Оливия. He said

      ♫ David Arnold, Michael Price — Pick Up       С того дня, когда все узнали о том, кем на самом деле является Оливия, прошло уже приличное количество времени. Наступила осень. Погода испортилась, словно пытаясь подстроиться под настроение девушки. Кардифф то и дело заливало дождём и сотрясало грозами.       Мэтт наблюдал за девушкой. Он видел, как ей плохо, и как её сломала эта осведомлённость о собственном предназначении. Она снова жила с ним в одной спальне, но всегда была будто за её пределами. Она часто смотрела пустым взглядом куда-то перед собой и совершенно не слышала, о чём он мог ей говорить в этот момент. Возможно, если бы Мэтт не знал причин её поведения, то его может быть это и обижало бы, но сейчас он изо всех сил старался быть для неё опорой и поддержкой.       Теперь она не пряталась на чердаке или во дворе дома от ребят. Она сидела вместе с ними при обсуждении дальнейших планов, но при этом совершенно не принимала в них участия. А на ее лице всё также темнели круги под глазами, кожа была тусклой и безжизненной. Оливия часто отказывалась от еды и Мэтту иногда приходилось чуть ли не насильно заставлять её есть.       Как-то раз Мэтт попытался узнать у Оливии, что именно за опыты были описаны в книге, и пожалел об этом. У девушки случилась истерика, она так расплакалась, что Мэтт пообещал себе больше об этом никогда не спрашивать. Он и сам боялся представить, что этот самовлюблённый кретин, который начал всю эту войну, мог сделать с ней. И каждый раз, после этой мысли ему хотелось уничтожить этого урода, стереть с лица Земли, чтобы его больше не существовало.       Мэтт теперь часто проводил вечера за тем, чтобы придумать способ разорвать эту связь между Оливией и Андервудом. Даже у Калеба не было никаких идей, он никогда не сталкивался с такой магией.       После очередного такого обсуждения, Мэтт вернулся в спальню. Оливия до сих пор не вернулась из спортзала, где теперь молча сидела в углу и смотрела на боксёрскую грушу, даже не прикасаясь к ней, поэтому Мэтт был один.       На прикроватной тумбе, с той стороны, где спала Оливия, Мэтт заметил клинок девушки. Он медленно подошел и взял его в руки. Весь металл был исцарапан, в некоторых местах пятна крови настолько сильно въелись, что было очевидно, больше они никогда не отмоются. Он вдруг вспомнил, какой она была в день их первой встречи. Вспомнил ту невинную милую девушку из музейной мастерской с копной коротких чуть растрёпанных белоснежных волос, которая смотрела на него большими удивлёнными глазами. От этого воспоминания ему стало горько. С тех пор прошла чуть ли ни целая вечность.       Мэтт вздрогнул, когда захлопнулась дверь и обернулся. У двери стоял вампир и удивлённо разглядывал Мэтта и кинжал в его руках.       — Тебя стучаться не учили? — Мэтт отложил клинок обратно и вышел к центру комнаты.       — Ну, вообще-то, это мой дом. Могу ходить где ходится, — вампир одарил Мэтта своей ослепительной улыбкой и подошел чуть ближе. — Хочу тебе кое-что сказать, пока Оливия взглядом сканирует мой спортзал.       Мэтт недоверчиво уставился на Ориаса. То он всё это время хранил молчание, то теперь внезапно пришел и решил поделиться своими секретиками. Это настораживало.       — Ну?       — Только пообещай, что будешь держать рот на замке, — Офи сощурился как хитрый лис.       — Все зависит от того, что ты хочешь мне сказать, — Мэтт не сводил своего подозрительного взгляда с вампира. Ориас лишь ему игриво подмигнул, усаживаясь на край кровати.       Однако, тишина затянулась, и Мэтт начал закипать.       — Или говори, или шуруй отсюда! Не мешай мне, — Мэтт отвернулся от клыкастого и уже хотел было уйти на балкон, как вампир заговорил.       — В книге не было ничего написано о том, что если убить её, то Андервуд умрёт. И наоборот, там не было сказано что, если убить Андервуда — умрёт она.       Мэтт обернулся. Ориас картинно хлопал длинными ресницами, мило улыбаясь.       — Откуда ты знаешь? Ты же сказал, что не знаешь карнифэкс.       — М-да… Калеб действительно поумнее тебя будет, — вздохнул вампир. — Я не знаю языка палачей. Просто сам подумай: откуда Андервуду знать о таких закономерностях? Он не колдун, он — алхимик. Его дело было привязать свою жизнь к жизни другого человека и понять, что время для него замерло. После положительного результата своих экспериментов он больше не мучил её. Он привязал ее жизнь к своей. Естественно он будет ее оберегать больше всего на свете. Так как он бы понял о такой связи?       — Тогда с чего Оливия это взяла? — Мэтт понял, о чём говорил ему вампир.       — Это лишь её предположение. И да, я сам её об этом спросил. В книге этого действительно не было. И носатик в очках согласен с моими мыслями на этот счёт, — вампир снова одарил Мэтта ослепительной улыбкой. — Я пытался с Оливией поговорить об этом, но она зациклилась на этой «нерушимой», — вампир изобразил пальцами кавычки. — Связи.       — А ты сам как думаешь, можно ли разорвать эту связь?       — Думаю, да. Но как — понятия не имею. Только не говори ей, что я тебе это рассказал. Оставим этот маленький секретик между нами мальчиками, — Ориас хихикнул и снова подмигнул Мэтту. Колдун на его выпад лишь закатил глаза и отвернулся, пообещав, что Оливия не узнает об этом разговоре.       — Какой же ты всё-таки хорошенький, — Ориас так внезапно оказался рядом с Мэттом, что парень чуть не упал, запнувшись о свою же ногу, когда дёрнулся в сторону. — Не удивительно, что Оливия тебя выбрала, — вампир потянулся рукой к лицу Мэтта.       Вдруг дверь в комнату снова открылась. Теперь на пороге стояла Оливия и удивлённо разглядывала раскрывшуюся перед ней сцену.       — О, привет! А мы тут… сплетничали! — Ориас убрал свои руки от Мэтта и даже сделал шаг в сторону.       Оливия с лёгким замешательством переводила свой взгляд с одного на другого.       — Да, я вижу.       — Ну, тогда… Я пошел. Мне ещё нужно забежать по делам в больницу, — вампир пожал плечами и, не без труда обойдя Оливию так, чтобы не оказаться к ней ближе чем на расстояние вытянутой руки, скрылся за дверью комнаты. Всё это время и Оливия и Мэтт не сводили с него своих взглядов. Как только дверь за спиной девушки закрылась, Оливия взглянула на Мэтта.       — Зачем он приходил?       В этот раз Мэтт действительно решил послушаться вампира и не говорить Оливии ничего из того, что услышал.       — Действовать на нервы, — ответ Мэтта вышел резковатым. — И судя по тому, что я начал беситься, у него это получилось.       На самом деле он начал злиться совсем не на Ориаса, а на Оливию. На её поспешные выводы, которые она выдала им всем за истину и умолчала об этом. И если бы Ориас ему сейчас об этом не сказал, он бы так и думал о том, что эта её убеждённость в необходимости собственной смерти была бы единственно верным решением в сложившейся ситуации. Но говорить он этого ей естественно не стал бы.       Поэтому Мэтт ушел на балкон, чтобы немного остыть и не злиться на Оливию просто так. Ей и без его агрессивного поведения сейчас трудно.       Но самое страшное ждало их всех впереди. И если бы Мэтт знал, о том, что произойдёт уже через несколько часов, то в жизни бы не вышел тогда из спальни.       В эту ночь Мэтт спал без сновидений. И на самом деле это было не так уж и плохо, особенно если сравнивать с Оливией, которая теперь каждую ночь видела кошмары. Но этот раз его разбудили не крики Оливии и её метания по кровати, а громкий стук в дверь.       — Что такое? — встрепенулась сонная девушка от внезапного стука, сразу же хватаясь за клинок, который теперь никогда не покидал рядом стоящей прикроватной тумбы.       Дверь открылась, и в освещённом проёме появилась взъерошенная Талула.       — Срочно нужно поговорить, — только произнесла она, и дверь за ней снова закрылась.       Мэтт с Оливией переглянулись, и тут же вылезли из кровати, быстро натягивая на себя одежду. Не прошло и минуты, как они с Оливией спустились вниз, где в гостиной их уже ждали взъерошенные Талула, Робберт и Калеб. Вампира, как и предполагалось, не было дома. В гостиной стояла напряженная тишина.       — Что случилось? — спросила Оливия, разглядывая присутствующих с лёгким страхом.       — У меня было видение. И мне кажется, что оно… уже сбывается, — произнёс Робберт. Все четверо уставились на него. — Палачи где-то в городе.       — Ты уверен? — спросил его Мэтт хриплым голосом, ещё не до конца проснувшись.       — Когда на Оливию палачи напали впервые, ощущения были точно такие же. Так что да, я уверен. И есть ещё кое-что… — Робберт тяжело вздохнул. — Они схватили Ориаса.       — Что?! — Оливия в ужасе уставилась на него.       На пару секунд в гостиной воцарилось удушающая тишина. Страх и злость сплетаясь тонкой уродливой паутинкой медленно расползались по венам. Как бы этот клыкастый его не раздражал, сложно было не признать, что он был полезен. Да и на самом деле, как сам Офи и сказал, он не так уж и плох. Первым в себя пришел Калеб, который без страха и сомнений решился нарушить эту тишину.       — Опиши место где ты его видел. Что там было вокруг? Опознавательные знаки, местность?       Робберт принялся описывать своё видение.       В видении друга где-то чуть поодаль от города находилось большое старое заброшенное здание в три этажа. Оно стояло в темноте в дали от дороги, шума и городских огней. Кругом был только лес, усеянный колючими кустами шиповника, и где-то поблизости был слышен шум ручья. Здание было настолько развалившимся, что внутри некоторые части обвалились, деревянная крыша прогнила, а окна чернели своей пустотой. Робберт сказал, что видел толстые стены с облупленной штукатуркой и старым кирпичом. Всё было в пыли и камнях, некоторые дыры перекрывала лишь ржавая арматура. Но где-то внутри здания был разведен костёр, в свете которого палачи держали бессмертного. Вампир уже был изрядно потрёпан, а с уголка губ по бледному лицу стекала кровь. Робберт видел, как один из палачей подошел к нему и сунул ему в рот острие клинка, стараясь вырвать им белоснежные вампирские клыки. А крик невыносимой боли разрезал ночную тишину.       Оливия судорожно вздохнула. А Мэтт с ужасом понял, что знает это место. Оно было знакомо ему с детства.       - Клэрити Чейз, — выдал он.       Вся компания дружно перевела свой взгляд на него.       — Ты знаешь где это? — уточнил Калеб.       Мэтт едва собрался с духом, чтобы ответить другу.       — Да. Там не одно здание, там целый комплекс. Это старый заброшенный психоневрологический диспансер, — кивнул Мэтт. Он знал это здание, потому что это было место, где закончилась его свобода, место, где он стал палачом.       — Сможешь на карте показать? — Калеб уже доставал свои карты. Мэтт кивнул и подошел к столу.       — Вот здесь, — он указал пальцем на точку чуть севернее от города.       Калеб поправил свои очки и начал быстро читать себе под нос заклинание. Мэтт взглянул на Оливию, которая почти не моргая следила за действиями Калеба. Колдун едва касался пальцами гладкой бумаги. Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг отшатнулся от стола, поднимая на них перепуганный взгляд.       — Что? Что там? Что ты увидел? — не выдержала Оливия.       — Я проверял перед сном, всё было чисто, но… Их там несколько десятков. И судя по всему, они здесь уже давно.       — Как ты их пропустил?! — подала голос Талула. — Они же не могут выставлять защиту!       — Я не знаю. Если только они… — Калеб снова взглянул на Мэтта. Мэтт услышал его мысли.       — Не умеют, если только они не работали с ведьмами, — озвучил его мысли Мэтт.       Снова воцарилась тишина, но тут же была прервана раздраженным шипением Оливии.       — Никто не знал, где мы прятались. Но, с некромантами мы встретились достаточно близко от города… — начала она.       — А выследить вампира, который покидает убежище каждую ночь, не так уж и сложно, — закончил за неё Калеб.       — Вряд ли. Они слишком трусливы, — решился вставить Мэтт, но его тут же перебил Робберт.       — Не недооценивай их. Ты не знаешь, на сколько могущественной может быть некромантия. В любом случае, хватит трепаться. Собираемся и едем.       Никто не спорил. Они снова совались в самое пекло без плана. Мэтт видел, как тряслись у Оливии руки, когда она собирала все необходимые в дорогу вещи, но сама она была спокойна, как камень. По крайней мере ему так показалось, пока он не увидел застывших слёз в её глазах.       — Оливия, мы вытащим его. Всё будет нормально.       Девушка не обратила на его слова никакого внимания.       — И это не из-за тебя, — добавил он, предполагая, что девушка снова винит во всём именно себя.       — Мне плевать. Я убью каждого, кто находится в этом чёртовом здании, — она так сдерживала злость, что едва ли не зарычала, застёгивая сумку и нервно закидывая её себе на плечо.       — Только не делай глупостей, хорошо? Не раскрывай себя. И не лезь на клинки… Прошу тебя, — Мэтт с мольбой взглянул на девушку. — Пообещай мне, что не полезешь.       — Не волнуйся Мэтт, пока я не буду убеждена, что с вами ничего не случится и вы все будете целы, я никуда не полезу.       Мэтт чувствовал, как её злость накатывала на неё постепенно, волнами. И если вдруг она дойдёт до своего предела, то Андервуд, если им повезет, запомнит этот день, как день самой большой его промашки. Он понимал, что Оливия даже камня не оставит от этого старого комплекса в лесу, пока не будет убеждена в целости и сохранности её друзей. И не дай бог, чтобы некроманты действительно оказались там.       Собрались они достаточно быстро. В этот раз вёл машину Мэтт, так как он точно знал, как туда добраться. Рядом с ним сидел Робберт. В машине явно чувствовалось напряжение и лёгкий страх. Тем не менее их успокаивало, что сейчас рядом с ними есть Оливия. Теперь она была их главным козырем, о котором никто кроме них не знал. Если, конечно, Офи не разболтал ничего палачам, но Мэтт сомневался, что вампир смог бы это сделать. Он и им то не всё сразу разболтал, и столько лет нёс с собой эту тайну, дожидаясь, когда же их с Оливией жизни наконец пересекутся. От этого становилось даже как-то спокойнее.       Наконец, Мэтт свернул на заросшую дорогу. Машину ощутимо затрясло, но он продолжал ехать, пока не остановился так, чтобы их не было видно. Дальше уже ехать было слишком опасно. Ребята вышли из машины.       — Крепко схватитесь за мою руку, — Мэтт протянул свою ладонь. — Я знаю место, куда нас можно перенести так, чтобы никто ничего не заметил.       Никто не спорил. Все четверо схватились за его руку, и Мэтт закрыл глаза. Земля исчезла из-под ног всего лишь на мгновение, но тут же ботинки ударились об бетонный пол, а он сам пошатнулся и приложился головой об кафель на стене. Вся компания оказалась в разрушенной уборной, смердящей отвратительными ароматами. Мэтт заметил в темноте, как Талула поморщилась, но решила промолчать.       — Стараемся не разделяться, находим Офи, делаем всё, чтобы его вызволить из лап палачей, и… — начал тихо Робберт.       — Убиваем всех до единого, и уходим, — закончила за него Оливия. Все уставились на девушку. В темноте не было видно её тёмных кругов под глазами и усталого вида, но зато уверенный и разъярённый взгляд увидели все. Так что Робби даже не осмелился рот открыть, чтобы поспорить с ней.       Компания молча выбралась из тесного помещения, с жадностью вдыхая более свежий воздух. В коридорах стояла настораживающая тишина. Мэтт привел их именно в то здание, о котором сказал Робберт. Но здесь было так тихо и темно, что Мэтт даже уже засомневался. Никаких костров, вампиров, некромантов и уж тем более палачей не было видно.       — Что-то мне всё это не нравится, — прошептал Калеб. Осматривая очередную пустую палату и выходя в холл. И Мэтт был с ним согласен. Напряжение вместе с пылью витало в воздухе. Оливию накрывало всё большими волнами злости, она едва сдерживалась, чтобы не начать громить здесь всё, чтобы уже привлечь к их компании внимание. Однако запах серы так отчётливо ощущался в воздухе, что ни у кого даже сомнений не было, что палачи где-то здесь и их достаточно много.       Всё было подозрительно тихо, пока вся компания не зашла в главный холл. Калеб с Мэттом шли впереди, и вдруг за их спиной что-то сверкнуло. Оба колдуна почувствовали это, и обернулись.       — Нет! — Мэтт понял, что между ними, и остальной частью компании появился защитный барьер. Мэтт заколотил руками по невидимой стене. Талула и Оливия сделали то же самое.       — Так и думал, что будет ловушка, — раздался взволнованный голос Калеба. Мэтт уже было подумал, что эту стену можно обойти, но вовремя одёрнул себя. Наверняка это было что-то вроде купола, который устанавливала Оливия над своей деревушкой, или они сами над своим домом. Они наверняка были заперты по-отдельности, чтобы не представлять особой угрозы, чтобы сделать их слабее.       — Так, ладно. Тогда нам придётся разделиться. Мэтт… Ты — единственная связь. Посылай сигналы о том, что вы целы. Хотя бы периодически Я… мы будем думать о том, что… что с нами, чтобы ты услышал. По возможности, — тихо произнёс Робберт. Мэтт кивнул. Сотовая связь всё равно здесь не работала. Но вот только Робберт не видел, что может быть один изъян. Если вдруг Мэтта вырубят, или сделают чего похуже, то вряд ли он сможет связаться с ними.       — Твоя способность может охватить территорию комплекса? — уточнил Робберт.       — Не уверен, но думаю да, — также тихо ответил Мэтт.       — Мэтт, — Оливия подошла к самой защите и посмотрела ему в глаза. И Мэтт мог поклясться, что заметил, как её глаза на секунду стали золотистыми.       — Я позабочусь о них, — снова подал голос Робберт.       — Будьте оба осторожны, — снова подала голос Оливия. Калеб и Мэтт дружно кивнули, и чтобы не задерживаться ещё больше, направились в следующий корпус. И действительно, на улице в темноте Мэтт заметил едва уловимое свечение купола. Они были с Калебом отрезаны от остальной части компании.       Они шли всё в такой же тишине, не переговариваясь друг с другом. Несмотря на весь страх и ужас происходящего, Мэтт всё ещё чувствовал некоторую неловкость работая вместе с Калебом, но заговорить так и не решался. Он быстро осмотрел очередную палату и чуть было уже со злости не перевернул старую койку с разодранным на ней матрацем, на котором темнели пятна непонятного происхождения.       — Я не считаю тебя монстром, — вдруг он услышал мысли Калеба в своей голове. Парень тут же повернулся к другу. Тот всё также шёл чуть позади, осматривая палаты с другой стороны коридора. — Мне жаль, что я тогда наговорил этого.       — Мы уже это обсуждали. Всё нормально. Ты имеешь право так считать, — направил Мэтт свои мысли в голову друга.       — Не имею права. Ты мой лучший друг, — снова услышал Мэтт мысли Калеба. А Калеб вдруг добавил: — И мой брат.       Честно говоря, Мэтту даже легче стало. Он был рад, что Калеб ему это сказал. Потому что Мэтт, несмотря на всю свою обиду, тоже считал Калеба таковым. Не просто другом. Калеб ему был братом.       — Не лучшее время… — Мэтт не успел закончить свою мысль. Впереди он почувствовал огонь. В одном из помещений был зажжен костёр, и Мэтт остановился. Калеб тоже замер, доверяясь чутью Мэтта, который чувствовал свою стихию как никто другой. Разве что он мог уступать только Оливии.       — Что-то как-то долго. Давайте-ка я Вас потороплю! — услышал Мэтт за своей спиной знакомый хриплый голос, но даже обернуться не успел, как по его голове приложили чем-то тяжелым.

***

      Мэтт с трудом разлепил глаза и обнаружил себя сидящим на каком-то неудобном кресле. Мозг начал быстро включаться, пытаясь вспомнить пиршествующие этому всему события и Мэтт попытался встать, но не смог. Он увидел закатанные рукава своей рубашки, и привязанные толстыми ремнями и заклинаниями к подлокотникам руки. Торс, и шею тоже перетягивали шершавые толстые ремни. И парень только сейчас осмотрелся.       Пыточная.       Эти уроды её «восстановили» после последнего раза, когда он здесь был. Именно в этом помещении он потерял свою свободу и окончательно стал палачом. Он знал, что после его обращения, Клэрити Чейз больше не использовался палачами. Мэтт тогда случайно спалил пыточную в этом месте, чем выдал местоположение палачей. Ведьмы и колдуны слетелись со всего Уэльса, чтобы уничтожить здесь всех, кто тогда остался. Однако потерпели поражение. Но чёрная копоть на стенах, всё ещё никуда не делась, а костром пахло всё также сильно, как и в тот день.       Вдруг он увидел перед собой Роя Брикмана. Он с ухмылкой на лице беседовал с палачами. Мэтт начал вертеть головой, настолько, на сколько это возможно. По периметру комнаты стояли палачи в капюшонах. Калеба бросили в угол, как ненужный мешок мусора. Но Мэтт отметил про себя, что тот ещё дышит, друг был просто без сознания. Мэтт изо всех сил старался передать информацию о том, что происходит Робберту и Талуле, но ответа так и не получил.       — Очнулся! — вдруг он услышал ещё один знакомый голос. Мэтт почувствовал неприятную пульсацию в висках, словно какое-то старое воспоминание, запечатанное в его памяти с пометкой «в утиль», решило напомнить о себе.       — Так вот о ком говорят мои соратники! Майор Одли — когда-то, образец для подражания для многих из нас! — в голосе палача чувствовалось удивление и ликование. И Мэтт вспомнил.       — Лаути… — только и смог выдавить из себя Мэтт. Эдвин Лаути — мальчик, которого когда-то обратил в палача Мэтт собственными руками. Мальчик, которого он сам тренировал.       — Удивлён, что вы вспомнили, мистер Одли. Обычно у изгнанников память не так хороша. Но еще более удивлён, что вы всё еще живы. И оказывается, это о вас и вашей компании так часто говорят среди моих соратников, — палач вышел на свет, и Мэтт увидел его молодое лицо, когда-то принадлежавшее тринадцатилетнему мальчишке. Сердце больно сжалось в груди.       — Что ж вы так, мистер Одли? Не вы ли нас учили, стоять за благое дело?       — Это никогда не было благим делом, — коротко ответил Мэтт, начиная прикидывать в голове план действий.       — Тогда зачем вы обратили меня? Зачем учили? — голос Эдвина был разочарованным.       — Я думал, что у меня не было выбора, — спокойно ответил Мэтт, снова переводя свой взгляд на своего бывшего ученика.       — О вас, мистер Одли, и вашей компании уже давно слагают легенды среди палачей. Полагаю, вы знаете, почему мы снова в Кардиффе, — Лаути улыбнулся. В свете от костра улыбка показалась зловещей.       — Догадываюсь, — Мэтт кивнул, попытавшись ещё раз выбраться со своего места. Он заметил, как Калебу на руки надевали цепи. Паника начала постепенно подбираться к его горлу, и Мэтт зло сжал подлокотник пальцами до побеления костяшек.       — Сомневаюсь. Наверняка вы думаете, что нам нужна ваша смерть. Но это не так. Отец, глядя на ваше упорство и силу, с которой вы уничтожили почти всех Первых, выразил желание вернуть вас обратно, — голос Эдвина был тихим и мягким, однако Мэтту он показался оглушительно громким. Страх снова нитями начал прокрадываться от груди до его конечностей, заставляя пальцы заледенеть.       — Что?! — вдруг пробасил некромант, который услышал это заявления. — Такого уговора не было. Мы договаривались на их убийство!       Мэтт, услышав голос некроманта, снова попробовал сдернуть с себя эти ремни, но знал, что они все заколдованы.       «Хорошая новость: мы нашли Офи. Плохая: мы попали к Рождённым палачам», — услышал он мысли Робберта, и снова дёрнулся. По крайней мере его друзья пока живы.       «Меня хотят обратить», — подумал Мэтт быстро. Из-за гудящей головы после удара, контролировать эту способность было крайне тяжело.       — О, не беспокойтесь, Рой. Вы уже внесли ценный вклад. Как вы знаете, для полного обращения нужна кровь колдуна или ведьмы, — Эдвин вдруг улыбнулся. — В цепи его. Будете десертом первому среди палачей новообращённому изгнаннику.       Роя тут же скрутили и принялись заковывать в цепи. Мэтт обратил внимание, что Калеб начал приходить в себя. Очки его немного съехали, но в целом с ним всё было нормально. Колдун с удивлением разглядывал комнату и Мэтта, восседающего на металлическом кресле в центре пыточной.       — Я не буду служить вашему Отцу! — прорычал Мэтт, не отступаясь от попыток выбраться.       — Он и ваш Отец тоже, — Лаути ухмыльнулся. — Вы же мне лично говорили о том, что служение ему смысл вашего существования.       — Времена меняются, — этот разговор Мэтта начинал бесить. Его радовало только одно — никто не знает об Оливии. Никто не знает, что это именно она убила всех первых, а не он. — Вы заманили меня в ловушку, чтобы у вас была возможность убрать всех моих друзей и оставить меня одного? В этом всё дело?       — Верно. Это ваш же прием, мистер Одли. По слухам, и легендам, вы самый опасный колдун для палачей, среди всей вашей немногочисленной армии. Нам нужно было убрать ненужных бойцов, чтобы привести вас к Отцу, — Эдвин улыбался. — Ведь именно после вашего участия погибли Первые — Эмили и Джошуа. К тому же, мы недавно нашли тело Авани и тела всей её армии. Мы думаем, что это ваших рук дело, мистер Одли. Вы давно должны быть казнены за измену и предательство. Но тем не менее Отец милосерден, и вы должны быть благодарны за такую возможность. Вы — избранный.       — Я тебя умоляю, Лаути… Тебе с такими речами можно воздух продавать. Хоть кто-нибудь ведётся на это? — фыркнул Мэтт, прикрывая свою панику за сарказмом. Он знал, что почувствует, если не выберется отсюда. Но пока он выхода из положения не видел.       «Они собираются обратить тебя?» — услышал он голос Калеба. Мэтт решил не отвечать на этот вопрос. По всему происходящему итак было понятно, что происходит. Рой громко гремел цепями и матерился, пока один из палачей не вышел из себя и не припечатал его к стене невидимой рукой так, чтобы тот закрыл свой рот.       — Всё готово! — вдруг громко произнёс Эдвин и встал где-то неподалёку от Мэтта. За спиной хлопнула дверь, и Мэтт услышал, как зашли несколько палачей. Пока они шли, в пыточной стояла тишина. Были слышны только шуршание их плащей и неторопливые шаги. Мэтт занервничал больше. Он пытался изо всех сил расплавить ремни на кресле, но всё было бес толку. Он пытался пинаться, но ноги тоже были намертво прикованы к креслу.       «Ребят, кажется я не выйду сегодня отсюда. Увидите меня — бегите» — направил Мэтт свои мысли Робберту, Талуле и даже Калебу. И на всякий случай (он попытался) Оливии.       Перед ним вдруг появились четверо — двое мужчин и две женщины. И Мэтт вдруг понял — Рождённые. Их восемь, а значит остальная половина занята вампиром и остальной частью компании. Мэтт со злостью смотрел на них, всё ещё надеясь избежать своей участи. Однако он не мог не отметить, что раз силы распределили поровну, то угрозу со стороны остальных палачи тоже видели нешуточную. И кто мог знать, чем это всё могло закончиться. Если они знали об Оливии, то дело — дрянь.       — Можем начинать, — пробасил самый старший из мужчин. К Мэтту подошел Лаути и клинком сделал несколько порезов на его руках. Мэтт стиснул зубы от обжигающей боли.       — Не надо. Вы же сами пожалеете… В прошлый раз я испепелил здесь всё! — заорал он, уже срывая голос.       К Мэтту подошла одна из женщин и грубо схватила его за подбородок. Её пальцы были холодными.       — Именно поэтому обращать тебя будут не обычные палачи, а мы сами, — прошипела она и, закатав рукав, сделала порез на своей.       — Нет… Остановитесь… — Мэтт не знал, зачем умолял их. Всё повторялось, как и в прошлый раз. Он знал, что его никто не услышит. Его никто не спрашивал, чего он хотел. У него просто не было выбора. Его снова лишали свободы, как и в прошлый раз. Он наблюдал за тем, как кровь на её руке собирается крупными каплями и готовится упасть на его рану. Он задёргался сильнее, всё было безуспешно. Глаза Рождённой горели ярким голубым светом.       Красная капля оторвалась от её руки и стремительно полетела вниз. И как только соприкоснулась с кровью Мэтта, тот снова сжал зубы, но в этот раз не сдержался и зарычал от боли.       — Слишком медленно, — пробасил снова тот же мужчина из Рождённых. Женщина коротко кивнула и без колебаний приложила свою руку к руке колдуна так, чтобы её кровь соприкасалась с его раной. Руку обожгло огнём, и Мэтт не выдержал. Он зажмурился и закричал от невыносимой боли, на лбу выступил холодный пот, а его самого затрясло. Он не заметил, как к другой руке подошел уже ещё один Рождённый и проделал то же самое.       Колдун широко раскрыл рот в попытках вдохнуть, глаза его то загорались голубым, то снова гасли. Из носа текла кровь. Он не прекращал дергаться на месте и кричать, что есть сил, но сам себя не слышал. По венам как будто медленно разливалась настоящая лава, раскалённая до предела.       Рассудок помутился, картинка перед глазами смазалась, возвращая из недр души старые воспоминания о её самом тёмном прошлом. Лица убитых ими людей, колдунов и ведьм. Лица родителей. Лицо Андервуда. Океаны крови, отрубленные головы в камере смертников. Всё это смешалось в одно сплошное отвратительное воспоминание.       

***

             Он пытался вспомнить, как его зовут — Мэтт. Кто он такой? Он был человеком, а потом вдруг столкнулся с магией. Он стал колдуном? Кажется, всё так. У него есть друзья? Есть. Самые лучшие. А ещё был вампир. Вроде, его звали Офи. Кажется, они его пришли сюда спасать. А куда именно? Клэрити Чейз…       Мэтт парил где-то в невесомости. Он слышал только раскаты грома и молний вокруг. И несмотря на это, ему было здесь комфортно. Он был как дома. Кажется, у колдунов и ведьм это называлось «душой». У каждого был свой цвет души. У Мэтта душа была именно такая.       Тёмная, как космос с яркими звёздами. И с кучей молний, которые иногда перекрывали темноту своими вспышками. Для него эти раскаты грома звучали как колыбельная, успокаивая покалеченную душу.       Он приоткрыл глаза. Звёзды и молнии засверкали перед глазами. Это действительно была его душа. Нужно было выбираться обратно, но ему так не хотелось этого делать. Но, ведь там друзья, и он не мог поступить иначе.

***

      И снова боль. Мэтт метался по этому стулу так сильно, как только мог. Мокрая от пота челка уже прилипла ко лбу. В ладонях он сжимал горячие от его же магии подлокотники. И он продолжал кричать. Горло уже болело, а из глаз текли слёзы, смешиваясь с кровью на его лице.       В голове появлялись голоса. Он слышал приказы, слышал чужую волю. Такая желанная свобода, которую он так долго искал, ускользала от него, как песок сквозь пальцы. И он не мог это остановить.

***

      Он пытался вспомнить, как его зовут. Не помнил. Наверное, это не важно. Кто он такой? Винтик в большом механизме. У него есть друзья? Нет. Есть соратники. А ещё есть враги. Кругом были только они. Кажется, он пришёл сюда, чтобы стать тем, кем он является. И убить кого-нибудь, по возможности. Чтобы доказать, что он достоин находиться среди них. А куда именно он пришёл? Клэрити Чейз.       Мэтт парил где-то в невесомости. Он слышал взрывы, где-то далеко, и раскаты грома — слишком близко. Ему не было страшно. Он всё ещё был как дома.       Он приоткрыл глаза. Звёзды яркими вспышками взрывались в тёмном космосе. Молнии рассекали воздух, но только мешали смотреть, на звёздные фейерверки. Казалось, он что-то забыл. Забыл, значит не так уж это было и важно.       Среди взрывов он услышал голос. Он был нужен. Нужен своим соратникам. Пора было возвращаться.

***

      Он видел свои джинсы. В свете луны они словно подсвечивались голубоватым светом. С верхней губы упала капля крови, и с невероятно громким плеском ударилась об джинсовую ткань.       Кто-то дёргал его за запястья. Мэтт поднял голову. Мозг отчаянно пытался работать, но парень не понимал, что он здесь делает. Он увидел паренька, с льющимся голубым светом из глаз. Он стягивал с его окровавленных рук кожаные ремни. Эдвин Лаути — его лучший ученик. Он помнил его, и был рад видеть. Их прочно связывала общая цель.       Мэтт осмотрелся. Кругом были его соратники. Только он почему-то сомневался, что должен быть здесь.       — Встань, — грозно сказал один из Рождённых.       Мэтт молча поднялся с места. Несмотря на дикую усталость, он даже не пошатнулся. Ноги его стояли твёрдо.       — Перейдём ко второй фазе. Пусть проявит свои охотничьи инстинкты. Верните ему клинок, — обратился этот же Рождённый к остальным, а Мэтт покорно стоял на месте и даже не двигался. Кто-то пихнул ему в руки приятный металл. Лёгкий, невесомый, но острый и смертоносный. Мэтт с наслаждением покрутил его в руке.       Зазвенели цепи, и Мэтт только сейчас почувствовал сладковатый запах магической крови. Он понял, насколько он голоден. Слюни собирались во рту, от этого приятного аромата. Ему нужна была эта сила, и он был готов её забрать себе. Перед ним появились двое. Огромный громила с кучей татуировок, его магия отдавала тухлятиной. Мэтт тут же поморщился. А второй был высоким, худощавым парнем в очках. Глаза его показались Мэтту подозрительно знакомыми, словно он уже где-то видел его.       Он втянул воздух ещё раз, и от блаженства закатил глаза. Магия этого колдуна, была однозначно приятнее на вкус. Она пахла какими-то травами и лекарствами. Мэтт покрепче сжал клинок в своей руке, и больше не сводил взгляда с парня в очках.       «Мэтт, ты не монстр!» — прозвучало в его голове. Мэтт вдруг нахмурился. Кажется, это было действительно его имя.       — Пора, — произнесла женщина, и подтолкнула его вперед. Мэтт сделал один шаг. Громила попятился, а второй паренек стоял без страха и даже не шелохнулся. Мэтт удивился. Ведь парень должен был хотя бы дёрнуться в сторону, но он этого не сделал. Он его не боялся? Если так, то почему?       «Ты же помнишь меня, Мэтт? Я — Калеб. Я помог тебе выбраться из одной передряги с палачами в нашу первую встречу», — снова звучал знакомый голос в голове. Клинок стал чуть тяжелее, чем был, но Мэтт продолжал идти.       «Совсем недавно мы подрались с тобой. Помнишь из-за чего? Мы подрались с тобой из-за Оливии. Я назвал тебя монстром. Но мы оба знаем, что ты — не монстр» — на этот раз голос парня в очках прозвучал в его голове намного громче, хотя тот даже и рта не раскрыл.       А образ бледной девушки с длинными белоснежными волосами появился в его голове так чётко, как будто он видел её наяву. Оливия. Он помнил её. И он помнил, как он её любил. На секунду кончики его пальцев онемели, а сердце болезненно сжалось в груди.

***

      Он пытался вспомнить, как его зовут. Абсолютно точно он — Мэтт Одли. Кто он такой? Он был обычным человеком, пока его не превратили в чудовище. Но именно после этого, он понял, что его силы принадлежат только ему. Он стал колдуном, и весьма сильным. У него есть друзья? Не просто друзья, они все были его семьёй. И одного из них забрали сюда, в эту дыру — Клэрити Чейз, чтобы заманить его в ловушку. Чтобы снова сделать из него бездушную марионетку.       Молнии в этом космосе снова засверкали с новой силой. Звёзды прекратили взрываться фейерверками в темноте. Он снова был дома. А в груди поднималось какое-то новое чувство. И он абсолютно точно знал, что это.       Свобода.

***

      Мэтт встал напротив некроманта и Калеба. Теперь он отчётливо их видел перед собой. Калеб не пытался бежать, и даже не дрожал, однако лицо его было хмурым. А вот Рой всё порывался выбраться, но его крепко держали палачи.       «Как только я отвернусь, попытайся прорваться к выходу. Я взорву здесь всех до единого», — направил Мэтт свою мысль Калебу. Тот едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Мэтт остановился прямо перед ними. Вздохнул, собираясь с силами. На его лице непроизвольно появилась улыбка, но даже те палачи, кто успел её увидеть, всё равно не успели бы ничего сделать.       Мэтт развернулся и кинулся на одного из Рождённых. Мужчина, раздававший приказы, получил свой заслуженный клинок в сердце. Мэтт услышал, как Калеб и Рой вырвались из помещения, а на него самого надвигались толпы палачей. Но теперь он знал, что он может справиться с ними. Они сами наделили его этой силой, никто их не заставлял. Именно поэтому, он решил вернуть её вдвойне. Мэтт подождал, когда круг из палачей сомкнётся вокруг него поплотнее, и без капли сомнений, он полоснул клинком по своей ладони, и ударил этой ладонью по холодной пыльной земле.       Раздался взрыв. Всё кругом затряслось, загромыхало, а воздух стал таким раскалённым, что дышать стало больно. Палачи начали метаться по пыточной, пытаясь стряхнуть с себя огонь. И прежде чем кто-либо из них успел опомниться, и потушить всё своими способностями, Мэтт быстро, как только мог, принялся наносить удары, окровавленным клинком.       Первыми пали оставшиеся Рождённые, которые даже сообразить ничего не успели. Следующими были те, кто уже сумел потушить разгорающееся пламя на своих одеждах. Часть палачей придавил внезапно обвалившийся потолок. А тех, кто остался напоследок, было уже не так уж и много. Они уже планировали удирать оттуда, но Мэтт не допустил этого. Он убил каждого, кто был в этой пыточной. И когда-то милый невинный мальчишка Эдвин Лаути получил свой клинок в сердце. Мэтт видел его испуганные глаза, перед тем, как тот вздохнул последний раз.       Мэтт плохо себя чувствовал. Всё окружение вокруг покачивалось, но он пытался добраться до выхода, пока его не завалило, и он не умер в собственном пламени.       Он вырвался в прохладный коридор спотыкаясь о мусор под ногами. Пару раз от усталости он рухнул на колени, но всё равно поднимался и продолжал бежать.       — Калеб! — заорал он, пытаясь найти друга. Но колдун не отзывался. Мэтт свернул к лестнице, ведущей на первый этаж, но вовремя остановился. Лестница обвалилась и лежала внизу разбитая на большие куски, похожие на те, которые обычно бывают в детских конструкторах.       «Выходите оттуда!» — услышал он мысли Робберта в своей голове, и понял, что ему нужно собрать свои силы в кулак и всё-таки телепортироваться. Он едва справился с нагрузкой и тяжело рухнул на колени где-то в холле первого этажа. Здание с поразительной скоростью пожирал созданный им же бесконтрольный огонь.       Помимо грохота во всём здании и треска огня, Мэтт вдруг услышал другие звуки. Удары и чьи-то голоса. Он с трудом поднялся на ноги и принялся осматриваться по сторонам, пока не заметил Роя. Тот колошматил Калеба как тряпичную куклу, пытаясь втолкнуть его в горящее пламя.       Мэтт знал, что Калеб плох в ближнем бою, поэтому не задумываясь разогнался и понёсся на Роя. К большому сожалению, Рой его заметил и не только увернулся, но и смог оттолкнуть Мэтта. Парень тут же полетел на пол, ударившись головой об стену. На секунду в глазах у него потемнело, но он тут же их открыл и вовремя. Он дёрнулся в сторону, и на это же место с потолка упал приличный кусок бетона.       Он поднялся на ноги и снова обратил своё внимание на Роя. И именно в этот момент ржавый кусок арматуры в его руках вошёл в живот Калеба. Глаза друга расширились от боли, а как только Рой убрал от него руки, колдун начал сползать по стене на пол.       Мэтту показалось, что он услышал в своей голове какой-то щелчок. Зато вдруг стало так тихо. Ни грохота, ни треска огня, ни чужих шагов. Он видел только Роя перед собой, который с ухмылкой шёл в его сторону.       Боль за друга вдруг такой яркой вспышкой взорвалась в его груди, что он вообще забыл зачем был здесь. Чистая неподдельная ярость охватила его. Он вытянул руку перед собой, а невидимая рука палача, которой его наделили снова, подняла этого амбала в воздух за шею, словно тот совсем ничего не весил. Рой нелепо заболтал в воздухе своими конечностями, пытаясь оторвать от своей шеи то, чего даже не мог нащупать. Он слышал, как некромант начал хрипеть, но для Мэтта это уже не имело никакого значения. Он с силой отшвырнул Некроманта в соседнюю уже во всю полыхающую комнату. Тот рухнул на пол, снеся собой несколько грязных и без того поломанных коек. А Мэтт не спешил убирать свои руки и останавливаться. Пока некромант не успел встать, Мэтт вложил все свои силы, чтобы обрушить на него этот чёртов потолок.       Мэтт видел его глаза в последний момент. Взгляд испуганного животного, загнанного в угол. Взгляд, наконец пойманного на преступлении, убийцы, осознающего, что его ждала только смерть. И Мэтт был его палачом.       Потолок рухнул, придавив тело Роя.       — Калеб, пора выбираться отсюда, — устало проговорил Мэтт, оборачиваясь к другу. Но Калеб молчал. По его одежде вокруг раны расползлось большое тёмное пятно крови. Разбитые очки валялись рядом. Мэтт быстро зацепил их дужкой за свои джинсы. Трясущимися руками он потянулся к шее колдуна и с облегчением выдохнул, когда почувствовал едва ощутимый пульс. Так аккуратно, как только Мэтт мог, он взвалил на с себя практически безжизненное тело Калеба и, на трясущихся ногах поднялся. Потолок у выхода начал обваливаться, но он ему был сейчас не нужен. Он вздохнул, на секунду почувствовав привычную невесомость, и вдруг оказался в окружении прохладного ночного воздуха. Небо было уже чуть посветлевшим. Наступал рассвет.       От усталости и истощения слипались глаза, но ещё ничего не закончилось. Он с удивлением обнаружил, как Робберт и Ориас кинулись к нему на помощь. Тело Калеба забрали. Ноги Мэтта от усталости подкосились, и он рухнул на холодную землю, упершись в нее руками.       — Где… где Оливия? — раздался тихий голос вампира над правым ухом. Говорил он так, словно ему что-то мешало. Мэтт взглянул на него и пошатываясь, поднялся на ноги.       Едва устояв на ногах не без помощи бессмертного, он был готов снова шагнуть в горящее здание, но это было не нужно. Оливия показалась у главного входа. Она шла на воздух, цепляясь за раскалённые стены руками, пытаясь не упасть. В одной руке она держала клинок и что-то еще.       Едва оторвавшись от стены, девушка сделала пару шагов по направлению к друзьям, переложила клинок в левую руку, а правую вытянула перед собой. То, что она держала, резко вспыхнуло синим пламенем. И Мэтт вдруг догадался, что это.       Сердце одного из рождённых.       Где-то в здании раздался оглушительный грохот, Мэтт почувствовал, как задрожала земля. Никто опомниться не успел, как раздался новый взрыв. Оливия, которая стояла слишком близко, попала под волну первая. Остальные, успели кинуться на землю.       Мэтт опомнился первым. Он на трясущихся ногах, дошел до девушки. Она лежала на земле, всё также сжимая в руках свой клинок и чужое истлевшее сердце. Заметив, что она дышит, Мэтт попытался её взять на руки, но тут же завалился на бок. Сил совсем не осталось.       Перед ним снова замельтешил Ориас и Робберт. В спешке они покинули догорающие останки Клэрити Чейз. Пожар унесёт с собой все ужасы этой ночи, заберёт в небытие это чертово заброшенное здание. Может быть, люди с ближайших населённых пунктов, или с трассы, заметят пламя и тогда пожар уляжется. А сейчас у них было дело поважнее. Им нужно было спасти жизнь друга.