AYAKA: Side Stories

По опыту Янаги Юкито, довольно много людей имеют убеждение, что «жизнь детей в приюте — это жалкое существование». В особенности, чем старше становишься, тем больше вероятность того, что это случится. Причинами, почему он не осмеливался называть это предрассудком, являлись сострадание и забота, а также отсутствие особой дискриминации и проявлений высокомерия. Немного другое дело, если просто сказать, что это принятие, основанное на точных фактах. Юкито, покинувший остров, где он родился и провёл детство, и выросший в сиротском приюте, рано в своей жизни осознал, что в этом мире нечасто встречается абсолютное счастье. В то же время он закономерно пришёл к пониманию, что абсолютного несчастья не существует. Приют представлял собой смесь счастья и несчастья. Конечно, условия, в которых родились и росли поступавшие туда дети, были довольно суровыми по сравнению с общими мировыми стандартами. Жестокость отца. Исчезновение родителей в связи с финансовым банкротством. Отказ матери. Неожиданная смерть всех помогавших родственников. У детей, попавших в подобные обстоятельства, в сердцах имеются раны, которые никогда не заживут. У мальчика чуть постарше из того же интерната была привычка мочиться на кровать, даже когда он стал старшеклассником. У него была старшая сестра, которая никогда не смотрела ему в глаза. Некоторые из них покинули приют ещё до окончания средней школы, потому что прославились своим агрессивным поведением по отношению к остальным. Все они вели себя более или менее беззаботно, но это не значит, что они были подавлены или сокрушались о своих несчастьях. Все они упорно трудились, чтобы преодолеть помеху, связанную с отсутствием семьи, и жили полноценной жизнью в соответствии со своим возрастом. Хотя это часто неправильно понимают, детям в интернатах гарантировалась определённая степень финансовой свободы. В дополнение к ежемесячным карманным деньгам ребёнок получал небольшой подарок на Рождество и, хотя это было недорого, вначале года ему дарили новогодний подарок. Кроме того, использование карманных денег для детей было, в основном, добровольным, за исключением каких-то очень странных целей, и они могли свободно копить их и покупать вещи подороже, такие как игровое оборудование. В общем пространстве интерната, где жил Юкито, была довольно обширная коллекция новейших игровых консолей, программного обеспечения, манги и т.д., купленная воспитанниками на свои карманные деньги. Однажды Юкито пригласил одноклассника в интернат, где он жил, но мальчик… — Ну, у меня много игрушек, с которыми можно поиграть. Он испытал смешанные чувства, услышав его завистливое бормотание. С точки зрения Юкито, лучше, чем любая игрушка, была возможность вернуться домой и провести вечер со своей семьёй. Он помнил, что чувствовал себя смутно и почти разочарованно, и когда спросил у братца Юу, которому больше всех доверял в интернате… — Но знаешь, Юкито. — Братец Юу оторвался от своего рабочего стола, повернулся и сказал тихим голосом: — Может быть, есть детские обстоятельства, о которых Юкито не знает. Одно лишь наличие собственного дома не обязательно приводит к счастью. Братец Юу, который в своих очках в серебряной оправе выглядел умным, учился во втором классе средней школы. Он был куратором у детей в этом интернате. — Мы часто склонны думать, что являемся единственными несчастными людьми в мире. Здесь нужно быть очень осторожным. Не то чтобы Юкито на сто процентов был уверен в сказанном, но поскольку замечание ему сделал братец Юу, которого он уважал, то он смог принять чувства, которые тогда испытывал. И его поразило, что братец Юу всё-таки был взрослым. Он искренне хотел стать таким, как Юу, когда вырастет. Однако после этого он, естественно, дистанцировался от того одноклассника. Сейчас он даже не помнил его имени. Янаги Юкито приподнял верхнюю часть тела с кровати и потянулся. Он встал, протёр глаза, раздвинул шторы и, выглянув наружу, увидел безоблачное голубое небо. Прошло не так много дней с тех пор, как он приехал на Аякские острова, но большую часть времени было так же ясно и солнечно, как сейчас. Он всё ещё многого не понимал, однако не сомневался в том, что в этом месте хорошая погода. Обычно он просыпался в хорошем настроении, но посреди ночи его разбудил шум, так что он не мог отрицать того, что не выспался. Однако когда он посмотрел на часы на столике рядом с кроватью, было уже восемь. В отличие от времени в интернате, теперь он мог вставать, когда пожелает, но привычки, которые Юкито вырабатывал годами, прочно укоренились в нём. Кроме того, он не хотел, чтобы соседка Амамия Момоко считала его избалованным. До другого соседа ему не было дела. Когда Юкито оделся и вышел в коридор, другой сосед, помимо Амамии Момоко, из-за которого он не выспался, лежал на животе. Сагава Джинги. Именно он пригласил Юкито на этот таинственный остров и сейчас являлся его наставником. На всякий случай Юкито присел на корточки и с нерешительным видом молча посмотрел на странный арт-объект, который даже не пошевелился. Этот наставник ушел ночью один, много выпил, а затем вернулся, продолжая пить со своими нехорошими друзьями. Юкито проснулся из-за того, что они сильно шумели. Остальные, похоже, на рассвете отправились по домам. Сейчас только один человек, Джинги, лежал в коридоре в странной позе, вытянув правую руку. «Ты дышишь?» Как и следовало ожидать, Юкито слегка забеспокоился и заглянул ему в лицо. «Ты же не умер, да?» В этот момент рука Джинги дрогнула. Юкито испугался; Джинги приоткрыл глаза. «В-воды…» Он сказал это как человек, заблудившийся в пустыне. Юкито вздохнул, спустился к раковине на первом этаже, налил воды в предназначенный для этого стакан и поднялся обратно к Джинги. Он решился поставить стакан на такое расстояние, на которое его рука могла дотянуться, а могла и не дотянуться. Присев на корточки, он заинтересованно разглядывал странное насекомое; Джинги ухитрился схватить стакан, кончики его пальцев дрожали, а руки вытянулись изо всех сил. Буль-буль. Буль-буль. Его пальцы двигались под разными углами. Лицо Джинги семь раз менялось, выражая отчаяние. Однако, в конце концов, он выдохся и вернулся в прежнее положение. — Хр-р… Спустя некоторое время он сладко захрапел. Юкито вздохнул и поднялся. В глубине души он думал, что никогда бы не захотел стать таким старым. По пути со второго этажа на первый он уже чувствовал ароматный запах, который возбуждал его аппетит. Он также слышал шипящий звук чего-то остывающего. Юкито направился на кухню, служившую источником звука и запаха. Дверь была открыта, и он заглянул внутрь. Амамия Момоко что-то готовила на сковороде, тихо напевая. Некоторое время она двигала плечами слева направо, а когда закончила петь… — И в картофель ~♪ Сказав это, она соскребла лопаточкой содержимое сковороды и переложила его в синюю миску. Казалось, она всегда счастливо улыбалась, но этим утром у неё было особенно хорошее настроение. Даже когда Джинги явился домой посреди ночи и поднял шум, она, похоже, не проснулась, поэтому Юкито решил, что она из тех людей, которые, ложась спать, сразу крепко засыпают. Было немного неловко смотреть молча, поэтому, когда он попытался заговорить с ней… — Э-э… Момоко обернулась и сказала: — О, доброе утро, Юкито-кун. Она произнесла утреннее приветствие. Её голос слегка изменился, и она неловко наклонила голову. Должно быть, была смущена оттого, что пела, не заметив присутствия Юкито. — О, доброе утро. Он очень хотел объяснить, что не следил за ней, но не нашёл подходящего способа это выразить. Завтракать он сел за обеденный стол в гостиной. Вся домашняя еда Момоко сияла в мягком утреннем свете. Тофу и водоросли Иванори (собранные на острове), суп мисо, свежеприготовленный рис, идеально сделанное филе лосося и картофельный салат с обжаренным беконом и луком (превосходно!). Это не только великолепно выглядело, но имело прекрасный вкус, только он не мог спокойно есть. Причина была проста. Атмосфера неловкости, создавшаяся между Момоко и Юкито, продолжалась долгое время, и он не мог по-настоящему получать удовольствие от завтрака. Юкито было интересно, как дела у Момоко, и Момоко также интересовалась Юкито. — Ах, рис очень вкусный. Как и Юкито, она думала, что говорит о своих истинных чувствах, но почему-то её голос звучал так, будто она воспринимала это как должное. Момоко тоже: — О, спасибо. Хотя она выглядела счастливой, но ей не удалось скрыть выражения: «Я заставила тебя беспокоиться обо мне?» Юкито не особо умел ладить с людьми. Это было так называемое коммуникативное расстройство — обычное явление для интернатов и школ. Впервые Момоко и Юкито вели себя столь неловко, что он растерялся. Потом он вдруг понял причину. И в то же время в глубине души прищёлкнул языком: «Потому что здесь нет Джинги». Он не хотел этого признавать, но если бы Джинги был тут, то говорил бы с ней, в том числе и о вещах, которые ей не нужны, так что в нём самом имелся некий пробел. Прошло не так уж много времени с тех пор, как он приехал на остров, поэтому у него было мало возможностей пообщаться с Момоко один на один. «Что мне нужно сделать?» Он мысленно перебрал десять вариантов с отрывками диалогов. В результате анализа оказалось, что четыре из них требуют продолжения беседы, два несут слишком много личной информации, темы остальных трёх как-то не подходят для утреннего разговора, а последний — просто чепуха. В итоге он предпочёл промолчать. С другой стороны, Момоко, казалось, всё ещё пыталась завязать разговор. Но потом он сказал: — Мо… Момоко-сан, я, мои мысли, хочу… Когда он протянул к ней руку, в столовую, спотыкаясь как зомби, ввалился Джинги, плюхнулся на свой стул и огорчённо упал вперёд. — Джинги-чан! Подожди секундочку! Ты в порядке? Момоко подбежала к нему и стала о нём заботиться. — Сейчас принесу тебе воды и лекарственных трав, хорошо? Ох, я же говорила тебе не пить слишком много! Это было мимолётно, но он успел заметить чувство облегчения оттого, что она могла закончить разговор с Юкито. Нет. Возможно, это просто ревность и предрассудки Юкито. Он только что завершил завтрак, так что… — Спасибо за еду. Он вежливо поклонился и, желая покинуть это место, попытался отнести тарелки на кухню. — Э-э… — Момоко посмотрела на Юкито. Потом: — … Юкито-кун, что ты хочешь на обед? Вот что он услышал. Юкито ответил: — Подойдёт всё, что угодно. Он подумал, что его слова прозвучали грубо. Юкито сожалел о своём отношении к человеку, которому был обязан, но у него имелись определённые причины вести себя подобным образом. Почему-то после каждого приёма пищи Момоко всегда спрашивала, что ему приготовить. Поначалу он расстраивался и лихорадочно искал ответ, но постепенно это стало раздражать. Юкито был непривередлив в еде. Никто из детей в интернате не жаловался на то, что им подавали. Вот почему он был благодарен за любую еду, которую готовила для него Момоко. Чрезмерная забота — это очень больно. «А вдруг я сам веду себя здесь слишком нехорошо». От внезапно возникших негативных эмоций ему стало плохо. В этот момент перед ним промелькнуло странное студенистое существо. Юкито на мгновение испугался, но потом сразу понял. «Митама?» На Аякских островах есть много удивительных вещей, которых нет на материке, и эти митамы — одна из них. Размером с кулак. Очень слабые, но выглядят так, будто светятся. А ещё Юкито слышал, как они что-то тихонько бормочут. Митама сместилась, перекатившись в воздухе. Юкито невольно последовал за ней. Наконец, издав лёгкий весёлый звук, митама влетела в гостиную. Юкито двигался не спеша, стараясь не приближаться к митаме. Вскоре митама пересекла комнату и медленно поплыла к небу через открытое окно. Юкито подошёл к оконной раме и распахнул её. На фоне ясного неба митама становилась всё меньше и меньше. Присмотревшись внимательнее, он заметил, что там парило много других митам, и они собирались плыть в том же направлении. «Там что-то есть?» Однако у него не хватило ни интереса, ни настойчивости, чтобы гнаться за ними изо всех сил. Он попытался выйти из комнаты, но ему отчего-то стало любопытно, и он посмотрел в сторону буддийского алтаря, где стоял портрет его отца. Мгновение он колебался, не зная, что должен сделать, но в тот же момент кивнул фотографии отца, у которого было очень светлое лицо. Он просто смотрел на отца. И не мог вспомнить ничего конкретного. То же самое было с этой семьёй, Момоко и Джинги. Хоть он тогда и был ребёнком, ему следовало прожить со всеми значительный промежуток времени, а теперь он не испытывал никаких особых чувств. Точнее, он немного помнил, сохранил некоторые воспоминания, но это не связывалось с сильными эмоциями. Возможно, он был более холодным человеком, чем думал. То же самое получилось, когда он взглянул на портрет отца, стоявший на буддийском алтаре. Необычайная грусть и ностальгия. Он не мог не чувствовать, что этот дом — место, которому он действительно принадлежал. Он вспомнил, как кое-где ощущал дискомфорт, например, когда находился внутри. Даже если бы он вдруг отправился в другое место, как тогда, когда его привезли на этот остров, он не почувствовал бы такой сильной боли. Юкито тихонько вздохнул и вышел из комнаты. В глубине души он думал, что у него плохо получается взаимодействовать с людьми, но люди слишком легко на него влияют. Или, может быть, это потому, что он не умеет общаться. В любом случае, этим легко увлечься, — лениво размышлял Юкито, нежась в горячей воде общественной бани. Впервые в жизни он вошёл в общественную баню средь бела дня. Внешний вид и интерьер здания были старыми, но прекрасно вымытая ванная была наполнена освежающим ощущением чистоты. Яркий солнечный свет струился сквозь большое потолочное окно, освещая фреску с изображением цветущей вишни. Он вздохнул с облегчением. Итак… — Что случилось? Ты такой старый, хотя ещё ребёнок, — с улыбкой окликнул его Сагава Джинги, начавший заходить в ванну, высоко поднимая ноги. И когда он погрузился в молочно-белую воду по плечи… — Ха-ха, горячо, горячо. Горячая вода — это хорошо. Моя продолжительность жизни действительно увеличивается… Он прошёл мимо и произнёс слова, прозвучавшие, словно слова старика. — … Юкито молча уставился на человека, который без особого энтузиазма отправил его в эту общественную баню. Джинги, заметивший этот взгляд, надул губы. — Что? Ничего не поделаешь! Лучшее средство от похмелья — принять ванну в течение дня. — Тогда иди один! Не втягивай меня. — Ладно. Не переживай. Тебе ведь нечего делать, верно? Джинги спокойно помешивал горячую воду руками, словно лягушка. Юкито был озадачен этими словами. Действительно, ему, в настоящее время находившемуся на весенних каникулах, было особо нечем заняться, кроме тренировок по связи со своей внутренней силой, которые навязал ему Джинги. — Что это значит? Голос, которым он попытался возразить, получился слабым. Честно говоря, невозможно было отрицать, что ему нечего делать. В противном случае он бы, пожалуй, не пошёл, как бы настойчиво его ни приглашали. «И сейчас мне немного неуютно рядом с Момоко-сан». По возможности он хотел избежать ситуаций, когда приходилось оставаться дома вместе с Момоко, если Джинги уходил. Джинги вообще не заботило состояние Юкито. — Это место — природный горячий источник. Но посетителей здесь всегда немного, так что мне интересно, хорошо ли идёт бизнес. Он слегка повернул голову. В это время действительно не было других клиентов, Юкито немного подумал, а затем сказал: — Нет, я тоже не особо в этом разбираюсь, но обычно в общественных банях бывает многолюдно, ты так не думаешь? Но ведь уже за полдень, верно? — О, вообще-то нет. В конце концов, я, по сути, прихожу сюда просто с похмелья. Джинги беззастенчиво рассмеялся. Юкито скорчил недовольную гримасу. — Ты и впрямь плохой взрослый, да? — Не хвали меня так, не хвали. — Я тебя не хвалю! — Ха-ха-ха. — Джинги, обернувшись, рассмеялся. Юкито вздохнул. Если пытаться урезонить этого человека, у тебя кончатся физические силы. Возможно, было бы справедливо умеренно игнорировать это. В настоящее время предполагалось, что он является наставником. В этот момент Юкито заметил, что Джинги смотрит на него с несколько другим выражением, чем прежде, поэтому осторожно спросил: — Что? — Ну, я привёл тебя сюда, но ты же не против принимать ванну вместе с людьми? — А? О чём ты говоришь? — Нет, я подумал, что такого парня, как ты, подобные места, где ходят голыми, должны страшно раздражать. — …Ну, вообще-то нет. Юкито отвёл взгляд и ответил, намеренно стараясь не проявлять самоуничижения. — Иногда я не могу этого сказать, потому что вырос в интернате. — … После недолгого молчания… — Момоко-сан беспокоилась о тебе. Сегодня за завтраком ей показалось, будто она сказала что-то, что тебя обидело. Под конец ты был в плохом настроении, да? Юкито с удивлением перевёл взгляд на Джинги. Тот медленно произнёс: — Что-то случилось? — … — Скажи мне, если не возражаешь. В конце концов, я твой наставник. Намочив руки горячей водой, Джинги погладил Юкито по голове. По лбу и щекам Юкито потекли капли. Юкито немного раздражало его поведение, похожее на жалость; хотя в действительности он был не слишком чувствительным, но руку не убрал. Может быть, Джинги специально привёл его сюда, чтобы в это время они просто смогли побыть вдвоём. — Я не преувеличиваю, но кое-что произошло. После такого вступления Юкито медленно рассказал о своих чувствах. Джинги молча слушал, глядя в потолок. — Вот почему я ем все вкусные блюда, которые готовит Момоко-сан. Но всё-таки меня каждый раз спрашивают, что я хочу в меню, и я такой… Юкито не смог удержаться и запнулся на этом месте. Джинги спокойно выслушал. — Хочешь, чтобы к тебе перестали всё время относиться как к клиенту? Помолчав секунду, Юкито слегка кивнул. — Да! — сказал Джинги, широко зевнув. — На самом деле, я тоже это почувствовал. Момоко-сан слишком сильно беспокоится, верно? Юкито снова слегка качнул головой. — Но у Момоко-сан тоже есть причина. Она больше всех тебя жалеет. — Э? Джинги улыбнулся Юкито. — Хотя это была последняя воля наставника, я отправил тебя одного на материк, когда ты был маленьким мальчиком, и внезапно позвал обратно, верно? Не то чтобы у меня, братца Хару или Ино-сана не было подобных чувств, но Момоко-сан самая добрая. — …Да, правда. — Я уверен, там у тебя была нормальная жизнь, но всё равно думал о том, чего ты лишился. Юкито глубоко вздохнул. Похоже, были вещи, которых он не понимал. «Так вот почему ты решил, что я смогу с комфортом проводить время на этом острове?» — Ну, ты должен рассказать Момоко-сан о том, что сейчас чувствуешь, — с видом знатока сказал Джинги. — А если не можешь этого сделать, значит, ты всё ещё ребёнок, верно? Впервые он попытался восхититься Джинги, но… — Э? Джинги заглянул в ванну. — А-ха-ха, ты определённо всё ещё ребёнок! Джинги смеялся так громко, что это остановило его. Юкито сильно покраснел и развернулся всем телом в сторону. Из общественной бани Джинги вышел с чистыми волосами и сияющим лицом. — Отлично, я собираюсь снова потусить с друзьями! Он помахал рукой и ушёл. Юкито вздохнул с лёгкой долей восхищения, смешанного с огромным изумлением. «Этот человек живёт как плейбой в исторической драме». Или как студент колледжа на долгих каникулах. У Юкито не было другого выбора, кроме как пойти домой одному. Он немного нервничал из-за необходимости остаться с Момоко наедине, но, возможно, ему действительно следовало скорее рассказать ей о своих чувствах. С ним сложно, но его советы никогда не подводят. Момоко сильно ошибается. «Я был в интернате…» В этот момент Юкито заметил, что находится рядом с оросительным каналом, где на днях на них напала арамитама. Похоже, он выбрал немного неправильное направление, пока шёл, задумавшись. Он рефлекторно взял себя в руки. Он боялся снова встретиться с арамитамой, но ещё больше боялся утратить контроль. Только совершенства не существует. Никто не сможет защитить тебя или остановить. Юкито быстро удалился прочь от оросительного канала. Не успел он опомниться, как оказался в таком месте, которого никогда раньше не видел. Казалось, он совершенно заблудился. Перед ним густо росли деревья, и тропа, по которой он шёл до сих пор, продолжалась там. Он не помнил, чтобы шёл через такой лес, поэтому ему пришлось обернуться. Когда он уже собирался повернуть назад… — Это же…? Юкито вдруг заметил, что вокруг парило множество митам, двигаясь к лесу перед ним. Каждая из митам порхала, плавно двигаясь вверх-вниз, и радостно устремлялась в лес, словно ребёнок, катающийся в проточном бассейне (как это видел Юкито). «Пожалуй…» Юкито задумался. Митама, которую он видел дома сегодня утром, возможно, тоже летела в том направлении. Размышляя об этом, ему стало интересно, что ждёт впереди. Юкито принял решение и последовал за митамами вглубь леса. Сначала тропинка была довольно утоптанной, но заросли постепенно увеличились, и не успел он опомниться, как чётких следов не осталось. Дело было не в том, что он не мог пройти или что-то в этом роде, а в том, что узкая тропа, которую можно было описать как звериную, зигзагообразно тянулась между деревьями. Поначалу Юкито продвигался робко, оглядываясь назад, чтобы проследить путь, по которому пришёл, но постепенно начал шагать смелее. Уныние, которое он испытывал с утра, исчезало по мере того, как он двигался вперёд, и взамен его сердце наполнялось лёгким ощущением счастья и приподнятого настроения, из-за которого ему хотелось не обращать на это внимания. Сначала он подумал, что прохладный лесной воздух заставляет его так себя чувствовать, но потом понял. «Ясно. Я ощущаю присутствие особенно сильного охранного барьера здесь на острове». Юкито знал, что у него имеются особые чувства, которых нет у обычных людей. И это подсказали они. «Если я правильно помню, Джинги говорил, что поток жизненной энергии проходит под землёй на острове и от него исходит бодрящая сила…» Как Юкито описал бы это своими словами? Высокая концентрация жизни. Митам, точно так же отделившихся от жизненного потока, становилось всё больше и больше; они кружили вокруг Юкито, словно стая светлячков. Все они были пышными, все покачивались и веселились. Юкито был слегка озабочен тем, что если он не вернётся в ближайшее время домой, то совсем не сможет вернуться. Неизвестно почему, но этот лес был полон жизни. Он мог ощущать такое же присутствие в некоторых святилищах и деревьях даже в городе, однако уровень концентрации был совершенно другим. В городе это походило на порошковый суп, разбавленный в десятки раз, но здесь было густым и крепким, словно овсяная каша. В этом особенном пространстве он чувствовал себя очень комфортно и так, словно его слегка распирало изнутри. Если быть более точным, к этому радостному ощущению примешивалось также беспокойство из-за того, что двери, которые не должны открываться по порядку, всё-таки открылись. Возможно, он действительно не сможет вернуться. «Кстати…» Юкито вспомнил. В этот момент он почувствовал сильное душевное волнение и одновременно страх. Это случилось во время поездки, которую он совершил вместе со всеми в интернате. Были летние каникулы. Они остановились на государственной базе отдыха в горах, играли в настольный теннис и купались в горячих источниках. Там были воспитатели из интерната, дети того же возраста, и был братец Юу, которого он обожал. Случай произошёл в последний день. Когда он находился в реке и играл в воде, то поссорился с одним из интернатских детей из-за пустяка. Юкито почувствовал, что с ним обращаются грубо, но другой ребёнок, вероятно, не питал особой злобы. Это была обычная драка между детьми. Эмоциональные выплески, которые неизбежно случаются у некоторых детей в приютах. Незначительный фрагмент повседневной жизни. Единственное, что отличалось от нормы, это… Внутри него таилась неконтролируемая жуткая сила. Не успел он опомниться, как речная вода вдруг поднялась и поглотила другого мальчика, который был в агонии и не мог даже закричать в воде. Потрясённый Юкито наконец понял, что сам стал причиной аномального явления, и в непреодолимом страхе попытался освободить мальчика. К счастью, в разгар бедствия столб воды рассеялся, и мальчик беспомощно упал на поверхность, не успев расстаться с жизнью. Хорошо это или плохо, но дальше последовала череда событий, случившихся потому, что сила вышла из-под контроля. После было кошмарное время без ощущения реальности. Машина скорой помощи с мигающими красными огнями. Примчалась полиция. Взрослые приходили и уходили. Дети плакали. Окружающие люди много раз спрашивали Юкито, что же произошло, но он не смог ответить ни на один из вопросов. Это было отчасти потому, что он всё ещё учился в младших классах начальной школы, но в первую очередь, он и сам не до конца понимал, что произошло. Не успев опомниться, он вернулся в интернат. Юкито пришёл в себя и первым делом захотел извиниться перед тем мальчиком. На всякий случай он прошёл полное обследование в больнице, но никаких существенных отклонений обнаружено не было, и он услышал, что мальчик отдыхает в своей палате. Однако в холле его попытку прервал другой мальчик. Это был братец Юу. Братец Юу остановил Юкито и сказал: — Юкито, тебе не надо туда ходить. — Э-э, но… — Если ты пойдёшь, эффект будет обратным. Этот ребёнок… — Братец Юу на мгновение заколебался. — Теперь он напуган. Через некоторое время Юкито понял, о чём умолчал братец Юу. Чего боится ребёнок? Никого иного, как самого Янаги Юкито. — … Юкито почувствовал, как в уголках его глаз появились слёзы. — Братец Юу? Ты боишься меня, братец Юу? Братец Юу слегка отвёл от него взгляд, а потом, смеясь, ответил: — Ха-ха. Юкито — это Юкито. Бояться нечего. Юкито прикусил губу и задумчиво кивнул. Братец Юу взрослый. Он так хорошо лжёт, чтобы заботиться о людях. После этого случая братец Юу и работники интерната относились к Юкито очень хорошо, выглядели справедливыми. Если испуганные дети пытались прогнать Юкито, ему это даже нравилось. Однако Юкито уже перестал открывать своё сердце окружающим. Если он выпустит наружу свои эмоции, то может снова причинить боль кому-то важному. Если пострадают учителя в интернате или братец Юу, на этот раз он никогда не сумеет себя простить. И что было ещё страшнее… «С этим потоком силы я чувствую себя комфортно. Если потеряю бдительность, мне кажется, что он меня поглотит». Ощущение было для него странным. Количество митам вокруг постоянно увеличивалось, и это уже походило на сильное течение. Ему казалось, что чем дальше он шёл, тем ближе подбирался к месту за пределами этого мира. Момоко сильно ошибается. «В первую очередь, в интернате для меня не было места. Поэтому я совсем не сопротивлялся приезду на этот остров». Нет, возможно… В первую очередь, для него не было места нигде в человеческом обществе. Со странной смесью отчаяния и радости Юкито двигался дальше вглубь леса. Где-то в глубине души мелькнула смутная мысль, что он может не вернуться. «Если так, то всё в порядке». От этого ему не стало удивительно, грустно или страшно. И вдруг его обзор расширился. Между деревьями был просвет, небольшое открытое пространство в лесу. Юкито остолбенел. Но не из-за впечатляющей жизненной силы и не из-за бесчисленных митам, которые продолжали радостно кружить вокруг этого места. А потому что вдруг увидел человека на отдыхе. Спокойно сидящего на коврике в центре поляны. Который, напевая, доставал из сумки бутылку и пакетик конфет. — А? Человек сразу заметил появление Юкито. — Привет, Юкито-кун. — С улыбкой в голосе он радостно помахал рукой. — Тоже решил прогуляться? Юкито потерял дар речи. Интуитивно он пришёл на некое подобие свидания в уединённом и незнакомом месте. «Прогуляться?» Так этот человек… Курама Харуаки, бывший ученик Янаги Макото и соученик Сагавы Джинги, с улыбкой позвал Юкито: — Ты тоже можешь присоединиться. Сегодня очень хороший день для пикника, правда? — … Юкито, словно зачарованный, подошёл ближе. Он и в самом деле чувствовал себя так, будто был околдован лисой или тануки. Когда Юкито присел на край коврика, Курама радостно налил из бутылки в стакан тёплую жидкость. — Возьми, это чай. — И продолжил: — Сладостей тоже хочешь? Хочешь хрустящих и вкусных чипсов? Юкито заглянул в лицо Курамы, по-женски нежное и утончённое, и сказал: — О, нет, спасибо. Мне достаточно только чая. Наконец он пробормотал ему слова благодарности и получил чай, полностью очищенный от токсинов. Сделав глоток, он почему-то успокоился, и тогда робко задал вопрос: — М-м, Курама-сан, что вы здесь делаете? — А? Курама, который смотрел на мягкое сияние, проникавшее сквозь просветы деревьев, улыбнулся и склонил голову. — Э? О чём ты говоришь?.. Я гуляю… Как и ты, верно? — Ох, да. Юкито неопределённо наклонил голову. Курама кивнул. — Это место с хорошим потоком жизненной силы. Мне это тоже нравится, и иногда я прихожу сюда, чтобы искупаться в лесу. Если подумать, наставник раньше часто здесь гулял. Фу-фу, ты не можешь бороться с кровью. Это очень хорошо. Курама выглядел абсолютно счастливым. — … Наконец Юкито понял. Сначала он подумал, что Курама по какой-то причине пришёл раньше, чтобы помочь ему или предупредить. Но нет. «Это место, куда я вошёл, используя все свои способности, для Курамы-сана не более чем лёгкая ежедневная прогулка». Следующие слова Курамы подтвердили это. — Если ты не против, можно я покажу тебе самую глубину? — …! Напряжение внутри Юкито внезапно растаяло. Он невольно усмехнулся. Трагическое чувство, когда он думал, что не сможет вернуться домой, теперь показалось смешным. Он был уверен, что, должно быть, шёл по дорожке размером с туристическую пешеходную тропу так, будто это был конец света. — Нет. Юкито, посмеиваясь, покачал головой. — Я больше не буду. Сегодня… — Да? Курама с любопытством наклонил голову. Потом он некоторое время провёл с Курамой. Выпил ещё чашку чая и съел вместе с ним немного сладостей. Поначалу жизненная энергия, которую он ощущал, была непосильной, но по мере того, как он общался с Курамой, её уровень становился умеренно комфортным. Юкито ощущал, как его чувства медленно и бесшумно успокаиваются. Вскоре он помог Кураме убрать коврик и пошёл с ним к выходу из леса. В этот момент… — Кстати говоря, что насчёт Джинги? — спросил Курама. — Да. Ну, со мной всё в порядке. Этот человек — неправильный взрослый, так что это большая проблема. — Да. Курама казался обеспокоенным. Они добрались до выхода из леса быстрее, чем он ожидал. «Ясно… Я вообще не ходил в лес». Он глубоко задумался. Когда они вышли из леса, солнце стояло ещё высоко. После этого Юкито расстался с Курамой, у которого были другие дела, и направился прямиком домой. Как ни странно, в отличие от своего состояния перед входом в лес, он смог вернуться домой без колебаний. У двери он встретил Момоко, которая подметала. — А, Юкито-кун. Момоко посмотрела так, словно разгадала выражение лица Юкито. Юкито глубоко вздохнул. «Отлично», — сказал он себе и улыбнулся. — Момоко-сан, хочу рассказать вам небольшую историю. Так или иначе, он думал о том, чтобы понемногу рассказать ей, что произошло, пока его не было на этом острове. Момоко смягчилась и улыбнулась, как будто что-то почувствовала. — Да. Ну, тогда почему бы нам не выпить по чашечке чая? Есть вкусные рисовые крекеры, хочешь? — …Да! Юкито последовал за Момоко через входную дверь. Он заметил, что сейчас вёл себя более непринуждённо, чем когда уходил.