Холод его губ

30 мая 1979 года. Астрономическая башня. Весна медленно подходила к концу, готовясь передать свои полномочия жаркому, насыщенному и всеми любимому лету. Май был каким то другим, он отличался от остальных весенних месяцев. Регулус не мог объяснить, почему считает его таким особенным. Просто ему май казался проводником к свободе. А самое главное, после мая наступает лето. Яркая, жаркая и самая веселая пора года. Но доживет от Блэк до лета? Пока парень не мог ответить на этот вопрос. После рассказа Кикимера, из его головы никак не выходит одна мысль. В руках он крутит медальон, так похожий на медальон Салазара Слизерина. Крутит со всех сторон, рассматривает. Солнце согревает Регулуса, в попытках отогнать из его головы плохие мысли. В жизни Блэка было два солнца и лишь одно могло по настоящему заставить каменное сердце что либо почувствовать. — Реджи. Аристократ обернулся, глядя на свое солнышко. Каштановые волосы не были идеально прямыми, но и кудрями не назовёшь. В зеленых глазах читалось легкость, доброта и ели заметная усталость. Щеки впали, пухлые губы были все искусаны, а румянца нет уже долгое время. Седьмой курс стал слишком тяжёлым для нее.  Смерть матери на каникулах перед последним курсом слишком сильно повлияла на нее. Блэк слышал, что девушка даже попала в психиатрическую больницу на целый месяц, после попытки воссоединится с любимой матерью. Отца не было, он в азкабане. Парень видел, что даже в самые жаркие дни, брюнетка носила кофты с длинными рукавами, а на запястьях много резиночек и браслетиков. У Авроры красивые длинные волосы, поэтому Регулус нагло стаскивал у нее ленты, считая что распущенными они выглядят лучше, чем в хвосте. За учебой и чтением Саломон надевала очки, забавно поправляя их, когда они сползали вниз. Слизеринец готов был вечно любоваться умной и творческой когтевранкой. — Ты пришла, — выдохнул парень обернувшись. — Ты позвал, — в руках девушки был небольшого размера холст. Аврора волнительно качалась на месте, поглядывая на слизеринца из-под длинных, но не очень густых, ресниц.  Когтевранка подошла ближе и опустилась по стенке к нему на пол. Авроре казалось, что с ним было что-то не так. Он улыбнулся ей, она бросила кривую улыбку в ответ. Аврора не хотела терять лучшего друга. — Я не смогла уснуть сегодня. Закрывала глаза и снились кошмары, а мадам Помфри отказалась выдавать новые зелья. Мне было нечем заняться и я тут…вот, лучше сам посмотри.  Зеленые глаза отказывались встретиться с серыми, боясь увидеть насмешку. Но никаких отрицательных эмоций там не было. За то было восхищение. Регулус с восторгом разглядывал свой собственный портрет, который нарисовала Саломон. Слизеринец не считал себя в жизни таким же красивым, каких был изображён на полотне. Аккуратные шоколадные кудри и темно-серые глаза. Курносый нос, стремящий свой кончик к небу. Тут он выглядел каким то слишком смелым и уверенным в себе. Неужели когтевранка действительно видела Регулуса таким? — Так красиво… Бледная шея залилась краской, щеки от нее не отставали. Девушка, перекрещивая вытянутые ноги, смущенно опустила голову, закрывая свой профиль длинными волосами. Блэк не осознанно потянул руку к ним и заправил ей за ухо.  Аврора заморожено поглядывала на него, боясь, что если она вставит хоть одно слово, это чудесный момент растворится.  И их взгляд встретился друг с другом.  — Я должен тебе кое-что сказать… Саломон нахмурилась, с недопониманием взглянув на друга. Авроре не нравится его взволнованность и отстраненность. Так же выглядела мама перед смертью… Зеленые глаза поймали его врасплох. Смелость куда-то исчезла, а сказанные слова не воротишь. Нужно как то выкручиваться. Ибо сложно сказать возлюбленной о её статусе в своих глазах. О том что полюбил её сразу как впервые увидел. Маленькая девочка, одногодка по словам миссис Блэк, носилась по саду в доме Гринграссов, в попытке догнать светлячка, что разгонял тьму в тот самый вечер. Солнце стремительно покидало небо прячась за горизонтом, отдавая небо под чуткое руководство полной луны. Звонкий смех вдруг стал усладой для ушей, а улыбка сама по себе появилась на улыбке. Но не на долго. Маленькая Аврора упала в фонтан, запутавшись об собственное платье.  Блэк отчитал её тогда, хотя сам был одного возраста с ней, а затем защищал её честь от чистокровного лорда Саломон. Мальчишка не думал, прежде чем бросился в словесную перепалку с ним. Девочка это запомнила и не отлипала от него на каждом мероприятии в чистокровных кругах. Затем на одиннадцатилетние подарила ему медальон, похожий на медальон Салазара Слизерина. Дети поступили на разные факультеты, но когтевранку это не особо волновало.  В тринадцать аристократ понял, что готов отдать все что только есть у него, за её прекрасную улыбку.  «Не переноси разговоры на потом, ибо потом может и не настать» — однажды сказал Регулусу отец. «Прости отец, но ты вырастил лишь одного сына смелым и это далеко не я.» Взгляд невольно падает на руку. Сквозь множество резинок проскакивали длинные рубцы от шрамов. Мама была одной из двух самых важных ей людей. Но она покинула свою малютку. Девушка так отчаянно хотела к ней, звала её в кошмарах. Разрезанное на куски тело мертвой Шарлотты Саломон никогда не уйдут из её снов, постоянно напоминая о том самом раковом дне.  Аврора вернулась домой, над ним черная метка, а внутри расчленённый труп матери. Позже Саломон смогла узнать то, что опровергло ее в окончательный ужас: маму убил папа, который являлся пожирателем смерти… Шарлотта Саломон была полукровкой. Её отец магл, мама чистокровная волшебница, как и муж. Женщина не была виновата в том, что у её супруга резко изменились идеалы и жизненные принципы. Не была виновата в том, что её мужа заставили убить супругу, чтобы доказать верность своему Повелителю. Способ убийства заставлял кровоточить сердце даже самых бездушных.  С тех пор Аврора ненавидела все, что было связано с Темным Лордом, о чем сказала Регулуса в начале седьмого курса, не подозревая о его метке на левом предплечье. Саломон не знала, что мечта Блэка с детства — стать пожирателем смерти. Но после такой жестокой смерти миссис Шарлотты на этой мечте появилась первая трещина. Вторая — попытка Авроры свести счеты с жизнью и ее лечение в психбольнице. Третья — рассказ Кикимера. Четвертая и последняя, что окончательно ставит точку и даёт толчок к шумашедшей идее в голове — увидеть шрамы лучшей подруги в живую.  Брови Регулуса сошлись на переносице. Блэку казалось, что он перестал дышать, когда поднёс руку ближе к глазам. Саломон пыталась отдернуть руку обратно, но хватка слизеринца была намного сильнее её самой. Пальцы принялись снимать каждую резиночку, что скрывали тот день, когда Аврора захотела встретиться с любимой мамочкой. Регулус видел похожие рубцы у собственной матери. Слышал, что мужчины жестоки к своим женам и многие хотят закончить эту пытку именно таким способом.  Шрамы тянулись от начала запястья до самого локтя. Длинные и видно что глубокие. Их было так много. Несколько сделаны аккуратно, видимо самые первые, остальные же нанесены намного жёстче.  На второй руке было так же, но намного меньше. Разум покинул когтевранку, когда та перешла резать вторую руку в мясо. Блэк услышал всхлип. Аврора не показывала свои шрамы, считая, что никому нет дела. У каждого свои проблемы и Регулус не исключение. Да и напоминание сжимало грудную клетку, не давая сделать вздох. Слизеринец поднес руки выше и оставил холодный поцелуй на самом глубоком и длинном порезе. Затем ещё один на втором, на третьем и на остальных. А затем уткнул лбом в запястье девушки. Они не знали сколько просидели так, но разрушать ту атмосферу, что возникла вокруг их, не решался никто.  И все же Регулус подымает голову, взглядом впиваясь в её зелёный глаза. — Я люблю тебя… Саломон громко вздохнула, закрывая будто от страха глаза. — Я буду любить тебя даже после смерти. Обещаю, что найду тебя в следующей жизни. Там мы будем счастливы. Я обещаю тебе это. Я клянусь найти тебя там. — Ты говоришь так, будто прощаешься. Реджи, пожалуйста, скажи что мне кажется, — паника охватила её. — Я не думаю, что вернусь. Не думаю, что мы увидимся ещё.  Паническая атака грозилась захватить её разум и долго не отпускать. Его холодные руки обхватили её горящие щеки, приближая девушку к себе ближе. Но никакого поцелуя не было.  Голова прижата к мужской груди, давая девушке выплакаться вдоволь. Паническая атака была слишком предсказуема в такой ситуации.  Почему она? Почему только она должна терять людей одним за одним? Ей так больно. У Авроры болит сердце и душа. Её милый Реджи к ней больше не придёт. Блэк больше не позовёт когтевранку прогуляться, не принесёт сладость из кухни к ней в больничном крыло и девушка к нему не заглянет после матча по квиддичу. Больше не наденет зелёный шарф и не сядет на трибуны к слизеринцам, дабы поддержать любимого ловца. Не нарисует, не обнимет, ничего.  Это конец. Прощаться слишком больно, но Блэк должен это сделать.  Он оставляет поцелуй на её лбе и покидает. В этот раз навсегда, но только в этой жизни. Ведь Регулус обещал Саломон найти ее в следующей жизни, а обещания слизеринец всегда исполнял. Аврора продолжала реветь на астрономической башне, царапая ногтями лицо. Завтра от своего декана когтевранка узнает о пропаже старосты седьмого курса факультета Слизерина, а ещё через несколько недель о его смерти. 

****

3 июля 1979 года. Морг. Врач в белом халате подошел к коллегам, которые рассматривали очередной труп.  Это оказалась молодая девушка с каштановыми волосами. Приоткрыв одно веко, он узнал, что при жизни она обладала красивыми зелёными глазами. — Имя? — Аврора Саломон. — Причина смерти? — Утопление. Суицид.