Заложница Мира

Хеймдалль слышал и видел всё. Он знал всё, о чём говорили асы и их жёны. Он знал, что в своих разговорах они редко упоминали её. Так было легче для всех. Потому что все любили и ненавидели её одновременно. Потому что все знали, что она здесь чужая. Не оттого, что родом была из богатых долин Ванахейма. Её отец и брат тоже пришли оттуда, но едва переступив порог Золотого Чертога, стали в Асгарде своими. Но она не могла быть частью их мира. Уж слишком была непохожей. Хеймдалль слышал и видел всё. Сверкающему взору его представали многие жены и девы Девяти Миров. И ни одна из них не могла сравниться с ней в красоте. Самые прекрасные из Асгардских богинь пред ней теряли свое очарование. Она будто бы и не замечала этого. Самые опытные из Асгардских богов грезили о ней по ночам, готовые на все, чтобы разделить с ней ложе. Но ей было это было неважно. Она любила всех и все. Дарила сияющей улыбкой каждый уголок каждого из миров, заботилась о смертных, о зверях и птицах, даже о растениях так, словно все они были ей родными. Могучие и страшные воительницы-валькирии почитали и любили её едва ль не превыше самого Всеотца. Она была искусней любой из женщин в рукоделии, сильнее любого из мужчин в бою. Хеймдалль слышал и видел всё. Но когда она была рядом он смотрел только на неё. Радужный мост сиял во всём своём великолепии. Колесница Соль ещё не катилась на запад и находилась теперь над самой головой белого аса. Из далека с поля брани, похожие на диковинных птиц, летели валькирии, несущие павших воинов, эйнхериев, на поклон к асам. Высоко над ними, кружась и пикируя, парил большой сокол с перьями из чистого золота. Камнем упав на вершину Биврёста, сокол обратился могучей богиней. - Здравствуй, Прекраснейшая из Прекраснейших, - поклонился Хеймдалль. - Здравствуй, Всевидящий Хранитель, - поприветствовала она в ответ, - Ждет ли владыка своих подданных? - Всеотец не покидал Золотого Чертога, озабоченный исходом битвы. Он встретит тебя с почестями, Прекрасная Фрейя. Она хмуро поглядела на него. В сапфировых глазах читалось затаенное сомнение. Хеймдалль знал, что не смотря на добрейшее из всех сердец Фрейя была мудра и осторожна. Уже давно она не верила в благосклонность повелителя асов, Одина. В задумчивости она отвернулась к горизонту, где к Биврёсту приближалось её войско. Под сиянием небесного светила её золотые кудри блестели так, что даже чудесное соколиное оперение, служившее ныне плащом, казалось тусклой пустышкой, а драгоценный брисингамен, поясом оплетавший тонкий стан, легко было принять за обыкновенное украшение. Опечаленная сомнениями, Фрейя повела всех павших героев в Вальхаллу. За резными воротами дворца перед пришедшими предстала зала из золота и самоцветных камней. Роскошные блюда и пьяные вина были расставлены по столам, за которыми сидели эйнхерии Всеотца. Сам Один, седобородый и величественный повелитель Девяти миров сидел в конце залы на самом богатом из всех королевских тронов. На плечах его устроились верные вороны - Хугин и Мунин. Взор правителя был темным и безрадостным. Едва воины подошли к престолу, Один встал. - Хьяльм-Гуннар, - прогремел могучий его голос под сводами Вальхаллы, - Конунг, благословленный мной на бой, выйди из толпы! Воины расступились и к Одину подошёл крепкий старик в богатом одеянии. - Укажи мне валькирию, рукой которой ты был сражен. Конунг окинул воительниц злобным взглядом. Его скрюченный палец взметнулся вверх. Молодая дева с темными волосами и синими как васильки глазами вышла вперёд. - Брюнхильд! - сорвалось с губ пораженной Фрейи. - Как смела ты, окаянная, - обманчиво спокойно начал грозный ас, - Ослушаться своего повелителя и создателя, пойти против его воли, подарив победу в бою наглому мальчишке?! Брюнхильд молчала, гордо подняв голову. - Как смела ты подумать, что лучше знаешь, кто заслуживает получить власть и славу, мной обещанные?! - Агнар молод, справедлив и честен, - вскричала валькирия, - Он - воин, не знающий страха! - МОЛЧАТЬ! - глас Всеотца громом разнесся по всем Девяти мирам. Легендарный Гунгнир взметнулся было с горлу непокорной воительницы, но своим телом её закрыла Фрейя. - Смилуйтесь, Владыка! - взмолилась она. Глаз Одина, казалось, мог бы прожечь её насквозь. - Воин, не знающий страха, говоришь? Мудростью, дарованной мне источником Мимира, я знаю, что таких нет во всем Мидгарде. Но коль ты утверждаешь обратное, тебе самой придется это доказать, - с громким карканьем Хугин вылетел из дворца и через миг вернулся, неся что-то в клюве. В протянутую руку Одина упал шип с сонным ставом, - Ты будешь спать века и тысячелетия, Брюнхильд, ожидая спасения, даровать которое тебе сможет лишь воин, не знающий страха. Лишь с его приходом ты очнешься, но только для того, чтобы стать его женой. Сказав это, Один оттолкнул протестовавшую Фрейю и вонзил в руку валькирии острый шип. Кожа её побледнела, глаза закатились, и Брюнхильд пала в объятия подоспевшей предводительницы. Прижав бездыханное тело девы к груди, богиня задрожала в беззвучном рыдании, по щеке ее прокатилась, сверкая, золотая слеза и упала на темные волосы. - Немедленно уйми свою скорбь, Ванадис, и переправь непокорную в Мидгард, где она будет дожидаться своей участи. Всех воинов, что пали сегодня я оставляю в Вальхалле, ибо твою судьбу я обдумаю после. Фрейя подняла на властителя непонимающий взгляд. Единственный глаз Одина выдавал мрачную решимость. Когда Соль в своей колеснице уже спустилась к горизонту, а на небо медленно поднимался её брат, валькирии во главе с Фрейей стояли на мидгардской равнине перед шатром из боевых щитов, который сами соорудили для своей сестры. Теперь она лежала там спящая, почти мёртвая. Фрейя увидела на деревце неподалеку несколько сплетниц-ласточек. - Слушайте мой наказ, - со скорбью произнесла она, - Едва лишь на земле появится великий воин, который не испугается перед лицом самой страшной опасности, летите к нему. Расскажите о прекрасной деве с глазами цвета василька, которая ждёт его. Сопровождайте воина в дороге, указывайте ему путь, покуда он не женится на ней. Весёлые ласточки запели на разные голоса, наперебой обещая выполнить наказ самой прекрасной из богинь. Фрейя обернулась золотым соколом и полетела прочь, однако сердце её не покидали гнетущие сомнения. Они лишь ухудшились, когда она увидела, что всевидящий Хеймдалль мрачно ждал её на каменной стене, защищающей Асгард. - Всеотец вновь ждёт тебя в Вальхалле, - произнёс он глядя на неё без обыкновенной теплоты. К ещё большему удивлению, на пути к Золотому Чертогу белый ас, который почти никогда не покидал своего места у ворот Обители Богов, присоединился к ней. Во дворце Одина было непривычно тихо. Эйнхерии, которые ещё днём пировали здесь куда-то исчезли. Зато перед престолом, каждый на своем троне, сидели все асы и их жёны. - Здравствуй, Фрейя, - сказала царица Фригг, стоявшая рядом с мужем. Фрейя поклонилась. Все, кроме Одина и его жены, поклонились в ответ. Склонили головы рыжебородый Тор, вернувшийся из Ётунхейма, и златоволосая Сиф, могучий Тюр и лукавый Локи, весёлый Браги и вечномолодая Идунн, ловкий Улль и мудрая Эйр, хладнокровный Мейли и кроткая Вар, светлый Бальдр и, следующий его указаниям, слепой Хёд. Склонили головы даже Ньёрд и Фрейр. - Ты знаешь, моя названная дочь, - продолжила Фригг, - Что я среди асов - покровительница брака. Все супруги, хранящие верность - это моя паства. Я, мой муж, и все другие асы решили, что тебе стоит наконец к ней присоединиться. - Я не понимаю, - промолвила Фрейя, глядя сначала на царицу, а потом на отца. - Я объявил сватовство, - холодно сказал Один, - Мои вороны уже разнесли весть по Девяти Мирам. - Тебе будет дарована честь, - с едкой ухмылкой отметила Сиф, откидывая золотые нити с плеча, - Сам Всеотец изберет твоего жениха. - Это правда? - беспомощно воскликнула Ванадис, обращаясь к Ньёрду. Тот лишь кивнул головой, - Но отчего вы не спросили даже моего согласия? - Никчему переживать, дорогая, - в голосе Фригг появилась сталь, - Замужество - главное счастье для каждой женщины. - Ты можешь идти и готовиться к помолвке, - отрезал Один, и все асы встали и спешно удалились, не давая шанса возразить. Фрейя бросилась к отцу и брату. - Неужто это та жизнь, которую вы для меня желаете, - вскричала она, - Выйти замуж за незнакомца, против собственной воли?! - Таково решение Всеотца, милая, - ответил Ньёрд, взволнованно оглядываясь. - Не унывай, сестрица, - весело сказал Фрейр, - Брак это не так дурно как может показаться. Спроси у Герд. Не зная, что делать, Фрейя отвернулась. За спиной стоял опечаленный Хеймдалль. - Ты знал об этом, - слабым голосом спросила дева. - Слышал, как Всеотец говорил. - И ничего уже не изменить? - Я не знаю, - честно ответил белый ас, возможно впервые говоря эти слова. Взгляд Фрейи потускнел. Она опустила голову и медленно побрела в сторону Фолькванга. Вернувшись к вратам, Хеймдалль обратил взор в даль, наблюдая, как цветки в Льёсальвхейме складывают лепестки, как вздымаются искры над пламенем Муспльхейма, как бушует море на краю Мидгарда. Но каждый миг перед взором его представало прекрасное лицо богини любви со следами золотых слёз. Взглянув на серебряную колесницу Мани, Хеймдалль закрыл глаза. Наутро в Асгарде были объявлены смотрины. Не промолвив и слова, Фригг и Сиф привели Фрейю в Вальхаллу. Вместо вереницы женихов в зале стоял один только мужчина. Он был высок и статен, одет как обычный бедный странник, не то великан, не то вовсе смертный. Он медленно подошёл к Ванадис и скользнул по её лицу косящим взглядом. Что-то в чертах его чудилось знакомым. - Возрадуйся, милая, - произнесла Фригг, - Это - твой жених, Од. Ваша свадьба состоится этим вечером. Фрейя не верила услышанному, но последние огни надежды в её душе постепенно угасали. Её будущий муж как-то странно улыбнулся и молча ушёл. Никаких шансов на отсрочку не было. После фальшивых смотрин в покои Фрейи явились Идунн и Вар со свадебным облачением. Они усердно и старательно украшали её к предстоящему празднику, попутно рассказывая какой счастливой она будет в браке. Дева не могла их слушать и лишь надеялась, что отныне большую часть жизни будет проводить на поле брани, ведя за собой непобедимое войско валькирий. Облаченная в шелка, кружева и золото, она покинула свой дворец. Смирившись со своей судьбой, она в одиночку побрела по улицам Асгарда, навсегда провожая свободу. Все дворцы Обители Богов ныне пустовали, оставленные хозяевами из-за свадьбы прекраснейшей из богинь. Сердце её поражённое печалью, словно стрелой, обратилось к гневу. Оно злилось на всех асов, которые не желая терпеть отказы, решили выдать её за незнакомца, на их жён, которые из зависти решили отнять её волю и навсегда приковать к нелюбимому мужчине. В тяжелых раздумьях Фрейя дошла до самых ворот Асгарда. Страж их был ныне темнее туч над Ётунхеймом. - Простимся сейчас, Хеймдалль, - с грустью промолвила дева, - Завтра я буду уже иной. Белый ас ничего не ответил, глядя на неё затуманенным взглядом. Фрейя развязала красную нить, всегда окаймлявшую её запястье. - Протяни руку, Страж. Больше мне некому дарить своё сердце, - с этими словами она сплела на руке Всевидящего бога крепкую вязь, а после собрав в душе всю оставшуюся нежность, прикоснулась к ней губами. На красную нить упали золотые слёзы богини. Все асы и эйнхерии не только Одина, но и самой Фрейи собрались в Золотом Чертоге. Не хватало лишь Хеймдалля, в отчаянии оставшегося охранять врата, и обманщика Локи, который обыкновенно не пропускал пышных празднеств. Од, всё ещё облаченный в пыльный серый плащ ждал невесту у престола, где стоял Всеотец. - Что ж, дети мои, - необычно радостным голосом начал он, - Мы собрались здесь, чтобы соединить священными узами наконец-то, одну из самых почитаемых среди нас богинь. При этих словах добрая половина женщин подняла удивленные взоры на Одина, но когда него серьёзно взглянул странник, тот продолжил. - Фригг, моя прекрасная супруга, - лучезарно улыбнулся он, - Введи животных для обряда. Эйнхерии, стоявшие позади асов, расступились и валькирии во главе с царицей подвели к престолу исполинского вепря Сехримнира, козу Хейдрун, едва идущую под тяжестью собственного брюха, и восьминого жеребца Одина Слейпнира. Вооружившись кинжалом, Фригг перезала коню горло, одна из валькирий тут же подставила под рану золотую чашу, Всеотец странно поморщился. Обмакнув тонкий белый палец в теплую, свежую кровь, Фригг поставила брачующихся на колени, и начертила на их лбах руны. Тем же кижалом царица вспорола бок вепря Сехримнира и вырезала из него кусок мяса, протянув Фрейе и Оду. Каждый из них откусил кусок. Затем другую чашу она поставила под вымя козы Хейдрун, в сосуд полилось её медвяное молоко. Валькирии тем временем сплели из шерсти всех животных и золотых нитей прочную веревку, обмакнув в молоко, Фригг протянула её Оду. Тот на удивление привычным жестом связал из неё сложные узлы вокруг своей руки и руки новой жены. Связанными руками они подняли чашу и по очереди испили из неё. - Ну, - протянул Один, - Думаю, это всё. Самое время перейти к пиру! На столах Вальхаллы были накрыты самые изысканные лакомства. Мёд из вымени Хейдрун лился в кувшины, а из кувшинов в бокалы. Все, присутствовавшие на празднестве были рады. Тор, Мейли и Улль от того, что появился лишний повод выпить и подкрепиться, Браги и Бальдр от того, что можно было всю ночь петь новые стихи, Вар и Идунн от того, что верили будто Фрейя непременно будет счастлива, Фригг и Сиф от того, что наконец отомстили сопернице. Все были рады, кроме самой Фрейи. Она сидела по левую руку от необычно весёлого Одина, бледнее своих белых одежд, окроплённая кровью Слейпнира. Свадебные гости гуляли до тех пор, пока на небе снова не показалась Соль. Весёлые и охмелевшие они начали расходиться, пока Фрейя не осталась наедине со своим новым мужем. Он встал из-за стола и медленно к ней подошёл. Его глаз, направленный на прекрасное тело был темным и мутным. В испуге Фрейя попятилась. Хеймдалль, всю ночь стороживший врата, не глядел в сторону Вальхаллы до тех пор, пока его не позвали туда отчаянные крики Прекраснейшей из богинь. Не помня себя он помчался к Золотому Чертогу, но, явившись перед ним, увидел только одну Фрейю. Она сидела на полу, свадебный наряд её был разорван, а лицо блестело золотом от пролитых слёз. Когда он подошёл к ней она молчала, но всё же позволила заключить себя в объятия. Вскоре пришли другие асы. Отмеченные следами ночного разгулья, они медленно входили в залу и рассаживались за столами. Последними пришли царица Фригг и пламенноволосый Локи, который отчего-то был пьян и постоянно бормотал спутнице что-то про дорогую супругу. Вслед за ними величественной походкой вошёл Один. От удара его копья ворота дворца закрылись. Он дошёл до престола и, лишь сев на свой трон, заговорил. - Жаль огорчать тебя, Прекрасная Фрейя, - твёрдо сказал он, - Но мне стало известно, что твой супруг этой ночью пропал. Все в зале ахнули. - Царица Фригг, как покровительница браков, ты должна сказать, что отныне следует делать молодой жене, - произнёс Всеотец. - Дабы сохранить верность супругу и исполнить свой долг, согласно священному закону, Фрейя сегодня же должна покинуть Обитель Богов, отправиться в Мидгард, и не возвращаться до тех пор, пока она не отыщет Ода, - с неприкрытой ненавистью глядя на молодую женщину произнесла Фригг, и каждое её слово, как молот по наковальне, било по истерзанной душе Фрейи. Хеймдалль, который все ещё был рядом с ней, поражённо смотрел на отца. - Если так, - продолжил Один, - То отныне Фрейя не может называться богиней любви и вести войска валькирий. Две воительницы с мокрыми от слёз глазами подошли к своей предводительнице и медленно сняли с неё ножны с боевым мечом и золотой плащ из соколиных перьев, и дрожа от страха поднесли его Всеотцу. Тот удовлетворённо кивнул и дал знак асам, чтобы те расходились. Фрейя обернулась. На неё печально смотрели прежние подруги, кажется, всё-таки разочаровавшиеся в возможности её семейного счастья, удивленно хлопал глазами Фрейр, не понимавший того, что сейчас произошло, словно громом поражённый сидел Ньёрд. Через силу, не без помощи Хеймдалля, она встала. Дойдя до Фолькванга, она, удивляясь собственному спокойствию, собрала небольшую дорожную сумку, надела простой плащ, вроде того, который носил её мнимый муж, и покинула свой дворец навсегда. Дойдя до врат Асгарда, она тепло и по-доброму простилась со всеми без исключения асами, приняла подобие благословения от Мейли, покровителя путешественников, и вышла к Биврёсту. - Позволь пойти с тобой, - кротко попросил Хеймдалль, - С моими глазами ты тут же найдешь своего мужа... И вернёшься. - Нет, Хеймдалль, я не найду его. Никогда. Хотя бы оттого, что его не существует ни в этом мире, ни в каком другом. А ты не терзай себя, я, верно, сама виновата. Если вправду хочешь помочь - благослови меня на дорогу. Твоей доброты мне будет достаточно. Хеймдалль наклонился к лицу той, что прежде была богиней, и коснулся губами её лба. Уронив последнюю золотую слезу, Фрейя отвернулась и пошла вниз по прекрасному радужному мосту. Хеймдалль видел и слышал всё. И однажды, глядя вдаль на одинокую фигуру никому не известной странницы, он увидит как, лишившаяся сил, молодости, красоты и даже имени, она вернётся в неродную Обитель, чтобы раз и навсегда предречь страшные и кровавые Сумерки Богов...