.
2 октября 2023 г. в 21:14
Он обожал эти глаза всей своей ангельской сущностью, каждой фиброй светлой души. Азирафаэль был, мягко говоря, очарован ими. Ярко-жёлтая радужка, казалось, светилась в темноте, а вертикальный змеиный зрачок представлял из себя небольшую щель в целую галактику загадок. Если долго в них смотреть, складывалось ощущение, что ты проваливаешься в ту бездонную пустоту за ними. И кто знает, что скрывалось там? И это манило, как мотылька к свету. Может быть, если достаточно долго смотреть в них, ты сможешь увидеть самые сокровенные тайны сущности?
Впервые увидев Кроули в Эдеме, Азирафаэль смутился и растерялся. Он знал ангела, но не знал демона. Азирафаэль быстро осмотрел собеседника на предмет изменений, и его внимание привлекли именно глаза. Это был демонический признак, который никогда не мог измениться. И это было странно, ведь змеиные глаза не являлись чем-то отталкивающим. Возможно, их цель была в другом? Передать роль, например. Змеи хитрые и подлые. Подползают со спины и кусают тебя за ногу, впрыскивая яд в кровь. Поэтому Азирафаэль был настороже, в глубине души размышляя, что цвет ему очень даже понравился. Да и в целом, становилось спокойнее при виде этих глаз. Вот уж странная реакция, думалось ему.
Как оказалось позже, Кроули никогда не был «подлой» змеёй, какой он хотел (хотел ли?) показаться. Он оставался добрым и чутким, пусть и скрывал это всеми своими силами. К слову, скрывал неудачно.
Азирафаэль помнил момент, когда глаза Кроули оказались совсем близко. Они выражали огромную степень напряжения, пока их хозяин говорил, что он хочет убить детей Иова. Только вот он лгал. Стоял и безбожно лгал, и Азирафаэль это понимал. Не может и не хочет он убивать детей. Ангел помнил взгляд демона в той истории с Ноем. Он помнил этот испуг: «И детей? Детей нельзя убивать!». В один момент Азирафаэль испугался, подумав что ошибся, но лёгкая тень сомнения в глазах напротив почему-то не давала спокойствия. И как оказалось позже не зря. Ангел не ошибся, и демон действительно не хотел никого убивать.
Столетие за столетием Азирафаэль учился идентифицировать взгляды Кроули. К примеру от большого стресса белки полностью окрашивались в жёлтый цвет, от гнева зрачки у него расширялись, когда он был спокоен, веки были расслабленными. И целый список самый разных оттенков его взгляда. Но было только одно выражение, от которого было не спокойно. Азирафаэль не знал, как его идентифицировать, но почему-то внутри всё замирало каждый раз, когда он видел его. А когда Кроули понимал, что его заметили, то резко отводил глаза. Прячась за линзами тёмных очков.
К слову, ангелу не нравились очки Кроули. Ну, конечно, в них демон выглядел эффектно и привлекательно, в этом нет сомнения. Дело было в другом — предназначении. Кроули скрывал свои глаза от других и это понятно, что дело в самозащите, потому что было бы странно щеголять промеж людей, открывая всем вид на его демоническую наружность. Но у Азирафаэля закралось странное сомнение, что за этим всем стояло что-то ещё. Что-то очень личное. Но ангелу льстил факт, что рядом с ним Змий свои глаза не скрывал. Почему-то этот знак казался очень важным. И Азирафаэль не понимал почему.
Не понимал он до тех пор, пока Кроули не закрылся.
Это было ужасно. Ему было больно смотреть на это. Но это была вынужденная мера. Ради них двоих. Ради их безопасности. Он видел боль в столь любимых глазах. А потом увидел предательский блеск и внутренности скрутило настолько, что к горлу подкатывала тошнота. Всё должно было сложиться совершенно не так, всё пошло не по плану. И тот самый странный взгляд, который Азирафаэль безуспешно пытался расшифровать стал понятен именно сейчас, в эту секунду. Так не вовремя. Кроули казался таким уязвимым, но ангелу нужно было оттолкнуть его. Разбить протянутое хрупкое сердце. Было бы куда проще, если бы ни о какой любви речи не шло.
Разочарование. Это последнее, что увидел Азирафаэль, прежде чем золото скрылось за чернотой. Всё, что оставил после себя Кроули: убивающий Азирафаэля взгляд отчаяния и фантомное чувство губ на его собственных. И сердце ухнуло вниз от осознания, что им, скорее всего, больше не суждено встретиться. Демон никогда его не простит. Никогда и ни за что на свете. А если и, каким-то чудом, простит, то ангел не простит самого себя.
Всё завертелось и покатилось кубарем, куда-то вниз и с грохотом разбилось на куски. Азирафаэль тщетно пытался склеить все осколки его плана по остановке второго пришествия, но они резко превращались в песок прямо в руках, подхватываемый ветром в направлении бескрайних просторов вселенной. Как только он переступил порог Небес, он мог поклясться чем угодно, что услышал, как щёлкнули кандалы. Каждую его конечность опутали невидимые цепи, не дающие сделать шага в сторону. И, пожалуй, это было очень даже ожидаемо. Не ожидал Азирафаэль только того, что за ним установят жёсткий контроль и будут проверять каждого, кто с ним разговаривал. Именно тогда у него в голове созрел план. С помощью Мюриэль он связался с Гавриилом и Вельзевул и те смогли вытащить его из лап Метатрона. Только вот, вернувшись на Землю, Азирафаэль столкнулся лишь с разрушением, потерями и отчаянием.
Он стоял на коленях на разбитом асфальте перед тем, что осталось от родного Сохо. Этот район пострадал сильнее всего в отместку за предательство. Небеса не пожалели разрушительных сил. На глазах стояли слёзы. Руки опустились. Он настолько погряз в своём отчаянии, что не услышал тихих шагов сзади. Тихих и неуверенных шагов.
Тучи сгущались и на разрушенную землю полились первые капли дождя. Азирафаэль вытер лицо от слёз и обнаружил, что ни одна капля не попала на него. Он посмотрел вверх и его сердце пропустило удар. Чёрное крыло прикрывало его от непогоды. Он резко развернулся и столкнулся взглядами с бездушными стёклами.
— Кроули…
— Гавриил и Вельзевул мне обо всём рассказали, — говорит демон, — идиот, ты правда думал, что в одиночку сможешь остановить второе пришествие?
— Я просто хотел защитить…
— Я не просил меня защищать, — отрезал Кроули, отворачиваясь куда-то в сторону, — не такой ценой.
И в этот момент Азирафаэлю хочется разрыдаться и рассмеяться на всю округу так сильно и так громко, что он еле сдерживает этот порыв, выпустив из горла только сдавленный всхлип. Конечно, чего он ожидал. Кроули всегда спасал его. Спасать их это его удел. Только вот теперь Азирафаэль не был уверен, что они всё ещё есть. Но в тот момент ему безразлично это, главное, что этот несносный демон рядом жив и здоров.
Наладить контакт выходит не сразу. Азирафаэль смотрит, точнее пытается смотреть Кроули в глаза, но сталкивается с барьером. Все попытки перелезть эту высокую стену между ними проваливаются. Кроули возвел не только стены. После стены идёт глубокий ров, достигающий, казалось, самого ядра Земли. И где-то на той стороне обрыва стояла одинокая фигура, до которой было невозможно докричаться: ветер перебивал любую возможность донести свой голос до силуэта. И чем больше Азирафаэль борется с препятствиями и пытается приблизиться к фигуре, тем больше та уходит куда-то вглубь тёмного леса. Именно поэтому ангел в один момент сдаётся. Как бы не болело сердце, но он принимает выбор Кроули. Слишком много воды утекло, слишком много возможностей было упущено. Прежнее не вернуть.
И так бы всё и длилось целую вечность, если бы однажды, смотря на рассвет возрождённой Земли, Кроули не снял очки, наградив ангела усталым взглядом и едва различимой улыбкой на лице. Азирафаэль застыл, не зная как реагировать. Он рассматривал каждую чёрточку лица демона, жадно впился взглядом в глаза, в эти тонкие щёлочки на золотистом полотне. Он чувствовал, как его затягивает туда. Как тело двинулось навстречу змею-искусителю. Ангел жмурится, прижимаясь губами к тонким и обветренным губам Кроули. Тот отвечает на поцелуй и Азирафаэль чувствует, как чужие руки зарываются в его волосы и ласкают нежную кожу головы. Он отстраняется и сердце его замирает, видя, как на лице у Кроули отразилась тоска, счастье и какое-то неверие в происходящее. Ангел смеётся и снова прижимается к губам, целуясь уже третий раз в своей жизни.
А за этим идёт и четвёртый, и пятый, и шестой, а после они уже сбились со счёта.
Кроули, как оказалось, был очень нежным. И очень тактильным. Казалось из него выходило всё то, что накопилось за все тысячелетия. Он как страждущий от жажды нашёл свой оазис и никак не мог напиться столь желанной воды. И Азирафаэль ни в чём ему не уступал. И это только раззадоривало их обоих.
Ангел то и дело теперь изучал совершенно новые выражения на лице его демона. Эта сторона Кроули была непривычной и удивительной, но Азирафаэлю это более чем нравилось. Барьеры, стены, рвы и все остальные препятствия пали, он шёл к заветной фигуре семимильными шагами. И куда больше его радовало то, что фигура двигалась ему навстречу. Однажды, Азирафаэль погруженный в чтение книги, посмотрел на лежащего головой у него на коленях Кроули и почувствовал, как его прошибает ток. Взгляд полного обожания вот чем его одаривает демон, абсолютное счастье, которое ангел видел в нём лишь единожды.
— Посмотри на себя, — хрипит Кроули, облизывая пересохшие губы, — ты прекрасен.
Вдруг он становится таким грустным и уязвимым. Кроули утыкается носом в живот ангела и так сильно прижимается, будто боится, что он снова исчезнет. Это режет сердце, но Азирафаэль притягивает демона ближе к себе и обнимает так сильно, желая укрыть его от всего мира.
Они открывают для себя, что говорить о чувствах на самом деле может быть приятно и это, главное, чрезвычайно полезно. Они учатся не скрывать друг от друга истинные мысли и ощущают, как связь между ними только крепчает. Сначала было неловко, в особенности Кроули. Азирафаэлю было легче, он просто смущался, но продолжал говорить. Змий же запинался и глаза его начинали судорожно метаться по всей комнате. Но чем больше они говорили, тем меньше неловкости было между ними. И так однажды Кроули признался, что ему не очень нравятся его глаза, потому что они напоминают ему о Падении, а Азирафаэль расписал целую оду любви к его глазам и под конец смущённо признался, что стены в книжном были покрашены в жёлтый именно из-за них. Тот лишь проворчал что-то невразумительное, стараясь подавить смущение, резко на него накатившее.
Они изучают вместе, что такое любовь и какие её проявления вообще существуют в мире. Им нравятся объятия, они оба без ума от поцелуев, но всё не решались перейти тот самый рубеж, после которого, казалось, всё изменится. Ну, так думал Азирафаэль, а Кроули на него не давил. Этот старый змей был готов ждать целую вечность, когда ангел посмотрит на него, поэтому он был более чем доволен тем, что уже имеет. Прочитав несколько книг, и густо покраснев, ангел восточных врат решает, что это должно помочь им сблизиться окончательно. Разрушить любые сомнения, заполнив каждый уголок сознания чистыми чувствами. Он говорит это Кроули и тот несколько минут смотрел на него анализируя сказанное. Его зрачки расширялись от удивления, то сужались, когда он пытался успокоиться.
Предаваться плотским утехам оказалось приятно. Азирафаэлю было стыдно признаться, но он был без ума от этого. Прикосновения разгорячённых тел, трение чужой кожи о его, влажные поцелуи по всему телу. В какой-то момент ангел не выдержал и укусил Кроули за плечо, от чего тот тихо засмеялся, продолжая одаривать поцелуями его шею. Каждый поцелуй вызывал только больше приятного напряжения в теле, а в груди болело от волн любви к демону. Он зарывался в рыжие пряди руками и носом, вдыхая запах и буквально дыша Кроули. Он целовал чуть солёную кожу, очерчивал руками изгибы его тела, изучая рельеф мышц. Кроули был худым и казался хрупким, как хрусталь сейчас, но касаясь его тела, Азирафаэль понимал, что это чувство обманчиво.
Они сливаются, их тела теперь одно целое. Азирафаэль задыхается от нахлынувших чувств и крепко цепляется за Кроули, боясь его отпустить. Каждое движение отзывается фейерверком в глазах и нарастанием напряжения и дрожи в теле, каждое касание разливается лавой в груди. Азирафаэлю кажется что он падает и только сильнее прижимается к Кроули.
Их взгляды встречаются и Азирафаэль тонет. Тонет, подхватываемый волной забвения. Всё вокруг перестало иметь какое-либо значение, кроме вида спереди: расширенные зрачки, затягивающие ангела в омут долгожданного спокойствия. И он поддаётся их чарам.