Стань моим смыслом

Маленький свет пробирался через небольшую открытую щель с толстой, розового цвета ткани, падая своим солнечным лучем на белый и мягкий ковер, расстеленным по всей комнате седьмого. Но солнце больше, чем маленький луч, не могло просветить остальное помещение, пока преграду, в виде штор, не уберут с гардины окна. Так что спальня юноши оставалась во тьме, украшаясь лишь маленьким источником света. На нежно - розовой постели лежал хозяин комнаты, с прикрытыми глазами. Тёмные ресницы слегка поддёргивались, пока грудь в непонятном темпе поднималась, то опускалась, показывая это тем, что король лишь забылся в сладком сне, а не в вечном и тёмном мире. Правая рука лежала под белоснежной, как первый снег, подушкой, пока тело находилось на правой стороне бока. Левая рука же приняла свою позицию над мягкой подушкой, прижимая к себе ближе некую «дакимакуру», таким образом, червовый обнимал свою ночную «девушку». Одеяло неизменно укрывало своего хозяина, находясь так же под правой ногой, изогнутой в колени. Другая же часть, отвечающая за левую сторону в ходьбе, так и за другие функции, выглядывала из под своего укрытия от холода, свисая с кровати. Но лишь ступня с щиколоткой, да и половина голени отдыхала от пространства внутри теплой ткани и пуха. – Мм... – С пухленьких и в некоторых местах покусанных губ, от частых поцелуев с противоположном полом, (А бывало и со своим) сорвалось тихое мычание, пока длинные ресницы клона слегка дрогнули, приоткрывая один свой глаз, сразу же его закрывая от белых локонов волос передней челки. Аккуратно проведя ладонью по всем волосам, «упавших» в ночных сутках на сонное лицо романтика, юноша вновь открыл свои веки, открывая свой рот в зевке. Приняв положение сидя, поэт слегка потёр свои очи, убирая заспавшие глаза от сна. Но голова полностью ещё не пришла в себя после путешествия в царство Морфея. Пробежавшись своим взглядом янтарных глаз по всему помещению, обладатель розовых волос свесил свои ступни на мягкий, слегка щекотящий материал, вставая на него, разведя свои руки в разные стороны, немного подтягиваясь и разминая свои мышцы в маленькой разминке – И долго же я спал. – Зевок. – Наверное, уже все проснулись. Хотя.. – Разговаривая сам с собой, хозяин комнаты повернул свою голову в сторону двери, закрытую изнутри на щеколду. – Сегодня как-то тихо... Напрягает. – Для дома, наполненного клонами с разными характерами, мыслями и увлечениями, было очень странно и напрягающе тихо, особенно для любителя не скромных журналов, неизменно лежащих на рабочем столе обладателя янтарных глаз. Но безмозглое творение лишь тряхнуло головой, отгоняя плохие мысли и продолжая свою зарядку, что была окончена спустя минуту. Розоволосый не спеша подходя к выходу из своей же спальни, собирался выйти за его пределы. Послышался характерный звук открывающийся двери, откуда и вышел обладатель розовой челки, направляясь в ванную комнату. Спустя пол часа. Любитель девушек уже медленными шагами ходил по коридору в одном полотенце, утренний душ и дела в ней были для бабника нормальными действиями на каждое утро, да и не редко, на каждый вечер. Потянув ручку двери и толкнув её, извращенец вновь оказался в своей спальне. Пройдясь по мягкому ковру, с уст сорвался некий смешок от не большой щекотки, пока розоволосый уже открывал дверцу шкафа, доставая оттуда нужные вещи для переодевания. Выбор пал на белые шортики, выше колена на сантиметров 10 и нежно-розовую футболку, где было написано темно-розовыми буквами «Elegante». Но думаю цвет боксер не нужно озвучивать. Переодевшись в выбранные вещи, черв посмотрел на свое отражение и его взгляд пал на розовые пятна, находившиися на нежной шее, а иными словами - засосы. Ткань хоть и скрывала остальные укусы, как на ключицах или же груди с торсом, после бурной ночи, но остальную кожу лишь открывала. Жаль, что тому пришлось уйти. – Ну ничего, мы обязательно с ней всё повторим. – Проговорив для себя перед зеркалом успокаивающие, да и правдивые слова, актив начал приводить свой внешний вид на лице в порядок, а именно: высушил волосы, причесался, сделал укладку, патчи нанес (чтобы не было каких - либо отеков возле глаз), небольшой массаж на шею, чтоб засосы вреда не принесли и не парализовали конечности, а в конце и намазал на всё свое лицо увлажняющий, делая кожу очень мягкой и нежной, крем. На эти процедуры у кареглазого вышло не больше чем час, но красота требует жертв, так и времени, на что красавец не жалел ничего из этого, попутно разглядывая себя, любуясь. Но восхвалениям себя помешала мысль о завтраке, ведь чтобы поддерживать свою форму нужна еда, хоть и сам желудок не сильно просил пропитания у обладателя этого тела. Но для себя герой уже всё решил. Отвернувшись от своего столика, тот направился на кухню, не забыв закрыть вход в свою комнату на ключ, меры предосторожности никогда никому не мешали. – Так-так...чтобы поесть? Может..нет, не хочу. Но.. йогурт вряд-ли есть, можно яичницу, но это на один разраз. А вот оладушки на всех! Точно! Какой же я молодец. За мыслями насчет еды, недо-повар добрался до пункта назначения, полный решимости сделать лакомство. Подойтя к холодильнику, розовый достал с полок нужные ингридиенты для приготовления сладости, приступая к готовке.

***

В комнату, куда почти не попадал свет, впервые за долгое время пробрался назойливый и яркий лучик солнца, надеясь наверняка разбудить её хозяина. Он давно изолировался ото всех, не впуская никого в свой мир, а его жалкая жизнь, каждый день медленно протекает в стенах комнаты. Днём играет, казалось бы приятная, хоть и печальная мелодия на гитаре, но если она играет не 5 минут, а порядком добрых 2-3 часа, это уже становится страшно. А ночью, комнаты пропитаны табачным дымом. Курящим в принципе его не видели, да и не должны были, на кого свалить запах есть. В доме же есть пиковые, для них штуки в виде алкоголя, сигарет и чего-то запретного, по типу наркотиков – это норма. А хотя, даже для них «волшебные порошки» это уже перебор, не стоит раньше времени их очернять. Владелец скромно обустроенной комнаты, вёл своего рода призрачный образ жизни. В каком смысле? Ну... Во-первых, он очень редко выходил из комнаты. Если дело касается человеческих нужд, то по этим причинам он так же покидал комнату, при этом, ему удавалось каким-то образом оставаться незамеченным. Во-вторых, не поддерживал с кем-либо особого общения, говорил коротко, неразборчиво и тихо. Ребята долго пытались заставить его идти с ними на контакт, но парень лишь ставил перед ними невидимую стену, постоянно избегая. Нет, он не ненавидит их, скорее больше не хочет доставать своими проблемами, но итог, выходит весьма плачевным. Не получая необходимой помощи, парня чуть ли не каждый день навещают истерические приступы, из-за чего за замкнутой дверью, происходит самый ни на что есть настоящий хаос. Посуда, что находилась на небольшом столике, который стоял в углу, находясь рядом с дверью, летела в первую очередь. При чём, в буквальном смысле. Она разлеталась на осколки, сталкиваясь на прямую со стеной. Тумбочки, что были забиты тетрадями с постоянными зарисовками, переворачивались в болезненном крике, что так и говорил «– Пожалуйста, помогите!». Сопровождаясь таким шумом, будто это был и не погром от мебели, а целое стадо слонов. Если были книги, то не стоит сомневаться, что и их обошли, они просто рвались без возможности оказаться прочитанными. А обои сдирались так, будто на них в бешенстве кидался и вовсе не человек, а какой-нибудь бродячий кот. На которых, каждый раз были записаны новые обрывки чувств, что никто не замечал. Это были какие-то жуткие цитаты или недописаные фразочки, над смыслом которых, некому задуматься, что-то по типу: «Темнота сгущается, а я, как-то по детски боюсь...»; «Она меня бесит...»; «Прекрати, прошу... и так сдохнуть хочется...». Поспать парню опять не удалось, да и каждая попытка хотя бы адекватно вздремнуть не венчается успехом, один приснившийся кошмар отнимает уже желание спать всю ночь. И вот просидев на полу от заката до рассвета, рядом со столом, парень решает всё таки подняться. Длинный, как столб, но не высокий. Тощий, как спичинка, с белоснежной кожей, что придавала ему образ зомби, кажется, она никогда не знала загара. Не смотря на сильную неохоту раздвигать шторы, он всё таки расправляет их в стороны, впуская в мрачную комнату солнечные лучи, что первым делом осветили нездорово-бледное лицо, попадая прямо в пустые, голубые и уставшие глаза, что когда-то сияли, точно звёзды в небе. По рефлексу, руки сразу укрывают лицо от неприятной яркости, а затем он разворачивается и опускает руки, окидывая взглядом до появления света, комнату. Теперь всё вокруг больше радовало глаза, лёгкие оттенки голубого смешались с синеватыми цветами. Пол украшал пушистый голубоватый и приятно щекочащий ноги ковёр. По правую сторону у стены распологался небольшой столик. Во втором углу, этой же стороны стояла кровать, с синеватым постельным бельём, на котором расположились пару игрушек, одна это белый плюшевый медведь с коричневым шарфиком и глазками пуговками, а другая, пятнистая подушка-обнимашка в виде кота, что была так кстати под рукой, когда снились кошмары. По левую сторону, находился шкаф, окрашенный в базовый цвет шестого клона. На одной из дверц было прикреплено в пол роста неровное зеркало. Рядом со шкафом в ряд стояли два стеллажа с книгами, в основном там распологались драма, стихи и пару не тронутых романов. В первую очередь, он подходит к шкафу и с слабым скрипом распахивает дверцы, начиная искать некоторые вещи. Ничего особо прекрасного, напяливать на себя парень не собирался, лишь сменил пижаму на чёрную широкую оверсайз футболку с белой надписью «Гражданская оборона: Всё идёт по плану» и тёмно синие шортики, что казались из-за длинны верхней одежды коротенькими, хотя это было уже делом второстепенным. После смены одежды, дверцы захлопываются, а парень устремляет свой взгляд на собственное отражение в зеркале. Внимание сразу привлекают нежно голубые волосы, что рассыпались по обе стороны вьющимися спутанными локонами, которые сразу было видно, что уже несколько дней не имели контакта с расчёской. Большие, словно кукольные, но в какой-то степени мёртвые глаза, смотрели из зеркала на парня. Ему часто делали комплименты по поводу женской внешности, но сейчас красоту сего вида портили два больших и тёмно синих, почти фиолетовых мешка, будто бы набитые картошкой. Раньше, он и вправду часто был спутанным с представительницами женского пола, длинные голубоватые ресницы, которым могла позавидовать любая девушка. Розоватые щёки и миниатюрный, такого же цвета носик. Пухлые, малиновые губы, что были часто в микро ранках и часто трескались, забывая увлажняться гигиенической помадой. Стройное, сравниваемое с женским тело, которое когда-то прикрывалось длинным, кофейным свитером, напоминающим собой тунику. Которая прекрасно сочиталась под тёплые, тёмно-синие обтягивающие брюки. – Ты такой жалкий, смотреть даже тошно.– Вдруг проговаривает отражение, растягивая на лице улыбку до ушей, склонив голову на один бок. – Да, я знаю... – Отвечает негромко хозяин комнаты, посылая собственному клону в ответ пустую, но всё же улыбку, следом повторив за зеркальной копией движение, склонив на бок голову. Как же мерзко... Глаза парня на миг расширяются, наблюдая за тем, как даже собственное отражение потешается над его состоянием. Как же хочется стереть эту насмехающуюся над ним мину. Рука вдруг поднимается принимая форму кулака, а взгляд приобрёл в голубой синиве ярость, что так и читалась «– Сдохни...». Он хотел вот-вот ударить по зеркалу, дабы то уже затрещало по швам и... Останавливается. – Я же хотел выпить кофе... – Глаза становятся прежними, а рука опускается. Он всего лишь делает разворот, а следом уже и следует скрип двери. Босые ноги, что не успели на себя натянуть носки, раздражающе шоркали по ковру, заставляя обладателя голубых волос морщиться от давящего на уши звука. Придя на кухню, парень проигнорировал опередившего его по времени одного из клонов, что уже принялся за готовку. Что уж тут скажешь? Пусть готовит себе дальше. А голубоволосый просто выпьет кофе и уйдёт обратно к себе. Достав с одного из шкафчиков из толстого стекла баночку с тёмно-коричневыми гранулами, он поставил её на стол, затем нашёл блин и поставил на него электрический чайник с водой, попутно подключив сей прибор в розетку. Услышав звуки, как вода началась греться, юноша решил присесть на диван, что находился возле стола. От моральной усталости, голова ложится на деревянную поверхность, укрытую клеёнкой, а глаза, которым недоставало сна, закрылись, погрузившись во тьму. Кстати, за всё это время так и ни разу не упомянулось его имя. Его зовут Зонтик, нет, и совсем не от дождя, а просто... Зонтик. Полностью погрузившись в свои мысли, парень, будто слушал музыку в своей голове, что из раза в раз играла у него. Немного потанцовывая под такт изображённой музыки в ушах, губами клон напевал известную песню. – А? – Резкое движение со стороны гостя вывело седьмого из своих мыслей. Повернувшись к парню, король остановил все свои действия. – ... Доброе утро. Услышав щелчёк, глазки голубоглазки открылись, а затем и поднялась его голова. Как ни странно, но Зонтику и вправду удавалось вести себя так, будто на кухне кроме него никого не было. Встав из-за стола, треф пошёл за чайником, не смотря на то, что даже романтик пытался разбавлять тишину своим пением, Зонтик спокойно игнорировал это. Продолжая в то же время возиться с созданием горьковатого напитка. Буквально несколько минут и по кухне разнёсся слабый, но приятный для любителей бодрящего, запах кофе. Не долго думая, парень быстро делает сюрпающий глоток из кружки, тем самым по своей неосторожности, обжигая себе язык. Никакого визга, или недовольного шипения не было, лишь тихое слово. – Горяшо... – Так, как напиток был горячим, Зонтик высовывает наружу кончик языка, скосив на нём свои безжизненные кукольные глаза. Именно в этот момент, он и слышит с другой стороны голос, всё таки решая обратить на своего товарища-сожителя внимание. – А... Это мне?... Тогда, доброе... Наверное... – Зонтик на это лишь слабо улыбнулся, а затем снова сменил эмоцию на безразличие, продолжив пить всё ещё горячий кофе, только уже аккуратно делая маленькие глоточки. Тяжело вздыхая, король скривил губы. Отвернувшись, тот вновь приступил к готовке оладушек. – Зонтик... – Спустя время, перевернув смесь на другую сторону, клон слышно, но все же с опасением позвал шестого клона. – Как... спал? – Глупый вопрос. Но начать разговор нужно, аккуратно и ненавязчиво.. Ведь сейчас его другу, а остались ли они друзьями? Но пока это не важно, важно то, что к вальту нужно обращаться уже с пониманием. – ...Но я.. нет, мы все не понимаем его. Что за крики в его комнате, удары, еговнешний вид.. музыкамузыка, такая грустная, но красивая... Ох.. Ведь правда, клоны уже через недели две забили гвоздь на бывшего трусишку, списав на переходный возраст. Но.. седьмой видел, слышал, что тут не совсем замешан возраст. Резко повернувшись к младшему, поэт взглянул тому в его глаза. Вновь ничего.. Нет, розоволосый не первый раз пытался найти, хоть капельку, тех очей, о которых писали лишь в книгах самыми красивыми эпитетами. Но лишь кукольные глаза, ничего не выражающие, не несующие в себе смысла просто существовали. Удар.. Неожиданный, глухой удар прошелся по солнечному сплетению, а в янтарных глазах, будто солнце прошлось своим лучам по гладкой поверхности воды, собирая в уголках глаз неожиданные капельки. Но лишь секунда, они проникли в кожу, высыхая. Сидя за столом, мальчишка уже надеется, что оставшееся время пройдёт в привычной для него тишине. Как можно было понять по речи голубоволосого, он не большой любитель разговоров. Тишина, какой бы она не была давящей, но Зонтику она очень нравилась, его бесили малейшие звуки, даже создаваемые им самим, будь это даже обычное чёрканье карандаша по бумаге. Как только по кухне раздалось имя меланхолика, парень на пол пути к глотку кофе, ставит кружку на стол и поворачивается в сторону своего оппонента, лицо парнишки сразу слегка схмурилось, будто бы понимая, что кажется ему сейчас начнут лезть в душу. Однако, ничего подобного не последовало, из-за чего одна широкая полосочка голубой брови приподнялась в лёгком удивлении, потому что вопрос был совсем не тот, которого он ожидал. – Спал? Я наверное уже и не знаю, какого это, спать позабыв о проблемах... – Горькая улыбка, которая была не столько для того, чтобы убрать сомнения романтика, сколько в очередной раз высмеять себя. Улыбка.. такая горькая улыбка вызвала слышимый, тяжелый вдох у оппонента. Развернувшись, плечи клона дернулись. – Я.. Я надеюсь, что в скором времени ты сможешь уснуть.. – Лопатка зашла под оладушек, поднимая того с горячего дна. Аккуратно положив сладость в тарелку к другим, седьмой обхватил свободной рукой ручку поварёшки и наливая в нее бежевую смесь, король налил её в сковородку несколькими, не ровными овалами, возвращая половник на прежнее место, что сразу заполнилось этой смесью. Сразу до слуха двух клонов дошел шипящий звук масла, будто тот протестуя будущему оладушку, но переступая через свою злость, жарил один за другим. Эта улыбка... Так нервирует, так даёт в груди ноющим комком. Но почему? Глаза поэта расширились в вопросе. А правда почему? На слова червового короля, валет лишь тихо засмеялся. – Надеятся? Это же пустая трата кормить себя бессмысленными надеждами – Ах, если бы всё было так просто, однако,эти слова... «Надеюсь, что ты сможешь...» они такие простые, что даже сложно понять, почему эта обычная фраза, так греет покрытую мраком душу. Может, потому что они искренние? Нет... Это бред! С чего кому-то переживать за него, когда они сами его и доломали? Почему раньше не обратили на то, что он словно карточный домик, стоит только дунуть и рухнет, оставив за собой одни лишь карты? Так и с Зонтиком, надави и просто его сломаешь. Он не робот и он всё чувствует, он понимает, когда на него пытаются надавить, надломить и в конце концов, сломить. Если говорить о том, почему трефовый не спит, то всё из-за одного кошмара, что раньше преследовал его каждую ночь. Обычное, белое пространство и он, такой, как прежде. Рядом мило улыбающаяся впереди маленькая девочка с блондинистыми волосами и большими, голубыми глазами, что так напоминали мирное небо над головой. Он и она смеются, так беззаботно и весело, но она останавливается, а по её лицу расплывается улыбка, напоминая собой пародию на чеширского кота. А затем, она раздувается, словно воздушный шар и лопается. По белому пространству, нопоминающую одиночную камеру из псих больницы, раскидываются органы, а белезна, окрашивается в алый оттенок крови. Раздаётся хриплый крик, что рвётся наружу, надеясь отозваться болезненным эхом по комнате. Глаза смотрят на руки, что были запачканы волшебным образом детской кровью, а на полу, сама по себе начала рисоваться большими буквами надпись «Это ты убил меня!». Снова накрывает истерика, а за ней следует немой крик... Этот сон снится ему каждый раз, он просто не может спать. Ночью, как правило, он в комнате редко сидит, так как боится темноты, если же не выходит оттуда, то до рассвета сидит в углу и дрожит, молясь о том, чтобы наступило утро. А никто, так и не хочет вникать, какая чёрная дыра пожирает изнутри этого хрупкого валета. Как тяжело ему улыбаться перед всеми, притворяясь, что всё хорошо, словно натягивая на себя костюм шута. Почему дальше этой маски, что держится на дешёвом клее, никто не может разглядеть дно, что мрачнее любой темноты и такое глубокое, подобно бездонной яме? Почему никто не видит, как каждый день он вязнет в липком болоте собственных переживаний и страданий? Просто...им всё равно... В голову же розоволосого залезали разнообразные мысли, что с каждым разом сильнее заставляли впиваться зубами во внутреннюю кожу щеки, выдавливая небольшой, ещё ощутимой во вкусе струйкой крови. Взгляд шестого серьёзно глядел на обладателя розовых волос, словно пронзал его и вовсе не взглядом, а стрелой. Настолько он был острым и холодным, не смотря даже на отсутствие жизни, они словно вели за собой снежный холод. Всё понятно, ему кажется, что романтик фальшивит, неудивительно, он ведь так умеет пудрить невинным девушкам мозги. Вдруг он пытается втереться к нему в доверие, чтобы потом просто снова втоптать юношу в грязь и довести уже до крайности? От одной подобной мысли, тело охватывал поток гнева, заставляя дрожать и ноги, и руки, только вот, совсем не от страха. Взгляд становился таким злым, что кажется вот вот убьёт, всем своим видом говоря «– Ненавижу... Сгорите все до тла!». – Я в порядке. Не нужно переживать... – Зонтик не глупый, он прекрасно понимает, что от него чего-то хотят и самый лучший способ, побыстрее закончить этот щекочащий и без того нервы разговор. Что и пытался сделать Мальвина, всё чаще и чаще отвлекаясь на кружку с кофе, для лучшего эффекта громко сюрпая напитком. – Зонтик, милый, возьми оладушек. Как никак, кофе на голодный желудок пить вредно. – Слегка нервным, но с нотками заботы проговорил Червовый, не смея поворачиваться к шестому клону. Но... вновь взяв в руку лопатку, король сделал усилие, чтоб не уронить ее. До него острым концом пришло осознание. Он позвал трефа «милый». Нет, даже не милая, а именно милый. Зачем? Потреся головой в разные стороны, парень с улыбкой повернулся к младшему, вновь пробегаясь взглядом по виду Зонтика. – Какой он бледный.. да и раньше он чёрный не носил. – А лучше, давай ты поешь? Как никак, завтрак – самый главный прием пищи. – Неожиданно.. Зачем розоволосый говорит об этом? Почему он сейчас пытается.. позаботиться о вальте, что по сути, даже не его валет. – ...Мне стыдно. В голове, в мыслях пробежалась самая верная мысль. Обладателю янтарных глаз стыдно за то, что только сейчас он полностью вникнулся в состояние, хоть и не полностью понимая, его друга. – Эм... Нет, спасибо. Если я сейчас хоть что-нибудь съем, то меня стошнит. И это будет от всего, что попадёт в мой желудок... – Теперь рука стала нервно чесать ноготками локоть другой руки. Почему-то сейчас, голубоглазый боялся, что эти слова могут обидеть седьмого клона, хотя, он вроде не из обидчивых. Наверное, так он хотел отблагодарить его за эту маленькую заботу. А ведь, это даже и благодарностью не назовёшь. – Тошнит...? – Тихий вопрос, лишь произнесенными губами вырвался у седьмого клона. Брови же сдвинулись к переносице, но одна поднялась в вопросительном жесте. А взгляд.. в нём читался упрек себя же, сочувствие, что выразилось еле заметными кристаликами в уголках глаз, но и можно заметить небольшую искру... уверенности? – Я.. Я должен прямо сейчас помочь своему брату. Утвердительная мысль, вызывающий у юноши твердый настрой... А в груди какой - то ком, что, будто распластился по всей территории огнем.. – Извини... Вообще, пахнет вкусно. Может научишь меня как-нибудь тоже их готовить? – На что две ладошки хлопнули друг по дружке, соединяясь пальчиками, теперь походя на замок. А Зонтик, отойдя от лёгкого смущения, вымученно улыбнулся, склонив голову на бок. На сей раз, он хотел, чтобы это выглядело хоть немного искренне, что скорее всего получалось плохо. Но то, что в душе что-то начало согреваться и вправду подействовало, слегка смягчив враждебность парнишки. – И спасибо... – Дальше этого, дело не двинулось. Язык, как на зло, проглатывал слова и поэтому остальное выходило таким размытым и тихим. Но можно сказать, это было уже неплохо, пусть даже и капельку, но всё же, Зонтик для себя решил попробовать открыть перед Ромео свои двери. Совсем немного. Остаётся, лишь надеяться на то, что романтик и вправду не сделает валету только хуже. – А..ась? – Вопрос о готовке... неожиданный, внезапный вызвал у парня нервный смешок. – Зонтя, конечно! Но давай мы немного позже сходим в больницу и посмотрим, что же с твоим здоровьем ? Хорошо? – Делая шаги к трефу, парень аккуратно потрепал того по голове. Признаться, трефу не очень хотелось говорить о своём состоянии приятелю. С одной стороны, он привык уже к тому, что он пустое место. С другой, быть одному для него стало нормой, да и не прям уж один, компанию ему составляет любимая шизофрения. Лицо паренька сейчас же внимательно сверлило седьмого клона, тонкие голубые брови схмурились, а маленькие зубки готовились вот вот заскрежетать. Она пришла. Маленькая, 8-летняя девочка, с глазами цвета молочного шоколада, а водопад волос, что так напоминали гофре, были цветом мрака, что поселился, словно чёрная дыра в душе шестого. Макушку украшали 2 голубые заколочки в виде бантика, а сама она одета была в плащ, что напоминал своим цветом оттенок любимого родного свитера. А шею украшал шарф в красно-чёрную клетку. – Братец Зонтик, кто этот парень? – Удивлённо осматривая розоволосого и местами дёргая его за пряди волос, спросила девочка, посмотрев на Зонтика. Она уже давно наворачивала круги вокруг романтика, словно падальщик. Ухмыляясь в своей фирменной гадкой улыбочке. – Отойди от него... – Тихо прошипел голубоглазый, от злости закусив пересохшую нижнюю губу. Как же она его бесила. – А волшебные слова? – Снова растянув на лице улыбку, поинтересовалась девочка, невинно захлопав глазками. – Агр... Пожалуйста... Шпилька... – Раздражённо закатив глаза, выдавил из себя кое-как меланхолик. – Можешь же, когда захочешь... – Тихо произнесла малышка, злобно захихикав, а затем, сделав шаг назад исчезла... Знакомьтесь, это шизофрения шестого клона. Когда-то, она и вправду существовала, а потом... Кхем, ладно, об этом попозже. Наблюдая за движением губ и еле слышимым, но явно неразборчивым шепотом, парень сильнее напрягся. Плечи, что и до этого готовы были спрятать макушку своего хозяина, дрогнули и продолжали свой небольшой танец, медленно грозясь перейти своей дрожью до кистей. Что же значит его шёпот? Он же.. тихо усмехнувшись, поднимая свою грудь быстрым рывком, клон в своих мыслях себя упрек. Проклятие ... подумать о таком глупом предположении, может лишь ребёнок или психически - больной человек, пусть в этом случае – клон. Нет. Пробравшись аккуратно своими пальцами в голубые корни волос, юноша слегка прошелся в них, успокаивая таким движением больше себя, чем своего собеседника. В груди же непонятным рывком прошёлся... Нет, стрельнул пулей, что была больших размеров, который только мог достигать опасный металл. Волнение.. беспокойство... Ему сейчас не комфортно! Расширив свои янтарные глаза от осознания, что он ощущает дискомфорт рядом с шестым клоном, зрачки романтика сузились. Он.. боится его? Милого, беззащитного Зонтика, что лишь при виде хочется прижать и самого защитить, а тут.. А тут такое! Поджав губы в линию, уголки губ безнадежно попытался поднять в утешающей, он даже не мог сказать для кого она была, улыбке. Зонтик вернулся в реальность лишь тогда, когда услышал слово «больница». Зрачок бледно-голубых глаз, резко уменьшился, от накатившего чувства испуга. Коленки подкосились, сталкиваясь чашечками друг с другом, а ноги задрожали. Даже поглаживание по голове со стороны оппонента не успокаивало. Испуганный столь простым словом, Зонтик бысторо подорвался с дивана, сразу цепляясь руками за чужую талию и прижимаясь к ней своим телом, вместе с этим, уткнувшись в розовую футболку маленьким носиком. – Нет! Не надо в больницу! Со мной всё хорошо, я полностью здоров! – Одно упоминание о лечебном заведении, пугало парня. Верно, ведь если врачи догадаются о проблеме Зонтика, то сразу отправят в психушку, подправить психику. А он этого очень боится, ведь тогда он просто на просто останется один на один с той, кто и так доводит его до срыва. – А...? – Неожиданное тепло ощутилось по всему телу, ощущая небольшую щекотку от кончика носика, что всегда был аккуратненьким, словно у куколки... хотя сейчас треф выглядел, как живая игрушка... хотя его синие, как гуща на дне моря, очи твердили об обратном эффекте. А ведь раньше, если вспомнить, они были цветом неба, а в них так и светилось солнце.. эта жизнерадостность, пока зрачки могли сузиться от любого паука. А когда расширялись в восхищении, ими нельзя было налюбоваться. Любая, даже некоторые дамы, просто завидовали и мечтали лишь о таких глазах. Седьмой не раз ловил себя на том, что заглялывался на паренька и невольно себя отдергивал от таких гляделок, упрекая себя в том, что это не девушка его мечты. – Зонт... – Вздыхая, поэта неожиданно отпустил этот комок, что будто разлился по всей груди уже.. будто теплом? Всего лишь коснувшись носом футболки, что прилегала к чужому телу, парнишка почти сразу ощутил веющее со всех сторон Ромео тепло. Из-за этого он только сильнее пытался как бы это говоря, прижаться к товарищу, лицом и приобнимая его длинными, как макарошки ручками, сцепляя их пальчиками в замок уже на спине. Какое же его тепло было приятным, что отстраняться совсем не хотелось, не смотря на то, что в доме и так было совсем не холодно, домашнее тепло совсем не согревало Зонтика, как снаружи, так и изнутри. Можно сказать парень его совсем здесь не чувствовал и каждый раз страдал от холода, что закрался в уголки его души и заставлял дрожать тело без причины, а шестой... Шестой чувствовал, как его окутывает мерзлота и сваливался на пол. Никакие одеяла и кофты не смогли растопить этот холод, а сейчас, сейчас он чувствовал как приятная теплота пробирается внутрь, распространяя это чувство в его конечности. – Ты такой тёплый... – Губы дрогнули и с них сорвался хрипловатый шёпот. Будь у голубоволосого возможность, то он просто бы прилип к нему, как банный лист и ни за что, ни за что бы не отцеплялся от него, продолжая впитывать эти согревающие ощущения. Месяцами треф не мог ощутить этого, даже максимально горячая вода не помогала, голубоглазый часами сидел в ванной, в горячей с пеной воде. Она заставляла кожу пылать и краснеть, даже обжигать, но никак не чувствовать приятную теплоту, из-за которой люди лезли обычно в душ. Было ощущение, будто просто сидишь в ледянящей воде, а тут... – Ну ты чего? Не нужно бояться врачей, мы просто сходим и посмотрим, что с твоим желудком. Как никак, нужно узнать, почему тебя тошнит от еды, не более. Хорошо? – Я могу объяснить почему... Такого результата я добился не сразу, но в моменты того, когда... Мне было плохо, я игнорировал своё чувство голода, концентрируясь на... Боли. В итоге оба чувства доставали меня, максимум, что я делал, это пил кофе. Со временем я свыкся с этими чувствами и в кои-то веки решил поесть, но мой организм стал отвергать всё, что я принимал... Пожалуйста, не веди меня в больницу, они устроят мне допрос, а если поймут, что что-то не так, отправят меня куда-нибудь лечиться. А это значит, что они меня разлучат с вами и я буду один... – Первые слова давались очень тяжело, так как шестой привык, что кроме стены, что он часто изрисовывал чёрным, или синим маркером никто не знал о его тревожностях. А тут бах, приходится рассказывать, лишь бы избежать похода в больницу. Зонтик прекрасно знает, что его состояние не есть хорошо и о том, что ему нужно лечение, тоже осознаёт. Но что будет, если его запрут в психушке? Он останется один на один с навязчивым образом, что и так ставит в нестабильность его нервы, абсолютно один без близких друзей. – Я понимаю, что ты переживаешь... Но если ты не отступишь, то я всё расскажу. Только если пообещаешь, что перестанешь меня уговаривать... – В конце концов, если Ромео останется всё же при прежнем мнении, то можно смело говорить о том, что скоро верными друзьями станут белые стены, а повседневной одеждой возможно станет рубашка. Заключая парня в объятиях, аккуратно, без напора.. будто пытался, хотя нет... Ромео пытался успокоить своего.. кто он ему? Вроде друг... как Куромаку твердит, брат.Неожиданно, червовый понял, что он боялся не его, а за него. За этого голубого мальчишку. – Тёплое солнышко.. Мысль прошлась в голове у седьмого клона, заставляя дрогнуть уголками губа в широкую улыбку, пока взгляд смотрел на голубые волосы младшего клона. В груди же ощутилось тепло по всему телу, заставляя сердце отбивать ритм чуть быстрее и подхватывать воздух, будто перекрывая дыхание и лишь давая небольшую щель для кислорода, что всеми силами пытался попасть в легкие и чуть не надрывал этот проход до боли... но есть ли боль? Нет... романтик не ощущал никакой боли от слова совсем, лишь небольшое покалывание в таком приятном беспокойстве и радости, ведь они не так близки и сколько прошло времени от начала состояние шестого клона, а тут парнишка сам прижимается к червовому, вызывая столько теплых чувств. – Тёплый? Мелкие мурашки прошлись по телу черви от комплимента, замечая хрипловатый голос. Но вдруг в голове поэта невольно начали проходиться воспоминания о бурных ночах с милыми дамами, что стонали под розоволосым и просили таким же хрипловатым голосом. Вот и выявилась настоящая натура короля, что чуть ли не каждую ночь спал с девушками, не жалея не их сил, не своих сил. Каждый раз его гостья уходила с хорошим настроением, договариваясь о повторе, где сам кареглазый отдавал себя во всем, лишь бы удовлетворить свои потребности и доставить наслаждение пассии Тихо прокашлявшись, голова обладателя розовых волос повернулась в сторону, пока на лице расплывалась развратная улыбка, так и крича о мыслях клона. Щеки же налились красным, пока веки прикрылись. Внизу же живота приятно потянулся комок. – Нельзя! Громкая мысль, что отрезвила старшего вовремя, против же натуры возвращая обладателя белой челки в реальность, но вовремя предотвращая эрекцию развратника. Резко глаза извращенца округлились, а зрачки быстро начали проходиться по вальту, вслушиваясь в его слова и перебирая их смысл... — Ох... милый мой, я.. хорошо - хорошо, никуда мы не пойдем. Обещаю... – Рука аккуратно легла на волосы трефа, проходясь нежно по ним несколько раз в долгой продолжительности. — Я.. я все пойму, хорошо, солнце? Обещаю. Услышав слова товарища, парень наконец-то отсоеденил голову от так полюбившегося ему источника тепла, а затем приподнял её, тем самым устремив взгляд уставших голубых глаз на оппонента. Впервые за долгое время, они заискрились, хоть это и не на долго, но сейчас они были наполнены благодарностью. Спустя минуту, они сомкнулись, приняв форму дуги, а следом на лице образовалась лёгкая улыбка, что немного обнажила жемчужной белизны зубки. Хоть улыбка всё же и выглядела со стороны немного кривой, но в ней была искренность, та столь надоевшая и намозолившая достаточно уже глаза, просто испарилась, не оставив за собой и следа. Глаза чуть округлились, внимательно вглядываясь в серые, что раньше сияли голубизной, очи, клон чуть ли не тонул в этом омуте. Такие красивые... невольно вспомнились и прежние, что так же привлекали своей жизнерадостью седьмого клона, но чем именно отличаются прошедший и нынешний? ...В них король четко видел, в этом сером омуте полную безраличность, что в полной крутке скрывал все чувства, эмоции. Там, где то в глубине этого равнодушия, который начал душить самого седьмого клона в безысходности, вины, пусть только сегодня он осознал всю серьезность и ценность его, так называемого брата, в жизни. Для клонов, пусть те и ошибочно повалили неожиданное поведение на переходный возраст, твердя и Феде об этом... на что тот слепо поверил в эту историю, даже не удосужившись проверить хотя бы карту своего творения. Пиковым же на это солнышко не было никакого дела, а Феликс... лучший друг шестого, что когда то им был, даже он... Тихий, обреченный вздох разочарования вышел из рта парнишки, опаляя своим горячим дыханием мелкую, незаметную часть в помещении, даже не пытаясь поднять его градус или же принизить в полном мере. – Даже Феликс забил на Зтнтика, слушая Куромаку. Про Бубновых же думать не стоило от слова совсем, они вообще, словно не участвовали тут. То ли странные какие то, не любимы могли сказать люди со стороны. Нет - нет.. они в отличие от всех клонов преобладают самым спокойным и даже притягивающим характером, словно загадка, которую могут разгадать лишь избранные. — Зонть, а глаза твои все же красивы. – Тихо прошептав комплимент, все же черви радовался даже такому взгляду, в котором юноша смог зацепить эмоции. Он нашел клад.. нырнув лишь в омут, хватаясь всеми силами за непонятную веточку. А есть ли она? Если в поиске сокровищ в виде эмоций Зонтика, его любовь к жизни и просто чувства, тот захлебнеться? Утонет..стоит ли того какой-то клон? В груди лишь от мысли, понимания, что прошелся безмолвно в голове романтика, брови червового сдвинулись к переносице, создавая вкладку между ними и резко поднялись, разглаживая и даже натягивая кожу. Почему бы и нет? Почему бы не стать, попробовать дать трефу шанс, шанс на то, чтобы жить в полном порядке. Он.. пусть розоволосый и безответствен в многом, о чем все время кричит король голубоволосого, но тот должен помочь вальту. – Спасибо тебе... Правда, спасибо ... – После этих слов, голова снова вернулась к источнику тепла, только боком. Щека коснулась нагретого места, слегка трясь кожей о приятную ткань верхней одежды товарища, а руки сильнее вжались пальцами в чужую талию. – Если быть честным, то... Я не ожидал, что ты согласишься. Ребята пытались выходить со мной на контакт, а я... Изолировался от них. Боялся, что они отправят меня по врачам и догадаются, что со мной не так... Я понимаю, что мне нужна помощь, но я не приму её от врачей... Дело в том, что меня преследует девочка, которую я раньше знал, о которой заботился и в конце концов, о смерти которой я узнал... Перед ней у меня осталось чувство вины. Она преследует меня всё время, притворяясь ей, но я знаю, что это не она... Но я не могу от неё избавиться... Ты ведь правда не отправишь меня в больницу? Я не хочу быть один, меня это сведёт с ума... – Под конец голос трефового валета сменился практически на писк, явно намереваясь вот вот повести за собой поток из солёных слёз. Сегодня, Ромео стал первым человеком, которому Зонтику пришлось открыться, не смотря на тесное общение, голубоволосый не чувствовал рядом с ним дискомфорта. Теперь же было всё с точности, да наоборот, рядом с парнем ощущалась некая лёгкость, может быть из-за его не очень замысловатого характера. А может просто у него была такая аура, что как ни странно, заставляла питать мальчишку к товарищу доверие. – Что? Девочка.. Какая девочка? — Ох, нет-нет.. не отправлю, нет.. – В груди комком сжалось сердце, выбивая ритм в крови по всем сосудам, начиная бить тревогу. Тревогу за обладателя голубых волос. Ведь... видеть того, кого нет и чёрти, что та вытворяла перед глазами младшего, ненормально. Тот волновался и... парень часто при виде девушки, попавшей в беду, сердце поэта начинало создавать комки и отправлять по всем нервным конечностям, заставляя безумно хотеть заключить в объятия даму, не жалея своих губ, дарить легкие, слегка мокрые поцелуи. Попутно искать ответы на проблему женского пола, отдавая все усилия на помощь незнакомке. Странно? Но натура клона отдавалась в любовь, похоть, эмоциям, поэзии, одним словом противоптложность второго клона. И сейчас, не смотря на то, что перед ним не прекрасная представительница форм, а по сути его младший брат, но тот горел желанием повторить все те же действия с ним. Просто поддержка? Но не так же... если бы гуманитарий так ощущал себя со всеми в виде поддержки, то его валет давно бы отстранился от своего же короля. Да, конечно, у них есть поцелуи, даже в губы, но они жёсткие, лёгкие, просто говорят о другом смысле. Они могут спать вместе хоть голышом, ничего не стесняясь, но никогда не доходило прям до такого, о чем бы они жалели. Именно вступать в отношения, будь это Хелен, с которой у обладателя карих глаз тоже отличные отношения, он мог бы почувствовать такое. Не раз он признавался, что его дама великолепна, но нет. Та явно не захотела бы, да и он не настаивает. Так почему ? Почему же сейчас король-сердец хочет чуть ли не зацеловать своего друга? Пусть тот и похож на девушку, но тот знает, что это не так. И это не останавливает. Но... Почему бы и нет? Шестой лишь сделал глубокий вдох, шумно втянув в ноздри воздух, что смешался с приятным ароматом дорогого парфюма, видимо, седьмой прекрасно знал, какие запахи ему подходили, которые наверняка играли не менее важную роль при флирте с женскими полом. От него исходило нечто что-то сладковатое, хотя аромат вблизи казался ещё более резким, смешанным с чем-то ещё. Но для голубоглазого это уже не имело большого значения, так как присутствие этого аромата помогало чувствовать себя спокойнее. Наверное, это так же ему помогало различать настоящее, от созданной головой Зонтика иллюзии, а значит, треф был очень рад, что перед ним сейчас настоящий человек, а не плод собственного воображения. – Ты приятно пахнешь... Так успокаивает... – Тихо прошептал валет, снова начиная тереться щекой о гладкую ткань. Интересно, как давно его не посещало такое чувство тепла и спокойствия. И сколько вообще времени прошло с тех пор, как он так страдает... — Хах, спасибо, солнышко. Но дай я что-нибудь сделаю... – Не отказывая в своих желаниях, как в принципе тот и привык, ладони обладателя розовых волос легли на плечи трефового и чуть резко отодвигая его, извращенец хитро улыбнулся. Указательный палец выпрямился на левой руке, прикладывая аккуратно на впадину между клюцицами. Чуть надавив и легким, нежным прикосновением прошелся до подбородка подушечкой, сцепляя большим пальцем переднюю часть. Приподняв голову сероглазого, любитель девушек облизнулся. Поддавшись вперёд, мягкие губы накрыли чужие, наконец ощущая их тепло. Кофе... вкус недавнего напитка отобразился в этом поцелуе, заставляя невольно прикрыть веки в наслаждении. Слегка покусанные, где то стертые рельефом ощущались таким тянущим внизу живота комком, заставляя хотеть пройти глубже и просто слиться.