Frozen – Sabrina Claudio
Самый неблагодарный, да и неприятный возраст – 17-20 лет. К жизни ещё не привык, к самому себе тоже. Ни жизни, ни людей не понимаешь, а между тем убеждён, что отлично всё видишь, понял и даже слегка во всём разочаровался. Зинаида Гиппиус
Просыпаюсь абсолютно обнажённая в своей постели, чувствуя, словно меня придавливает не пуховое одеяло, а груда камней. Вытаскиваю левую руку из-под головы и провожу по пустующей половине постели. Переворачиваюсь на левый бок, придерживая одеяло на груди, и проверяю время. Без двадцати десять. Сажусь, разминая каменные мышцы шеи, когда перед глазами в красках предстают кадры прошедшего вечера: бесчисленное количество бокалов с шампанским, сменяющие друг друга бутылки и официанты, звонкий смех Тиффани издалека, разговоры ни о чём, громкие споры, тонущие в очередной шутке Рона, пустое выражение лица Гарри и его длинные пальцы вокруг моего запястья на пристани. Закрываю лицо руками и шумно выдыхаю в ладони, будто бы стыжусь самой себя, наблюдающей со стороны. Придаю слишком много значения тому, как одному из наших гостей удаётся с такой лёгкостью игнорировать меня. Мне отчаянно хочется убедить себя в том, что это всё от недостатка внимания и ограниченного общения в последний месяц, будто бы это просто гордость молодой девушки оказалась задета отсутствием интереса со стороны мужчины. Но не могу отделаться от ощущения, что он нарочито меня игнорирует, по сравнению с другими гостями, будто бы ему неприятно, что я сижу за столом или участвую в беседе. Он разве что всем своим видом не даёт понять, что ему неинтересно меня слушать. Обходится коротким приветствием и одним взглядом в ответ на моё, а во время разговора, когда я старательно пытаюсь поддержать беседу, отвечая на какую-то его реплику или развивая свою мысль в ответ, он будто не слушает, и продолжает разговаривать со всеми, кроме меня, что бы я ни сказала. Всегда, когда мы оба принимаем участие в разговоре, то никогда не обращаемся друг к другу, не поддерживаем зрительный контакт, ничего друг у друга не спрашиваем. Как будто я не сижу со всеми за одним столом, и даже вчера мы будто бы разговаривали не втроём, а лишь они с Роном. Как будто, если я встану из-за стола, он не заметит моего отсутствия или и вовсе обрадуется тому, что я, наконец, ушла. А наши "столкновения" больше похожи на вынужденную меру: воспользоваться моим кремом, получить ответ на интересующий вопрос за невозможностью задать его другому, поторопить меня и, разумеется, удовлетворить присущее большинству мужчин желание поглумиться над нетрезвой барышней, но при этом не забыть на пристани за ненадобностью... Выключаю воду и оборачиваю полотенце вокруг себя. Спешно высушиваю волосы, надеваю белую футболку и брюки из тонкого трикотажа и спускаюсь на первый этаж. Думаю о том, чтобы взять бабушкину машину и съездить во французскую булочную за свежим хлебом и некоторой выпечкой, пока все спят. Фред вкладывает мне в руки ключи и спрашивает, не нужна ли мне помощь, а я улыбаюсь в ответ и вежливо отказываюсь. Помню, как в то лето, когда только получила права, я часто ездила на бабушкиной машине под чутким руководством Фреда. Не беру с собой ничего, кроме мобильного телефона и банковской карточки, и выезжаю за территорию поместья. Мне повезло припарковаться прямо напротив булочной. Солнце уже припекает, и я поднимаю ладонь над бровями, чтобы яркие лучи не слепили глаза, когда подхожу к стеклянной двери. В очереди передо мной всего три человека, и у меня достаточно времени, чтобы сделать выбор. Мне повезло, что всё не разобрали с открытием. Набираю несколько пакетов со сдобной выпечкой: слойки с яблоком, круассаны и самый настоящий "pain au chocolat". Также беру два багета и тартин – хлеб с бронзовой корочкой и будто бы влажным мякишем, который совсем немного отдаёт кислинкой. Решаю заказать капучино и прошу положить милую пожилую женщину по ту сторону прилавка слойку с шоколадом в отдельный конвертик. Захожу в дом, свободной рукой нажимая на ручку двери, а в другой держу стаканчик с кофе и конвертик с уже надкусанной слойкой, а вместе с ними под мышкой удерживая картонный пакет с хлебом, охапку цветов в крафтовой бумаге и болтающиеся на запястье пластиковые пакеты с выпечкой. На ходу, в коридоре, тянусь, чтобы откусить сладкую булочку в левой руке, и чувствую, как на щеке остаются крошки и немного липкой шоколадной пасты. Когда я вхожу на кухню и ставлю пакеты на островок, Селия спешит вытереть измазанную шоколадом внучку своим платком, как будто мне снова шесть лет. Вместо того, чтобы как в детстве скорчить недовольную гримасу, улыбаюсь её жесту, и приветствую всех женщин на кухне. — Ты как раз вовремя, дорогая, — бабушка наконец отстраняется от меня и принимается заглядывать в пакеты. — А что, уже все проснулись? — Удивлённо спрашиваю, поглядывая на часы на своём запястье, прежде чем сделать глоток остывшего капучино. Меня не так уж долго не было – всего половина одиннадцатого. — Мы хотим как можно скорее позавтракать все вместе, после чего выехать в город и отправиться на прогулку по набережной, — объясняет бабушка. — Пойду разбужу Тиффани, — Миссис Уокер приподнимает правую руку, устремляя указательный палец в потолок, и ставит чашку с эспрессо на фарфоровое блюдце. Вспоминаю, как загорелая блондинка задремала на заднем ряду автомобиля Гарри, укутавшись в кремовый плед, который она, видимо, без задней мысли прихватила с собой из бара отеля. Миссис Тейлор поднимается на второй этаж вместе с Миссис Уокер, и бабушка командует накрывать на стол. Принимаю у Грейс тарелки из большого деревянного шкафа со стеклянными витринами и выхожу на террасу. Расставляю большие тарелки, расписные пиалы для йогуртов и фруктов и маленькие тарелки для хлеба напротив каждого кресла. Селия выносит хрустальную вазу с цветами, которые я купила в лавке возле булочной, и оценивает сервировку. Она почти шёпотом просит меня привести себя в порядок, но я демонстративно игнорирую её замечание. Бабушка, явно неудовлетворённая, обнимает охапку, подносят лицо к цветам, для того чтобы вдохнуть их аромат. Не стану же я надевать вечерний коктейль на завтрак просто потому, что гости задержались дольше обещанного. — Доброе утро! — Голос Реджи раздаётся у меня за спиной. Расплываюсь в улыбке прежде, чем обернуться, и ставлю последнюю тарелку на своё место. Реджи спрашивает меня, как я провела вчерашний вечер, но, не желая распространяться, ограничиваюсь одним словом "Хорошо". Он кивает и моментально переводит тему на распространившийся по всему первому этажу запах свежей выпечки. Продолжаю ходить вокруг стола, занимаясь последними приготовлениями и непринуждённо беседуя с мужчиной. Не замечаю, как наше уединение нарушает Гарри. Не даю себе ни минуты на раздумья, смело приветствую его и натягиваю широкую улыбку, желая наладить контакт. Молодой человек не отвечает мне взаимностью, бросая на меня всё тот же равнодушный взгляд и отводит Реджи чуть в сторону, предлагая обсудить рабочие вопросы. Уже готова смириться с его недружелюбным настроем, поэтому не спешу расстраиваться, оставляя мужчин наедине. Тиффани, в длинном шёлковом халате нежно-розового цвета с кружевом на рукавах и подоле, неспешно заходит на кухню под возмущённые возгласы Миссис Уокер. Невольно усмехаюсь – не одна я не желаю "выглядеть прилично". Миссис Уокер обгоняет Рона, плетущегося позади Тиффани, демонстративно оглядывая свою внучку. Девушка держится обеими руками за голову и пропускает пальцы в свои светлые, кудрявые волосы. — Водички? — Не могу удержаться от того, чтобы не подтрунивать над ней. — Бокал холодного просекко – и ей заметно полегчает, — Рон становится рядом с нами и начинает смеяться. — А что, он прав! — Мистер Тейлор складывает газету пополам и поднимается с дивана, — Верное средство от похмелья. Две пожилые женщины по ту сторону кухонного островка, не желая ничего более слышать об этом, молча выходят на террасу. Домработница, уже готовая потянуться за фужерами для шампанского, выжидающе смотрит на нас. — Составишь мне компанию? — Тиффани обращает свой усталый взгляд на меня. — Но сейчас ведь только утро... — смущённо улыбаюсь ей в ответ. — Давайте сюда, — Рон решает всё за нас, за меня, принимая из рук Грейс недопитую бутылку просекко и два бокала. Мы втроём выходим на террасу, занимая места рядом друг с другом, и Рон наполняет "тюльпаны" золотистым напитком. Форма такого бокала представляет собой вместительную чашу, расширяющуюся в середине и слегка сужающуюся вверху – прямо как недораскрывшийся бутон тюльпана. Он поддерживает активную игру пузырьков, но, благодаря своей форме, не бьёт ими в нос, а вкус подаёт на нужные части языка. Вину даётся больше пространства, чтобы раскрыться, а значит, даёт проявиться большей части ароматов. Сужение верхней части собирает все эти ароматы в букет, которые мы с удовольствием вдыхаем при каждом глотке. В сопровождении недовольных взглядов Селии и Миссис Уокер Тиффани произносит "Chin-Chin", и мы делаем первый глоток одновременно. Завтрак проходит как нельзя лучше. Тиффани умоляла Мистера и Миссис Тейлор рассказать, как завязался их роман в молодости, шёпотом приговаривая: "Моя любимая история". И Миссис Тейлор принялась в красках описывать, как её будущий муж встречался с ней по дороге в университет с утра пораньше, для того чтобы проводить на занятия, и поджидал её после. Каким хулиганистым, вспыльчивым юношей Мистер Тейлор был в то время, без конца ввязываясь в драки на почве ревности. Как однажды Мистер Тейлор оказался на пороге квартиры её родителей с опухшим правым глазом, довольно глубоким порезом на спине, от которого у Мистера Тейлора до сих пор остался шрам под левой лопаткой, без одного рукава тёмно-синего пиджака с вышитой эмблемой университета, который Миссис Тейлор пришлось штопать на своей маленькой швейной машинке, чтобы его родители ни о чём не узнали. Как он учил её водить на своём новеньком Ford – похожий был собран специально для Принцессы Дианы в 1985 году, поэтому отбоя от девчонок не было. Как однажды ему пришлось буквально вымаливать прощение одного из преподавателей Миссис Тейлор за то, что та по его вине пропустила пару занятий. Бабушка на пару с Миссис Уокер попеременно перебивают супружескую пару, вставляя свои комментарии и шутки. Становится ясно, что они познакомились уже после окончания университета, но ещё до рождения детей, поэтому некоторые события происходили на их глазах. Селия активно жестикулирует и буквально не может усидеть на месте, разыгрывая очередную сцену из их совместного прошлого, но буквально на секунду наклоняется к Реджи, который учтиво поднёс зажигалку к сигарете между её губ. Она заливается почти зловещим хохотом, когда Мистер Тейлор произносит: "Здесь же дети!" Мы с Тиффани не в силах сдержаться от заливистого, почти истеричного смеха, то и дело ёрзая на плетёных креслах и переглядываясь друг с другом от нетерпения узнать больше. Нам интересны абсолютно все подробности удивительных историй, о которых ранее ничего не слышали. На голову двум женщинам сыпятся вопросы, и я с грозно, с притворством, поглядываю на бабушку. Так и хочется сказать "Кто бы говорил" в ответ на все её прежние замечания моему поведению. Шум голосов смешивается со звонким смехом, несколько непристойными шутками Рона, вскриками от удивления, и довольно серьёзным, но совершенно неубедительным тоном Мистера Тейлора: "Не выдумывайте". Устав отбиваться от многочисленных нападок со стороны молодёжи, четверо взрослых переходят к наступлению, и принимаются рассказывать о нашем детстве. Игнорируя просьбу Селии рассказать о родителях после очередной, как мне кажется, позорной истории из моего детства, принимаюсь пародировать её чопорные замашки у всех на глазах. Выпячиваю грудную клетку и вытягиваю шею, словно лебедь, вскидывая подбородок и поглядывая на всех как бы сверху. Мы с Тиффани уже опустошили бутылку, но это не мешает мне взять в руки пустой фужер за основание, рисуя другой круги в воздухе с невидимой сигаретой между пальцев. В соответствующем тоне произношу несколько фраз, присущей только этой женщине, и, старательно сдерживая улыбку, бабушка произносит одну из таких же, требуя, чтобы я прекратила. К моему счастью, она совсем не злится. Все смеются и я смеюсь, расслабляя плечи и принимая естественное положение. Замечаю, что Гарри тоже смеётся, и я опускаю взгляд вместе с подбородком, сдавливая улыбку. Чувствую, будто одержала победу, сумев обратить его внимание на себя. Грейс постепенно начинает убирать со стола, и взрослые поднимаются со своих мест, решив поудобнее устроиться на креслах под огромным зонтом. Мы остаёмся вдвоём с Тиффани. — Чем займёмся сегодня? — спрашивает девушка и подносит круассан к своему рту, отчего все крошки оказываются на её коленях. Позади нас вдруг возникает Рон с бутылкой просекко и ещё двумя бокалами. Молодой человек с характерным звуком открывает бутылку, от чего Тиффани успевает поперхнуться французской булочкой: — Ты же сказал, один бокал, а это уже больше напоминает вечеринку, — возмущённо проговаривает Тиффани с очередным кусочком круассана за щекой. — Вы были такими смешливыми за завтраком, и я подумал, не стоит сбавлять темп, а уж тем более отставать от вас, — Рон ухмыляется, наполняя наши бокалы, — Стайлс! — он окрикивает Гарри, который отошёл подальше, чтобы поговорить по телефону. Мужчина демонстративно поднимает ладонь вверх, тем самым попросив Рона помолчать. — А работа? — Гарри убирает мобильных телефон в карман своих брюк и подходит к нам. — Имел я такую работу, — нескромно выругивается Рон, протягивая кудрявому молодому человеку бокал, — что даже уехав на выходные из Лондона и находясь от меня в паре метров, ты шлёшь мне эмейлы. — Сегодня вторник, — напоминает ему Гарри. — Вот именно, сегодня вторник, а твой босс закуривает сигару вон там, — Рон указывает пальцем на расположившегося под зонтом Мистера Тейлора, — а мой – пьёт первый, но точно не последний бокал просекко прямо напротив. Так что за тебя, Гарри, — он подносит свой бокал к бокалу Гарри, звон хрусталя заглушает замечание Миссис Уокер, — Дамы, — Рон оборачивается в её сторону, поднимая фужер над головой, и Миссис Уокер остаётся лишь махнуть на нас рукой. Подношу бокал к своим губам, глядя Тиффани прямо в глаза. Не уверена в том, насколько это правильно, но возможность отказаться даже не приходит мне в голову. Девушка подмигивает мне и тоже делает глоток.