Какая хмурая столица в октябре

      Огромная ладонь крепко держит Петю за загривок,не давая пошевелиться или как-то вывернуться. Пете, который несколько минут назад сам подставлялся под Игоря и ластился к нему, дико страшно. Его трясет, а в глазах кажется собираются слезы, но Игорю плевать, по глазам видно. Игорю всегда плевать, но поступать он может как угодно, прекрасно зная, что Петя никуда от него не денется.       Пётр один в Петербурге. Без семьи, без жилья, без планов на будущее. Все деньги у него уходят на белый порошок, Игорь это знает. Петя пытается ныкаться от него, но ничего не ускользает от майорского взгляда. И Игорь продолжает делать вид, что не замечает. Петя может валяться в луже собственной рвоты, а Грому будет все равно. В любом случае Петя очнется, ляжет рядом, и возможно, при хорошем настроение подставится под него и будет сладко стонать, не одупляя ничего одурманенным разумом.       У Пети много оправданий. И Игорь закрывается ими всеми. Петя слабый, сломанный человек, и Игорь пользуется и этим тоже, разламывая его до конца. Совершенно понятно, что скоро Петя окончательно перестанет быть человеком, рассыпется на кусочки и потеряет свою личность. А Игорь воспользуется и этим. Потому что ему глубоко похуй на то, что будет с Петей. Потому что он не любит его, в то время как Хазин просто привязался к нему, как маленький щенок. Петя удобен, им можно пользоваться время от времени, а можно бросить одного на несколько дней, не обращая никакого внимания. И он никуда не денется, просто будет ждать, как верная собачонка. Деться он никуда не может, ему банально негде жить, а сдохнуть на улице не лучшая перспектива. Да и не хочет он никуда деваться. Когда Игорь в хорошем настроение, он всегда рядом. По крайней мере Пете так кажется, даже если оно не так. Здесь у него есть дом, постель и еда и ему не надо думать о том, что же будет завтра. В объебанном Петином мозгу нет места таким мыслям, поэтому все это удобно. А он удобен Игорю. Он хорошо трахается, и не ебет мозги своими капризами. У него все решают деньги, и Игорю даже не жалко тратить их на эту свою игрушку.       Главное никогда не огрызаться, как говорил отец «не кусай ту руку, что тебя кормит». После этого он обычно отвешивал Пете пощечину. И с Игорем все было почти точно также. С Игорем нельзя огрызаться, ему нельзя грубить, иначе все будет как сейчас, его обхватит грубая ладонь и будет трясти.       Петю швыряют на пол. Кажется он сильно ударяется затылком о ножку стула, но Игорю откровенно похер. Он очень зол, чтобы думать даже о том, жив ли вообще там Петя. –Ты прекрасно знаешь, что меня нельзя злить. Знаешь же? И не смей так больше себя вести, иначе окажешься на улице.       Петя просит прощения, говорит, что будет стараться, потому что замерзнуть ночью у кромки Невы, ему все еще не хочется.       Игорь уходит, громко бахая дверью, на Петю сыпется штукатурка, почти также, как сыпется за окном снег. Хотя какой снег в октябре? Наверное Пете просто кажется.