***
С тех пор для Кассиопеи прошло неизвестное количество времени. Её и десятки других детей, подростков и даже взрослых собрали на площади главного города-улья, завели в корабль, что после пристыковался к исполинскому крейсеру… их погрузили в Чёрный Корабль. Кассиопея слышала пересуды других людей, которые, как и она сама были забраны с их мира в качестве уплаты Имперской Десятины — они кричали, кто-то требовал, чтобы их всех помиловали и отпустили, кто-то рыдал и бился в истерике… ей стало страшно. Но, как и всегда, когда ледяные цепкие лапы начинали запускать свои когти в сердце девочки, она истово молилась Богу-Императору и страх постепенно уходил. Какое-то время их продержали вместе, благодаря чему Кассиопея как следует рассмотрела своим особым зрением удостоившихся такой же участи, что и у неё самой. Чьи-то силуэты были чуть ярче, чем у её отца и матери, чьи-то как-то странно мерцали и подрагивали, один силуэт пожилой женщины и вовсе ярко горел, переливаясь радугой, но только силуэт инквизитора был чётким, хорошо различимым и упорядоченным. Инквизитор распределил их по комнатам, где каждому отводилась жёсткая койка, мягкий, но затёртый балахон с капюшоном, тарелка, вилка и жестяная погнутая чарка. Вот и всё, что получали псайкеры на Чёрных Кораблях. Увы… если бы только это. Как только Кассиопея почувствовала, что корабль тронулся на всю её камеру раздался оглушительный и истошный механический визг. Она схватилась за голову и как могла зажимала уши, но этот визг, будто был нематериальным… он проникал в саму душу девочки от чего она мигом упала в кровать и потеряла сознание. Тем временем сестра безмолвия Эвельгез ещё раз удостоверилась в работе анти-псайканы в камерах псайкеров и зашагала прочь из нижних палуб корабля, где содержались самые сильные из пленников. Идя к выходу, она ненадолго задержала взгляд у раздаточного оконца в камеру совсем крошечной девочки, которую они забрали на Люминос-4. Эта кроха в отличии от остальных пленников не билась сейчас в агонии, а скрестив руки на груди бормотала молитву Богу-Императору, которую чаще всего произносят на праздниках по провождению гвардейцев на фронт. Эвельгез удивилась познаниям этой маленькой слепой девочки, но не стала задерживаться у её камеры слишком долго, поскольку её старший товарищ по службе и такая же, как и она сестра безмолвия может на неё разозлиться. Относительно других сестёр в безмолвном сестренстве Эвельгез была очень молодой и неопытной. Ей всего-то сорок один год, никакого боевого опыта и лишь тридцать пять лет учёбы в академии Палаты Правосудия на Луне. Иногда она вспоминает своё детство, что почти размылось в её памяти из-за постоянных процедур психоконтроля, но всё же оно приносило тепло в сердце Эвельгез. И вот видя эту маленькую девочку она вспоминает юную себя, которую так же забрали из семьи ради службы Богу-Иператору. Правда… Эвельгез понимала, что вряд ли эта девочка доживёт даже до её нынешнего возраста…***
Дни стали сливаться воедино, и Кассиопея потеряла счёт времени. У себя дома она всегда могла узнать время суток ненадолго открыв окно и послушав какой именно играет хоралл в данный момент времени, но это дома. А тут… постоянно-ноющая боль в голове и глазах, вечная вялость, усталость и слабость, а из повседневных событий лишь разовая порция еды, что в одно и то же время выдавалась из раздаточного оконца. И самое большое событие — это принятие душа, по ощущениям девочки, где-то раз в месяц. В такой день шум в её камере утихал и за ней приходило нечто не живое, но с полупотухшим блеском, что вело девочку в душевую камеру, где тридцать секунд её обдавало мыльной водой, а затем потоком чистой, пусть и ледяной воды. По сравнению со своей прежней жизнью эта была роскошной. Кассиопея привыкла к постоянной боли и слабости, привыкла к новой комнате, в которую её заперли. Всё-таки эта жизнь, почти ничем не отличалась от её прежней, только… она очень скучала по родителям… Каждую минуту своего дня, когда она не принимала пищу или не спала девочка посвящала молитве. Она молилась за мать, поскольку знала, как горько она должно быть плачет вечерами после работы, когда они обычно заучивали текст новой молитвы. Она молилась за отца и среднего брата, дабы те не обижались за то, что она не попрощалась с ними, как сделала это с матерью. Она молилась за двух старших братьев, дабы, если те, когда-нибудь вернуться в отчий дом, то не обиделись бы из-за отсутствия сестры, ведь она, как и они исполняет волю Бога-Императора. Иногда во время молитв ей становилось хуже, чем обычно. Поначалу Кассиопея списывала это на грусть, по расставанию с матерью, но чуть позже заметила, что в некоторые дни тот самый чёрный пустой силуэт женщины в доспехе задерживается у её двери, явно слушая молитву девочки. В такие моменты кроха говорила громче, стараясь придавать выражения своей речи, чтобы и этой женщине служительнице Бога-Императора была слышна молитва во имя Его. Так продолжалось очень и очень долго, пока однажды: — *Бабах* — раздался жуткий взрыв и тряска, прокатившиеся эхом по всему Чёрному Кораблю. — *Рвииии-рвиии! * — отвратительная визжащая сирена завопила о нападении. — Ой… ой… — От жуткого удара и встряски Кассиопею скинуло с койки и ударило об стену камеры. К счастью она ничего себе не повредила. — Ч-что происходит?! О милостивый Бог-Император! Она услышала, как дверь в её камеру распахнулась, как в общем-то и камеры других сотен пленников. Послышались смешанные крики и стоны людей, кто-то восторженно ликовал свободе, а кто-то кричал от ужаса и страха. Только сейчас Кассиопея заметила, что эта постоянная и назойливая боль в голове и слабость в теле куда-то пропали. Однако она почувствовала жуткий холод и страх… — Братья и сестры псайкеры! Мы, варбанда Голосов Перемен, хотим спасти вас! Спасти от участи топлива для трупа на троне! Мы научим вас обращаться с вашим даром! Да, псайкерство — это дар, а не проклятие, как лгут вам поклонники трупа на троне! Вставайте же, псайкеры, ибо мы, последователи Знающего Пути, спасём вас, приняв в собственные ряды! Кассиопея выглянула из камеры и застыла… В широком коридоре стоял, просто, громадный силуэт мужчины в доспехи, который в пять раз был выше неё самой. Этот силуэт был поистине отвратителен… искорёженный, вечно текущий, мерцающий всеми цветами радуги и источающий до невозможного ужасающий холод, что так боится девочка с самого своего детства. Позади него была дюжина последователей, чьи души, пусть сияли не так ярко, но были столь же искалеченными и искажёнными. Эти прихвостни хватали людей из их камер и утаскивали куда-то вдаль по коридору. — Нет! — Воскликнула Кассиопея и побежала прочь по коридору в другую сторону. — Милостивый Бог-Император, убереги наши души, очисти ото зла, пусть свет Золотого Трона выжжет нечестивость, пусть свет сожжёт всю ересь…! — Кричала она молитву. — … — Мимо неё пронеслась чёрная тень, та самая, что иногда задерживалась у её тюремной камеры. Кассиопея замерла, наблюдая бой переменчивого чудовища и чёрной тени. Благодаря их контрасту она сумела составить в голове примерный образ обоих сражающихся. Большой радужный силуэт орудовал алебардой из которой сыпались какие-то искры, иногда он взмахивал рукой и ослепительные вспышки молниями проносились в сторону тени. А пустота сражалась мечом и щитом, ловко уклоняясь от чудовищных ударов противника. Этой пустоте было наплевать как на искры, так и на вспышки, ведь те попросту пропадали в ней. Безмолвная сестра дралась честно и истово, но на стороне противника был численный перевес и многолетний опыт. Она кое-как уничтожила большую часть прихвостней нападавшего колдуна, однако его самого ей сразить никак не удавалось… и хуже того то, что пленные псайкеры вставали на сторону противника, хватая оружие павших сектантов или применяя собственные силы против неё. — … — Эвельгез отшвырнуло от ужасающего вертикального удара алебарды колдуна, и она несколько раз прокатилась вдаль по коридору, выронив щит. Правая рука занемела, ноги тряслись от боли, а рана на животе под пробитым доспехом невероятно болела. — Не трогайте её! — Неожиданно к ней на защиту пришла слепая девочка. — ?! — Сестра Тишины удивилась стойкости юной-псайкерши и её поразило то, что девочка может стоять на ногах находясь к ней так близко. — Глупое дитя, ты встаёшь на защиту той, кто пленил тебя?! — Рёв меняющейся твари перепугал Кассиопею. — Для неё твоя жизнь ничто, нет! Хуже! Для неё твоя жизнь — лишь топливо, для поддержки пламени трупа на троне! Дитя, в тебе силён дар, пойдём со мной, и ты сумеешь стать воистину великой! Я вижу, что ты слепа, но ты прозреешь! Повелитель Перемен откроет тебе истинную картину нашего мира! — О милостивый Бог-Император, убереги мою душу ото зла, спаси от ереси, защити и сохрани от соблазна! Я твоя верующая, я возношу свои молитвы к Золотому Трону, молю твой свет о спасении…! — Как и всегда, когда Кассиопеи становится страшно она читает молитву, но в этот раз она делала это из-за всех сил, ведь понимала, что только Император мог спасти её и тёмный силуэт, что служит Трону. — Глупое дитя. — Сплюнул колднун. — Рха! — Он обрушил вертикальный удар на голову девочки и сестры тишины за её спиной, намереваясь прикончить их обоих, но… — ИМПЕРАТОР ЗАЩИЩАЕТ!!! — Закричала Кассиопея во всё горло. — … — Сестра тишины в страхе закрыла глаза, приготовившись к смерти. — РРРРАААА! ТВАРЬ! БОЛЬНО!!! БОЛЬНО!!! — Колдун резко отшатнулся в сторону. И Кассиопея и Эвельгез видели сейчас одно и тоже — громадная фигура космодесантника-дзинтчита горела во всполохе золотого пламени, а его оставшиеся последователи и переметнувшиеся псайкеры бросились в рассыпную. Довершил же всё подоспевший инквизитор, он двумя выстрелами поставил хаосита на колени и силовым клинком пробил уродливый шлем, пронзив тем самым череп. — Добейте выживших. — Отдал он приказ боевым сервиторам и те незамедлительно последовали за остатками нападавших. — Эвельгез, вы настоящее разочарование. На других палубах противники уже давно уничтожены и только вы умудрились чуть ли не умереть от лап еретика, да ещё и прячетесь за спиной крошечной девочки. Просто позор для Палаты Правосудия. — Император Защищает… — Кассиопея почувствовала, как всё тело пронзило холодом, однако по её щекам бежало нечто невероятно горячее. — … — Она упала без сознания, а из её век, ушей и рта сочилась кровь. — Сильная девочка. — Хмыкнул инквизитор, ногой перевернув тельце крохи, чтобы та не захлебнулась собственной же кровью. — [Господин Арно, эта девочка могла бы стать частью святой Инквизиции. Её верность вне всяких сомнений, а чистота помыслов выдаёт настоящую и преданную верующую Императора] — Кое-как сквозь боль выразилась Эвельгез своими занемевшими пальцами. — Пхах! — Скрипнул старик своим голосом. — Предлагаешь мне порекомендовать эту псайкершу в инквизиторы? — [Вы сами видели её силу. Такая мощь помогла бы Трону бороться с еретиками]. — ХВАТИТ! — Лицо Арно резко переменилось и в Эвельгез впились безумные блестящие голубые глаза фанатика. — После появления Цикатрикс Маледиктум количество псайкеров непомерно выросло, как, впрочем, и их мощь! По приказу лорда-регента Робаута Жиллимана Астрономикон не должен погаснуть в эти тёмные для всего Империума времена! Эвельгез! — ! — Сестра Тишины непроизвольно дёрнулась, словно находилась на отчёте у командующей их орденом. — Не позволяй своему мягкому характеру допустить хоть одну подобную мысль. Эта девочка… эта тварь — псайкер! Мутант! Она еретик от рождения и не заслуживает жалости! — Он глубоко вздохнул и наконец успокоился. — Обратитесь к корабельному аппотекарию и учтите — повреждения на своём доспехе вы оплатите вычетом из собственного жалования. — Старик удалился. — … — Эвельгез же с грустью взглянула на спасшую её девочку. Ей хотелось хотя бы погладить её по голове в благодарность за спасение, но… она знала, что её собственная сила парии может навредить крохе ещё больше.***
После того нападения прошло большое количество неопределённого времени. Жизнь Кассиопеи вернулась в привычное русло — сон, обед, душ раз в месяц и постоянная молитва, редкие моменты встречи с тёмным силуэтом за её дверью и ещё раз — молитвы, молитвы, молитвы. А между тем Чёрный Корабль собрал свою мрачную жатву с ещё десяти миров и теперь следовал в направлении света самого Астрономикона, перемещаясь в, увы, не самых стабильных коридорах Варпа. Раньше эта часть сегментума Солар была безопасна, но из-за Великого Разлома, разделившего Империум на две части те дни остались в далёком прошлом. Понемногу, но все камеры Чёрного Корабля были заполнены. Умоляющих криков, яростных угроз и безумного бубнежа псайкеров стало ещё больше от чего сестре безмолвия Эвельгез приходилось чаще проверять работу поля анти-псайканы в их камерах. И только у одной тюремной камеры в нижней палубе корабля, где содержались самые сильные псайкеры она могла немного успокоится, послушав молитву. Эвельгез любила останавливаться напротив двери этой маленькой девочки, которую она теперь даже знала по имени. Каким-то непостижимым образом девчушка могла сохранять здравое сознание, находясь в поле действия анти-псайканы и её собственной нуль-ауре парии. Вначале Эвельгез побаивалась мощи пленницы, но после она стала ловить себя на мысли, что девочка преодолевала всё это благодаря вере в Бога-Императора и постоянной молитве. Сестра безмолвия часто останавливалась у камеры девочки, наслаждаясь красивым голосом, произносившим молитвы. Как-то раз кроха представилась ей и Эвельгез узнала, что девочку звали Кассиопея — это красивое имя, восходившее к забытым легендам самой Святой Терры. И как же хотела сестра безмолвия, чтобы девочка узнала её собственное имя, но из-за обета молчания сестренства она физически не могла представиться ей. Правда… как-то в очередной раз она разозлила инквизитора Арно прямо напротив камеры Кассиопеи и тот выругался на Эвельгез, назвав при этом по имени. С тех пор к именам, постоянно произносимым в молитве, в крошечной тюремной камере на самом дне Чёрного Корабля, где содержались самые сильные пленные псайкеры прибавилось ещё одно. Кассиопея молилась за Эвельгез, произнося её имя на ровне с именами матери, отца и братьев. Увы, как бы не старалась Эвельгез, как бы не убеждала старшую товарища по сестренству, как бы не допекала инквизитора приговор Кассиопеи оставался неизменным. Единственное чем могла она отблагодарить кроху — это более сытные обеденные пайки, которые она отбирала в пользу девочке у тех псайкеров, что подняли мятеж, переметнувшись к космодесатнику-хаоситу.***
Выходите наружу! — Раздался скриплый голос инквизитора Арно. — Следуйте за сервитором, мы прибыли! Эй, ты, слепая! Возьми кого-нибудь за руку и не потеряйся! И смотри, чтобы на самой Святой Терре молитвы от зубов отлетали! — Святая Терра… — Ахнула Кассиопея. Она в последний раз провела рукой по стене тюремной камеры, последний раз оглянулась через плечо, увидев пустой силуэт своей подруги. Она помахала Эвельгез на прощание, а та робко приподняла правую ладонь прощаясь в ответ. Мысль о том, что она сейчас находится на Святой Терре опьяняла девочку восторгом. Она шла с остальными вперёд и наконец услышала, как раскрываются ворота их малого корабля. В лицо ударил сухой и тяжёлый воздух, что показался даже хуже, чем на её родном промышленном мире. Но Кассиопее он показался самым ароматным на свете. Когда их вывели наружу она почувствовала тёплые лучи Солнца, услышала громогласные хораллы церквей и там, вдали, где-то совсем далеко она видела своим зрением невероятный золотой свет. Кассиопея не могла не заплакать от счастья находясь здесь. Другие псайкеры шедшие перед ней в колонне были грустны, они, свесив головы молча шагали за сервитором и только Кассиопея, вознеся руки ввысь нараспев кричала молитвы Золотому Трону, прославляя Бога-Императора. Их привели в холодное помещение, пахшее сыростью и человеческими нечистотами. Там их вновь разбили на группы в первую из которых и попала Кассиопея. Первая группа уже сегодня отправиться отдавать свой долг Золотому Трону, по крайней мере так сказал встретивший их инквизитор, который никак не мог понять реакции маленькой девочки, певшей молитвы. Для инквизиторов не редкость наблюдать разную реакцию псайкеров, когда тех забирали, как часть Имперской Десятины. Кто-то, кто чуть лучше осведомлён о Чёрных Кораблях понимал, что может стать частью инквизиции, чаще всего это были выходцы из знатных родов, богатых торговцев или семейств планетарных губернаторов. Кто-то знал и о том, что, будучи молодым мальчиком или совсем юношей тебе могло повезти попасть в библиарии космодесанта. Но таких были считанные единицы… И уж тем более, находясь на пороге Астрономикона никому из псайкеров не было весело, ибо они своим нутром чувствовали прикосновение смерти… Но сегодня одного из инквизиторов очень сильно удивила маленькая слепая девочка, певшая красивые молитвы, пока её колонну вели к подножию Варп-Маяка. — Субьект один, один, один, семь, девять, один, восемь, ноль, восемь. — Кассиопея услышала механический голос, лишённый каких бы то, ни было эмоций и почувствовала на своём плече прикосновение стальных пальцев. Это прикосновение чем-то напоминало ей прикосновение её родной матери, правда, оно было полностью лишено тёплых чувство и сострадания… Не будь Кассиопея слепой, то, как и другие псайкеры сейчас, ужаснулась бы виду полуразложившегося лица, испещрённого чёрными шлангами, пришла в шок от вытянутой и сгорбленной фигуры, некогда, человека в красной робе из-под которой торчали десятки пар механодендритов и как минимум шесть механических рук. Но Кассиопея не видела этого, но своим особым зрением она сумела-таки разглядеть крошечную полу-бледную точку внутри этого существа. Она поняла, что это тоже человек, пусть даже и такой странный. Поэтому она не испугалась, когда стальная рука потащила её за собой. — Гх! О милостивый Бог-Император, защити мою душу… ГХА! От тьмы! Пусть свет… Ргггххх!!! Свет Золотого Трона сожжёт всю ересь с человеческого рода! АААГХА!!! И-иб-бо… Ибо я верующая твоя…! — Кассиопея сквозь боль продолжала и продолжала петь молитву. Стальные руки привели её в какую-то комнату, где механодендриты своими острыми лезвиями вначале обрили девочку на лысо, а после механические руки пронзили её череп десятком тончайших игл, от которых на спину Кассиопеи теперь ниспадали дюжины проводов. — ? — Один из механодендритов дал осечку и магос ненадолго остановился, чтобы сменить его. — Омниссия, благослови сей дух машины, да пусть же он будет цел и функционален… — Забормотала Кассиопея другую молитву. — ? — Техножрец удивился знанию слепого ребёнка из бедной семьи молитвы Богу-Машине, но продолжил хладнокровно испещрять её череп особыми проводниками. Когда операция прекратилась Кассиопею, всё продолжавшую произносить молитву, перевели со всеми остальными псайкерами в главный зал питания Астрономикона. Десять тысяч механических застеклённых капсул, соединённых друг с другом и с огромным столбом проводов, упиравшимся под самый потолок помещения привели всех присутствующих в ужас. Здесь непростительно воняло жжёной плотью, смердело смертью и чувствовались отголоски чужой агонии. — Отпустите! Прошу! Я буду служить Трону! Буду! — Вы не имеете право! Я первый сын планетарного губернатора! Бог-Император накажет вас! — Пожалуйста! Умоляю вас! Умоляю вас! Пощадите! — Ахахаха! Хахахаха! Это безумие! Это всего лишь безумие! Это не на самом деле! Ахахаах! Я сплю! Я просто сплю! Ахахахах! — Нет… не надо… я не хочу умирать… моя семья… мои дети… — Помогите, кто-нибудь! Тысячи панических голосов кричали о помощи, наводя друг на друга кромешный ужас. Но служителям Астрономикона было наплевать — буйных они обездвиживали аккупунктурным ударом иглы в затылок, от которого псайкер не бог больше двигаться и кричать. Некоторых заталкивали в капсулы силой, ломая ноги и руки с челюстями. Везунчиков просто вводили в сон наркотическим снотворным. С ними никто не церемонился, поскольку уже скоро эти тысячи душ отправятся к Богу-Императору. — О милостивый Бог-Император! Я твоя верующая, умоляю тебя! Убереги мою душу и души других ото зла и скверны ереси! Я всем сердцем хочу послужить тебе! Хочу послужить всему людскому роду, что по праву должен править звёздами! Я не посрамлю имя своей матери Луизы, я не опорочу имя своего отца Нода, я не предам имена своих братьев Орхоса, Брома и Нодуса, я не запятнаю чести твоих служащих Эвельгез и Арно! Я Кассиопея вверяю свою душу, все свои силы и всю свою веру тебе, милостивый Бог-Император! И лишь Кассиопея продолжала истово молиться… она не замолкала, когда её усадили в жуткую капсулу, от которой, веяло страшным холодом, она не остановилась, когда её руки и ноги пронзили фиксирующие тело иглы, она не перестала, даже когда стекло капсулы опустилось вниз и она перестала слышать крики других псайкеров. И затем… её тело насквозь пробил настолько сильный лёд, который она не могла даже описать словами. Почему-то в голове вспылили слова того радужного изменяющегося силуэта, но она отринула их и как могла продолжала молится. — О МИЛОСТИВЫЙ БОГ-ИМПЕРАТОР! Я КАССИОПЕЯ, ТВОЯ ВЕРУЮЩАЯ, ПРОШУ УБЕРЕГИ МОЮ ДУШУ И ДУШИ ТЕХ, КТО МНЕ ДОРОГ!!! — Её молитва со временем потеряла всяческую красоту и перешла на истошный вопль… Но она продолжала и продолжала молиться… а ледяной холод становился ещё и ещё сильнее. Этот холод сжигал тельце девочки, глаза расплавились и вылились из орбит, зубы раскололись он напряжения, язык прикипел к верхней стенке рта, но Кассиопея продолжала мычать молитвы.***
Кассиопея раскрыла глаза и впервые в жизни поняла, что видит. Видит не какие-то размытые полу-бледные силуэты, а видит, как делают это все остальные нормальные люди. Нормальные… Всю свою краткую жизнь она была обузой… обузой для семьи… обузой для своего мира… обузой для Империума… Немощная, слепая и проклятая… Псайкер… Мутант… Еретик… Вся короткая жизнь Кассиопеи была наполнена горестью от осознания собственной бесполезности и надеждой на будущее, где она хоть как-то могла бы отплатить за доброту своей дорогой матери, любимого отца и добрых братьев… Кассиопея стояла посреди огромного золотого поля, залитого закатным солнцем, занимавшим половину небосвода. Она чувствовала тёплый убаюкивающий бриз, трепавший её золотистые пушистые волосы, чувствовала нежнейшее тепло, прокатывавшееся по её бледно-фарфоровой коже. Серый балахон, что ей выдали на Чёрном Корабле, казался невероятно мягким. А земля под босыми ногами приятной, словно матрац её родного дома. Она пошла вперёд в сторону Золотого Заката, наслаждаясь видом этого красивого пейзажа. Пройдя несколько метров, она увидела всю свою семью в полном составе. Она вновь обняла маму, чьи карие глаза были невероятно добрыми, крепко прижалась к широкой груди своего седого отца, посмеялась, когда братья-близнецы, различавшиеся лишь цветом волос, похлопали её по плечам и утёрла слезу среднего брата с его изумрудно-зелёных глаз. Она была счастлива впервые в жизни увидеть свою семью, такой какая она есть. Но ей нужно было идти дальше. Пройдя ещё несколько метров, она увидела лысую женщину со странным пучком огненно-рыжих волос на макушке, нижнюю часть её лица загораживало страшное металлическое забрало, но добрые карие глаза с теплотой смотрели на девочку. Рядом с ней Кассиопея увидела глубоко широкоплечего старика в чёрной мантии с закреплённой на ней красной инсигнией, его голубые глаза с гордостью смотрели на девочку. Она шла вперёд. Всё вперёд и вперёд на встречу Золотому Солнцу. Она произносила молитвы, восхваляя Бога-Императора. Впервые в жизни она чувствовала, что не бесполезна, она знала и понимала, что всё пережитое ею было не напрасно, что её краткая жизнь не лишена смысла. Кассиопея плакала от счастья находясь здесь. — О милостивый Бог-Император. Я, Кассиопея, твоя верующая. Я молю тебя убереги мою душу, души дорогих мне людей и души всего рода людского от зла ереси и тьмы. Я молю тебя, я вверяю всю свою силу, всю свою веру и всю свою душу тебе! На пусти Кассиопеи стоял Золотой Великан. С красивейшего бронзового лица, по краям которого ниспадали бархатные ониксово-чёрные локоны на девочку смотрели золотые глаза. Свет этих глаз был столь же ярким, как и Золотое Солнце за его спиной. Он улыбнулся девочке, а она поклонилась ему и с улыбкой зашагала вперёд, становясь частью нового мира и частью великой мечты Повелителя Человечества.***
Служащий Астрономикона открыл очередную капсулу и ненадолго замер. Перед ним была полностью иссохшая мумия крошечной девочки. Он долгие годы служит в Варп-Маяке и поэтому уже привык к виду выжженных пси-энергией мумий, но почему-то эта девочка удивила его. Она застыла в позе молитвы со скрещенными на груди ладонями. У неё, как и у других псайкеров после связывания не было ни зубов, ни волос, ни даже век, поскольку энергия полностью сжигала их оболочку. Но эта девочка застыла в молитве и с улыбкой на устах… она напоминала служащему статуи святых дев-мучениц или воительниц Адептус Сороритас. Однако он встряхнул головой, прогоняя эти мысли, поскольку святые святыми, а ему нужно было выполнять свою работу. Он сгрузил её тельце вместе с остальными телами в большую тележку, запряжённую сервитором и отправился к доменным печам, где сжигались мумии псайкеров. Совсем скоро в капсулу этой молящейся девочки посадят очередного псайкера и Астрономикон пожрёт ещё одну душу. Жизнь Кассиопеи была коротка и наполнена горестью. Жизнь этой маленькой слепой девочки-псайкера горела жалкой золотой искоркой на фоне Золотого Солнца Империума. Но эта золотая искорка верила и молилась, став, в итоге, частью великого Золотого Света Бога-Императора, что направляет души людей. Света, благодаря которому флот братьев Кассиопеи сумеет вырваться из варп-шторма, света благодаря которому на промышленный мир Люменос-4 прибудет большой корабль с провизией, которой щедро одарят её отца, мать и среднего брата. Золотая искорка души Кассиопеи стала частью великого Золотого Света Астрономикона, что во мрачной тьме далёкого будущего, где есть только война, освещает жизнь всего человечества, даря тепло и надежду.