***
Капли дождя упали на макушку. Рейстлин дернулся, открыл глаза и увидел лес. Маг лежал на дне оврага и смотрел в небо. Ему казалось, что он сам очень маленький по сравнению с вековыми деревьями. Тления не было , что соответствовало воспоминаниям из детства. Он провёл рукой по затылку — на пальцах осталась кровь. Не вставая, он лег на бок и сжался в комок. Такхизис явно придумала новую пытку, обращаясь к совсем старым страхам. Дождь лил все сильнее, холод пронзал насквозь, но маг знал, что бежать бессмысленно и больно будет в любом случае. Вдалеке послышался зов. Кто-то звал его. Женщина обеспокоенно и напуганно выкрикивала его имя. Голос не был похож на тот, что был у Владычицы, но это наверняка была ловушка. Рейстлин не двигался, помня, что это бессмысленно. Вода подходила к глазам. Внезапно его выдернули из лужи. — Рейстлин! Ох, боже, — его укутали в плащ, и в его тени он ничего не мог видеть. Он потерял сознание. Очнулся Рейстлин в тепле. Он был закутан в пёстрое одеяло и видел камин. За окном прогремел гром. Непонимание полностью его парализовало. Маг вглядывался в тени, пытаясь найти чудовищ или любой другой намёк, что это всё не затянется надолго, не обманет ложной надеждой. Внезапно из тени вышла женщина, отчего он вздрогнул. Она опустилась рядом с ним на колени и обхватила его лицо мягкими ладонями. — Я так волновалась. Больше не ходи один, прошу! Она была очень красива. Большие, синие глаза блестели от сдерживаемых слёз, маленький милый рот дрожал, но она всё ещё улыбалась. Рыжеватые волосы лежали на высоких рюшах воротника рубашки. Рейстлин недоверчиво отстранился — Кто вы? Женщина вздрогнула, улыбка на мгновение исчезла, но вернулась на лицо обратно. Она прикрыла глаза, как будто собиралась с мыслями, и посмотрела на него. — Я твоя мама. Неужели ты забыл? На Розамун она ни капли не была похожа. Слишком грубая подделка для Такхизис, это вызывало слишком много вопросов. Сил на протесты не было, он просто кивнул. Она погладила Рейстлина по голове, только тогда он ощутил бинты. — Посиди пока, я сейчас принесу суп, — она прищурилась в улыбке. — Тебе надо поесть. Папа скоро придет. Рейстлин сильнее закутался в одеяло и продолжил наблюдать. За исключением другой матери, иллюзия была слишком стабильной. Тени оставались неподвижными, огонь не выходил за пределы камина, дождь тихо шел за окном, и даже за ним не было никаких движений, которых можно принять за монстров. Дождь на мгновение стал громче и стих, став как будто совсем не слышным. В коридоре началась шумная возня. Другая мама прошла мимо гостиной. Раздался шлепок подзатыльника и обиженный мужской выкрик. — За что? — За твою кровь! — неожиданно злобно ответила другая мать, но быстро сорвалась чуть ли не на плач. — Он меня не вспомнил. Повисла тишина. Рейстлин, всё ещё ищущий подвоха, всё-таки обдумал её слова. Возможно, этот человек тоже страдал амнезией. — Что случилось? — спросил мужчина, продолжив снимать верхнюю одежду. Послышался плеск. — Я нашла его в овраге, наполовину в воде. Возможно, он опять заболеет, но ничего нового. Однако Рейстлин ударился головой, — она шмыгнула. — Я пойду, налью вам тёплого, чтоб не слегли оба. Пойди, поговори с ним пока. Она вернулась на кухню. Уже пахло курицей, и Рейстлин понял, насколько он голоден. В животе забурчало. — Значит, сегодня без капризов всё съешь? — с насмешкой спросил мужчина. Рейстлин посмотрел на него. Мужчина не был похож на Гилана даже больше, чем та женщина на его мать. Высокий и широкоплечий, лишь слегка мягкий, но больше похожий на благородного солманийца, чем на медведя. Золотые кудри длинной только до шеи, застиранная рубашка с таким же нашейным платком и голубые глаза усиливали впечатление от него как от чего-то светлого и доброго. Единственной деталью, что всё портила, был жуткий старый шрам от ожога на половине лица. Глаз с той стороны был светлее и не реагировал на свет. Длинная челка вроде как долга была это скрыть, но выходило не очень успешно. Предполагаемый отец вздрогнул и прикрыл шрам рукой в перчатке. — Прости, куколка, я не хотел тебя пугать. Рейстлин поморщился. — Я не куколка. — Ты всегда так говоришь, — мужчина тяжело опустился рядом. — Меня ты тоже не помнишь? Он кивнул. Мужчина не выглядел расстроенным, скорее очень озадаченным. Держа спину ровно, он явно не знал, что делать. — В любом случае, хорошо, что ты нашелся, — он мягко улыбнулся. — Что случилось до этого, тоже ничего? Нет никакого глубинного понимания? Казалось, он знал, о чем говорит, но не уверен, как это выразить. При этом он очень внимательно глядел на Рейстлина, который решился поднять взгляд. — Например? Мужчина согнулся, опираясь локтями на колени, и усмехнулся. — Я вам этого ещё ни разу не рассказывал. Когда я был чуть старше тебя, я сбежал из дома и угодил в передрягу. Из-за этого я, прямо как ты, потерял память. Единственное, что я знал, это то, что не хочу возвращаться домой, — Он повернулся и улыбнулся чуть шире. — К счастью, меня нашли добрые люди. До двадцати лет я не знал себя... Хорошая история, счастливая почти. Не видя другого выбора, Рейстлин решил подыграть галлюцинации. С кухни как раз вышла псевдо-мама с большими кружками на подносе, а отец продолжал. — И среди добрых людей была ваша мама. — А отец ваш был самым проблемным мальчишкой из всех! — Ну не настолько всё плохо. Она отдала Рейстлину кружку поменьше и отвесила мужу символический подзатыльник. Он выглядел жутко довольным, громко прихлебывая из своей. Рейстлин посмотрел на свой суп. Это была иллюзия, в которую кто-то другой мог поверить. Не он. Будет больнее всего, если все разрушится прямо сейчас. Если проклятое зрение вернётся, если всё исчезнет не прямо сейчас, то он будет спокоен слишком долго, чтобы Такхизис оставалась довольной. Он отхлебнул, ожидая ощутить на языке гниль и тлен. Это всё ещё был суп.***
После ужина Рейстлин практически сразу уснул, а проснулся в полдень с температурой. К счастью, это была не лихорадка. На голове были свежие повязки, а сам он лежал в одиночестве в маленькой темной комнате, под тремя одеялами. Это была хорошая возможность обдумать произошедшее. Он пытался вспомнить, что помнит последним, но все пытки Такхизис слились в одно кровавое пятно и туман. После этого он резко оказался в лесу, с тем же именем, но в окружении незнакомых людей. Уже возникли теории. В первую очередь нужно было держать в уме, что это иллюзия, но богиня Тьмы отвлеклась и забыла его забрать. Если другие версии окажутся ложными, то разочарование будет меньше. Второе — он наконец умер и почему-то вернулся, но не назад, а в другого Рейстлина. Третий вариант был похож, но отличался в деталях — Всебесцветная отвлеклась и он, без плана и подготовки, вырвался и попал в другое тело. На данный момент это были все теории. Дальше шли другие вопросы. Где он?Возможно, в другой эпохе. Одежду других родителей он не помнил, но она была странной, в рюшах, но относительно простой. Вряд-ли это был другой континент. — Фактов мало, — Рейстлин вяло сел. — Надо узнать больше. — Куда намылился, Куколка? Неприятное прозвище резало слух больше, чем неожиданно распахнувшаяся дверь. — Я не Куколка! — Я показал твои фотки тёте Иве, и она сказала именно это, — отец по-злодейски усмехнулся. — Хорошо ещё, ты маленький, и лично её не встречал. Рейстлин вздрогнул. Он понял намёк, что тётка сразу обрядила бы его в платье. Также понятно, что "фотки" это что-то вроде портрета. Отец не заметил его реакции и просто вытащил из постели, усаживая. Нахмурившись, маг смотрел, как мужчина чесал лоб и выбирал одежду. Худшее наступило чуть позже. — Я сам могу одеться! — Можешь, но я хочу помочь, поэтому молчи и не дёргайся. Силы на сопротивление кончились быстро. Длинную спальную рубашку отец ему не менял, а просто дважды засунул в штаны, надев их наизнанку с первого раза и запутавшись в ремнях на плечи, и закутал в маленькое пальто. Башмаки на деревянной подошве он смог отобрать у мужчины, когда он потерял бдительность, и надеть самостоятельно. Шнуровка поддалась быстро. — Расстраиваешь ты старика, — протянул отец. — Когда ты научился шнурки завязывать? — Не знаю, — Рейстлин напрягся. Это было рискованно. — Как обычно, — он грустно улыбнулся. — Умный ты такой. Он внезапно поцеловал Рейстлина в лоб и поднял его на руки. Голова мага закружилась. Рейстлин понял, что он не знает, как себя вёл этот ребёнок. Был ли он капризным и избалованным? Эти люди реагировали слишком спокойно на его грубые слова, а мужчина слишком баловал. Он вспомнил, что вроде как у него была амнезия, и это нужно было помнить. Поблагодарив судьбу, что он ничего не придумал и ответил про шнурки именно "не знаю". Они зашли в синюю от мазайки комнату , где отец отпустил его и дал самостоятельно умыться. Хоть в этом была свобода, несмотря на то, что его грубо вытерли. После пошли на кухню, отец усадил его за стол и наконец отошёл, сел напротив и развернул большие листы плохой бумаги с текстом. Другая мама готовила, но двигалась немного неуклюже. Однако им двоим она улыбнулась, чуть не уронив лишние тарелки. Она была одета в похожую на вчерашнюю рубашку и юбку до середины голени с широким поясом. Появилось время осмотреть помещение. Как и ожидалось, кухня была небедная и с всем первым этажом была больше их с Карамоном дома в Утехе. На стенах что-то вроде бумаги с узором из волнистых линий, шкафы с стеклянными окошками, белый гудящий шкаф с солманийской В на двери. Большое окно было закрыто, под ним стояло чахлое растение. Стараясь не выказывать, что обстановка так или иначе не была похожа на ту, что была на Кринне в его время, Рейстлин сложил руки на столе. — Карамон как раз к обеду должен подойти. Моргнув, Рейстлин присмотрелся к деталям: четыре стула, четыре тарелки и чашки. Вовремя вспомнив об амнезии, он спросил: — Кто такой Карамон? — Твой брат, — коротко ответила мать, на секунду остановилась и подошла, губами касаясь лба. — Так и знала. Хорошо хоть не лихорадка. Я сделаю чай. — Спасибо, — буркнул Рейстлин, чувствуя, как кровь приливает к лицу. — Какая прелесть, — язвительно отозвался отец за текстами. — О, твой дядя, возможно, по пути заглянет. Познакомитесь. — Как бы я не ценила ваши отношения, надеюсь, что нет, — внезапно резко заявила женщина, натурально содрогнувшись. — Придет твой брат, и опять начнется бедлам. Нам только этого не хватает. Отец собирался было что-то ответить, но зазвенели тихие колокольчики. Рейстлин напрягся, поежившись от задевшего ноги сквозняка. С порога сразу раздалось: — Стурм пригласил меня к себе после обеда, можно остаться у него на ночь. — Конечно, милый! — отозвалась мать, глядя через плечо. — Обед готов, или мыть руки. Ребёнок прошел мимо входа. Карамон выглядел точно так же, как и в прошлом Рейстлина, заставляя мага улыбнуться. Те же длинные кудри, как у другой матери, такой же здоровый и милый. Было странно видеть, насколько он был когда-то маленьким. Здесь у них были обычные родители, следящие, чтобы они оба ходили в школу, видимо, не магическую, из-за чего он хоть и был немного потрепан и чумаз, но явно с утра умыт и одет. На вид им было по семь-восемь лет. Рейстлин ожидал, что он влетит на кухню, но тот шел медленно, слегка опустив голову. Мать поставила тарелки на стол и погладила Карамона по голове. — Как дела в школе? Рейстлин задумчиво посмотрел на снежно-белую кашу в маленькой миске. У брата был суп. Внезапно ему стало стыдно — в этом мире они оба ходили в школу, и он, умный брат, проснулся в полдень. — Нормально, — Карамон взял ложку. — Брат Теобальд ругался, что Рейстлин опять симулирует, чтобы не ходить на занятия. Старый осёл был и в этой жизни. Неприятное осознание ворвалось в разум с хлопком, из-за чего Рейстлин не сразу понял, что звук раздался извне. Карамон всхлипнул. Отец положил рядом с собой свёрнутые листы, открыв довольно недовольное лицо. — Больше слушай этого старого... — Милый, — сурово одернула мужа женщина. Тот возмутился ещё больше: — А в чём я не прав? Может, он и единственный, кто работает в этой... церкви, — он запнулся под очередным взглядом. — Просто не очень хороший человек. Не ссылайся на него при мне, Карамон. Рейстлин, ешь, не слушай глупости. Карамон спрятал взгляд, помешивая суп. Рейстлин тоже взял ложку. Липкая каша быстро оказалась за щекой. Из-за повисшей тишины у него комок в горле застрял. Родители тоже сидели тихо. Отец успокоился быстро и принялся есть, будто у него со вчерашнего утра во рту ни крошки не было. Рейстлин снова был ребенком. Из детства в Утехе он помнил мало что хорошего, кроме обучения магии. Сейчас же Теобальд учил и Карамона. Мама была почти всегда в трансе, отец работал и больше обращал внимание на Карамона, а этот отец поднял руку на него. При этом маг должен был оставаться Ребёнком, чтобы всё обдумать и не привлекать опасного внимания. Мысль о том, что в этот раз магия может быть ему недоступна, вгоняла его в ещё большую тоску. — Я пойду, — Карамон закончил есть одновременно с отцом, пока Рейстлин не съел и трети, и сразу встал из-за стола. — До завтра. — Удачной ночёвки, — доброжелательно откликнулась мать, но Рейстлин заметил в её тоне нотки грусти. Как только его брат хлопнул дверью, отец упёрся кулаком в щёку. — Душа моя, где я облажался? Ответ прозвучал слишком тихо. — Не знаю, — она встала и забрала тарелки. — Помоги Рейстлина. — Я сыт, — маг попытался встать из-за стола, но его схватили за шкирку. Он встретился взглядом с отцом. — То, что тебе уже восемь, не остановит меня от, — он сделал паузу и подло улыбнулся. Рейстлин увидел у него в руках ложку. — Ложечку за ма-а... — Я сам, спасибо! — чувствуя, как пылают щёки, Рейстлин отобрал прибор и через силу стал есть дальше. К счастью, мать дала ему запить кашу горьковатым отваром. Унизительная слабость — вот что он сейчас ощущал. Если у Такхизис это и была цель, она справилась с задачей, но бывало и хуже. Справившись с этим чувством, он посмотрел на этого отца. Тот опять казался добрым и мягким, хоть и наблюдал пристально, попивая свой чай. Разительная перемена сбивала с толку. Однако, спасибо ему за амнезию. — Почему ты сказал, что облажался? Это из-за Карамона? Опять грустная улыбка. Уж не свойственна ли она всем таким "нормальным" семьям? — Нет, куколка, — Рейстлин решил проигнорировать это обращение. — Он живёт именно так, как я хотел. Карамон делает то, что хочет, гуляет по всему городу и лесу, дружит с кем пожелает. Мы даём ему возможность, я даже бамбуковый меч ему подарил, хотя и не могу научить им пользоваться. Зато в городе есть учитель, который берет приемлемо, так что всё хорошо. Я стремился ко всему этому, но что-то всё равно не так. Рейстлин вспомнил, что тот говорил вчера. Отец сбежал из дома. Однако многого это не объясняло. Быстро обдумав, какие слова использовать, он уточнил: — А почему ты его стукнул? — Чтобы не слушал дураков и глупостей не говорил, — мужчина пожал плечами. — Сначала так, потом сам научится. Рейстлину сразу стало ясно, что этот отец привык к такому общению, особенно если учитывать, как часто жена отвешивает ему подзатыльники. Просто метод воспитания, противоположный тому, к которому маг привык. — Меня ты тоже бьешь? — Не припомню, — отец склонил голову набок. — Либо повода нет, либо смысла. Да и, в отличие от Карамона, тебя я могу случайно травмировать. Это задело сильнее, чем Рейстлин мог скрыть. Молодое тело хоть и ощущалось здоровее чем то, что он получил после испытания, немного не слушалось. Маг даже немного испугался, услышав собственный всхлип. Он быстро спрятал взгляд. — Не надо, — пальцы отца, опять в перчатках, невесомо коснулись щеки Рейстлина. — Многие нормальные люди для меня хрупки. Это поправимо. В отличие от чужих идей, которые, если залезут, не вытянуть, — он усмехнулся. — Ты уже на третий день сказал, что учитель дурак, и то, держался для виду. Наверное, сказалось то, что ты сам уже знал то, чему вас должны были учить. На логичность этого Рейстлин посмотрел на мужчину и поднял бровь. — И зачем меня туда отправили? — За компанию, — улыбка отца стала мечтательной. — Твой дядя однажды сказал, что одиночество больнее всего, даже ран от пытки. Мать подошла к ним и забрала оставшиеся тарелки. Несмотря на выровнявшееся настроение, она закатила глаза. — Не удивлюсь, если он узнал это на практике. Отец кивнул на это. Рейстлин задумался. Сквозь пелену кошмара жизнь в Палантасской башне, казалось, происходила как будто не совсем с ним. Однако то чувство, как бы он не хотел это признавать, когда он туда пришёл, и никого кроме призраков там не водилось, отчётливо запомнилось как не лучшее. Не хуже пытки, но ученика он одобрил быстро. Стараясь не сильно углубляться в воспоминания, чтобы не вызвать подозрений, он продолжил говорить. — И ещё я не помню, умею ли я писать и считать. — Ой, — мужчина задумался. — Хорошо. Я принесу пока книжки, по которым мы учились, по ним и проверим. Пойду искать. — Хорошо, — Рейстлин подскочил. — Я могу помочь с посудой. Отец кивнул, а мать достала небольшой табурет из-под белой раковины. Это раскрыло более положительную сторону — этот Рейстлин не был просто лентяем, которого таскают по дому на руках. Он помогал родителям. Вытирая тарелки, он чувствовал себя немного удивлённым, но в хорошем смысле. Однако проблеск чего-то хорошего был недолог. Карамон с ним даже не заговорил. Не спросил, как дела, не вел себя привычно навязчиво, как в детстве. Рейстлин мог начать сомневаться, если бы не его глупость и дружелюбие. Боялся ли он присутствия этого отца, поэтому не заговорил? Также здесь был Стурм, что тоже немного радовало. Знакомы ли они? Обижают ли этого Рейстлина в школе? Есть ли поблизости Тика, Флинт, Танис, Тассельхоф? И где Китиара? Последняя мысль заставила его ещё раз осмотреться, из-за чего он чуть не выполнил чашку. Мать дернулась на грохот, руки у неё сильно напряглись Рейстлин заметил, как сильно вздулись мышцы на предплечье, прежде чем расслабиться, после чего женщина продолжила, как ни в чём не бывало. Она была сильной и напряжённой. Сразу стало ясно, что в семье есть боевая единица. — Вот и всё, — сказала она, забирая у него полотенце. — Иди к себе и отдыхай. Кивнув как можно более непринужденно, Рейстлин спрыгнул с табуретки и ушел, но, прежде чем пойти наверх, он завернул в гостиную. Как и ожидалось, на камине стояли странно детальные изображения — те самые фотографии. Было интересно узнать, какая магия или что ещё позволяет их делать. Однако ни на одной из них не было и намёка, что в семье когда либо была ещё и дочь. Эти родители казались сильно старше, чем если бы поженились лет в двадцать. На одной картинке они, совсем юные, стояли на фоне каких-то розовых деревьев: на матери была слишком короткая юбка, которая непонятно зачем была нужна и больше походила на повязку с рюшами, опять, а отец в белом плаще и с странной высокой шляпой с полями. Оба очень молодые и довольные собой, но больше походили на друзей. Более поздние изображения были уже с близнецами. Рейстлин недоверчиво посмотрел, как на одном из них он показывает какой-то жест вместе с отцом, а Карамон хмуро на это смотрит. — Куколка, ты где? — раздался голос отца сверху. Рейстлин сразу выпалил: — Я не куколка! Менять своё отношение отец не собирался и откровенно смеялся над ним, но, с другой стороны, кажется он привык к такому обмену репликами, и продолжает только из привычки. Поднявшись, при этом практически потратив остатки сил, Рейстлин чуть не упал, но его подхватил этот отец и усадил на кровати, сразу снимая башмаки и накрывая одеялом. Рядом на матрасе стояла стопка книг, которая чудом на него не упала. Не успел Рейстлин этому хоть как-то возмутиться, мужчина раскрыл перед ним страницу. — Узнаешь что-нибудь? Общий выглядел практически таким же, как и раньше, но буквы были более простыми, а числа — круглыми. Рейстлин прочитал несколько имён и цифр. Отец был доволен. — Ты много читаешь,— он улыбнулся улыбнулся. — Даже завидую тебе, можно перечитать понравившиеся истории заново. Я принес несколько. Дольше искал, где есть числа. Раз мы тебя проверили... Рейстлин вовремя опустил взгляд по странице и остановил отца. — А это что? Странный рисунок ручкой, столбцы символов, отдалённо похожих на руны. Мужчина развернул книжку к себе. — А, катакана. Альтернативная версия письма. Если хочешь, могу... — Конечно, — не раздумывая ответил Рейстлин, вызвав очередную улыбку. — Только если потом. Её редко используют, и при чтении она сильно отличается от произношения, и есть ещё хирагана. Пока читай алфавит. Чтобы не вызывать подозрений, Рейстлин сразу выхватил книгу с одинокой "А" на обложке, но вспомнил, что отец говорил про то, что он читал истории. Он не мог понять, какая история может так называться. Однако отец как-то странно отреагировал на всё это. Рейстлин напрягся, глядя на нечитаемое лицо этого отца. — Что-то не так? — Нет, ничего, — мужчина отвернулся. — Ты это не читал, я случайно взял, но всё в порядке. Надеюсь, тебе понравится. С этими словами отец ушел. Решив, что лучше сейчас не высовываться и набраться сил, Рейстлин открыл книгу и принялся читать. На удивление, это было что-то вроде дневника, но с теми же не рукописными буквами. История была о человеке, застрявшем на острове после того, как он отправился в приключение. Там он встретил мальчика, видимо, принца пиратов из первых строк, хотя его так никто не называл в тексте. Рейстлин заснул, дочитав до момента, когда они нашли провиант после ссоры. Это было интересно, и магу уже хотелось узнать у родителей, кто такой Роджер, Король Пиратов.