❀
Обычно свидания не пугают Сокджина, как и сама идея влюбиться. Да и вообще, любовь — это не то, от чего Сокджин убегает. Однако влюблённость в своего соседа заставляет его мчаться в противоположном направлении, расставляя знаки стоп и крича в лицо любви: «Не сегодня!» Нет, не сегодня. Сокджин не собирается сегодня влюбляться в своего глупого красивого соседа. Он не разрушит их знакомство, потому что Чон Хосок — первый хороший сосед в его жизни. Он первый, кто не врубает музыку в неурочный час и не будит весь жилой комплекс отвратительно громким будильником каждое утро на рассвете. Он первый, кто здоровается с ним в ответ и принимает его приглашения провести время вместе. Хосок — отличный сосед, и Сокджин не собирается отпугивать его своими чувствами. По крайней мере, не сегодня. Сегодняшний день пока ещё отложен для отрицания. А потом наступит завтра.❀
Оглядываясь назад, следует отметить, что приглашение Хосока на ужин, возможно, было ошибочным планом. Сокджин, возможно, заранее настроил себя на неудачу, но он мало об этом думает. В его голове это не свидание. Это просто дружеский ужин с соседом. Это просто то, что люди делают, чтобы быть радушным и строить дружеские отношения. Так поступают, когда хотят узнать друг друга получше, а не когда хотят влюбиться. Сокджин твердит себе, что это просто ужин, ничего особенного, поправляет галстук и проводит пальцами по волосам. Наносит немного воска, чтобы уложить несколько прядей, которые, кажется, сами по себе. Когда он смотрит в зеркало, то думает, не переборщил ли он с одеждой. Может, Хосок явится в пижаме, а Сокджин нарядился для чего-то, что даже не является свиданием? В голове проносится бешеная мысль, желание переодеться и вести себя более непринуждённо, но звонок в дверь прерывает её. Поспешив открыть дверь, Сокджин забывает о надвигающейся гибели возможной влюблённости и распахивает дверь. Беспокойство вылетает из головы, и на какое-то мгновение он расслабляется, чувство комфорта накатывает на него, как волна. А потом он видит улыбку Хосока и думает, что это та сила, которая, наверное, и создала всю Вселенную. Он забывает улыбнуться в ответ, приветствуя гостя со всей возможной вежливостью. Он делает всё возможное, чтобы не создавать неловкости и дискомфорта только потому, что внутри него порхает бабочка, пытаясь закрепиться. — О, хён, как всегда, нарядный, — ухмыляется Хосок, входя в дом с букетом в руках. — У тебя есть ваза? Сокджин долго смотрит на него, пока ухмылка Хосока не исчезает, превращаясь в настороженный, тревожный взгляд, от которого глаза округляются и блестят так, что напоминают Сокджину о звёздном небе. И это не просто звёздное небо. Оно напоминает Сокджину о звёздных созвездиях, висящих в ночном небе тёплыми летними ночами. Небо, нависшее над пляжами, усыпанными галькой и жемчужными ракушками. Это напоминает ему полотна великих художников, украшенные крупинками мерцания. Это напоминает Сокджину о его любимом небе. Тёмно-синее, спокойное и блестящее. — Ты поверишь мне, если я скажу «нет»? — отвечает Сокджин, его голос грозит прерваться, если он не возмёт в себя в руки. — Я был бы в ужасе. — В таком случае у меня есть как раз одна, — улыбаясь, говорит Сокджин, подходя к Хосоку с комом в горле. — Хорошо, — улыбается Хосок и протягивает ему букет. Сокджин задаётся вопросом, приносят ли люди цветы по любому поводу? Если букет уместен на дружеском ужине двух друзей — ничего более. — Надеюсь, ты голоден, — говорит Сокджин, подойдя к кухонным шкафам в поисках подходящей вазы. — Умираю с голоду. — Что ж, надеюсь, тебе понравится моё жаркое. Я добавил особый ингредиент. — Любовь? — спрашивает Хосок, очаровательно улыбаясь. Сердце Сокджина учащённо забилось, пропустив удар, и снова забилось, как по команде, — и всё это за три секунды. — Лаврушки, — отвечает Сокджин, с трудом выговаривая слова. Он думает, не слишком ли очевидна его неловкость, но Хосок, похоже, это ничуть не беспокоит. Он продолжает светскую беседу, и его присутствие постепенно наполняет пространство теплом. Его смех отскакивает от стен и звенит в маленькой квартире. Он звучит как песня, подобно тому, как цикады сочиняют музыку для каждого лета. Мандариновый закат тает в небе, переходя в сапфировые сумерки, когда они разговаривают, ещё долго после того, как был съеден последний кусочек ужина и выпит последний глоток газированной воды. Они разговаривают, и всё вокруг Сокджина синее и спокойное, пока сегодняшний день не станет вчерашним. Пока Сокджин не перестанет бояться падения и не нырнет в бездну, надеясь, что она будет такой же безмятежной, как и всегда присутствие Хосока.❀
Бежать навстречу любви бывает очень трудно. Проводив Хосока за полночь, Сокджин лежал в своей постели и думал, не в силах отвлечься от своих мыслей, о том, что он только что проиграл битву. И что всё не так уж плохо, в конце концов. И что, возможно, всё не так страшно, когда видишь, как Хосок сияет рядом с ним. Что его улыбка — это то, что делает золотой песок блестящим под лучами солнца. Сокджин не любит надеяться, ведь он может ошибаться, но есть интуиция, которая проснулась в нём в ту же ночь и с тех пор подталкивает его и шепчет на ухо: «Сделай это, сделай это, сделай это…» Интуиция, которую он пытается заглушить, но она слишком упряма, наполняет его сердце желанием, потребностью и надеждой, говоря ему, что у него есть шанс. Есть шанс, что всё образуется. Есть шанс, что это падение не закончится крахом. И Сокджин всегда был смелым. Достаточно смелым, чтобы хотя бы попытаться. Чтобы попробовать и столкнуться с последствиями. Возможно, эта история с Хосоком немного пугает, но Сокджин никогда не боялся. Он всегда был достаточно упрям, чтобы преследовать свои мечты, и это не изменилось и сегодня утром. Более того, это делает его ещё храбрее. Он с ещё большим нетерпением ожидает, когда же она осуществится.
❀
Заходя в цветочный магазин, Сокджин делает глубокий вдох. — Доброе утро, — приветствует его Хосок, великолепие его улыбки ослепляет даже солнце. — И тебе доброе утро, — сладко говорит Сокджин, направляясь к прилавку. — Чувствуешь себя сегодня цветущим? — Думаю, можно сказать, — улыбается Сокджин, покусывая нижнюю губу. Хосок ухмыляется ему, широко и красиво, заставляя его сердце делать кувырки. — Свежие цветы для квартиры? — Мм, — кивает Сокджин, окидывая взглядом магазин. — Что ты хотел? — Что угодно, — говорит Сокджин. — Всё, что покажется тебе самым красивым. — Ах, букеты из полевых цветов — это совсем другое дело, вот увидишь. Сокджин наблюдает за тем, как он расставляет цветы. Это зрелище переносит его в поле полевых цветов, которое нежно колышет тёплый ветерок, а в яркой зелени вальсируют бабочки. Хосок снова и снова заставляет его почувствовать себя в другом месте. В каком-то другом, особенном месте. — Готово! — щебечет Хосок, размещая композицию перед Сокджином. Он ждёт, и его улыбка только расширяется, когда Сокджин отражает её. — О, это просто прекрасно. — Возможно, это моё самое любимое творение, — торжественно произносит Хосок, шутливая улыбка которого на мгновение сменяется нежным умиротворением. — В таком случае, — улыбается Сокджин с ноткой самодовольства. — Думаю, тебе стоит оставить его себе. — Покупать свои собственные цветы не слишком выгодно, знаешь ли, — Хосок бросает на него взгляд, приподнимая бровь. — Нет, нет, — качает головой Сокджин. — Ты просто получатель. — О? — Я хотел подарить тебе цветы, но это сложно, когда ты пытаешься соблазнить флориста. Хосок молча смотрит на него. Мечтательный взгляд Сокджина не меняется до тех пор, пока он не замечает, что щёки Хосока становятся розовыми, а зрачки расширяются. — О! — Сокджин вздрагивает: реальность внезапно дала ему пинка и выплеснула на голову ведро ледяной воды. Он не в поле с полевыми цветами, мечтающий об улыбке Хосока. Он не на пляже, любуясь красотой ночного неба на фоне смеха Хосока. Он неподалеку, ему интересно, каким будет его будущее, если ему повезёт. — Ты серьёзно? — спросил Хосок, смущаясь. — Очень, — отвечает Сокджин, вспомнив, что он находится в цветочном магазине Хосока, в самом разгаре исповеди. В середине падения. В надежде, что он приземлится на ноги и попадёт в объятия Хосока. — О. — Ты мне нравишься, — признаётся Сокджин. — Надеюсь, это не разрушит наши соседские отношения, но я готов рискнуть. Я бы очень… Ну, я бы очень хотел пригласить тебя на свидание. Может быть, даже на второе. Хосок замирает, смотрит в глаза Сокджину в течение одного долгого, невыносимого мгновения. — Ну, что скажешь? — Было бы жестоко отказать тебе после того, как ты подарил мне такие красивые цветы, — нахально ухмыляется Хосок. — Это значит «да»? Могу я пригласить тебя на два свидания? — Может быть, даже и третье, — говорит Хосок, подмигивая Сокджину, отчего у того голова идёт кругом, а сердце учащённо забилось. А потом, облокотившись на прилавок, тихо шепчет: — Я надеялся, что ты спросишь.