Spanktober 2023

      Запах Хозяина почти выветривается, когда на лестнице слышатся знакомые шаги.       В отличие от Уухея, возвышающегося над ним на длинных лапах и взбудораженно подпрыгивающего, Паккун останавливается в паре метров от двери и разваливается у зимних ботинок Хозяина, изображая безучастность. Уухей чуть не визжит от счастья, шумно дышит в дверной косяк и скрипит когтями. Паккун был рад, когда Хозяин принёс щенка, но это недоразумение в последние недели порядком нервирует.       Щёлкает замок. Дверь бьёт Уухея по носу.       Паккун втягивает запах Человека и заинтересованно поворачивает голову.       От Хозяина пахнет работой и металлом, но всё равно как-то по-домашнему. От Человека пахнет пылью, потом и старой бумагой, а ещё Хозяином и кровью. Паккун бы и Человека звал хозяином, но он не живёт в доме достаточно, чтобы удостоиться столь высокого ранга в глазах пса. Паккун знает, что Человек не может. Хозяин только недавно на это жаловался.       — Я не доживу, — говорил он, — до того момента, как его родители перестанут контролировать каждый его шаг. Веришь? Я сто раз предлагал ему переехать. Но если они узнают, у всех нас, дружок, будут огромные проблемы.       Паккун отлично знал, что «проблемы» — это плохо. Когда у Хозяина были проблемы, еда становилась преснее, Хозяин — раздражительнее, а холодильник — пустее. Последний раз у Хозяина были проблемы, когда он менял работу.       Человек вот не доставляет проблем.       Человек тихий, добрый и спокойный. Паккун наблюдает за ним уже давно и считает, что Человек пока что единственный, кому можно позволить греть постель Хозяина. Хозяину с ним хорошо. Правда, Человек ещё совсем молодой — Паккун понимает, что он совсем недавно был щенком. Наверное, этим и можно оправдать то, что Хозяин затаскивает Человека в квартиру за шкирку.       Хозяин всегда брал маленького Уухея за шкирку, когда он что-нибудь разбивал или рассыпал. Паккун предпочитает кусать Уухея за уши, но он понимает, что Хозяину это делать неудобно — зубы у него совсем не острые. Толка и не будет такими зубами кусать. А вот за шкирку тряхнуть — это всегда действенно.       Человек спотыкается о ковёр, и Уухей путается в ногах, пока Хозяин не шикает на него и не выгоняет в кухню, захлопнув дверь. Паккун чует неладное по дёрганым движениям Человека и слышит в дыхании Хозяина.       — Ничего не случилось, — говорит Человек. Хозяин подталкивает его в сторону спальни, и Паккун, поднявшись на лапы, следует за ними. Не нравится ему всё это. Надо бы проконтролировать.       — Не случилось? — переспрашивает Хозяин. — Я отчитываю за такой идиотизм твоего брата, а оказывается, и ты туда же? Только по-крупному?       Голос Хозяина дребезжит. Человек выдыхает и продолжает спокойно:       — Я бы справился быстрее, но их оказалось больше, чем я думал. Остынь, Какаши.       — Ты издеваешься? — повышает голос Хозяин, разводя в стороны руки.       Человек проходит мимо него, стягивает верхнюю рабочую шкуру и оставляет на комоде резко пахнущую сухим огнём железку. У Хозяина тоже такая есть, но он редко берёт её с собой. А Человек всегда с ней. Этой железкой у него пахнет даже от длинной чёрной шерсти на голове, а особенно резко — от пальцев.       — Я делаю свою работу.       — Да любому из толпы в этой забегаловке ничего не стоило одной рукой переломить тебя пополам! Когда Саске дерётся — это у нас «отото, ты ведёшь себя безрассудно», значит. А как самому голову в жар совать, так всё отлично!       — Не кричи, — вздыхает Человек. — Всё прошло хорошо. Ты реагируешь так, как будто у тебя самого никогда не было таких заданий.       — Я не ходил на них один. Чтобы на крайний случай кто-то мог вытащить мой труп, — припечатывает Хозяин, скрестив руки на груди. Каждая мышца в его теле напряжена, и Паккун присаживается у комода, чтобы лучше видеть всю комнату. Значит, это Человек его так разозлил? «Труп» — это тоже плохо. Но трупы Хозяин на работе встречает часто. А от Человека ими часто пахнет. Мёртвыми людьми.       — Ты драматизируешь, — Человек трёт рукой лицо. Паккун чувствует, от него пахнет усталостью, а в одежду въелись ноты гари и чужого страха. Хозяин в два широких шага на своих длинных — куда длиннее, чем у Уухея — ногах преодолевает разделяющее его и Человека расстояние.       Паккун много раз видел, насколько сильные у Человека руки, но сейчас, когда Хозяин хватает его за локоть, Человек почему-то и не думает сопротивляться. Наверное, Паккун бы покусал Уухея, если бы тот решил сцепиться с какими-нибудь местными задиристыми собаками. Но у Хозяина слишком неудобные зубы, чтобы кусать Человека, и Паккун заинтересованно наблюдает, что же он решит делать. Может, как в прошлый раз?       Когда в прошлый раз Хозяин кричал на человека, он зачем-то сел с ним на кровать, но вместо того, чтобы как обычно вылизывать друг друга, они повозились там немного, а потом Хозяин ушёл спать на футон, потому что Человек выгнал его из комнаты. Но это было давно. Ещё до Уухея.       Паккун залез спать к Человеку в ноги, а тот прижал его к себе, как игрушку, и как-то странно часто дышал, как иногда делают человеческие щенки. Паккун ещё тогда подумал, что Хозяин, наверное, сделал Человеку больно. Но потом понял, что Человеку просто грустно — с ними, с людьми, это часто случается — и улёгся ему под бок вместо Хозяина. На утро они помирились, и Паккун остался удовлетворён завершением этой ситуации.       Паккуна обычно выгоняют, когда Человек и Хозяин собираются друг друга вылизывать, но сейчас никто не обращает на него внимания.       — Самоуверенный мальчишка, — почти рычит Хозяин. Человек всё же слабо дёргается, когда его тянут за руку, упирается в матрас, поддавшись. Огрызается в ответ:       — Мне давно не восемнадцать, чтобы ты читал мне нотации, Какаши!       Хозяин на это только раздражённо фыркает:       — Как там Минато-сэнсэй говорит? «Воспитывать никогда не поздно»?       Паккун, прилёгший на краю ковра, без интереса наблюдает, как Хозяин снимает висящую на спинке кровати полоску кожи, которую обычно закрепляет у себя на поясе, и складывает её вдвое. Зачем-то хлопает себя по ладони. Звук выходит приглушённый, но не очень приятный. Как будто кинули тапку. Паккун прищуривается, Человек тоже не выглядит довольным. Горло у него нервно дёргается.       — Как раз он, между прочим, меня хвалил, — замечает язвительно. — А ты как с цепи сорвался…       — Это потому что он прочёл твой отчёт уже после того, как мы уехали домой, и был не в курсе деталей, — отвечает Хозяин. — А мне парни позвонили сразу же, как ты вернулся. Поэтому не говори мне про похвалы, возможность сидеть в ближайшее время я тебе и так не гарантирую.       Полоска кожи с всё тем же противным хлопком, но ещё менее звонким, опускается на зад Человека. У людей слишком мало своей шерсти, поэтому они надевают чужую поверх кожаных тел. Паккун наблюдает, как голые ноги Человека на секунду поднимаются над ковром, а после слышит короткий выдох, напоминающий голодное сопение Уухея по утрам.       Хозяин теперь молчит, и Паккун вслушивается в учащающееся дыхание Человека очень внимательно, потому что обычно безмятежного лица ему со своего места не разглядеть. Голос Человек тоже не подаёт, только начинает вздрагивать, когда хлопки почему-то делаются громче.       — Я тебе ещё устрою, будешь безвылазно в штабе сидеть… — бормочет себе под нос Хозяин. Паккуну кажется, Человек даже не слышит его слов — совсем ведь никак не реагирует.       Ещё через несколько хлопков раздаётся высокий прерывистый вздох, как будто Человек уже собрался что-то сказать, а потом быстро втянул носом воздух и проглотил заготовленный звук. Хозяин прижимает коленом голую спину Человека, и кровать под ним слегка скрипит. Паккун фыркает — вот сломается под ними мебель, будут знать, как ссориться. Шуму случится…       — Да хватит, ты до вечера собрался ремнём махать? — голос Человека звучит сдавленно. Паккун редко слышит, как он повышает тон. — Прекращай, Какаши! Я же сказал, у меня всё было под контролем!       — Засунь себе свой контроль… — что-то Хозяин не договаривает.       Паккун укладывает морду на лапы. Скукотища. Ладно бы лизались, а тут никакого смысла в действии… Но Хозяину лучше знать. Какие же эти люди странные!       Хозяин швыряет кожаную полоску куда-то на стул, меряет широкими шагами комнату. Идёт выпустить из кухни скулящего Уухея. Паккун подбирается к не спешащему подниматься человеку, который с тихим шипением потирает рукой зад. На всякий случай обнюхивает босые пятки, пару раз задев влажным носом.       — Садист, — тихо упрекает Человек вернувшегося Хозяина.              — Последний раз предупреждаю, не суйся в неприятности, мне хватает твоего бедового братца, — указав на Человека пальцем, говорит Хозяин. Человек, поморщившись, поднимается и принимается стягивать с себя тёмную плотную шерсть. Паккун приваливается к ноге Хозяина и тот, наклонившись, нервно почёсывает его за ушами. — Даже собака понимает, что я прав.