***
Сейчас же он сидит на полу перед Джисоном, смотря на него снизу вверх. Коленки впиваются в тёплый линолеум, а руки сжимают подол футболки. На шее плотно сидит чёрный ошейник. К нему присоединён поводок, который держит Джисон в одной руке, немного покручивая концом в воздухе. Он совершенно не обращает внимания на Минхо, читая у себя в телефоне скачанную книгу. Его черты лица расслаблены: нижняя губа слегка выпячена вперёд, зрачки медленно двигаются туда-сюда. Кто бы сказал Минхо годик назад, что ему может нравиться такое, он бы разозлился, но сейчас он может лишь терпеливо сидеть на полу, пряча ладони между коленками. Щёки краснеют. Он сжимает губы в полосочку и аккуратно, со знанием дела касается пальцами голени Джисона, быстро поднимая взгляд к его лицу. Ему надоедает ждать, и он знает, что так Хан точно не сможет ему противостоять. И оказывается прав, ведь вся эта деланная серьёзность ломается через мгновение. На чужих губах тут же растягивается улыбка, а глаза превращаются в два полумесяца. — Закончилось терпение, м? — Джисон наклоняется вперёд, притягивая Минхо к себе за поводок, из-за чего ладони младшего оказываются между ног сидящего на полу, а ему самому приходится поднять голову выше, чтобы посмотреть на Хана в ответ. Он кивает. — Сегодня у меня хорошее настроение, так что я не буду просить тебя использовать слова, — повисла недолгая тишина, после которой улыбка стала только шире. — Может быть. Язык Минхо проходится по нижней губе, тут же прячась обратно во рту. Ему нравится такой Джисон. Ему нравится, когда он без особого труда притягивает его за поводок, ему нравятся его мышцы, которые каждый раз перекатываются под кожей, заставляя сглатывать слюну. Минхо примерно такого же телосложения, они почти не отличаются, но почему-то тело Хана заставляет его колени подгибаться, хотя, казалось бы, он такой же сильный. Джисон изучает каждую эмоцию на лице младшего, заглядывая в глаза и стараясь распознать хотя бы малейший дискомфорт. Не увидев ничего плохого, Хан наклоняется ниже, чтобы наконец поцеловать Минхо. Ладони младшего медленно скользят по дивану вверх, чтобы оказаться на сидушке между бёдер Джисона, пока чужие губы уничтожают последние крупицы сознания. Каждый его выдох ловится чужим ртом. Одна рука Хана, в которой находится поводок, всегда на весу, чтобы у Минхо всегда было чувство ошейника на шее. Не до такой степени, что он начнёт задыхаться, всё же игры с дыханием — это не его. Ему не нравится, когда дышать становится трудно. Вторая рука Джисона находится на чужом затылке, в волосах младшего, перебирает мягкие отросшие пряди, изредка спускаясь к шее, чтобы пощекотать его шею ногтями, заставляя Минхо издать тихий стон в чужие губы. Через пару минут поцелуи переходят на правую щёку мягкими, почти невесомыми жаркими касаниями, заставляя немного хихикать. Горячее дыхание опаляет ухо Минхо. — Прекрасный. Восхитительный, — шепчет Джисон, когда его рука с поводком оказывается под подбородком, поглаживая. Глаза младшего закатываются, а несдержанное хныканье срывается с губ. — Знаешь, скольких усилий мне стоит каждый раз стоять с тобой у барной стойки и делать вид, что меня никак не трогают чужие похотливые взгляды в твою сторону? — спрашивает Джисон, целуя висок Минхо. Руки сжимают диван с такой силой, что костяшки бледнеют, а вены лишь сильнее вздуваются. Щёки же наоборот краснеют, покрываясь ровным румянцем. Взгляд поднимается вверх как раз тогда, когда Джисон чуть-чуть отстраняется, тут же заставляя их слиться в ещё одном поцелуе. Каждый раз, как язык старшего проникает к нему в рот, он сдерживает стоны. Каждый раз, как пальцы Хана скребут чувствительную кожу шеи, он сдерживает стоны. И сейчас единственное, что он себе позволяет, — это иногда громко выдыхать. — Если бы ты видел себя моими глазами. Детка, как ты думаешь, как ты выглядишь в них? — спрашивает Джисон, поглаживая большим пальцем нижнюю губу Минхо, размазывая тягучую слюну по красноватой, мягкой коже. Вторая его рука так и держит поводок, но уже не настолько сильно, чтобы вообще ощущать давление ошейника. — Не знаю, — хитро и не особо честно отвечает младший, заглядывая в глаза Хана, специально склоняя голову к левой руке, чтобы прижаться к ней щекой. — А ты предположи, — настаивает Джисон, ухмыляясь, но не прекращая поглаживать чужую кожу. — Уверен, ты окажешься прав, если будешь говорить что-нибудь хорошее. — Разве тогда я не буду нахваливать себя? — отвечает Минхо, хитро щуря глаза и облизывая нижнюю губу, чуть задевая палец Хана. — Мне кажется, что это странно. Может, ты мне скажешь? — Хитрюга, — ласково смеётся Джисон, отстраняясь, из-за чего поводок опять натягивается, правда, почти сразу же давление на горло слабнет. — Я думаю, я даже смогу показать тебе, но для этого я должен услышать много ответов на мой вопрос. — Хм-м, — тянет Минхо, придвигаясь ближе. Руки скользят на чужие бёдра, большими пальцами оглаживая внутренние части бёдер. На лице растягивается невинная улыбка, за которой скрывается больше хитрости, чем можно предположить на первый взгляд. Глаза Джисона расширяются, а рот приоткрывается. Он закусывает губу, наблюдая за тем, как Минхо кладёт свою голову на чужое колено. Волосы спадают на лицо, прикрывая один глаз. — Если смотреть на твоё выражение лица, то я, наверное, очень тебе нравлюсь. Как я узнал за время работы в баре, многим мужчинам нравятся мои глаза, — он внимательно следит за реакцией Джисона, который поджимает губы и напряжённо ждёт продолжения. — Тебе они тоже нравятся. — У тебя список есть? — хмыкает Джисон, откидываясь на спинку дивана, ладонь полностью расслабила поводок, чтобы можно было скрестить руки на груди. Минхо хитро щурится, ещё ближе пододвигаясь, его голова в сантиметрах десяти от промежности и он чувствует, как мышцы под домашними штанами напряглись. — М-м, конечно, у меня нет списка! Но если бы был, то ты бы был красиво написан и выделен маркером, — говорит Минхо, царапая ногтём штанину Джисона, заглядывая ему в глаза так, словно сейчас говорит о единорогах и том, как мило котики на них катаются. — Что ещё ты выяснил, работая в баре, а? — спрашивает Джисон, немного расслабляясь и кладя одну руку на голову Минхо, поглаживая, на что младший хихикает. — Что мужчины хотят меня? — задумчиво спрашивает Минхо, не ожидая ответа. Его взгляд так и задерживается на ревнующих искорках в глазах, отчего его ухмылка лишь больше растягивается на губах. — У меня точно красивые губы, ведь на них всегда обращают внимание. Ещё мне говорят, что я похож на большого кота, — мило щебечет Минхо, всё ближе двигаясь к паху, потираясь щекой о бедро. Как бы Джисон ни делал вид, что ревнует, Минхо пробегается пальцами по выпуклости на штанах. Хану нравится, когда его заставляют ревновать. — Правда? А про твои замечательные, но хитрые глаза они ничего не говорят? — с усмешкой спрашивает старший, убирая чёлку с лица Минхо, и большим пальцем оглаживает скулу, после переходя чуть выше на нижнее веко, заставляя Минхо зажмуриться на один глаз. — Говорят, что они красивые. А хитрые видишь только ты, — улыбается Минхо и хватается за подол домашней футболки Джисона пальцами, сжимая ткань в руках. По старшему было видно, как сильно он удивлён, но через пару мгновений до него доходит смысл сказанного и он мягко посмеивается, гладя волосы Минхо. — Вот это да! Я особенный? — с интересом спрашивает Джисон, потягивая давно забытый поводок на себя, притягивая младшего к самому своему лицу. Тёмные с рыжиной волосы растрёпаны, а в глазах плещется искреннее удивление. — Только ты можешь так меня удивить, — закатывает глаза Минхо, получая нежный поцелуй в лоб, потом в висок, в скулу, в щёку, в нос, в губы. Джисон выцеловывает всё его лицо, слушая тихие смешки, которые издаёт Минхо, уворачиваясь, потому что это щекотно. — Ты тоже особенный для меня, — говорит старший, когда наконец доволен количеством оставленных поцелуев на лице парня. — Я никогда не встречал таких, как ты. И я не говорю про внешность, ты под всей этой хернёй из прошлого не то что не сломался, так и остался чистым, как ключевая вода. Не знаю, кем надо было родиться, чтобы всё хорошее переплеталось в одном человеке, — Джисон улыбается, смотря на то, как щёки Минхо вспыхивают и он отводит взгляд, словно не он выводил Хана пару минут назад. — Ты единственный, кто помог мне. Вряд ли бы хоть один из тех, кто приходил в бар, посмотрел в мою сторону, когда я был, по сути, гопотой, — мягко улыбается Минхо, накрывая ладонью полутвёрдый член Джисона, который тут же шумно выдыхает через нос. Мягкая улыбка превращается в дьявольскую ухмылку, когда пальцы зацепляют резинку домашних штанов. — Ты такой, — Джисон хочет что-то сказать, как лицо Минхо оказывается ровно перед пахом Хана. — Непослушный. Я не стану тебя ругать, но разве ты хочешь, чтобы я всё время молчал? Я думал, тебе нравится, когда я хвалю тебя, м? На секунду Минхо задумывается, а потом и вовсе отстраняется, ожидая последующих слов Джисона. Губы слегка надуты, а глаза обиженно пялятся на довольное лицо старшего. — Отлично, так-то лучше. Ты пытался заставить меня ревновать, а сейчас думаешь, что всё так просто пойдёт по-твоему? — спрашивает Джисон, притягивая Минхо к себе за поводок. — Ты у меня самоуверенный. — Ты не жалуешься, — ухмыляется младший, нагло смотря в глаза Хана. — Я забыл добавить, что тебе нравится мой рот, — добавляет он, подмигивая, отчего Джисон вновь откидывается на диван, закрывая свободной рукой глаза. — Я могу продолжить? Джисон делает неопределённое движение рукой, на что Минхо сидит смирно и не делает абсолютно ничего. Быстро учится на своих ошибках. Приоткрыв один глаз, он видит, что младший терпеливо ждёт словесного разрешения. — Умница. Можешь продолжать, — кивает Джисон, на что Минхо лишь выпячивает нижнюю губу, даже не прикасаясь к Хану. — Это всё? — Ты хочешь больше похвалы, детка? — Да, — не скрывая своих желаний, говорит Минхо, склоняя голову набок. — Ты терпеливый, детка. Я засыплю тебя похвалой, если ты доставишь мне удовольствие, договорились? — Джисон вглядывается в довольное лицо Минхо, который сразу же начинает снимать с него домашние штаны и боксеры. — Это я могу, — гордо отвечает он, горячо выдыхая в самую плоть. Раньше ему казалось это отвратительным. Вообще, он даже и не видел себя с кем-то в сексуальных отношениях. С Джисоном всё по-другому. Казалось бы, чужой член в руке должен вызывать хотя бы пару вопросов, но приятная тяжесть в руке лишь говорила о том, как всё это правильно. Он поднимает глаза на Джисона и, заметив его ожидающий взгляд, высовывает язык, проходясь им по стволу, не отрывая глаз. Это своеобразная игра, кто проиграет первее, и Минхо знает, что, пока они в этом положении, в выигрыше остаётся именно он. Джисон откидывает голову, рукой закрывая лицо, но всё равно видно, как старший закусывает губу, пока Минхо не спеша проходится языком по члену вновь. Где-то в спальне, должно быть, находится смазка, но он не сможет дойти до неё, пока Джисон держит его на поводке. Он поднимает взгляд на Хана с вопросом в глазах, на что старший поднимает бровь. — Что случилось, детка? — спрашивает он, пальцами поглаживая его под подбородком. — Смазка. Она в спальне, наверное. — Хочешь за ней сходить? — Да, — Минхо кивает, немного склоняя голову набок, чтобы сделать свой взгляд более невинным. — Можно? Пожалуйста? — Хорошо, — согласно кивает Джисон, протягивая руку, чтобы отсоединить поводок от ошейника. Кожаная полоска остаётся безжизненной лентой лежать в руке Хана. — Помнишь в каком ящике? — М-м, да. Верхний, — кивает Минхо, вставая с колен и поправляя шорты. Ноги щекочет от долгого однотипного положения, но это не особо волнует. Он идёт в спальню, сразу же направляясь к комоду и открывая его. Он думает о том, стоит ли ещё подразниться, так как мысли о раздражённом Хане слишком хороши, но, вспомнив, что он почти никогда не выходит из себя, почти отметает эту идею. Минхо осматривает комнату и прячется за толстую штору, вставая на ковёр, свёрнутый у окна. Хихиканье чуть не срывается из его губ, когда Джисон выкрикивает его имя с дивана. Он тихо сидит, даже когда Хан начинает искать его по всей комнате. — Минхо, ты серьёзно? — стонет он, находясь в другой части комнаты. Он наконец подходит к окну и уже берётся за край шторы, как младший выбегает с другой стороны с громким «Бу». — Блядство! — вскрикивает Джисон, но через пару мгновений тут же начинает смеяться. — Ты точно кот, да? Они тоже так прячутся, а потом выпрыгивают из ниоткуда. — Зато теперь у тебя есть кот, который ещё и зарабатывает сам, а не сидит на шее, — хвастается он, когда Джисон нетерпеливо подхватывает его на руки и закидывает на плечо. — Верно, потому что он лежит, — смеётся Хан, опуская его на диван и нависая сверху. Ухмылка на лице Минхо буквально говорит о том, что он не собирается сдаваться и становиться смирным. — Погода сегодня хорошая, — улыбается он так, что в уголках губ образуются ямочки, а губы чуть вытягиваются. Чёрные волосы ореолом рассыпаны по простыням. — За окном уже небо такое прям бордовое. А ещё у меня есть это, — Минхо показывает смазку, которая так и лежала в его ладони. На упаковке нарисована клубника. Ничего необычного или экзотического. — Зубы ты заговариваешь, как нефиг делать. Молодец, — отвечает Джисон, дёргая бровь вверх и ухмыляясь, на что Минхо лишь смеётся. — Я не ведьма, чтобы заговоры делать. — Тут бы я поспорил, честно, — говорит старший, опускаясь к нему и начиная выцеловывать шею, сначала мягко касаясь губами чувствительных участков, а потом слегка всасывая. Для достаточно мягкой и нежной кожи Минхо этого было достаточно, чтобы даже после таких небольших манипуляций на ней расцветали бледные кружки, которые не останутся на шее надолго. Минхо откидывает голову назад, подставляя больше места для поцелуев и засосов. Колено Джисона давит на промежность, а руки поддерживают под талией и лопатками. Минхо выгибается, одной рукой цепляясь за плечо старшего, а второй рукой пытаясь снять ошейник, чтобы Хан покрыл поцелуями и кожу под ним. Правда, его руку накрывает чужая, дабы убрать с аксессуара. — Тебе он очень идёт, — говорит Джисон, кладя его руку к себе на второе плечо. — Зачем же мы будем полностью терзать тебе шею, а? У тебя есть ещё много прекрасных мест, чтобы там красовались милые метки, — рука, которая находилась под талией, спустилась ниже, обводя ягодицы и оказываясь под бедром, а потом и под коленом, чтобы согнуть чужую ногу и приподнять. — Например, эти чудесные бёдра, да? — Совсем забыл сказать, что они тоже всем нравятся, — говорит Минхо, приоткрывая глаза, чтобы взглянуть на удивлённое лицо Джисона, который замер в замешательстве, наблюдая за тем, как довольная улыбка растеклась на губах младшего. — Да что ты говоришь, — ухмыляется Джисон, наклоняясь ближе к лицу Минхо, рукой давя на чужое бедро, чтобы поднять чужую ногу выше. — И сколько людей могут сделать так же, как я? Вот так уложить тебя в постель и ты не скажешь им ни слова против? — Минхо делает вид, что очень задумывается над вопросом, но через пару секунд его руки перемещаются за шею Джисона, чтобы притянуть его ближе. — Оу… Похоже, что только ты, — невинно улыбается он, пальцами играясь с волосами Хана, который с гордой улыбкой оглядывает его. — Тогда, может, ты перестанешь выкрутасничать и мы перейдём к самому важному? — Джисон мягко проникает пальцами под штанину шорт Минхо, оглаживая сильные мышцы. — Мы можем перейти к этому и с моими выкрутасами, — протестует Минхо, склоняя голову набок в непонимании. — Не вижу проблем. — Мы можем посидеть, подождать, пока ты не устанешь дразниться, а потом ляжем спать, — смеётся Джисон, уже отпуская Минхо, но руки за его шеей лишь крепче сжимаются. — Ладно, ладно, я передумал, можешь начинать, — тараторит в самые губы Минхо, после чего Хан с улыбкой прижимается своими губами к его. Его руки опускают тело Минхо на простыни, тут же проникая под саму футболку, оглаживая рёбра, едва видимые мышцы живота и кожу торса в принципе. — Ты так прекрасен, — шепчет Джисон, на что младший хихикает, притягивая его ближе и немного напрягаясь из-за щекочущего чувства. — Даже когда дразнюсь? — спрашивает он, сразу же после вопроса прижимаясь губами к чужой мягкой щеке, руками сжимая ткань футболки на спине. — Тогда ты прекраснее всего. Тогда ты становишься собой, а не кем-то другим. Помнишь самое начало? Ты был таким закрытым, как бездомный котёнок, которого только подобрали с улицы, а сейчас полноценный наглый кот, — Джисон опять посмеивается, помогая снять футболку с Минхо, которая летит в угол комнаты. Глаза бегают по оголённому телу, когда он приникает к ключицам и кусает их, не слишком сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы это ощущалось лёгким давлением на кости. — Тогда, — Минхо выдыхает, выгибая спину и сильнее цепляясь за спину Джисона. — Тогда почему ты меня затыкаешь! — договаривает он, когда два пальца чужой руки проникают под ошейник и тянут назад. — С тобой по-другому нельзя. Иначе единственное, что между нами бы случилось за этот вечер, — это твои шуточки, — говорит Хан прежде чем поставить пару засосов чуть ниже яремной ямки. Втянув тонкую кожу, он слегка прикусывает её, сразу же любуясь наливным красным оттенком, что на следующий день станет сиреневым. — Они хороши, — шепчет Минхо, опускаясь на покрывала. Ладони сами скользят по чужим оголённым рукам, слегка давя на кожу ногтями, чтобы на ней оставались ямки. — Но ты ещё лучше, детка, — отвечает Джисон. Его губы оставляют поцелуи на рёбрах, заставляя Минхо ворочаться и хихикать от щекотки. Через мгновение поцелуи переходят на живот, а язык обводит едва заметные верхние кубики, которые контрастируют с нежностью и мягкостью нижней части. Минхо выдыхает через зубы с шипением, метаясь между рук Джисона, сминая под собой простыни, а старший и не планирует останавливаться: одна его рука обвивает талию младшего, а вторая скользит под штанину шорт, пальцами массируя бедро. Минхо не может и двинуться в сторону, пока Джисон выцеловывает его живот, закинув его ногу к себе на плечо и удерживая чужой торс второй рукой. Это длится так долго, что у младшего начинает сводить бедро, отчего он постанывает, закрывая глаза. — Сонни, пожалуйста, — скулит он, пытаясь убрать ногу с чужого плеча, но Хан явно против, так как сразу же хватает его за лодыжку, удерживая. — М? Что пожалуйста? — У меня бедро сводит. И хватит дразниться, — обиженно ворчит Минхо, наконец приземляя ногу на постель, расслабляясь. Правда, это ненадолго, так как Джисон лицом зарывается в его шею, но не целует кожу, вместо этого прикасаясь к ошейнику. — Сонни! — Тебе можно, а мне нет? — спрашивает старший, на что получает утвердительный наглый кивок. — Тебе повезло, что я люблю тебя, так бы я мог растянуть это надолго, — Джисон целует подбородок Минхо и отстраняется. Его пальцы тут же цепляются за резинку шорт и боксеров, стягивая одежду. Младший приподнимает бёдра, чтобы всё происходило быстрее, а Хан, отбросив последнюю ткань, что была на Минхо, вновь устраивается между чужих бёдер, сразу с улыбкой наклоняясь и смотря в лицо парня из-за стоящего члена, заставляя того захныкать от стыда и смущения. Губы накрывают кожу на внутренней стороне бедра, всасывая и кусая. Здесь засосы гораздо ярче. Джисон наслаждается этим так, словно нет ничего лучше. Его зубы впиваются в кожу, оставляя белые ямки, которые тут же алеют. Его губы испещряют бёдра поцелуями вперемешку с засосами и укусами, избегая налитого кровью члена. Минхо уже устал от того, как чувствительно его тело. Казалось, что он вполне способен кончить только от таких ласк. Джисон хмыкает, ближе двигаясь к тазобедренным косточкам, а потом отстраняется, чтобы взять в руки смазку и выдавить на пальцы небольшое количество. Разогрев, он вновь пригибается к лежащему парню, который переводит дыхание, лёжа на простынях. Тёплый рот накрывает член, язык обводит каждую венку. Минхо просто уносит с того, как это хорошо. Когда он только узнал про секс из порно, ему тогда было не больше одиннадцати, он думал, что от этого нельзя получить такого удовольствия, о котором все говорят. Он даже трогать себя не пытался, но Джисон доказывает из раза в раз, что это действительно очень приятно. Чистая рука Джисона ставит ногу Минхо чуть дальше, чтобы больше раскрыть его, а второй рукой он раздвигает чужие ягодицы, пачкая их небольшим количеством лубриканта. Почти сразу после этого один палец касается сфинктера, заставляя Минхо простонать чуть громче. Звук звонко пронёсся по всей комнате, теряясь в шторах и убегая через проём в зал. Джисон аккуратно вводит палец, вырывая из младшего больше хныканий. Руки сцепляются за чужой шеей. — Ты такой хороший, детка, — шепчет Джисон, двигая пальцем внутри. Сердце радостно подскакивает от похвалы, из-за чего Минхо счастливо мурлычет ему на ухо, крепче хватаясь за Хана. Через некоторое время внутри уже двигаются три пальца. По комнате разносятся непристойные звуки: стоны, хныканья, хлюпанье смазки. Джисон отстраняется, пытаясь встать с постели, но Минхо притягивает его сильнее, переживая, что старший оставит его в таком состоянии. — Тш-ш, малыш, ты просто забыл достать презервативы. Я вернусь очень быстро, ты даже не успеешь моргнуть, — успокаивает его Джисон, целуя в краешек губ, на что Минхо приоткрывает один глаз и с недоверием смотрит на него. — Ты же не будешь наказывать меня за то, что я тебя дразнил? — Я когда-нибудь так поступал с тобой, детка? Мне кажется, что такого не было ни разу, м? — смеётся Джисон, чувствуя, как смазка на руке уже засыхает и превращается в тонкую плёночку, стягивающую кожу. Минхо, подумав пару секунд, всё же отпускает его. Хан быстро встаёт с нагретой постели и подходит к комоду, вытаскивая из верхнего ящика пачку презервативов. Вернувшись на постель, он снимает с себя домашние штаны и боксеры, кидая их к остальной одежде. Неприятный холод ударяет по возбуждённому члену, заставляя зашипеть. Забравшись на постель, он зубами раскрывает упаковку, потому что руки скользили. Надев и раскатав латекс по члену, он прижимается пахом к ягодицам Минхо, хитро улыбаясь. Их размеры не особо отличаются, может быть, у Джисона чуть толще, но младшему очень нравится то, как ощущается член Хана в нём. Словно создан для него, а может быть и не словно. Минхо всегда кажется, что он очень маленький на его фоне, хотя он даже выше. Но что-то есть в ауре Джисона, что заставляет смотреть на него снизу вверх. — Готов, малыш? — спрашивает старший, целуя ключицу. Минхо кивает и выдавливает из себя хриплое «Ага». Джисон толкается в него, сразу же останавливаясь, чтобы дать привыкнуть к чему-то внутри себя. Через минуту Минхо кивает и Хан продолжает движение, почти сразу же беря медленный, но сильный темп, который, как оказалось, больше всего нравится младшему. Ему нравится ощущать силу Джисона, который и без рукоприкладства может доказать, что сильнее. Изначально он думал, что Джисон достаточно слабенький, но, как оказалось, это было ошибкой. Джисон нежно, но очень сильно втрахивает его в матрас, заставляя голос срываться. Соседи вряд ли довольны слушать это, хотя, может быть, их вообще нет, ведь ещё ни разу не поступали жалобы. Минхо царапает спину и плечи старшего, стараясь быть ближе и заземлиться. Ему так приятно. Ошейник слегка давит, немного мешая, но также возвращая его в реальность время от времени. — Ты мой самый прекрасный, — хрипло шепчет Джисон, вбиваясь в податливое тело. — Самый лучший. Не устаю говорить тебе, что нет никого лучше тебя, — голос Минхо срывается. Похвала — это то, что может быстро довести его до разрядки вкупе со стимуляцией простаты. Он стонет, сильнее впиваясь ногтями в спину Джисона, который сжимает его бедро и талию. — Я люблю тебя. Пелена оргазма полностью застилает глаза Минхо, когда он с хныканьем кончает, пачкая семенем их тела. Он через силу приоткрывает глаза, почти не различая Джисона перед собой из-за слёз, но по стону, который издаёт Хан, и по сокращению мышц внутри ясно, что это прекрасно довело старшего до оргазма тоже. — Я тоже тебя люблю, — слабо говорит Минхо перед тем, как провалиться в дрёму из-за слабости и усталости.***
Минхо просыпается уже полностью чистый и одетый в домашнюю одежду. Ошейник не давит на горло, от него остаётся лишь небольшой красный след. Джисон лежит рядом и смотрит видео про котов на телефоне, а на его животе спит рыжий комочек шерсти. Приглядевшись, он понимает, что это Суни. Хан поворачивает голову в его сторону, заметив копошение рядом. — Ты долго спал. Я сильно вымотал тебя? — спрашивает он, откладывая телефон и улыбаясь своей нежной улыбкой. — Суни? Почему Суни тут? — не отвечает Минхо, подрываясь с постели и удивлённо смотря на кота, который сонно приподнимает голову. — Во-первых, теперь он живёт с нами, а во-вторых, я получил работу в другом городе. Он побольше, чем этот, поэтому вполне возможно, что там всем будет не до нас, — говорит Джисон, поглаживая полностью чистого кота. Только теперь Минхо замечает красные царапины на руках Хана. Те, которые чуть выше, похоже, оставил он, а те, что ближе к кистям — Суни, когда старший мыл его. — Ты хочешь сказать, что мы переедем? — удивлённо спрашивает Минхо, но без печали или злости. — Отсюда? Навсегда? — Именно! Я продам эту квартиру, а потом, когда мы там обустроимся, ты можешь попробовать пойти в колледж. Как ты смотришь на это? Ещё я подумал, что Суни очень будет одиноко без нас, поэтому почему бы ему не стать частью нашей семьи? — в глазах сияет надежда на то, что всё в деле. Что ему не придётся уезжать одному. — Пиздец! — вскрикивает Минхо со звёздами в глазах. — Это просто замечательно! Ты правда хочешь уехать со мной? Вдруг я не тот? — с сомнением в голосе спрашивает младший. Ему хватило терять близких. Суни вальяжно проходит по кровати, запрыгивая на колени парня, подставляя мордочку, чтобы его почесали. — Я с каждой проведённой вместе секундой понимаю, что ты тот самый человек, — с улыбкой произносит Джисон. — Главное, чтобы ты чувствовал тоже. Уедешь со мной? — Навсегда? — с надеждой спрашивает младший, протягивая мизинец, вспоминая, как в школе все так делали, обещая вечную дружбу. — Навсегда, — парень нежно улыбается, хватаясь своим мизинцем за чужой. Они оба посмеиваются, сидя на мягкой кровати с пушистым котом на коленях, что сонно мурчит, лапой ударяя по руке Минхо, прося внимания, которое полностью на Джисоне. Счастье казалось таким далёким. Таким недосягаемым, а оказалось, что оно жило на этаж выше. Но почему-то людям нужно придумать гораздо больше каких-то трудностей. Другой уровень, другой пол, что-то ещё, лишая себя того, что они могут заслуживать. Разве есть в этом какой-то смысл? Главное, что человек, с которым комфортно, найден, а всё остальное лишь глупые ограничения. Если кто-то выдумывает их себе, то разве это любовь? Разве это не пустые отговорки, чтобы отказаться от человека, в котором сомневаешься или сомневаешься в собственных чувствах? Впрочем, это уже пустые слова, которые не очень-то и относятся к этой истории. Ведь эта история начинается хорошо, и у неё нет конца.