Теперь ты больше не Изгой

      Была тёмная и тихая ночь. Два босмера, мужчина и женщина, сидели у костра. Эльф что-то помешивал в подвешенном над огнём котелке, а та эльфийка, его жена, баюкала на руках укутанную в ткань дочь. Она улыбалась и напевала ей какую-то песенку. Маленькая девочка протягивала к лицу матери детские ручки, время от времени дотягиваясь до длинных рыжих волос.       С каменного выступа за всем этим наблюдал невысокий человек, в лёгкой броне, которую назвать именно бронёй было довольно сложно, поскольку защищала она слишком мало. На его лице и теле были зелёные замысловатые узоры, волосы были тёмными. В его руках был необычный лук, чья тетива была сильно натянута. Он целился в сердце одного путников. Наконец он тихо вздохнул, оперение стрелы на пару мгновений коснулось его щеки и он выстрелил. Босмер вскрикнул и упал, прямо в огонь, повалив при этом котелок, из которого сразу же вылился ещё бурлящий бульон. Запахло палёной плотью. Эльфийка закричала, прижимая своё дитя к груди. Она хотела убежать, но не успела, ещё одна стрела просвистела в воздухе и попала ей в голову. Она упала на землю, не отрывая рук от своего самого ценного сокровища.       Изгой усмехнулся, прикрепив оружие за спиной. Он уже готов был уйти, как вдруг услышал детский плач. Вздрогнув он обернулся на место убийства, а затем ловко слез с выступа вниз. Подойдя к трупу женщины, он откинул её руку и увидел её. Маленькая, хрупкая и испуганная. Мужчина взял с пояса охотничий нож и занёс над ребёнком, но его руки остановились, когда лезвие уже почти коснулось ткани. Вздохнув он убрал оружие в ножны и взял девочку на руки. Она продолжала плакать и он стал её слегка покачивать. Наконец, когда она угомонилась, он, проклиная всё что приходило в голову, отправился к лагерю, где его возвращения ожидали остальные члены племени.       «Запомни навсегда, дитя, норды — худшие существа, которые только существуют, а другие расы ненавидят нас. Мы убиваем, чтобы вернуть свободу и не быть убитыми. Мы выживаем, а не живём. Ты была исключением среди тех, кого мы ненавидим и твоё предназначение — исправить нашу ситуацию, вернуть нам наши земли. Так решили ворожеи, великие и мудрые женщины, слившиеся с природой. И ты должна ценить это. А самое главное — сделать правильный выбор.»       Она никогда не могла понять, почему эта честь выпала именно ей. Она была самой обычной девушкой, такой же как и все. Разве что, у неё сильно отличалась внешность: кожа смуглая, чуть желтоватая, лицо угловатое, а глаза чёрные, причём полностью. Ну и у неё были длинные остроконечные уши. И всё же именно ей предсказали великую судьбу, но только если она сделает правильный выбор. Только вот никто не сообщил ей какой и когда. И она боялась этого выбора, боялась что не сможет, боялась что это произойдёт слишком быстро или слишком поздно. И к тому же, она никак не могла заставить себя ненавидеть нордов. Она скорее боялась их, видев как несколько наёмников этой расы напали на их оплот. Да, они и сами не выжили, но успели убить некоторых её соплеменников. Да и несмотря на предназначенное, её всё равно недолюбливали, из-за её происхождения. У неё не было семьи. И поэтому единственное, зачем она желала сделать выбор так, как нужно, было её обретение. Ей обещали, что она станет частью семьи, что её будут любить. Она надеялась что это произойдёт.       Вересковое-сердце подозвал её жестом руки, смотря на неё сверху-вниз. Он был немного больше других, а в районе сердца действительно был зачарованный вереск. На его лице было много шрамов и зелёных линий. Немного помешкав, эльфийка робко подошла к нему по ступеням и опустила голову. Встав со своего трона, изгой подошёл к ней и грубо схватил за подбородок, заставив её посмотреть ему в глаза. Слегка прищурившись он вгляделся в темноту её глаз, а затем кивнул и посмотрел на остальных, нетерпиливо ожидающих, что же вождь скажет. Отпустив её подбородок, он резким движением рвзвернул её и положив руки на её хрупкие плечи громко заговорил, чтобы было слышно всем.       — Её время пришло, друзья! — сказал он, чем вызвал удивлённо-довольные возгласы в небольшой толпе. — Пришло её время продемонстрировать свои умения. Неподалёку от нашего оплота, поселился охотник со своей семьёй. Они норды и должны умереть! И это может сделать она. Амарилис сделает свой выбор и сможет по-настоящему стать одной из нас!       Эльфийка вздрогнула. То-ли от того, что у неё оказывается есть имя, то-ли от предстоящего вступления в семью то-ли… То-ли от того, что она должна была убить для этого людей. Это пугало её больше всего. Она хотела обернуться и сказать, что ещё не готова, но эти слова остались у неё в голове, ведь вождь подозвал двух других девушек, которые тут же увели её куда-то. Вскоре её посадили на каменный стол и подошла ворожея. Жуткая полуженщина-полуптица подошла к пьедесталу и взглянула на дрожащую девчушку. Фыркнув, ворожея попросила нанести на лицо девушки узоры, а когда это было выполнено, она начала что-то бормотать.       Амарилис захотелось кричать, ведь только что нанесённые краской линии и завитки начали болеть так, словно к её коже приложили раскалённый металл, той же формы что и узоры. Она до скрежета сжала зубы и стала терпеть. Ворожея продолжала говорить не то заклинание, не то проклятие, всё повышая и повышая громкость своего голоса. Наконец она замолчала и провела крючковатыми и когтистыми пальцами по лицу эльфийки. И ушла, позвав за собой своих учениц, оставив ту с медленно утихающей болью наедине.       Был ещё только закат, но в небольшой хижине было уже тихо, все спали. Держа в руке кинжал, Амарилис тихонько пробиралась ко входу, пару раз украдкой посмотрев в сторону лагеря. На ней была открытая во многих местах броня изгоев, а на голове некое подобие шлема, больше похожее на беспорядочное гнездо из перьев. На её лице были зеленовато-голубые плетения, слегка поблёскивавшие от последних лучей солнца. Поджав губы, она тихо проскользнула внутрь, взяв своё оружие ещё крепче. Осторожно ступая по полу, она приближалась к кроватям. Охотник спал на одной кровати, его женана другой, а на третьей посапывал мальчик лет семи-восьми. Наконец она подошла к ним. Взглянув на в последний раз спокойно спящую семью, она наконец сделала это. Мужчина чуть слышно прохрипел, когда лезвие полоснуло его по шее, его жена скончалась также. И наконец пришёл черед мальчика. Она занесла руки для удара в сердце, но не смогла положив руки на голову. Окровавленное лезвие коснулось её лба плоской стороной. «Я не могу, я не могу это сделать! — мысленно взвыла она, смотря на ребёнка из-под опущенных ресниц. — Он ещё молод… Но уде и не мог бы стать одним из нас… Но всё равно, я не могу убить его! Не могу! Он не виноват в наших бедах… — от этой мысли её передернуло. — Так ведь и его родители ни в чём не виновны… Они просто… Жили своей жизнью…» Из её глаз потекли слёзы, но она всё же смогла взять себя в руки и наконец доделала своё задание. Ребёнок был убит. Наконец убрав оружие в ножны, она встала, вытерла слезы, — оставив при этом кровавые разводы — и отправилась обратно. Становиться частью семьи.       Была тёмная и тихая ночь. Она снова лежала на пьедестале, но на этот раз, вокруг неё лежали изуродованные головы коз, пара свечей и ещё несколько вещей. Вокруг неё ходили две ворожеи, подготавливаясь к тому, что должно было произойти. Наконец они остановились с разных от неё сторон и начали ритуал. Её не связывали, нет, она покорно лежала, ожидая когда всё закончится. Над ней пронесли травы, которые она не смогла опознать, проговорили несколько заклинаний, которые она тоже не поняла. Потом одна из ворожей взяла её за руку.       — Тот, кто в жизни был изгоем… — проговорили обе, своими хриплыми голосами.       Девушка почувствовала нечто странное. «Хочу ли я этого?..» — пронеслось у неё в голове. Затем снова. Вторая ворожея занесла над ней какой-то кривой клинок. Они продолжали заклинание, но эльфийка уже ничего не слышала. В её голове звучали три слова: «Я не хочу». Резко она ударила ногой по пернатой руке той, что занесла над ней оружие, что заставило ворожею выронить его, а затем, девушка вырвала руку из цепких пальцев и кувырком слезла со стола, перевернув несколько козьих голов. И она побежала, не обращая внимания на разъярённые крики позади. По пути она схватила первый попавшийся лук и колчан стрел и ловко прикрепив колчан на поясе, взяла в руки лук, будучи готовой защищаться. Она не думала о том, что это был её единственный шанс получить семью, которой у неё никогда по-настоящему не было, лишь те три слова вертелись в её голове, а тело просто выполняло всё, что было необходимо. Она бежала и бежала, уворачивалась от стрел, отталкивала тех, кто стоял у неё на пути.       Сколько она так бежала? Ей и самой это неизвестно. Она остановилась на небольшой полянке в каком-то лесу, когда солнце было в зените. Остановка была скорее вынужденной, из-за резко навалившейся усталости, боли и с огромным желанием реветь. Лёжа на траве, она тяжело дышала, из глаз текли слёзы, она вся дрожала. Где-то наверху пролетела птица. Она лежала долго, всхлипывая и желая чтобы это оказался сон. И в конце концов уснула.