heart to heart

      К вечеру Лес наполняется гомоном, праздничными хлопотами, цветастыми пятнами бумажных гирлянд. Из чащи, окрасившейся густой тëмной рыжиной стремительно наступающего листопадами октября, почти без передышки звучит задорное бренчание лютни и лëгкий свист флейты. Эорин торопливо сбрасывает плащ, ураганом проносится по их общей с Солисой комнатке мимо заставленных книгами шкафов и разбросанных подушек чтобы подхватить со стула широкую белую рубаху и переодеться. Мягкая ткань, пропахшая крапивой и мятой, приятно льнëт к телу. Эорин разглаживает складки на плечах и застëгивает крохотные блестящие пуговицы на воротничке, затем смотрит мельком в большое напольное зеркало — бьëт быстрая мысль — он забыл о необходимом талисмане. Слава богам, узорчатый узкий поясок с кисточкой на конце быстро находится в верхнем ящике тумбы. Эорин на миг задерживает тот в руках, поглаживая вышивку. «Цвет красный — от зла, предаст тебе смелости, цвет белый — откроет мудрость, отведëт беды». Прошлогодний праздник Середины Осени стал для него совершенно удивительным и самым прекрасным открытием среди всех традиций лесных жителей, словно в ритуальной пляске под желтушными кронами яблонь он родился заново. Нынешний же соединит обрядом два сердца — его и Солисы. Эорин повязывает оберег вокруг талии и бежит из домика прочь, по проторенной тропке вглубь Леса, к одному из самых больших озëр, распростëршихся среди фруктовых деревьев. Здесь всё готово для торжества, украшено светящимися кристаллами, маленькими круглыми тыквами, снопами перезревших колосьев. Столы под навесами ломятся от разнообразной пищи, от сочных плодов и ягод, пирогов и свежеиспечëнного хлеба. Запахи кружат голову, народ прибывает, весело галдит, тянет за рукава, толкает вперёд, и Эорин подчиняется движению. Коротко гремит рожок, за ним ударяет до этого смолкшая музыка — снова лютня, снова флейта, а ещё барабан. Толпа восхищëнно подхватывает мотив, пружинит в постепенно набирающим ритм едином танце; кто-то воздевает руки к небу, кто-то дарит поклон земле, и отовсюду слышится: спасибо, спасибо, благодарим за всë! Эорина ловят, угощают ещё не успевшим остыть пуншем из соков драконьей ягоды и закатных яблок, луковыми лепëшками и горстью терпкой полынной голубики, очищающей голову от лишнего перед тем, как он отправится искать Солису. Но мысль будто материальна, — знакомый силуэт о девяти хвостах мелькает в зарослях, разделяющих озеро и поляну. Эорин, спотыкаясь от внезапного волнения, без раздумий бросается за ней и замирает, ослеплëнный кромкой заходящего солнца. Ветер приносит шёпотки и девичий смех, а потом кто-то касается его ладони, и он распахивает глаза. Солиса стоит перед ним в длинном светлом платье, держа на вытянутых руках венок, улыбается призывно, ласково, готовая к обряду. Цветки в переплетении крупные и мелкие, синие, пурпурные и молочно-белые. — Небесные колокольчики усилят верность, аметистовые орхидеи не дадут сбиться с пути, жемчужная озëрница покажет истинные намерения. Ты примешь их? Эорин медленно кивает, боясь расплескать искристое счастье, неумолимо наполняющее его до краëв. — Приму и приумножу. Радостный гул вокруг них превращается в волну тягучих напевов: «сердце к сердцу, крапива и лён, яблонь сок пьёт солнца огонь!». Эорин осторожно обматывает венок тем самым пояском, повторяя в унисон за голосами и горячечным шёпотом Солисы: «сердце к сердцу, верёвкой вяжу строптиву судьбу, одну к одной, одно к одному!». Наконец, затягивает крепкий узел, и вдвоëм они пускают венок по воде, усеянной солнечными бликами и похожей на расплавленное золото. Мягкая рябь уносит драгоценный дар всё дальше, до самого тумана, клубящегося на противоположном берегу, и совсем скоро венок исчезает из виду. Эорину же чудится в пространстве между ним и Солисой тонкая мерцающая нитка, но он быстро забывает об этом, когда Солиса жмëтся порывистым поцелуем к его губам, а после тихо роняет заветное, неотделимое от праздника урожая, увядания и смирения перед суровой зимой: — Спасибо за всë. — Благодарю за всë, — отвечает Эорин. После зимы, весной, летом и снова осенью, всегда, вместе. Неразрывно.