Но как же хочется оттянуть момент их возвращения к остальным, остаться здесь вдвоем.       — Сейчас ноги намочу, и пойдем, — Нориаки встает с песка, отряхивает песок с брюк.       Потом у него что-то в мозгу перемкнуло: ни с того, ни с сего рванул к воде.

Позже будет много вопросов к внешнему виду Какеина.

Вопросы возникнут к Джотаро тоже.

***

      Мужчина выкидывает сигарету дотлевать среди колючек. Лунный свет освещал дорогу. Странно, что песок здесь не грязный, будто этот дикий берег кто-то чистит время от времени; нет ни камней, ни веток с деревьев, что росли в паре метров от воды. Следы, что оставались от босых ступней, почти сразу смывало волной. Джотаро поправляет лямку рюкзака на плече и вновь прячет руку в карман. Прохладный ветер забирается под распахнутое пальто, Куджо тутже ежится. Забавно, стоит отойти от города хоть на пару километров, так окружающий тебя мир переворачивается с ног на голову. Здесь хозяйка лишь сама природа, и каждый живой организм, будь то животное или растение — неважно, совсем не питает интереса к заблудшему одинокому человеку. Назревает вопрос: почему же тогда человек так желает втиснуться в природное постоянсво? Почему он хочет уничтожить то, что никогда не желало ему зла?       Море что-то расшумелось… Ветер стал слишком холодным, и волны поднялись. Неужели природа разделяет горечное состояние Куджо? Ну и чушь. Кому-то только скажи, что с тобой говорит сам воздух. Засмеют.

***

      Нориаки плюхается в воду. Фуражка слетела еще на половине пути и опять испачкалась в песке. Звонкий смех заставляет невольно улыбнуться — совсем слегка, чтобы никто не видел, что Джотаро сейчас рад.       Куджо глубоко вздыхает, наблюдая за парнем, плещущимся на мелководье. Решив что-то для себя в голове, он неторопливо поднимается на ноги, снимает с себя гакуран, бросает его на песке, а после и сам идет к воде. Тоже просто ноги намочить.       Нориаки, заметив приближающуюся фигуру, только хитро улыбнулся. Видимо, удумал уже чего. Он также резко откидывается назад, вновь окунаясь в соленую воду с головой. Джотаро думает, как бы тот не простыл после таких внеплановых купаний вечером. Однако и сам делает шаг в воду. Мокрыми ногами он не отделается.

***

             Джотаро, как тогда, делает шаг навстречу соленой воде. Полы пальто, как и брюки, быстро намокают. Вода холодная. Уже успела остыть. Новый порыв ветра заставляют муражки пробежать по коже. Холодно, но отступать нет смысла. В любом случае заболеет. Когда вода стала по пояс, Куджо остановился — он здесь не ради купания.       Ночь сегодня особенно светлая. Мужчина поднимает глаза к небу. И все-таки ты был прав, Нориаки, звезды за городом светят намного ярче.

***

      Эта ночь была особенной. Как минимум потому, что Нориаки зашел на балкон, даже не остановившись в проходе. Вид у него был весьма напряженный. Уснуть не смог. Переживает. Как и Джотаро.       — Сегодня звезды ярче, чем обычно. — Какеин нервно усмехается, облокачивается на железное ограждение; металл обдает кожу холодком, по телу пробегают мурашки. — И ночь холоднее…       Куджо не отвечает, все так же смотрит вдаль. Сигарета, зажатая между губ, медленно тлела. Осознание, что завтра решится все, не давало покоя. Ни одному, ни другому.       — Ты как? — короткий вопрос заставляет Нориаки так и застыть на месте.       Сегодня он стоял поодаль от Джотаро, не пытался быть ближе. Держится на расстоянии, будто боится чего-то или кого-то.       — Нормально. — Какеин встряхивает головой, прикрывает лицо ладонью, шумно выдыхая.       Повисает тишина, от которой обоим неуютно.       — Завтра станет легче. — Куджо делает затяжку, выкидывает фильтр (все, что осталось от сигареты); не верит своим же словам.       — Да, станет.

***

      Каким же Джотаро был глупым тогда. Наивно полагал, что такие слова успокоят его друга, когда они не успокоили его самого. Он помнит слабую улыбку, говорящую «спасибо». Но разве за это можно благодарить? Прости, Нориаки, что не помог тебе в ту ночь. Прости, что не уберег тебя.

***

      — ДжоДжо, — сегодня это обращение звучало не так, как обычно. — посмотри на звезды за городом. Держу пари, ты не останешься равнодушным.       — Посмотрим. — Джотаро прикрывает глаза, это точно необычная ночь. — Вместе посмотрим. После того как с Дио разберемся.       — Тогда будет поздно, — Нориаки слабо улыбается; Куджо подмечает, что глаза больше не блестят былым огоньком.       Куджо хмурится, интонация напарника ему была совсем не по душе. Он прекрасно понимал, к чему именно клонил Какеин тогда, но все равно продолжал игнорировать. Дурак.       — Не поздно. — раздраженно выдает он. — Посмотрим мы на твои точки в небе.       Нориаки усмехнулся, кивнул. Помолчав какое-то время, парень решает больше не обременять друга своим присутствием. Он желает доброй ночи и заходит в помещение, закрыв за собой дверь на балкон. Джотаро остается стоять со своими мыслями в гордом одиночестве.

***

      Мужчина вылезает из воды, закидывает рюкзак на плечо и надевает фуражку на голову. Уже поздно. Он уходит туда, откуда пришел.

Он вернется сюда завтра.

Вернется домой.