***
– Просыпайся, mijo, – раздаётся голос Норы, и Алекс дёргает головой так резко, словно пытается отогнать назойливое насекомое, и открывает глаза. Он оглядывается. Они всё ещё в направляющейся в Букингемский дворец машине. Алекс встряхивает головой и ошарашенно смотрит на Нору. – Что происходит? – Ты задремал минут на пять, – Нора машет рукой, не отвлекаясь от просмотра репортажа о предстоящей королевской свадьбе. – Говорила тебе поспать в самолёте. – Это был сон, – Алекс с силой проводит ладонями по лицу и вздыхает. – Очень реалистичный. – Он такой аппетитный, – шепчет Нора ему на ухо, когда они, прибыв во дворец, стоят в холле и ждут приветствия от королевской четы. – Не смей, Нора! – шипит Алекс. – Он... он... – и понимает, что в голову ему приходят те же слова, что он говорил Норе во сне. К ним подходит Беатрис и после приветствия уводит Нору за собой. Генри, как и во сне, проходит мимо. «Это «Пункт назначения», – думает Алекс, плетясь за ними следом и впиваясь злобным взглядом в обтянутую дорогим сюртуком спину принца. «Мне приснился вещий сон, который должен спасти меня от смерти. Наверняка, вчера я умер от чрезмерного самодовольства». Он проводит весь приём также отстранённо от личной персоны нон-грата и просто ведёт беседы с окружающими. При прощании он одаривает Генри лёгким кивком, за что получает вымученную улыбку.***
– Просыпайся, mijo. Алекс не верит своим глазам. Они едут в машине с Норой. На королевскую свадьбу. На нём дорогой сюртук, на Норе её великолепное чёрное платье, в поисках которого она перерыла весь Вашингтон. Он что, снова сдох? – Нора, происходит что-то странное, – говорит он испуганным голосом. – Что-то очень странное. Нора отвлекается от репортажа и смотрит на него вопросительным взглядом. – Ты примешь меня за психа, но послушай внимательно, – Алекс разворачивается к ней всем корпусом. – Мы уже были на свадьбе Филиппа и Марты. Вчера. И позавчера. Я просыпаюсь в этой машине уже в третий раз, хотя точно помню, что ложился спать в своём номере. Нора продолжает на него смотреть уже немигающим взглядом, а потом вдруг прыскает от смеха. – Отличная попытка избежать встречи с принцем Генри, – она хлопает его ладонью по плечу и возвращает внимание телефону. – Я не шучу, Нора! – вскипает Алекс. Нора вздыхает и снова поворачивается к нему. – Слушай, ты просто перенервничал. Тебе приснился сон. Многим снится повторяющийся сон или сон во сне. Ты же смотрел Нолана, такое бывает. Постарайся расслабиться. Алекс заторможенно кивает. «Просто расслабься», – думает он, откинувшись на кресло. «Это всего лишь дурацкий сон. Просто расслабься. Просто расслабься». Когда Нора шепчет ему об аппетитности принца, а тот самый принц проходит мимо, мантра перестаёт работать.***
– Просыпайся, mijo. – Этого просто не может быть! – выкрикивает Алекс так громко, что водитель испуганно подпрыгивает и машина дёргается вбок. – Что с тобой? – Нора кривит лицо в гримасе и откладывает в сторону телефон, по которому идёт репортаж о предстоящей королевской свадьбе. – Четвёртый раз. Четвёртый, Нора! – Я не понимаю, о чём ты. Алекс устало обмякает в кресле. – Этот день повторяется в четвёртый раз, – говорит он, наклонившись к подруге ближе. Водитель уже и так поглядывает на него с опаской, не стоит пугать его ещё больше. – Нора, я застрял. Та недоверчиво хмурит брови и улыбается. – Как «День Сурка»? – Как самый скучный «День Сурка», – Алекс вздыхает. – «День Сурка» на королевской свадьбе. – Мне кажется, что ты пытаешься меня развести, – Нора недоверчиво качает головой. – Ах, так? – возмущается Алекс. – Хорошо, хорошо. Они прибывают во дворец и останавливаются в холле, ожидая приветствия королевской четы. – Он такой... – Нора наклоняется к его уху. – Аппетитный? – договаривает за неё Алекс. – Рада, что ты, наконец, это признал, – Нора хлопает его по плечу. – Аргх! – шипит тот. – Я знал, что ты это скажешь, потому что уже проживал этот день. Нора толкает его в бок, из его горла вырывается сдавленный вздох. – Не веришь? – шепчет Алекс. – Тогда смотри: Беатрис уведёт тебя с собой, а Генри пройдёт мимо меня. Нора оказывается не особо заинтересованной в том, чтобы наблюдать за воплощением предсказаний друга в реальность. «Так, это всё просто больное воображение моего мозга», – говорит Алекс сам себе, принимая стакан виски от бармена. «Так, это всё просто больное воображение моего мозга. Может, это всё же сон во сне»? Алекс выпивает приличное количество алкоголя, а потом, не дожидаясь Норы, отправляется в отель.***
– Просыпайся, mijo. Сука! – Итак, я ложусь спать в своём номере, а просыпаюсь в машине, везущей меня на эту дурацкую свадьбу, – говорит Алекс какой-то пожилой даме с трясущейся головой и в розовом манто. – Как мне это исправить? – Простите? – еле выговаривает та. – Правильно! – Алекс подмигивает ей. – Мне просто нужно свалить отсюда. Я не проснусь в машине, если меня не будет в Лондоне. Он допивает махом виски, чмокает даму в морщинистый лоб и направляется на выход.***
– Просыпайся, mijo. – А может, мне нужно просто суициднуться? – спрашивает Алекс всю ту же даму в розовом манто и с трясущейся головой. Она смотрит на него вытаращенными от шока глазами. – Я бы мог разбить этот бокал, – говорит он, поднимая бокал с шампанским чуть выше, – и перерезать себе вены. Дама в ужасе прикрывает рот ладонью. – Если отвергаешь мои идеи, предлагай свои, Берта! – обижается Алекс и уходит прочь. – Но я не... – доносится голос вслед.***
– Просыпайся, mijo. – Нет, суицид – это не вариант, – вздыхает Алекс, стоя в кругу с Норой, Беатрис, Филиппом, Мартой и Генри. Все замолкают и обращают взгляды к нему. – А вдруг я умру по-настоящему?***
– Просыпайся, mijo. Алекс ударяется затылком о мягкую обивку подголовника несколько раз и, впившись зубами в рукав пиджака, громко кричит.***
– Просыпайся, mijo. – Слушай, – обращается он к Норе, поймав её на пути в уборную, – чисто гипотетически... – Шампанское, что я выпила, просится наружу, Алекс, – отбривает та. – И совсем не гипотетически. Алекс мягко хватает её за руку и останавливает. – Мне нужен твой совет. Пожалуйста. Нора кивает и принимает то серьёзное выражение лица, которое появляется каждый раз, когда она внимательно слушает собеседника. – Чисто гипотетически, если бы ты застряла во временной петле, как в «Дне Сурка», только ни одного Билла Мюррея на горизонте... – Ближе к сути, – нетерпеливо просит Нора. – Так вот, что бы ты делала, чтобы выбраться из повторяющегося дня? Нора задумывается на несколько долгих секунд. – Ну, судя по всем фильмам с подобной концепцией, я бы сказала, что день повторяется из раза в раз, потому что что-то важное не случилось и из-за этого жизнь повернула в другую сторону. – Ты про судьбу? – Алекс морщится. – Это разве не клише? Нора пожимает плечами и, сжав ладонь друга в немой поддержке, направляется дальше. – И что же такого судьбоносного не произошло на грёбаной королевской свадьбе? – бормочет Алекс себе под нос.***
– Просыпайся, mijo. Алекс сбивается со счёта, какой сегодня день в его личном аду. Последнее число, что он помнит, это шестнадцать. И ему так надоело всё, что связано с этим днём: репортаж о свадьбе, который смотрит Нора, красная дорожка в холле, где их приветствует королевская чета, дурацкая синяя лента на груди Генри, огромные хрустальные люстры, свисающие с потолка зала, вкус шампанского и этот поистине гигантский торт, покрытый сливочным кремом. К сожалению, он сын президентки США, и ему нельзя отнять у Норы телефон и выбросить его в окно, плюнуть на красную дорожку прямо на глазах Филиппа и Марты, разорвать ленту Генри, запустить в люстру бокалом с шампанским и столкнуть этот торт на пол. Внутренний озорной пятилетка хочет сделать это всё. Алекс вдруг встряхивает головой и улыбается. «А в чём, собственно говоря, проблема, если завтра день начнётся заново и никто не вспомнит, что произошло сегодня»? Он несколько мгновений смотрит на бокал в своей руке и, замахнувшись, метко бросает его прямо в люстру. Раздаётся громкий треск, на пол сыплется град из хрустальных деталей и осколков, по залу прокатывается волна возмущённых криков.***
– Просыпайся, mijo. Алекс врывается в зал уже достаточно пьяный и с громко орущим телефоном в руке. – Til the sweat drop down my balls, til all these bitches crawl, til all skeet skeet motherfuckers, – вопит он, двигая бёдрами перед какой-то парой стариков. Все присутствующие замирают, музыканты перестают играть, приоткрыв рот от шока, а Нора стукает себя ладонью по лицу. Алекса выводят спустя пару минут, но он не перестаёт горланить, и его эхо отражается от стен дворца.***
– Просыпайся, mijo. – А вот и прекрасная невеста! – восклицает Алекс и подходит к Марте. – Поздравляю, – он протягивает бокал шампанского и чокается с ней, – выпьем? Марта сконфуженно смотрит на стоящего рядом супруга. Алекс залпом выпивает всё шампанское, хватает Марту за шею и целует её под недоумённые возгласы толпы вокруг и яростный крик Филиппа.***
– Просыпайся, mijo. Алекс стоит между Мартой и Филиппом и хрюкает в приступе смеха. Когда окружающие поворачиваются к нему, он притягивает Филиппа к себе и целует его в губы.***
– Просыпайся, mijo. Алекс входит в зал деловой походкой, важно приподняв подбородок и засунув одну руку в передний карман брюк. Он живёт в этом дне больше месяца и знает каждое движение, каждое слово, каждый поворот событий, что может произойти, сделай или не сделай он то или иное действие. Единственное, чего он избегает все эти дни, это разговор с Генри. Возможно – опять же, это только возможно, – он застрял здесь, потому что должен наладить отношения с принцем. Алекс смотрит на его потрясающую осанку через весь зал, опрокидывает в себя стянутый из-под руки какого-то дедули виски и направляется к Его Королевскому Высочеству уверенным шагом. Генри замечает его издалека, смотрит таким взглядом, словно мечтает, чтобы того здесь не было. Алекса это, конечно, злит. Итак, план по преодолению разногласий катится ко всем чертям. Алекс себя не на помойке нашёл, чтобы терпеть эти полные снисхождения и презрения взгляды, поэтому по мере приближения к принцу он размышляет над тем, чтобы хорошенько вмазать ему по его прелестному, холёному личику. И каково же его удивление, когда между ними остаётся всего несколько шагов, а в его голове удар заменяется на поцелуй. Нет, вы не подумайте, Алексу совершенно не хочется целовать этого напыщенного засранца, но предыдущие два дня показали, какой скандал может развернуться, если сделать это с кем-то из королевской четы, а увидеть ошарашенное лицо Генри Алекс хочет больше всего. Потому что кажется, что вывести того из равновесия может только что-то поистине из ряда вон выходящее. Поцелуй с сыном президентки США должен подойти, ведь так? И Алекс совершенно не хочет задумываться над тем, почему его охватывает это странное волнение, когда до Генри остаётся всего шаг, когда его карие глаза округляются и наполняются каким-то болезненным выражением, словно то, что сейчас произойдёт, может убить его. Ему не хочется думать о том, что губы Генри выглядят очень соблазнительно с такого близкого расстояния и что его волосы, как всегда идеально уложенные, хочется растрепать своими пальцами. Он просто должен сделать это, между ними осталось всего-ничего. Он хватает Генри за затылок, притягивает к себе и целует. Первая мысль о том, что его губы безумно мягкие. И приятные на вкус. Генри с силой отталкивает его – руки Алекса повисают в воздухе – и смотрит шальным взглядом, зрачки расширены. Его идеальные черты лица, изгиб бровей, острые скулы, линия челюсти, родинка над правым уголком губ... Губы, губы, губы. Алекса затапливает звуками вокруг – перешёптывания и громогласный выкрик Филиппа – и осознанием, что ему понравился поцелуй. Его хватают под локти стражники королевской гвардии и волокут на выход.***
– Просыпайся, mijo. Алекс решает притвориться, что ничего не было. Жизнь идёт своим чередом – и плевать, что он проживает один и тот же день раз за разом, – вокруг него много интересных людей и блистательная Нора. Надо просто научиться наслаждаться этим и выкинуть из головы тот момент, когда он ощутил всю мягкость чужих губ. Он встряхивает головой. Не хватало ещё замечтаться посреди королевского приёма. – Хэй, Берта, – подмигивает он своей приятельнице, проходящей мимо. Женщина, испуганно вытаращив глаза, спешит удалиться. – А я думал, мы друзья, – бормочет Алекс в бокал с виски и поднимает глаза, встречаясь взглядом с Генри. Его тело насквозь прошивает дрожью. Какого чёрта?! Он – Александр Габриэль Клэрмонт-Диаз, сын первой президентки США. Он один из лучших студентов на потоке. Он всегда окружён множеством прекрасных девушек, которые ради его внимания готовы на многое. Он не должен так робеть от одного взгляда какого-то там принца. Алекс допивает махом виски и направляется к Генри. Сейчас он выскажет этому говнюку всё, что о нём думает. – Знаешь что, ты, чёртов сукин сын? – выкрикивает он, и глаза Генри округляются от неожиданности. Он, всегда вытянутый, словно струна, с идеальной осанкой и манерами, с безупречным контролем эмоций на публике, теряется. Выражение его лица становится рассеянным и каким-то даже беззащитным, и Алекс, видимо, уже порядочно нализался, потому что в следующую же секунду всё, что он делает, это притягивает принца к себе и жадно целует. И, господи, эти губы... Они именно такие, какими он их помнил со вчерашнего дня. Концовка у этого безобразия такая же, как и вчера. Его под локти уводят из зала стражники.***
– Просыпайся, mijo. Алекс смотрит в своё отражение в зеркале уборной и пытается собраться с мыслями. Что-то здесь не так. Не может же ему, и в правду, нравиться этот чёртов принц Генри?! Он ловит Нору, едва выходит наружу. – Алекс, я выпила слишком много шампанского, – нетерпеливо бормочет та и тревожно поглядывает на дверь женской уборной. – Я поцеловал Генри, – признаётся Алекс. Взгляд Норы становится пространным и немигающим. – В смысле «поцеловал»? Зачем? Алекс вскидывает руками и хватает себя за волосы. – Я не знаю! Сначала решил, что это будет весело, что этим выведу его из себя, но теперь не могу перестать думать о нём. – Я знала! – восклицает она. – Видя твоё помешательство на нём, нетрудно было догадаться. – Ох, заткнись, Нора, ничего ты не знала! – Хорошо, я подозревала. Но это было очевидно. Твоя так называемая неприязнь не более, чем попытка привлечь внимание дёрганьем за косички. Ты же это понимаешь? – Неправда, – возражает Алекс. – Неужели? – Нора складывает руки на груди. – Тогда что происходит сейчас? Алекс вздыхает и оглядывает коридор над головой подруги, пытаясь собраться с мыслями. – Это просто сексуальное напряжение. Я здесь уже слишком много дней, и мне просто нужно куда-то высвободить эту энергию, что копится в моём теле, – он опускает взгляд на Нору. – Я много нервничаю. – Убеждай себя в этом, пока не поверишь, – растягивает слова она и направляется к двери. – Пока не поверишь, Алекс.***
– Просыпайся, mijo. Алекс пытается напиться у барной стойки, потому что подойти к Генри трезвым после всего, что между ними произошло, не в его силах, но и этого не выходит, потому что из-за дикого волнения алкоголь на него перестаёт действовать. Поэтому, выпив остаток янтарной жидкости в бокале и вытерев вспотевшие ладони о брюки, он вдыхает полной грудью и движется в сторону принца. – В чём дело, Алекс? – спрашивает Генри, когда оказывается в пределах слышимости. Его взгляд гуляет по залу. – У тебя такое выражение лица, будто тебя по нему ударили. Алекс сглатывает, потому что именно так он себя и чувствует. – Можем поговорить с глазу на глаз? Генри смотрит на него задумчиво. – Хорошо, – говорит он, наконец. – Следуй за мной. Они пересекают просторный зал – некоторые провожают их пристальными взглядами – и выходят в длинный коридор. Алекс не может перестать пялиться в широкий разворот плеч и идеально стриженный затылок. В Генри, оказывается, столько всего, что кажется ему идеальным. – Здесь нам никто не должен помешать, – говорит Генри, пропуская Алекса в небольшое помещение, служащее кабинетом для переговоров, судя по длинному столу и многочисленным стульям с кожаными сиденьями. Алекс осматривается: ярко-красные обои, множество висящих на стенах портретов – он готов держать пари, что Генри знает имя каждого из них, – старинные вазы на камине и консолях, обитый бархатом диван. В этой комнате столько лет истории. – Итак, – нарушает тишину Генри и проходит к дальней стене, где висит большое зеркало в золотой раме, – о чём ты хотел поговорить? Он смотрит на своё отражение, но Алексу кажется, что сейчас он каким-то образом изучает его, просто тщательно скрывает это. – Это сложно объяснить, – усмехается он и взъерошивает волосы пальцами, и в этот момент взгляд Генри впивается в него. – Хотя, может, не нужно ничего объяснять, – шепчет Алекс и решительным шагом направляется к нему. Он не даёт Генри сказать ни слова – тот успевает только обернуться и чуть приоткрыть рот от неожиданной близости – и, обхватив его по-глупому вытянувшееся лицо, целует. Боже, они целуются уже в третий раз, почему это всё так же волнительно? Спустя несколько долгих мгновений Генри, видимо, опомнившись, отталкивает его, и, тяжело дыша и бормоча что-то под нос, пытается собраться, взять себя в руки. Его взгляд такой проникновенный, такой безоружный, что это заставляет Алекса потянуться к нему за ещё одним поцелуем, но теперь уже медленно, предоставляя Генри время и пространство для отступления. Но Генри его удивляет, он порывисто подаётся вперёд и, вцепившись пальцами в волосы на затылке Алекса, целует его, так безудержно, так жарко, что тому срочно нужна опора. Он толкает Генри к стене, прижимается следом и усаживает на близстоящую консоль, тут же оказываясь меж его ног. Столько впустую потраченного на презрение времени, когда они могли наслаждаться друг другом и той страстью, что возникла между ними, стоило телам соприкоснуться. Пальцы Генри нетерпеливо проходятся по лацканам смокинга Алекса и распахивают полы, притягиваю его ближе за талию. Алекса словно молнией шарахает – ну не могут прикосновения того, кого он, как был уверен ещё пару дней назад, ненавидел, творить с ним подобное. Он наваливается на Генри ещё больше, консоль под ними опасно скрипит, и слышится треск. Они замирают, глядя друг другу в глаза. – Ей лет больше, чем тебе, – хрипит Генри. Алекс опускает взгляд на его распухшие губы и, поколебавшись, всё-таки делает шаг назад. Висящее с правой стороны зеркало являет ему потрясающий вид: растрёпанные волосы, перекошенная бабочка и красная кожа вокруг губ. Генри тоже подходит к зеркалу и приводит себя в порядок. – Эм, – бормочет он, пряча взгляд, – наверное, нас потеряли. – Серьёзно? – восклицает Алекс. – Предлагаешь вернуться обратно и делать вид, что ничего не произошло? Генри смотрит на него затравленным взглядом, открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и замирает. Видимо, слов не находит. – Филиппу не понравится, если я буду отсутствовать слишком долго, – говорит он и направляется на выход. – Козёл! – кричит вслед Алекс.***
– Просыпайся, mijo. Алекс прячется от Генри весь следующий день, но продолжает выискивать его взглядом. – Ты какой-то дёрганый, – замечает Нора. – Что происходит? – Я прямо сейчас переживаю бисексуальный кризис, а никому нет до этого дела! – шипит он так громко, что рядом стоящие люди замолкают. Нора натянуто улыбается и хватает его за лацкан смокинга, подтаскивая к себе. – Возьми себя в руки, мы у всех на виду, – шепчет она сквозь натянутую улыбку. – Вы все забудете об этом уже завтра, – распахнув глаза, корчит лицо Алекс. – Я тебе уже раз двадцать говорил, что застрял здесь! В этом дне! На грёбаной королевской свадьбе! – При чём здесь бисексуальный кризис? – спрашивает тихо Нора. Алекс оглядывается – две дамы справа не сильно скрывают то, что подслушивают их разговор, – и наклоняется к уху подруги. – Я целовался с Генри. – Что?! – кричит Нора. – Тш-ш-ш, – нервно вскидывая руками, шипит Алекс. – Будь тише! – Но когда ты успел? – спрашивает она. – Ты не отходил от меня сегодня. – Это не важно. Алекс тяжело вздыхает и, бросив взгляд в сторону, натыкается на Генри, который сверлит его своими глазами и резко отворачивается. – Какой же говнюк, – бормочет Алекс и, хлопнув Нору по плечу, стремительным шагом пересекает зал. – Идём, – приказным тоном говорит Генри и, не дожидаясь от него возражений, тянет за собой. – Что тебе нужно? – возмущается тот. – Поговорить наедине. Алекс пытается вспомнить, как пройти в тот кабинет, где они были в прошлый раз. Генри резко останавливается и открывает ближайшую дверь. За ней находится гостиная в нежно-розовых оттенках и – ну конечно! – золоте. Алекс осматривается, подмечая диван с множеством подушек и кресло-качалку у камина. Сколько каминов в это дворце? – Что всё это значит? – возмущается Генри. – Я... Но Алекс не даёт ему договорить, прижимает к себе и целует.***
– Просыпайся, mijo. Оказавшись в спальне со стоящей посередине кроватью с шелковыми простынями королевского синего цвета и тяжёлым балдахином, Алекс еле удерживается от непристойной шутки. – О чём ты хотел поговорить? – спрашивает Генри. Алекс улыбается и подходит к нему вплотную. – Ни о чём, – говорит практически в поцелуй.***
– Просыпайся, mijo. – Целовать тебя гораздо приятнее, чем целовать Филиппа, – шепчет зачем-то Алекс. – Что?! – Генри отталкивает его.***
– Просыпайся, mijo. Алекс укладывает Генри на диван какой-то ещё одной гостиной, куда тот его привёл, только теперь всё вокруг зелёное, и накрывает своим телом, и когда Генри бросает на него застенчивый взгляд из-под бровей, Алексу кажется, что внутри него всё переворачивается.***
– Просыпайся, mijo. День продолжает повторяться, Алекс продолжает целовать Генри, а Генри отвечает на все его поцелуи. В смысле, на каждый. Это происходит уже больше недели, и Алекс думает, что если бы это ничего не значило, то он бы давно прекратил тащить сюда Генри. В какой момент всё началось? Когда Алекс упустил из виду то, как смотрит на него Генри? Почему не разглядел за показной неприязнью нечто большее? И почему Генри постоянно убегает, стоит Алексу начать разговор? Алекс изучил его лицо досконально, чтобы составить карту: шрам под левой бровью, родинка над правым уголком губ и на этой же долготе чуть ниже другая, на подбородке, неглубокие бороздки на лбу, проступающие, когда он хмурится, и то, что верхняя губа чуть полнее нижней, – но до сих пор не знает, что происходит в его голове. Это сводит с ума.***
– Просыпайся, mijo. – Надо поговорить! – коротко бросает Алекс и тянет Генри за манжет. Возможно, это грубо и не вежливо, но ему плевать. Он так устал! Столько первых поцелуев, как в том фильме с Дрю Бэрримор, но не может же это продолжаться всю жизнь? Ему хочется больше. Хочется ходить с Генри на свидания и разговаривать. Хочется заняться с ним сексом. Хочется посмотреть, куда это всё приведёт. В этот раз Генри приводит его в библиотеку. На пару секунд Алекс замирает от вида такого количества книг, но быстро берёт себя в руки. – Ничего не говори, – говорит он скороговоркой и притягивает Генри к себе. Как и в предыдущие разы, тот сначала отталкивает его от себя, но после прижимается ещё сильнее. Алекс сносит крышу. Их поцелуи никогда не приводят к чему-то большему. – Подожди-подожди, – шепчет он, когда губы Генри исследуют его шею, и не может поверить сам себе. От этого ощущения тяжело отказаться. – Что? – нетерпеливо бубнит тот. Алекс смотрит в его затуманенные глаза. – Что между нами? – шепчет он и прижимается зубами к подбородку Генри. Эта чёткая линия столько дней влекла его. – Ничего, – отвечает Генри просто, – это ещё ничего не значит. Алекса словно окатывает ведром холодной воды. Хотя чего ещё он ждал? Для Генри каждый их поцелуй, на самом деле, первый, и, будем честны, кто вообще при первом поцелуе с человеком, которого раньше не переносил на дух, думает о чём-то большем? Он отстраняется и впервые с того дня, когда Генри привёл его в тот кабинет для переговоров, уходит сам. Алекс ловит Нору перед самой уборной и тащит за собой, не обращая внимания на её стенания о большом количестве выпитого шампанского. – Итак, без лишних вопросов, – резюмирует он, – я в «Дне сурка». – Тот фильм с Биллом Мюрреем? – морщится Нора. Алекс кивает. – Как выбраться из него? – Ну, судя по всем фильмам с подобной концепцией... – Про то, что должно случиться то, что задумано судьбой, можешь не говорить, – перебивает её Алекс. – Я знаю. Как мне узнать, с чем работать? Что именно пошло не так? Нора задумывается. – Знаешь, – говорит она спустя несколько мгновений, – в некоторых фильмах с такой же «проблемой», – она показывает кавычки пальцами, – главные герои спустя какое-то время замечают, что день повторяется, но какая-то деталь всегда меняется. С помощью этого они находят выход. Алексу хватает секунды, чтобы понять, что этой деталью является Генри. Этот сукин сын каждый раз приводит его в новую комнату, но не помнит случившегося! – Так, – говорит он, принимаясь ходить перед подругой из стороны в сторону, – допустим, я знаю, о чём ты говоришь. Но этот человек не застрял со мной в этом дне. Что это может значить? Нора смотрит на него изучающим взглядом. – Ты говоришь серьёзно, – замечает она. – Предположим – гипотетически, – что я тебе поверила. Тогда какое-либо изменение должно указывать либо на человека, который тебя в этом дне заключил, либо на человека, из-за которого ты в этом дне застрял. – А это не одно и то же? Нора отрицательно качает головой. – В первом случае, этот человек тебя здесь и заточил, во втором – эта вся ситуация произошла из-за этого человека, но он не обязательно виновен. Просто обстоятельства вокруг тебе указывают, что какое-то судьбоносное событие не случилось, и оно должно быть связано с ним. Понимаешь? Алекс заторможенно кивает. – То есть, я застрял здесь из-за него. Из-за того, что между нами должно быть что-то, а начало этому не было положено. – Ты про Генри? – спрашивает Нора. – Да. Она улыбается. – Что теперь собираешься делать? Алекс задумывается. Всё их взаимодействие с Генри сводится к тому, что они горячо обжимаются, а потом тот убегает, и сколько бы Алекс ни старался, чего-то большего добиться не получается. А значит, ему нужно завоевать Генри постепенно. Но как? – Допустим, мы с ним уже нравимся друг другу, но он усиленно делает вид, что презирает меня. Как мне сделать так, чтобы наши встречи стали чаще, чем на международных мероприятиях? Нора усмехается. – Это очень легко. Если вам нужно быть вместе, но вы этого не хотите, то нужно создать для общественности видимость того, будто между вами конфликт. Белый дом и Букингемский дворец не смогут допустить этого и заставят вас встречаться чаще. PR-команды распишут план на ближайшие несколько недель, а то и месяцев, и ни ты, ни Генри не смогут от этого отказаться. – Ты хочешь сказать, что мне осталось только устроить шоу, и тогда дело в шляпе? Нора кивает. – Только новость об этом должна покинуть пределы дворца. Губы Алекса расплываются в улыбке. – Предоставь это мне.***
– Просыпайся, mijo. Нора стоит справа от него, и они ждут королевскую чету для приветствия. Алексу кажется, что вся его кожа зудит от предвкушения. – Он такой аппетитный, – шепчет Нора, склонившись к его уху. Беатрис уводит Нору, напротив замирает Генри. Алекс смотрит на него и еле сдерживает порыв поддаться вперёд и коснуться. – Как поживаете? – он улыбается своей самой обезоруживающей улыбкой. Принц смотрит в его лицо ровно секунду и проходит мимо. Алекс улыбается ещё шире, прикусывает нижнюю губу и качает головой. Если он хочет, чтобы его план сработал, то ему нужно обязательно выпить. Потому что создавать катастрофу на пустом месте на пьяную голову он мастер. Когда в голове начинает образовываться дымка, мешающая нормально соображать, а по телу разливается приятное тепло, Алекс понимает, что он готов. Он выискивает взглядом Генри – тот стоит у свадебного торта – и улыбается широкой улыбкой. Кажется, он знает что делать. – Хэй, – зовёт он стоящего неподалёку паренька на вид лет тринадцати, – не хочешь заработать? Подросток смотрит на него несколько секунд и, словно опомнившись, резко кивает. – Тогда держи камеру телефона наготове. Алекс пихает ему в ладонь несколько купюр и направляется в другую сторону. – Генри-и-и! – выкрикивает он практически на весь зал, привлекая внимание принца. – Как поживаешь? Давно не виделись! – Алекс, – кивает Генри и натягивает на своё лицо дружелюбную маску. – Свадьба просто бомба! – восклицает Алекс. – Моцарт очень в тему, – указывает он на музыкантов. – Вообще-то, Шуберт, – бормочет растерянно Генри. Алекс упирается ладонью в стол, на котором взгромоздили этот монстр-торт, и чувствует, как тот покачивается. – Вы не думали, сколько семей могли накормить деньги, потраченные на торт? – Не так много, как если бы выставили твои туфли на аукцион, – парирует Генри, и Алекс широко улыбается. Он должен сделать всё, чтобы слышать эти остроумные подколы как можно чаще. – Грубо, – отвечает он и, воспользовавшись тем, что Генри приветствует какую-то знакомую пару, набирает целую ладонь крема с торта. – Ваше Высочество! – громко зовёт он. – Да, Алекс, – Генри поворачивается к нему. – Ты обучался снобизму в специальной школе или смотреть на всех свысока для тебя естественно? – В твоём случае, это скорее неизбежно, – отвечает Генри, и, ох, если бы он знал, как сильно Алекс хочет поцеловать его прямо сейчас. – Ах, так? – выкрикивает он вместо этого и запускает, словно снежок, крем прямо в Его Королевское Высочество. Генри ошарашенно замирает, крем соскальзывает с его лица на белоснежную рубашку и сюртук. – Мне так жаль, – веселится Алекс, всем своим видом давая понять, что лжёт, и начинает суетливо доставать платок из кармана. – Чт... что? – бормочет принц растерянно и оглядывается. Некоторые гости начинают обращать на них внимание. – Я всё исправлю, – Алекс пытается платком оттереть крем с ткани рубашки. – Не трогай меня, – шипит сквозь зубы Генри, всё ещё оглядываясь. Алекс специально давит на него всё сильнее и сильнее, и в какой-то момент Генри не выдерживает и отталкивает его от себя. Алекс ударяется поясницей о край стола и, не удержавшись на ногах, валится на пол, попутно хватая Генри за подол сюртука и пиная ножку стола. Торт опасно кренится и летит на них. По залу проносится волна оглушающих вскриков, торт рассыпается на коржи, и их тела накрывают слои крема и раскрошившийся бисквит. Алекс прижимает Генри к себе, стараясь защитить его от стольких килограмм сладкого возмездия. – Генри! – разражается Филипп праведным гневом. Помещение наполняется перешептываниями, смехом, удивлёнными возгласами. – Думаешь, кто-нибудь заметил? – шёпотом спрашивает Алекс и получает от Генри такой взгляд, что кажется, что тому хочется бежать по коридорам Букингемского дворца и громко кричать. Алекс мысленно улыбается. Ему так хочется слизать каждую каплю крема с лица этого надутого ублюдка.***
Алекс просыпается на следующий день в своём номере в отеле. Он оглядывается и счастливо улыбается, понимая, что, наконец, проснулся там же, где уснул вчера вечером. – Получилось! Получилось! Получилось! – радостно вопит он, прыгая на кровати, и бросается к телефону. Вся новостная лента забита катастрофой с тортом. Алекс листает фотографии, разглядывая Генри, его сердитую гримасу, чётко вычерченный подбородок, который было так приятно покусывать, покрытые кремом волосы, которые так и просят пальцы зарыться в них, и эти мягкие губы, целовать которые хочется постоянно. Алекс улыбается. Он сделает этого мужчину своим.