Star lost

      — Эй, парень, — слышится откуда-то снизу, будто сквозь толщу воды.       Джисон вздрагивает, оглядываясь по сторонам, однако никого не обнаруживает. В лесу ни души. Ладонь чувствует соприкосновение с чужой прохладной кожей. За руку кто-то настойчиво трясет и тянет. Это странно и пугает еще больше, ведь он совершенно точно стоит совсем один среди бесчисленных заснеженных деревьев.       Паника накрывает с головой, в груди разливается вязкий жар. Воздуха катастрофически не хватает. Джисон отчаянно борется за возможность сделать хоть один вдох, однако даже жалкая крупица кислорода не поддается. Воздух будто застыл ледяной глыбой, если не исчез вовсе. Картинка перед глазами расплывается, начиная темнеть.       Вдруг горло обжигает. Глаза распахиваются. Парень судорожно хватает ртом воздух, продолжая лежать на спине. Холодная капелька пота скользит по шее и скрывается за воротом футболки. По ушам неприятно бьет стук колес поезда, и с губ наконец срывается облегченный выдох.       Идея повернуть голову вбок посещает его не сразу, но достаточно скоро. Ладонь, свешенная вниз со спального места, сжимает в себе чужую руку, а из проема между полками в купе на Джисона обеспокоенно смотрит пара темных глаз. Способность дышать, казалось бы, вернувшаяся несколько секунд назад, на мгновение снова пропадает.       — Ты в порядке? — переспрашивает все тот же голос, который, кстати, никак не вяжется со внешностью его обладателя. Это приводит в замешательство.       Джисон часто моргает, прогоняя с ресниц призрачные осколки дурного сна. Взгляд вновь падает на руку, и он тут же ее отдергивает, заливаясь краской. Такое простое действие, как подъем в сидячее положение, дается с трудом — голова кружится при взгляде вниз с верхней полки. Да, он, мягко говоря, не в порядке.       — Прошу прощения, — тихо бросает выбитый из колеи Джисон, прочищая горло и стараясь дышать глубже. — Все хорошо, не хотел доставить неудобств.       Его проблемы — это его проблемы. Стоящего внизу паренька это точно не касается.       — Я Феликс, — на красивом лице расцветает легкая улыбка, крадет все внимание и тревожные мысли. — Похоже, ближайшие сутки будем тут вдвоем, я смотрел, оставшиеся билеты так и не разобрали.       — Джисон.       — Джисон… печенье будешь? Спускайся давай, на тебе лица нет. Не дело это, с таким настроением ехать.       Недоуменно хлопая глазами, Джисон рассматривает нового знакомого, зависая на некоторое время. Идеальной длины каштановая челка прикрывает лоб, аккуратные черты лица мягко подсвечиваются оранжевыми лучами солнца, проникающими в помещение через небольшое окно. Взгляд спотыкается о россыпь веснушек на щеках. Феликс похож на эльфа или принца, не иначе.       Джисон со вздохом покидает свое место, практически спрыгивая на пол и опасно покачиваясь. Рука ловко откидывает назад разметавшиеся по лбу пшеничные пряди. Он устраивается на свободной нижней полке, когда на столике уже оказывается пакет простенького печенья с шоколадной глазурью, а следом за ним — две кружки и бутылка газировки.       Печенье исчезает из пакета с удивительной скоростью. Половина бутылки выпивается тоже довольно быстро. Пейзаж за окном меняется каждую минуту, представляя взору все новые и новые виды на поля. Но одно здесь остается неизменным.       Взгляд скользит по пыльному стеклу. Перемещается к лицу напротив. Солнечные лучи не прекращают заливать купе, они будто тянутся к веснушчатому Феликсу. Магия? Она самая.       А тот, в свою очередь, сидит у окна и пристально рассматривает уставшее лицо щекастого парня.       — Джисон.       Глубокий голос, прозвучавший после десяти минут тишины, прерываемой лишь скрипом колес, заставляет вздрогнуть. Приходится вынырнуть из своих мыслей.       — Черт… я пялюсь? Прости, меня уже вырубает, устал.       — Кошмары?       — Что?       — Ты дрожал и, кажется, задыхался во сне. Я только размещался здесь, когда поезд тронулся, но мельком заметил твое состояние. Честно, даже растерялся немного, — тараторит Феликс, почесывая затылок, после чего чуть тушуется. — Кстати, прости, возможно мне не стоило хватать тебя за руку, я просто…       — Спасибо. Я думал, что скорее откинусь, нежели проснусь сегодня.       В купе снова воцаряется тягучая, словно мед, тишина. Феликс расплывается в улыбке. Небольшая ладошка хлопает по белой простыне, приглашая пересесть на солнечную сторону.       В голове Джисона мелькает ненавязчивая мысль о том, что они знакомы от силы пол часа и все это как-то слишком для него. Но она сразу перекрывается тем фактом, что веснушчатому парню хочется доверять еще с первого взгляда в выразительные глаза, искрящиеся теплом.       Он поднимается после небольшой заминки, тихо перемещаясь на мягкую полку рядом с залитой солнцем стеной и Феликсом. Феликсом, который, кажется, начинает светиться не хуже самого солнца. Его сильная тяга к контакту пугает и приносит облегчение одновременно.       Ресницы подрагивают, пальцы теребят край белой футболки. Со стороны слышится тихий несдержанный вздох. Взгляд машинально устремляется к источнику звука.       — Извини, я, — руки поправляют капюшон черного худи. Нижняя губа нервно закусывается. — Можно мне тебя обнять? Ты не обязан согл…       Договорить Феликсу не дают уже во второй раз. Джисон поддается секундному порыву, осознав, что странностей на сегодня произошло достаточно. Одной больше — одной меньше, какая разница?       Кроссовки легко слетают на пол, благодаря примятым ранее задникам. Забравшись на полку, Джисон подтягивает ноги к себе и практически падает на сидящего в углу Феликса, устраивая голову где-то на его груди, а руками обвивая тело.       Немного погодя, чужая ладонь зарывается в светлые пряди, поглаживая и взлохмачивая волосы на затылке. Вторая рука скользит по спине, несильно прижимая еще ближе. Глаза сами собой закрываются под размеренное дыхание и, кажется, чуть учащенное сердцебиение. Сознание начинает стремительно проваливаться в вязкую темноту.       — Слушай, если продолжишь, я точно отключусь, потом не жалуйся. Кстати, то, что сейчас происходит — жесть как странно.       Тихий смешок сверху отдается вибрацией в груди.       — Спи уже, чудо.       Прозвище, едва слышно данное Феликсом, Джисон улавливает уже на грани между явью и сном, но, несмотря на это, оно прочно закрепляется в сознании. И Джисон совершенно точно уверен, что это неспроста. Что их история не закончится в этом поезде. Нужно будет обязательно поговорить обо всем позже.