Засохшая кровь

Эйта смутно помнит вчерашний вечер. Всё же, свидание с первой встречной - не лучшая идея. Кто ж знал, что она сумасшедшая? Подсыпала что-то в бокал и отвезла в лес. Наивный такой. Её широкая улыбка так и блистала при свете луны, но Отоя этого не видел. Всё такой же уставший вид, что уже смирился со своей смертью. И тогда, когда он отключился, подумал, что правда мертв. Просыпается парень в большой, тёмной, но почти пустой комнате. Только большая кровать, для человека раза в два больше Эйты. И окно, закрыто чёрными шторами. Постель мягкая, застелена точно не одной простыню. И все чёрные. Подушки тоже. Много подушек. Выделяется только красные узоры на летнем одеяле. Кто привёл его сюда? — А сюда это куда? Отоя осматривает пустоту. От чёрного уже устают глаза, будто другие цвета просто исчезли. Не сказать, что этот цвет ему не нравится, но его слишком много. — Проснулся наконец-то. Голос шёл из самого темного, дальнего угла комнаты. Серьёзный, но симпатичный, что ласкает слух. Разглядеть что-либо у Эйты не получается. Блондин прищуривается, дабы увидеть хоть что-то, но и это бесполезно. Выдавить из себя хоть слово на получается. Губы как приклеены друг к другу. Дышит глубоко, но медленно, как наслаждаясь каждым вдохом, как опустошается с каждым выдохом. Сфокусироваться на чём-то определённом оказывается ужасно сложно в этой темноте. И только одна мысль. «Кто со мной в комнате?» — Ты забыл как говорить? — голос вывел блондина из транса, но всё равно мало чего понимает. — Я тебя спрашиваю, ты живой? — деревянный пол немного скрипит, поэтому не заметить приближение неизвестного было невозможно. Запах, видимо дорого, одеколона чувствуется теперь уже во всей комнате, будто холодный ветер дул в помещении. — А... А... Нет-нет! Я в порядке! — Отоя начал отмахиваться, ползти назад, к изголовью кровати, пока объект медленно приближался. Раздался грохот и перед Эйтой оказался стул, на котором очень удобно пристроился обладатель этого чарующего звука. Теперь можно было лучше разглядеть сверкающую улыбку, яркие, голубые глаза и темно-фиолетовые волосы. Минута тишины, пока Отоя рассматривал сидящего, а второй задумался, почему же его «собеседник» молчит. Тишь напрягала обоих, а особенно «ниндзя». Снова слышен скрип. Эйта пошатывается вперёд, когда матрас под ним прогибается. О чёрт, он теперь не один на кровати. Чужая рука проводит по щеке, заправляя белоснежные пряди за ухо. Отоя тяжело дышит ртом. Горячее дыхание, словно возбуждает присевшего рядом. Вторая рука скользнула по бедру, а потом на ляжку. Бледные губы дрожат, а тело «подчиняется», вздрагивает от новых прикосновений. Карасу нравится. Невнятные стоны, больше похожи на мычание, вырываются из уст Эйты. Незнакомец расстёгивает молнию чужой кофты. Задирает футболку, проводя ладонью по грудной клетке, моментами задевает соски. Царапает ногтями, заставляя Отою извиваться. Он не хочет этого. Не хочет секса с незнакомым парнем. Эйта не видит, лишь чувствует прикосновение чужих губ к своей чувствительной шее. Кожу немного посасывают, а после кусают. Хорошо выражающиеся клыки впиваются глубже. Сил не хватает на крик, только тяжелые вздохи. Брюнет облизывает место укуса, будто дальше дразня. Отоя умоляет мысленно лишь об одном - чтобы его член не встал. Руки снова исследуют его тело. Эйта дрожит, сквозь слёзы пытаясь разглядеть хотя бы синие глаза виновника его возбуждения. — С тобой интересно, — неожиданно проговорил незнакомец. — Перестань, — Отоя находит силы легко толкнуть сидящего напротив в грудь, пусть и безуспешно. — Как скажешь, — Карасу поднимает руки, показывая то, что он сдается. — Придурок. — Табито. Эйта непонимающе кривиться, приподнимая левую бровь. Но в ответ смешок. Как же бесит. Чёртова ухмылка, так бы и натянуть ему её по уши, чтоб мучался. — Это моё имя. Табито Карасу. Отоя успевает только открыть рот, перед тем, как Карасу покидает комнату. — Эй! Стоять! Надеясь за дверью увидеть небольшой коридор или соседнюю комнату, где будет находиться Табито, Эйта не ожидал оказаться в «лабиринте». Длинные, широкие коридоры. Их освещают свечи в канделябре, будто он попал в восемнадцатый век. Обычно, он видел, что из использовали как декорацию, для чего же они здесь... По назначению? Глупый вопрос, правда. Но в доме Карасу нет окон. Только длинные коридоры... Отоя боится сделать ещё несколько шагов, ведь потеряться проще простого. Здесь вообще жить возможно? Окончательно приняв решение возвращаться назад, Эйта был готов побежать от неожиданности. Снова Табито. — Честное слово, я скоро умру. — Серьезно? Я с тобой ещё не наигрался, — теперь уж ухмылка не раздражает, а пугает. — Не... Не наигрался? — Отоя читал кучу статей о том, что маньяки делали со своими жертвами, поэтому попасть в ряды несчастных никому не поделаешь. Бежать, бежать, бежать. Другого варианта действий не приходит в голову. Но разве от Карасу убежишь? Он специально привел его в дом с этими лабиринтами? А вдруг там ещё кто-то? Страх нарастал с каждой секундой, что голова уже просто напросто не соображала. «Почему он подходит ко мне? Что он собирается делать? Почему это всё происходит?» Безнадежно падая на пол, Эйта только закрывает голову руками. И дрожит. Пиздец как дрожит. Возможно, это его последние минуты жизни, как он думает. Дыхание перехватывает осознание того, что Табито подошёл ближе и наклонился. Чужие руки поглаживали его волосы, от чего вновь становится не по себе. Словно тошнота. — Не трогай меня... — шепчет так тихо, что сам не слышит. Будто просто открывает рот. — Я ведь хочу, как лучше. Он не верит. Это ложь. Желал бы добра - не устраивал этот фильм ужасов. Отоя не отвечает. Смирно ждёт последующих действий Карасу. Блять, убей уже. Прекрати мучения. — Ты красивый. Резко подняв голову, Эйта не сразу и понял, что его лицо находится в нескольких сантиметрах от Табито. И всё равно на красные щеки, что пылают сильнее, чем все свечи в доме. И всё равно на очередную ухмылку, которая так раздражала его несколько минут назад. Комплимент, что он слышал изо дня в день, стал самым неожиданным событием за сегодня. Или сколько он был в отключке? — Ты напоминаешь мне одного человека, поэтому, — Карасу пытается убрать чужие руки, но Отоя дальше брыкается. — Хм, — так и не продолжил предложение, о чёрт. Нужно было тебе рыпаться, да? Теперь любопытство выедает. — Поэтому? — слабым голосом интересуется «ниндзя». — Вау. Да ты такой смелый оказывается. Я хочу сделать для тебя всё. Проси что хочешь. Украшения, особняки, машины. Не отказывайся. Блять, что? Что он несёт? Это бред. Ловушка. Нормальный человек не будет так поступать с объектом симпатии. — Ты сумасшедший. — Сумасшедший от любви к тебе. Пытается заманить в свои тёмные владения ухаживаем, потому что понял - запугиванием ничего не получится. Отоя ведь прав? — Более трёхсот лет я ждал тебя. — Более... Что? Либо нужно проверить слух, либо Карасу ошибся числом, либо это, сука, правда. Нет, не может человек столько жить. Какой-то глупый фразеологизм. — Более трёхсот лет, дорогой мой. У тебя проблемы со слухом или ты от неожиданности не понимаешь мои слова? Мне говорить помедленнее? Перестань улыбаться, от этого голова будто бы в прямом смысле раскалывается. Или нет, Эйте скоро правда голову расколят. Страшный сон, от которого нужно скорее проснуться. Действие того порошка, которого подсыпала девушка. Бред на пьяную голову. Что-то из этого, но не ужасающая правда. К большому сожалению, Отоя теперь сидит в той комнате, где и началась его самая ужасная, и, наверное, последняя история. Как принцесса в сказке, которую украл дракон. Ему остаётся лишь ждать прекрасного принца. Может смотреть только в окно, куда-то вдаль, где видно край города. — Давай же, — Эйта дёргает за ручку, но она не подчиняется. Будто бы для красоты. Да кто будет делать ручку на окне для красоты? Как в клетке. — А если ты его откроешь - спрыгнешь с пятидесяти метров? Ты же умрёшь, милый. Как он тут оказался так быстро? Карасу подходит ближе, а Отоя уже панически дёргает за эту хренову ручку, пока не чувствует чужую ладонь на своей талии. — Я не хочу, чтобы ты погиб. — Тогда отпусти меня. — Знаешь... Оказывается с тобой так скучно, — Табито кладет и вторую руку, оскаливая зубы от вздрога Эйты. — Может тебе украсить комнату, чтобы не было так грустно? Что у тебя было там? — Отоя ощущает лёгкость в талии, но сразу же его ладонь оказывается в ладони Карасу. Тот подводит её к стеклу, ориентировочно показывая на город. Дом «ниндзя» находится слишком далеко от леса, так что его никак не увидеть. — Чего же ты молчишь? Эйта отворачивается и прикусывает язык, а Табито делает настолько грустное лицо, словно он ничего плохого не сделал. — Если что-то понадобится, то позовешь. Лёгкость на теле - чувство неполной свободы. И сколько времени Отоя так провёл... Кто знает? Ни часов, ни календаря. Оставалось бы только рисовать на стенах чёрточки, как люди, попавшие в заключение. А чем рисовать? Однообразные дни и однотонная комната сводили с ума. Выйти в коридор тоже было пыткой. Вечность бродить по лабиринту, пока, в конце концов, тебя не найдет Карасу и снова отведет в покои. Вампир дарил множество украшений. Украденных ужасным способом. На кольцах, браслетах, ожерельях всегда оставалась кровь прошлого владельца. И губы Табито тоже запачканы. Эйте было противно даже прикасаться к подаркам от одной мысли какими были последние минуты жизни невинных людей. Еду, которая тоже была добыта подлым путём, Отоя не принимал и всегда выбрасывал в унитаз. Хотел заморить себя голодом и сдохнуть, но спустя несколько дней не сдержался. Попробовал. Но в горло ничего не лезло, пришлось выплёвывать ещё не переваривавшеюся пищу. Карасу не лез лишний раз, только если Отоя не против, например, чтобы его потрогали за щеки или волосы. Хотя, скорее всего, он просто боялся возразить. — Выйдешь сегодня ужинать со мной? — спросил в один вечер Табито, без стука зайдя в комнату, в прочем, как и всегда. — Да, только проводи меня. — Отлично. Жди. На самом деле Эйта не горит желанием сидеть за одним столом с вампиром, что и так ясно. Однако и отказать язык не поворачивается. Мало ли, следующим ужином станешь ты. Но нет, такого не будет, очевидно, что Карасу не будет убивать того, кого ждал несколько столетий. А для чего ждал? Непонятно. — Ты готов? Отоя хочет пропустить эти слова мимо ушей и продолжить любоваться отражением своих зелёных глазах, которые потеряли прежнюю искру. Сейчас от них веет неизвестностью, как в густом лесу темной ночью во время грозы. — Готов, — тихо отвечает Эйта, направляясь за Табито. Как только тому удается разбираться в лабиринтах особняка? Конечно он прожил здесь около трёхсот лет, но всё равно в голове не укладывается подобное. Тишина за столом только накаляла ужасающую атмосферу в тёмной комнате, освещённую свечами в канделябре в центре стола. Почему-то Отое кажется, что Карасу вовсе не вампир, а сумасшедший маньяк, который выжидает момент, когда его жертва потеряет бдительность, чтобы безжалостно зарезать в полумраке и усмехаясь слизывать кровь с ножа. — Наблюдая за тобой в «мире людей», никогда бы не подумал, что ты такой унылый, — прервал тишину Табито. — Ты сравниваешь мою обычную жизнь с этим дерьмом? — Ой, ну не преувеличивай. Здесь ведь есть всё о чем только может мечтать простой смертный. — Мечтал я только о сексе. — Могу это устроить. Страх, как впервые, прошёл по всему телу Эйты, забравшись даже в самые отдаленные уголки души. Секс с парнем? С вампиром? С убийцей? В волнение никакая часть тела не знала, куда деть себя. Руки тряслись, а глаза бегали из стороны в сторону, будто бы ища безопасное место, в комнате, где были только они двое и стол. Сбитое дыхание отчётливо слышно в тиши, что только забавляло Табито. — Да ладно тебе. Я думал ты понимаешь шутки, — Карасу встал из-за стола, чтобы подойти к Отое и потрепать его за волосы, чтобы успокоить, но тот вскакивает с места. — Спасибо за ужин, я пойду, — быстрым шагом ниндзя покидает столовую. — А куда он пойдет, интересно? От удивления Эйта даже не осознавал своих действий. Брождение по зданию сводило с ума, но Табито и близко не появлялся, а продолжал сидеть в столовой. Вздыхая, маленькими глотками продолжает пить красную жидкость в бокале. Взгляд устремлён на распахнутую дверь, которая открывала вид на бесконечный коридор в никуда. Лениво поднявшись с места, Карасу уходит на поиски Отои. Пускай это поисками назвать нельзя. Эйта сам приходит к Табито не понимая этого. — Далеко шёл? — Уж подальше от тебя. Карасу строит грустное лицо, будто бы эти слова его задевают. — Ну раз комнату ты найдешь сам, то не буду мешать. Вновь оставшись наедине с самим собой, Отоя продолжает идти. То прямо, то вправо, то влево. Иногда даже поворачивал назад, но создавалось ощущения, что коридоры переплетаются и каждую минуту меняют своё местоположение. Дойти от спальни до столовой составляло около пяти минут, а самому и нескольких часов не хватит для того, чтобы хотя бы сдвинуться на несколько метров, а не бродить кругами. Измотанный, чуть ли не падая от недостатка сил, Эйта понимает, что без помощи Табито ему ни за что не найти вообще никакой комнаты. Коридоры становятся длиннее на глазах. Или это галлюцинации от переутомления. Только звать на помощь он не собирается. Слишком гордый. Да настолько, что заснул у стенки, беспомощно обнимая колени, пуская маленькую слезу. Отоя легко дрожит от холода, а Карасу наблюдает за этой картиной. Не спеша подходит к спящему парню и садится на корточки. Внутри всё запылало. Давно затаившиеся желания сделать задуманное вырывается наружу. Но рано. Табито сильно привязался к Эйте. Как только Отоя очутился на руках Карасу, сразу же прижался к чужой груди, понимая, что нашел тепло и безопасность в том, кого боится больше всего. Жаль, что произошло это рефлексно. Табито никогда не ощущал, что он нужен был кому-то. Всю человеческую жизнь он только и видел косые взгляды на себя, вечные покушения. Родители собиралась избавиться от него, когда был младенцем, но чудом выжил. Зря. Всё стало только хуже. С ранних лет пришлось постоять за себя и самостоятельно искать еду, ночлег. Прятаться от всех в тени. И, вроде бы, всё не так уж и плохо к подростковому возрасту. Своим днём рождения считает пятнадцатое августа. А возможно шестнадцатое. В эту ночь его убили и он хорошо запомнил лицо убийцы. Столетиями перебирал разные образы в голове пока не дошёл до совершенного. — Я так долго тебя искал. Карасу ложится на живот рядом с Отоей, перебирая светлые пряди. Хочется закрыть глаза и погрузиться в прекрасный сон вместе со своим любимым. Жаль, что Табито не подвластно такое простое действие. Зато он всю ночь, вечность может наблюдать за спящим Эйтой. Проснулся Отоя позже обычного. Уже было время обеда, а парень только-только лениво подряд веки, фиксируя зрение. Сладко зевнув, пытается вспомнил вчерашний вечер. Испугался, ушел, потерялся, заснул. Не сходится только то, что проснулся он в своей мягкой кровати, а не на холодном полу в проклятом коридоре. Медленно поворачивая голову вправо, зелёные глаза стыкуются с синими, жаждующимися чего-то. В голове всплывают не самые приятные ассоциации. Эйта успевает только подскочить и выхватить подушку, как его руку перехватывают. — Эй-эй, успокойся. Я просто принёс тебя в спальню, чтобы ты не замёрз. — Честно? — Честно. Возможно, это глупо со стороны Отои поверить одному слову вампира. А что изменится, если он не поверит? Ничего. — Ты знаешь сколько мы уже вместе? Улыбается. Снова. Снова, снова, снова. Почему улыбка пугает как в первый день именно сейчас? От такой незначительной фразы мурашки пробежались по худощавому телу, а зрачки сузились от ужаса. Но ведь, нужно искать и плюсы. Эйта наконец-то получил ответ на вопрос, мучающий его долгое время. — Четыре месяца и двадцать шесть дней! С тобой время так быстро летит! И в этот момент в голове Отои было только одно «С тобой время так медленно идёт». Четыре месяца прошли четыре года, а то и больше. В стенах этого особняка будто всё движение мира замедлилось. Запудрило разум, пытаясь показать ограничения свободы в розовых очках. Якобы «хорошее отношение» со стороны Карасу сможет что-то исправить и подарить настоящее счастье. — Сотни лет я ждал, чтобы сделать это, — Табито протягивает руку. — Пойдём, не бойся. Эти слова наоборот навевают страх. Кажется, Эйта моментально забыл всё время проведенное здесь и снова ощущает себя пареньком, которого обманули на свидание и отвезли в чащу к вампиру. Карасу ведёт его за собой немного дальше, чем обычно. Коридоры искажались и становились длиннее, страшнее с каждым шагом. Однако картина перед глазами не менялась. Улыбающийся парень, который ведёт тебя в глубинку своей неизвестности. — Мы пришли. Отоя ожидал увидеть что-то удивительное, однако это была обычная черная дверь. Впрочем, как и во всех комнатах. — Для начала тебе нужно переодеться. Что? Зачем? Неужели он решил его выпустить? Или это нужно для какого обряда? Становление вампиром, к примеру. В «новой» одежде Эйта похож на Дракулу из мультсериала из одних только мифов и стереотипов. Не хватает черного плаща и клыков. Зализанных волос и пафосного лица. — Тебе идёт. Отое остаётся только смирно сидеть, пока Карасу пальцами исследует его рот, несколько раз проведя подушечкой по нижнему ряду зубов. Левой рукой поворачивает чужую голову из стороны в сторону, ища подходящий ракурс. — Закрой глаза и разведи руками. Эйта слушается. У него, как всегда, нет выбора. Из-за холодного металла по шее и запястьям проходится ветерок. Тело вздрагивает от каждого прикосновения и так и горит желанием распахнуть веки. Посмотреть на себя другого. — Можешь открывать. И не забудь попробовать вино, — последней изюминкой в изменении внешнего вида Отои был бокал с алкоголем. Ожерелье, множество браслетов, колец и самое главное - золотая тика с зелёными камнями. — Ты неотразимо красив, — Табито обнимает любимого сзади, одной рукой поглаживая лицо, выводя ногтями узоры. — А знаешь, что ещё лучше украсит наш вечер? «Странно... Карасу ведёт себя слишком странно и говорит, как маньяк из фильма... Хотя он и так маньяк» — Твой труп. Эйта не успевает открыть рот, дабы выкрикнуть хоть что-то. Табито толкает его, нависая сверху, беря того за щёки. — Ты прекрасен, прекрасен, прекрасен! Но... Твоё лицо... Твоё лицо точь в точь, как парня, который убил меня триста лет назад! Я так долго тебя ждал, ты не представляешь! Хочешь мы всегда будем вместе? Ужас и удивление пылали во взгляде, пока Карасу увлечённым монологом рассказывал о своём «плане». То есть, все эти ухаживания были для того, чтобы Отоя согласился на столь глупое предложение? Табито наклоняется к шее, нежно прикасаясь губами к чувствительной коже, медленно впиваясь зубами глубже с каждой секундой. Вкус крови был сладким, в отличие от других людей, которые запоминались своим солоноватым и тошноватым привкусом, где эту сладость было сложно различить. Хотя, он даже не пытался этого сделать. Продолжал ждать своего маленького. — Поверни голову, — Карасу поднимает Отою двумя руками за воротник. Зелёные глаза от шока бегают, осматривая комнату. Останавливают взор на отражение в зеркале. Пусть и на расстоянии, но отчётливо видно укус на шее из которого хлещет кровью. Кровь и вино, что разлилось, когда он уронил бокал, смешались в одну жидкость, которую Табито бы очень хотел попробовать. Блеск в радужках погасал с тех пор, как он попал сюда, но сегодня всё закончилось и огонёк веселого паренька, который целыми днями радовался новому дню, который, в принципе, проходил как и остальные, погас навсегда.