Искусство воспоминаний (The Art of Remembering)

      — Коул?       — Мм?       — Не пойми меня неправильно, но ты выглядишь как дерьмо.       Оглядываясь назад, Коул не должен был удивляться тому, что Кай уловил перемену его настроения. Хотя он считал себя неплохим актёром — раньше он учился в школе исполнительного искусства, ради кружитцу — он знал, что никогда не сможет обмануть никого из своих друзей.       Но попытаться он, конечно, мог.              — Всё в порядке, — сказал Коул, не поднимая глаз со своего рисунка.       — Правда? — Спросил Кай, усаживаясь за стол напротив Коула. Как бы ни было велико искушение посмотреть на него, встретиться лицом к лицу с этой парой янтарных глаз и потеряться в них, как он всегда делал — нет-да-нет. Да, это было заманчиво. Нет, он не мог, не мог этого сделать.       — Что ты рисуешь? — спросил Кай с игривостью в голосе, от которой у Коула упало сердце. Возьми себя в руки, ты должен взять себя в руки, ты должен…       — Это дракон?       Коул кивнул, стараясь не обращать внимания на тёплое чувство, поднимающееся к его щекам. Он был в порядке. Всё было в порядке. По крайней мере, на некоторое время. Следующие несколько минут он провёл, рисуя в тишине, изредка доставая ластик — он находился близко к Каю, но, конечно, когда мастер огня был совсем рядом, тишина не могла затянуться.       — Знаешь, говорят, что художник, когда рисует, копирует на бумаге своё собственное выражение лица.       — И? — спросил Коул, и почему он это спросил? Он словно умолял Кая посмеяться над, возможно, ошарашенным выражением его лица. Он крепче сжал карандаш, ожидая пренебрежительного комментария Кая.       — Ну, сейчас ты нарисуешь очень грустного дракона.       Коул физически почувствовал, как с его плеч свалилась тяжесть. Одновременно с этим появилась ещё одна, но уже не такая тяжёлая, как прежде.       Конечно, Кай уловил это: ещё один дерьмовый день среди бесчисленных других. Только тогда Коул позволил себе взглянуть на Кая, и во второй раз с начала разговора в его груди что-то сжалось.       Кай опирался на свою руку, прижавшись щекой к ладони, пальцы тянулись к уху. Должно быть, он принимал душ, потому что, хотя волосы были сухими, на них не было никакого средства. Вместо колючек на лоб лениво падали несколько прядей волос. Глаза его были почти скрыты ими, но Коул всё равно мог отчётливо видеть их, мерцающие в ответ, и это было всё, чего он хотел — остаться там навсегда, смотреть на Кая и…       Коул перевернул страницу в своём этюднике.       Не прошло и секунды, как Кай опустил руку, глаза его расширились, и нет, нет, нет, это не то, что должно было произойти, нет…       — Коул, прости, я не…       — Не шевелись!       — Ч-что?       — Я пытаюсь нарисовать тебя, просто… — Коул сделал обратное движение рукой. — Вернись к тому положению, в каком ты был раньше.       Коул не мог поверить, что ему удалось произнести это вслух. На мгновение ему показалось, что он что-то напутал, и он решил извиниться и уйти, чтобы спокойно продолжить рисовать своего ошарашенного дракона, но выражение лица Кая снова смягчилось.       — Хорошо.       И Коул приступил к делу.       Он неуклюже набросал голову, затем начал добавлять детали без особого порядка. Он не позволял себе тратить больше нескольких минут на каждую часть тела, потому что слишком зацикливался на деталях, слишком отвлекался. Однако на глаза он потратил более чем достаточно времени, и всё же ему так и не удалось передать их живость на бумаге.       — Знаешь, я…       — Заткнись, — сказал Коул, и поднял вверх указательный палец.       — Я просто хотел…       — Никаких разговоров, — повторил Коул. — Ты саботируешь рисунок. Не двигайся.       — Я начинаю думать, что вся эта затея — просто уловка, чтобы заставить меня замолчать, — сказал Кай, и Коул позволил ему это.       — Возможно, — сказал Коул, и на его губах появилась улыбка. Он понятия не имел, откуда взялась эта вновь обретённая уверенность, но был чертовски благодарен за неё.       — Возможно? — сказал Кай. — Ты должен…       — Молчи.       И Кай действительно замолчал.       Коул решил оставить глаза в покое и вернуться ко рту Кая. Он добавил немного теней, но что-то выгядело не так. Коул посмотрел на Кая, потом снова на рисунов и опять… Правый изгиб был не совсем правильным. И левый тоже. Ни одна из кривых не выглядела правильно.       — Что-то случилось? — спросил Кай.       Коул подумал, не ответить ли ему, но было уже слишком поздно.       — Да, вообще-то, — сказал он, снова смотря туда-сюда. — Ты переместился.       — Нет, я не…       — Ты двигался, — настаивал Коул, но не мог найти в себе силы оставаться серьёзным. — Ты не улыбался, когда я это рисовал.       — А разве нет? — сказал Кай, и, чёрт возьми, Коул даже услышал улыбку в его голосе.       — Нет.       Коул развернул рисунок так, чтобы Кай мог увидеть его сам. Конечно, он знал, что Кай просто дразнит его, но он был очень горд своим рисунком.       — Хм… — сказал Кай, присмотревшись. — Ты прав, это выглядит довольно серьёзно.       — Я же говорил тебе…       — Ты уверен, что не просто копируешь своё собственное выражение, художник? — Кай спросил, сдвинув руку так, чтобы она опиралась на кулак. — Кстати, ты так и не сказал мне, в чём дело.       Коул вздохнул, отложив карандаш.       — Я начинаю думать, что эта схема — уловка, чтобы заставить меня сказать тебе, что не так, — пробормотал он.       — Работает?       Коул очень не хотел, чтобы это сработало.       Он попытался отмахнуться от этого, закатив глаза, хотя бы для того, чтобы избежать взгляда Кая, но не смог сдержать вздоха, который вырвался у него, когда он почувствовал что-то тёплое на тыльной стороне своей руки. Он бросил на неё быстрый взгляд и увидел, что Кай положил свою руку на его.       — Серьёзно, ты хорошо себя чувствуешь?       Он полагал, что скрывать это уже бессмысленно.       — Я в порядке, — сказал Коул, и он почти почувствовал, как Кай поднял брови, но его больше занимало наслаждение его прикосновением. — Я в порядке, просто… мой папа.       — Всё в порядке? — спросил Кай.       Коул кивнул.       — Да. Мы были на вызове перед этим, и у нас обоих был длинный день, так что мы просто… выместили это друг на друге, я думаю.       — Коул, всё в порядке.       — Я знаю, — быстро сказал Коул. — Поэтому я и не хотел поднимать эту тему. Но ты упрямый. — Он сделал секундную паузу, а затем добавил: «Как всегда».       Кай хмыкнул.       — И как, это для тебя новость?       — Кто сказал, что это новость для меня? — спросил Коул, внезапно осознав, что рука Кая всё ещё лежит на его руке.       — Я не знаю, чего от тебя ожидать в последнее время, — сказал он.       В горле у Коула так пересохло, что на секунду он не смог заставить себя говорить.       — Что это значит?              Кай пожал плечами.       — Ты стал рисовать намного больше.       — Может быть, ты просто не уделял этому достаточно внимания.       — Мы живём вместе.       — Ты не всё обо мне знаешь, — сказал Коул, приготовившись к ответным высказываниям Кая, но был удивлён, когда они так и не последовали.       Огненный ниндзя издал глубокий смешок, и его глаза снова встретились с глазами Коула.       — Наверное, нет.       Коул почувствовал себя так, словно его ударили по лицу.       Долгие взгляды, улыбки, хихиканье, физический контакт… Он всегда отмахивался от них, считая их частью личности Кая, но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что эти моменты были припасены только для него и…       — Ты в порядке? — спросил Кай, с ноткой беспокойства на кончике яыка.       И Коул сделал прыжок веры.       Не разрывая зрительного контакта, он повернул свою руку так, чтобы рука Кая скользнула в его руку — грубая и мозолистая от работы кузнецом — и сжал её.       — Более чем хорошо, — сказал Коул.       Черты лица Кая расслабились, и он снова добродушно улыбнулся. Через несколько секунд он сжал руку в ответ, и Коул не смог удержаться от ухмылки, да и не хотел.       Ему не нужно было запечатлевать этот момент на бумаге, чтобы запомнить его.                            Конец.