***
— Кап-кап, льётся апрельский дождик, песню свою барабаня вокруг~. Рейстлин, конечно, мог бы сказать, что уже начало мая, но воздуха в груди уже не хватало. Пять миль, а этот человек умудрялся петь, неся груз, то есть, его и иногда Карамона на ненадёжных участках дороги. Песня, больше напоминающая марш в исполнении отца, эхом отскакивала от деревьев и гор. Дождь и правда моросил, но недостаточно, чтобы бывший маг мог почувствовать сквозь толстое пальто, шарф и берет. Только сопли, которые начинали течь время от времени, но они не мешали и, со слов матери, были у него каждую весну и осень. Одновременно приятно и мерзко было от того, что отец научил его сморкаться без платка. Что-то ему подсказывало, если мама это увидит, то папины уши и щёки пострадают, и он упорно думал, посмотреть на это или сдерживаться перед ней. Это был не первый поход. Сначала отец ловил Карамона и вместе с ним гулял по городу. Один раз они вместе пошли в кафе, где бывший революционер пытался учить их обоих другому письму. В результате на следующей неделе он начал заниматься с ними домашней работой, ибо выяснилось, что старший близнец делает её крайне редко, а в последнее время вообще перестал. Рейстлин подозревал, что его предшественник в этом теле часто делал её за брата, но ничего не сказал. В результате оба старших мужчин в семье были в крайне нестабильном расположении духа. И вот, сейчас они все уже в который раз шли по лесу, сегодня сильно увеличив расстояние. — А здесь можно остановиться, — они дошли до небольшой заросшей мхом пещеры. — Каждый из вас позанимается, и пойдем домой. Нам надо собраться. — Брат Теобальд опять будет ругаться, — протянул Карамон. Они пошли в поход утром, вместо занятий. Отец уверил Рейстлина, что отпросил их, но никто этого не видел. Не то чтобы бывший маг был недоволен этим — он уже не ходил всё три недели, как проснулся в этом теле. — Рейстлин, жди здесь и следи. С этими словами отец схватил Карамона за шиворот и ушел в неизвестном направлении. Рейстлин послушно сел на корягу и активировал то, что отец назвал Волей. Пока он только практиковался, не получая никаких объяснений, но слова "я практик, а не учёный" намекали, что ему придётся копаться в природе этой силы самому. Одним из достоинств этого детства была свобода слова. Наблюдая, нак отец оставил Карамона на дне оврага и направился назад, он уже понимал, что скажет. — Ты слишком жесток с Карамоном, папа. В ответ взрослый только хмыкнул, кидая на землю настил и садясь напротив. Дождь уже закончился, солнце выглядывало из-за туч. — В отличие от тебя, твой брат такой же крепкий, как я. Это не жестоко, я сам так тренировался, и ничего, жив. С тобой у нас другой урок, и я не могу сильно распыляться. После того, что Рейстлин узнал про отца, это звучало логично. Мужчина вырос среди прогнивших дворян, бродяг и солдат в армии обездоленных, и был лучшим среди них, один из сильнейшх, и обучался соответственно. Тот же Драгон, человек с очень странным именем, был также силен, если не больше, и имел свою жестокую сторону. Многого о нем узнать не вышло, кроме того, что он иронично не любил войну и имел несколько похожий на рейстлинов взгляд на мир. Это ни в коем разе не оправдывало его отца. Тот вырос в совершенно других условиях, и не учитывал этого, при том, что прекрасно помнил всё и, самое главное, осознавал. Он переносил свой взгляд на мир и поведение в детстве на старшего сына и действовал так, каким он видел хорошего родителя. Рейстлину было немного обидно осознавать, что залогом относительно нормального детства для него стали те его черты, которые в прошлой жизни окружающих только отвращали. Слабость и болезненность младшего, которую отец не привык видеть в окружающих и в себе, поставили его в непривычное, равное с другими отцами положение. Дать одному то, в чем он нуждался в детстве, но ограничивать другого, чтобы спасти жизнь. Этот выбор привел к тому, что мужчина привык игнорировать и любить братьев соответственно. Понимание причин ему так и не пришло, и это можно было бы исправить, если бы Карамон хоть раз сорвался на него, но тот всё ещё молчал. Это беспокоило Рейстлина больше, чем он хотел — В любом случае, как ты уже знаешь, есть три типа Воли, — отец показал три пальца и сразу загнул один. — Ты используешь Наблюдение первого уровня, и со временем можешь продвинуть её до того, что сможешь заглянуть на мгновения в будущее. — Здорово, — искренне отозвался Рейстлин. В прошлом провидение было единственной сферой магии, где у него всё было плохо. Отец загнул второй палец. — Дальше идёт вооружение, и я очень сомневаюсь, что ты его можешь освоить. Вооружение сильно зависит от физической силы. Можно, конечно, частично её пробудить, например, для определенных боевых техник или чтобы донести что-то до условно неуязвимых товарищей, — отец забавно вздрогнул. — Почему же я сомневаюсь в тебе? Представь три доски и то, как именно тебе сломать только вторую или третью. — Я и одну не сломаю, — Рейстлин скривился, слегка разочарованный. — А вторая или третья... Это вообще возможно? — Возможно, даже без полноценного пробуждения, — отец задумчиво сложил руку в то, что он называл "когтями", попарно держа пальцы. — Я слышал, что в формулах пока что объяснили только это. Есть что изучать, да? То, как отец аккуратно подталкивал его к занятиям научной стороной вещей, было немного мило. Рейстлин с тоской вспомнил про отсутствие магии, и именно это было самой близкой альтернативой. — Я подумаю. А что третье? — У меня и мамы её нет, и в основном она передаётся по наследству, — отец ускорился, явно не собираясь углубляться. — Завоеватель пробуждается у одного из миллиона, и скоро ты встретишь одного или двух. — Это дядя? Повисла пауза. — Вообще-то это был сюрприз. Рейстлин рассмеялся. Эмоциональное лицо отца было слишком забавным, чтобы он мог сдерживаться. Он уже смеялся в голос, и никто не ругался, отчего это было ещё проще. — Мой ребенок меня ни во что не ставит, — скорее в шутку заключил мужчина. Дождавшись, когда Рейстлин отсмеется, он продолжил. — Проверь брата, думаю, на сегодня хватит. Карамон уже вылез из ямы и шёл навстречу.***
Чтобы честно отпросить их из школы, дети должны были в школу ходить — такая логика отца шокировала даже мать. Поймав и снарядив Карамона наставлениями, их отправили вдвоём. Рейстлин едва поспевал за привыкшим ходить в одиночку братом, часто зевая с непривычки. Он чувствовал, что глаза покраснели после очередной бессонной ночи и энциклопедии морских обитателей Норт Блю. Книга про дядю Эйса всё время была рядом, но он не решался вновь открыть её. Теперь зная, насколько близок был к нему этот человек, хотелось повременить с знакомством. Свежесть улиц немного бодрила. Несмотря на это, Рейстлин сам удивлялся, насколько сильно он не хотел в школу и хотел спать и к маме на руки или под бок, а потом заниматься с спящим на столе папой и учебником, но он сам понимал, что иногда нужно появляться. "Разведчик должен раздражители игнорировать!" После этих слов напутствия сразу стало ясно, что не все прогулы этого Рейстлина были сугубо по болезни. Они шли молча. Иногда Рейстлину хотелось заговорить, но он сдерживал это желание. Он не знал, рассказали ли ему родители об амнезии, как и то, кем они когда-то были и возможно являются до сих пор. Только дойдя до того же здания с башней, где и проходил спектакль (который поставил человек всё-таки лояльный, но совершенно не просвещенный и слишком творческий), Рейстлин решился спросить: — Напомни, где я сижу? Карамон явно не удивился. — Твое место заняли, сядь где-нибудь сзади. Исчезли занавески и огни. Теперь зал был пуст, если не считать ровные ряды столов, занятые шумными детьми, их ровесниками, плюс минус года два или три, юноши и девушки. Сразу послышались шепотки и даже выкрики — Смотрите, принцесса явилась с бала! — Я думал, что они вместе больше не появятся. — Где мой полтинник? — Папина куколка! — И где его родители такой берет достали, не справедливо. — Карамону не стоило так поступать, убогий же. — Не верь, он просто хитрый, хилый и пользуется этим. — Как баба. Рейстлин сел на одну из задних не занятых парт, закрывая уши. Он успел понять, за что его дразнят на этот раз, и этого было достаточно. То, что он Лис и Хитрец, он знал ещё с прошлой жизни, но замечания по поводу его якобы женственности были в новинку. Понять, откуда это пошло, было несложно, эти родители следили за тем, чтобы он ел, и худое тело было хоть сколько-то гладким, да и за длиной волос они не следили, тогда как остальные мальчишки были коротко острижены, в отличие от девчонок. — Тишина в классе! — Теобальд вошёл в зал. В этой жизни тут было холодно, многие даже не снимали верхнюю одежду. Однако суть не изменилась. Возможно, этот культ практиковал аскетизм, к чему и приучал наставник вечным сквозняком, но с его широким обхватом скорее верилось в то, что он всё тот же осёл. Урок начался сразу, без лишних комментариев про "знакомые лица". Теобальд читал лекцию, и на последних партах его было почти не слышно. Но когда он начал ходить между партами со всем своим высокомерным видом, спрашивая домашнее задание, стало ясно несколько вещей. Во-первых, Рейстлин что-то из этого не знал и не был уверен, что должен. Правила грамматики, которые он воспринимал как что-то слишком очевидное, чтобы это учить отдельно, и математики, у некоторых действий которой оказывается были названия. Во-вторых, некоторые даже читать не умели толком. В-третьих, Рейстлину было очень и очень скучно. Монотонные объяснения вещей, которые он и так знал, уютное тепло шарфа, знание, что ему надо только отсидеть этот день и желание пойти домой, всё это заставляло его подпирать щёку и смотреть на все с лёгким раздражением. Вдобавок, напоминание, как Теобальд отвлекался на истории о себе любимом, не вызывало у него ни капли теплых чувств. Монотонность и спокойствие прервалась внезапно проснувшейся Волей, заставившей Рейстлина отскочить в сторону, из-за чего он упал вместе со стулом. Грохот удара ивового прута о парту привёл в чувство и всех остальных. — Заснул! Мешал уроку! Это до ужаса напомнило Рейстлину его первый день в школе магии. Он огляделся, но никого, кто мог заменить в этом мире Гордо, выдернувшего из-под него стул, не было. В этот раз он на самом деле заснул. Карамон смотрел на него, но стоило им встретиться взглядом, брат сразу же отвернулся. Повторно замахивается Теобальд не стал. Вместо этого он прокашлялся и указал на небольшой алтарь с крестом в задней части класса. — До конца дня будешь стоять на коленях и молиться, пока не поймёшь свои ошибки. Медленно встав и шагая к кресту, Рейстлин продолжил думать. Теобальд продолжил урок и забыл про него. Это была единственная школа поблизости, куда ходили все дети. Тут изучали базовые вещи, и отец знал, что Рейстлину было не интересно, но всё равно отправил его сюда. Он не винил его. Это было только для того, чтобы он нашёл друзей, чтобы ребенку не было одиноко, чтобы не разлучать с братом и не запирать в четырех стенах. Чтобы он не чувствовал себя слабым. Благие намерения столкнулись с реальностью, но отец это знал и исправлял свои ошибки. Глядя на крест, он помнил, что не знал ни одной молитвы, и что отец сражался с богами. Он рассказал, что это были просто люди, и что богов нет, а если и есть, то они не слышат и не заботятся о грехах других. Рейстлин так и не понял, что это был за культ, но рассудил, что родители смогут понять и простить. Он схватился за скатерть и изо всех сил сдёрнул её с алтаря. Крест и безделушки с подсвечниками с грохотом и звоном полетели на каменный пол и ему на ногу. Спустя мгновение звенящей тишины, раздался голос деловшего ставки ученика: — За революцию! Видимо, всем понравился спектакль. Не оборачиваясь на вопли взбунтовавшихся детей, Рейстлин подшумок выхромал из класса. Уже вовсю был день. Жители городка занимались делами, но немного сонно. Стараясь не попадаться на глаза взрослым, и шёл домой через самые безлюдные улицы. Нога немного болела, и, это было ненадолго, но идти всё равно тяжело. Он остановился передохнуть возле кучи строительного мусора и сел на доски. Те опасно заскрипели. Взгляд зацепился за обрубок трубы. Прямая, тонкая и длинная, примерно с него ростом. Казалось, она идеально подходила на роль посоха. Взяв её в руки, он ощутил холод железа и характерный запах, но труба всё-таки легла в руку. Опираясь на неё, он встал и продолжил путь. Несмотря на то, что это тело не привыкло к посоху, сразу стало легче и привычнее. Придя домой, он не ожидал, что отец при взгляде на этот мусор расторгается до слёз и пойдет обнимать маму, тогда как она после фразы "а ты что хотел от своего ребенка?" начнет благодарить судьбу за то, что это не сумка с плесенью и не жуки в этот раз.***
Отец громко ругался и суетился, держа в одной руке чемодан, а в другой — повисшего Рейстлина с трубой, которого заранее начало укачивать. Рыбаки и грузчики в порту невольно смотрели под ноги, слыша, что пропал ребенок. Они не могли знать, что парень пропал ещё с утра. Более того, на этот раз родители в самом деле сходили и отпросили их из школы, но абсолютно никто из знакомых не знал, где их старший ребенок. Запах леса, топлива и рыбы смешался во что-то ужасное. Стальной корабль, который должен был подбросить их до соседнего острова, в любой момент готовился отчалить. — Папаша, успокойтесь, — невнятно из-за зажатой в зубах кривой трубки утешил капитан. — Оставите с роднёй мелкого и сядете на лесовоз. Тамошний старпом мой знакомый, он поймет. А вечером как раз будете всё вместе. — Звучит как план, — немного успокоившись заключил отец. — Ко, ты точно с нами не пойдешь? — Да иди уже! — практически зарычала она и тихо добавила. — Я попытаюсь найти Карамона. Да и приказ... Будь осторожен. — Ты тоже себя береги, — он поцеловал жену, на мгновение задерживаясь, чтобы упереться лбом о лоб. На прощание мать опустилась на колени и обняла Рейстлина, и он ответил. Несмотря на то, что он был не совсем тем сыном, которого она вырастила, а он все ещё помнил Розамун, видеть в этой матери ту, только более здоровую и участливую, было всё легче. Капитан ещё раз поторопил их, и отец с всё ещё висящим на нем Рейстлином взлетел на борт. Стальной корабль пароход буквально разрезал море. Несмотря на незначительную качку и запахи, детское тело быстро приспособилось. Отец изучал расписание, допрашивая свободных моряков. Рейстлин знал, что они с лёгкостью найдут друг друга, даже если потеряются, что не отменяло растерянные взгляды окружающих на одинокого, гремящего металлолом восьмилетку. К счастью, это было недолго. Судя по всему, отец не хотел привлекать чье-то внимание к своему дому, и только поэтому назначил место встречи на другом острове. Судя по порту, этот город был гораздо больше. Бегло осмотрев его с палубы, уже подгоняемый матросами, отец недовольно вздохнул. — Они ещё не прибыли, и непонятно когда будут. — Может, это просто далеко? — спросил Рейстлин, используя Наблюдение, но получив только головную боль и звон в ушах. — Осторожно, куколка. — Я не куколка! — Они видели твои фотографии. Что бы это не значило, отец вновь занял руки и спустился вниз. Они шли слишком быстро, и Рейстлин не рисковал вырываться и старался никого не задеть, даже пока взрослый перекидывался с окружающими короткими деловыми фразами и злясь всё больше, пока они не остановились у ближайшей забегаловки. — Мне нужно срочно бежать. Проверяй окружение, задавай наводящие вопросы. Друзья дяди знают твоё лицо, и они скорее всего появятся здесь. Я позвоню им специально для этого. Жди здесь, понял? Когда отец сказал про "позвоню", Рейстлин невольно вздрогнул. Несмотря на все его любопытство и желание познать необъяснимое этого мира, узнавать то, как человечество додумалось использовать улиток как средство связи, он категорически не хотел. — Да, папа. — Молодец, — с этими словами он поцеловал сына в лоб и убежал с чемоданом. Теперь он остался один. Когда-то это могло быть благословением, но не сейчас, не в детском теле и без магии. Рейстлин видел, как удаляется отец на корабле. Несмотря на то, что он мог различить только людей поблизости, отца и мать он слышал издалека. Он предположил, что это сила. Хотя он не спрашивал, мать наверняка была одной из революционеров, и когда-то наверняка такой же боевой, как Китиара или Лорана. Прижимая трубу к груди, Рейстлин сосредоточился на том, чтобы слышать и не отвлекаться. Жалость людей теперь не пугала, став знаком, что это не враги. Спустя час томительного ожидания вспышка чьих-то сил ворвалась в край сознания. Кто-то очень сильный приближался к острову. Если Воля Завоевателя что-то говорила о силе, то это был хороший знак. Следя за приближающейся к порту силой, он не заметил, как бледные люди засуетились, а сзади подошёл кто-то сильнее окружающих. — Здравствуй, юный маг Маджере. Рейстлин слишком давно не слышал своей прошлой фамилии, но сразу понял, кто положил руку ему на плечо. Обернувшись, он ясно узрел лицо живого и здорового Фистандантилуса. — Ты! — Значит, ты тоже всё вспомнил. Он всё прекрасно помнил. От этого рука сама дернулась, отчего труба врезалась концом прямо старику поддых. Не ожидая, когда закряхтевший другой бывший маг очнётся, Рейстлин побежал в бегущую навстречу толпу. Он не слышал, что было причиной толкучки и суеты, но пока у него выходило уворачиваться от бегущих людей. Сообразив, куда лучше идти, он двинулся в сторону, где было меньше всего людей, но где и были те самые сильные голоса. Не открывая глаз , он бежал навстречу и не успел затормозить. По ощущениям, он столкнулся с железным столбом, но перед ним было видно только длинные ноги в черных брюках. — Дядя! — даже если он не угадал, это было обычное обращение. — За мной гонится странный тип. Непонятно, как, но Фистандантилус смог прорваться через толпу к причалу. Было удивительно, как ужасный Чёрный маг выглядел обыденно, и насколько дружелюбным и виноватым он казался, несмотря на то, что Наблюдение кричало о его ярости. — Ох уж эти дети! Простите, мы просто немного капризные. Рейсттлин, отстань от дяди. То, что над ним издеваются из-за детского поведения, было ясно и без Воли. Рейстлин поднял голову и встретился с единственным видным добрым глазом цвета морской волны, который загорелся искренним гневом. Рейстлин не знал, что человек может так высоко поднять ногу. И что можно двигаться так быстро. И что после удара такой силы можно выжить. Он невольно закрыл глаза одной рукой, слушая звук ломающихся костей и крики. — Ты в порядке, Рейстлин? Его немного развернули за плечи, чтобы Рейстлин не видел искалеченное тело. Он пытался об этом не думать. Несмотря на то, что перед ним был явно нужный человек, он направил на него трубку. — Кто мой отец? — Сабо, революционер, — без промедления ответил мужчина. — А также брат моего капитана и козёл, который оставил ребенка одного. В порту, где ходят пираты и всякие извращенцы. Комментарий об извращенцах был понятен. Однако упоминание пиратов что-то задело в разуме. Разве не это кричали бегущие в город люди? — А также любитель устраивать сюрпризы, я смотрю, — мужчина закатил глаза и протянул руку. — Санджи, кок и пират. Рейстлин пожал руку в ответ, ставя свой посох. — Рейстлин, ученик обычной школы, но планирую перейти на более специализированное обучение, но пока не знаю, какое. И я удивлён, что мой дядя не вы. — Слава Дейви Джонсу, ты не мой племянник, — в сердцах заявил кок. — Но умных слов ты знаешь много. Найдешь, куда вклиниться. Боец из тебя как из папы? — Мне больше маги нравятся, — честно ответил бывший маг, понимая, что это примут за детскую фантазию. — Я не очень сильный. Знаю только Волю Наблюдения. Это удивило пирата, он поднял странную, растущую спиралью бровь, но улыбнулся. — Ты молодец. А теперь идём. Ты ведь хочешь увидеть настоящего пиратского капитана? Остальные сильные голоса прошли мимо, пока Санджи отвлекался на избиение. К большому разочарованию Рейстлина, они направились именно в ту забегаловку, рядом с которой он и должен был ждать. Возможно, он мог обойтись без беготни. — Я нашёл Рейстлина. Теперь стало понятно, почему отец настаивал на сюрпризе и почему он был из-за этого козлом. Собравшиеся в трактире люди, за исключением судорожно натирающего стаканы владельца, представляли собой интересное и шокирующее зрелище. Среди них были исполинские фигуры, некоторые из которых, возможно, выше немаленького отца раза в два. У одного руки были ненормального размера и из стали, другой походил на хищную рыбу, а третий вообще был личом. Человек с изумрудными волосами и длинноносый всё ещё казались странными, но чуть менее. Красивые женщины в несколько откровенных нарядах смеялись над его реакцией и... Это что, олень в шляпе? Пока Рейстлин ошарашенно стоял, к нему вышел один из высоких. Он был относительно обычным, черноволосый и черноглазый, с накинутым на плечи черным плащом. Небольшой шрам не искажал простых черт, которые выдавали как минимум земляка отца. Только улыбка, широкая и искренняя, почему-то пугала. Было и ещё что-то. Давление, похожее на то, что создают драконы вокруг себя, магический ужас, но без самого ужаса. Не было паники или ступора, только ощущение, что кто-то имеет больше власти над тобой, чем ты сам. Это разбудило интерес Рейстлина, отчего он улыбнулся. — Такой маленький, — он шипяще захихикал. — Я Монки Ди Луффи, Король Пиратов. С этими словами он подхватил Рейстлина грубыми руками и поднял его над головой. Давление сразу же пропало, а сам он понял, почему у него нет фамилии. — Рейстлин, — он опять представился. Немного подумав, он добавил. — Можно просто Рейст. — Он хочет быть волшебником, Нами-сан! — восторженно протянул Санджи, влюбленно глядя на рыжую женщину в слишком открытом наряде. Он не успел услышать, что она ответила, так как его подкинули в воздух и поймали, выбив весь дух, и передав в ещё большие руки. Прижимая к груди обломок трубы, он слушал галдящих наперебой взрослых. Немного всё затихло, когда Санджи поцарался с зеленоволосым и началась драка, и Рейстлина подсадили к рыжей Нами. Она ласково улыбалась, но не совсем как мама, а чуть более открыто и хитро. Неуверенно стрельнув глазами на разгарающееся буйство, к которому понемногу присоединяются остальные мужчины. — Значит, тебе нравятся волшебники? — Я знаю, что магии как в книгах нет, но как стиль боя мне это больше подходит. — Магия есть, — она насмешливо хмыкнула. — Просто её объяснили, и она превратилась в науку. Учёные Погодии раньше выглядели именно как волшебники, в мантиях и колпаках. Она достала откуда-то, где Рейстлин старался не смотреть, дубинку, и она быстро выросла до размеров посоха. Несколько движений, и из него начали надуваться чёрные пузыри. Пузыри стали лопаться и собираться в чёрное облако. — Меня саму называют ведьмой. В помещении грянул гром. Посреди драки стоял только обугленный капитан. — Этого стоило ожидать, — хором сказали длинноносый и олень. Рейстлин даже не удивился. Он смотрел на женщину, полный восхищения. — А меня ты сможешь научить? — Если твой папа разрешит, — она гордо подняла голову. — А с вами, придурками, я не закончила! Глядя на то, как она строила команду, Рейстлин улыбался. Может быть, большая часть друзей дяди и он сам были придурками, но они были хотя бы смешными.