Мой враг

      Мубай скрипит зубами при встрече.       Дай Вэйцзи привычно улыбается. Разве что, делает это более пресно и нейтрально, чем обычно. — Что тебе нужно? — напряжённо спрашивает Мубай без приветствия. Он не стал бы расшаркиваться и при свидетелях; в одном из множества пустынных коридоров за ареной делать этого не собирался тем более. — Разве у меня не может быть к тебе мирных дел? — не особенно серьёзно спрашивает старший брат, незаинтерисованно мазнув взглядом по чужим ладоням, сжатым в кулак. Они оба знают, что эти слова значат даже ещё меньше, чем простое враньё. — Издеваешься надо мной? — раздражённо цедит Мубай. Вэйцзи примирительно усмехается, пропуская мимо ушей вызов, который звучит в чужих словах. — Раз так… — Вэйцзи делает совсем маленькую паузу, прежде, чем посмотреть Мубаю в глаза. Дай хмурится. У него странно беспокоится сердце под рёбрами — ему, почему-то, именно в эту минуту кажется, что сейчас случится что-то ужасное и он не может избавиться от этого удушливого ощущения. Когда слова брата выбивают почву у него из-под ног, он проклинает это своё верное предчувствие.       Дай Вэйцзи спрашивает: — Что ты будешь делать, если я скажу, что вся верхушка Империи Син Ло скоро захочет убить Тан Сана?       И Дай Мубай теряет дар речи, всё ещё глядя брату в глаза. Что он будет делать? А он может что-то сделать?       Запоздало спохватившись, он подобрался и схватил брата за воротник. Тот даже не отшатнулся. Слова почему-то встали поперёк горла. Мубай с трудом процедил: — Ты…       И не смог вытащить из себя больше ни единого слова. Что ему стоило сказать? Призрачными были даже его шансы одолеть в одиночку брата, и он знал это лучше, чем кто-либо ещё. Лучше, чем кто-либо ещё, он знал, в каком безвыходном положении окажется Тан Сан, если слова Вэйцзи — правда. — Что ты будешь делать, Мубай? — снова спросил Вэйцзы. Он непривычно терпеливо ждал ответа и если бы Мубай не знал своего брата или был чуть менее раздавлен его словами, он бы сказал, что Вэйцзи смотрел на него с сочувствием. Только в его взгляде всё равно нет никакой надежды на подсказку.       Тишина затянулась. Вэйцзы прикрыл глаза, собираясь оторвать от себя руку Мубая. В конце концев, он не был жертвенным благодетелем: в качестве старшего брата он уже сделал больше, чем делал когда-либо.       Но Мубай не отпустил, крепче сжав пальцы. — Я буду бороться. — спешно отрезал Дай, когда в голове больше не осталось мыслей.       Вэйцзи молча слушал его, глядя странным взглядом. Мубай не смог прочитать его и продолжил: — Костьми лягу, но найду способ вам помешать. — причастность брата автоматически встала цепочкой в голове. Где-то там, глубоко в мыслях, не зная даже ещё, что делать, Мубай уже решил для себя единственное, что действительно нужно было решить быстро, пока он не успел уступить страху — он не отступит. Поэтому Мубай продолжил снова — Я не знаю, что вы задумали, но ничего не выйдет.       И повторил, больше для себя: — Ничего не выйдет. Он знал, насколько глупо звучит и выглядит. Почти смехотворно.       Бороться с кем? Бороться как?       И...       Бороться за кого? Тан Сан не был человеком, который нуждается в защите. Более того, если смотреть на вещи под реальным углом, из них двоих на самом деле противостоять смог бы…       Вместо мрачной ямы, наполненной чувством бессилия, которое тянуло к нему руки из прошлого, перед глазами встали пытливые глаза. Синие-синие, живые. Чернеющие в тени ресниц.       Мубай глубоко вздохнул и картинка сменилась.       Теперь — едва заметный изгиб тонких губ. Тан Сан был сдержанным, но Мубай мог бы представить, как линия гнётся свободно сильнее, как Тан Сан по-настоящему улыбается. Улыбается им и…       Улыбается ему.       Его силы были по-настоящему ничтожны по сравнению с тем, с чем мог бы столкнуться Тан Сан. С тем, с чем ему пришлось бы столкнуться. Но это не значило, что Мубай позволил бы себе сбежать.       Он тяжело выпускает воздух из лёгких и берёт себя в руки. Прямо заглядывает брату в глаза. И не видит насмешки.       Дай большн не трусит, но чуть напрягается по привычке, как перед боем, когда Вэйцзи кладёт ладонь на его сжатые пальцы. Брат лишь несильно сжимает их так, как это сделал бы настоящий старший брат, который хочет помочь. Тот, который не пытался убить своего младшего родственника.       Мубай смотрит и Вэйцзи словно хочет сказать что-то другое, даже размыкает для этого губы.       Губы, которые не кривятся и не насмехаются. Но говорит он — Мубай в этом почему-то уверен — что-то совсем другое: — Послы, которые приехали со мной в качестве делегации, видели бой.       Мубай хмурится, прислушиваясь к чужим словам. — И им очень понравилось то, что они увидели. — говорит он. — Мы оба знаем, как дорого может обойтись твоему другу их интерес. Они захотят его себе.       И Мубай понимает, о ком говорит Вэйцзи. — Тан Сан — уникальный маг, таких как он — единицы. Люди императора, которые приехали сюда со мной, не обмолились об этом не словом. — говорит он. — Но, Мубай, они уже приняли решение. Просто сделали это у меня за спиной. — Вэйцзи поджимает губы. — И Император согласится с ними. Син Ло не позволит ему жить, если Тан Сан не станет сражаться на их стороне.       И они оба знают, что Вэйцзи хочет сказать.       Он не станет.       И ещё они оба знают, что если это правда, — а это правда — то времени у них почти нет. — Син Ло не станет медлить, Мубай. — нет никого, кто знал бы это лучше них. — Поэтому, если ты действительно собираешься этому помешать — тебе придётся быть сильным, Мубай. Не убегай. Вэйцзи легко, совершенно без усилий сбрасывает с себя чужую руку. Если бы он не захотел — этого разговора бы не случилось. В конце концев, именно Вэйцзи ждал его среди пустынных коридоров и Мубаю почему-то хочется верить в его благие намерения.       Быть может, именно поэтому — потому что ему отчаянно хочется, чтобы Вэйцзи был искренним — только когда Вэйцзи почти успевает скрыться за одной из многочисленных белых колон, у Мубая что-то щёлкает в голова.       Он окликает брата: — Вэйцзи!       И когда тот останавливается, чуть поворачивая в его сторону голову — показывая, что ждёт и слушает — Мубай спрашивает: — Почему они не сказали тебе? Почему попытались скрыть?       «Ты ведь хотел убить меня» — оставляет несказанным он.       «Ты — мой враг» — повторяет он себе. Три слова, которые спустя годы почти срослись с ним.       Вэйцзи полу-привычно усмехается и не отвечает.       Прежде, чем тот успевает горделиво (словно и не было этого странного разговора минуту назад) уйти, Мубай успевает заметить на чужом лице улыбку, совершенно не соответствующую высокомерному пренебрежению, с которым брат оставляет его без ответа.       И Мубай не уверен, что ему не показалось. Он почти не верит своим глазам.       Потому что улыбка эта была — искренняя.