╰┈➤
— О, я уверен, что он мудак, — говорит Хан, набивая рот закусками. — Уверен, что он чертов мудак, как Гордон Рамзи, — продолжает он, наблюдая, как его друзья надевают обувь в прихожей. — Знаешь, Гордон Рамзи кажется хорошим человеком, как вне, так и во время шоу, — бубнит Чан. — О, свали к черту отсюда со своей моральной праведностью. — А если без шуток, что ты имеешь против того парня? — смеется Чанбин, накидывая куртку на плечи. — У меня должна быть причина? Типа, вы никогда не ненавидели кого-то без причины? А? Что насчет того парня в спортзале, которого ты ненавидел? — спрашивает он, вскидывая палец вверх и указывая им на Чанбина. — У меня была причина: он никогда не вытирал оборудование, оставляя следы своей мокрой задницы везде, куда бы ни пошёл, — отвечает Со, открывая дверь и пропуская Чана вперед. — Тебе нужно больше солнца, чувак. Ты мало того, что становишься бледным, тусуясь постоянно дома, когда не работаешь, так еще и превращаешься в маленькую сучку. Тебе словно снова пятнадцать, — он тычет пальцем в нос Джисона, который воспринимает этот жест как грубое оскорбление. Он пыхтит, словно большой и злой волк. — Давайте не переживать тот этап снова, — бубнит Чан, по большей части себе под нос, но и Джисон, и Чанбин это слышат. Хан вновь пыхтит, а Со — смеется. — Вы, парни, должны быть на моей стороне. Если я ненавижу своего дурацкого соседа, то и вы тоже должны. Это зовут солидарностью. Джисон указывает на дверь, о которой идет речь. Не более чем в восьми футах от него самого, Хан уверен, что так громко говорит только бог или дурак, но какая, на самом деле, разница? Ли Минхо, печально известный сосед. Он как раз собирается начать новую злобную тираду ни о чем, когда… ну, когда случается жизнь. Несмотря на время, едва ли после полуночи, дверь с треском распахивается. Из нее выскальзывает Ли Минхо, которого Джисон никогда не видел. В голове Хана проносится мысль, что он сделал из него монстра, и прежде чем кто-то поднимет брови от такой несправедливой ненависти, Джисон подготовил внутреннюю реакцию, состоящую из различных защитных мер. Большинство из них довольно точно совпадает с обвинениями Чанбина, только есть небольшие шероховатости. Хан, наверное, в последнее время мало видел солнца, работал до смерти, не ел настоящей пищи уже полторы недели, и это делает из него суку. Из любого человека это сделает стерву. --… Нахуй его! — говорит Джисон, и тут же замолкает, обнаружив, что его палец по-прежнему направлен на незнакомца. О. О. Дерьмо! Ли Минхо красивый. Его длинные темные волосы, обрамляющие лицо, небрежно завязаны на затылке. Он одет в свитшот, а в руках — пакет с мусором. Минхо вскидывает бровь, смотря на Джисона, сжимает губы в тонкую линию, неловко идет к мусоропроводу, бросая пару взглядов на трех парней, стоящих в дверях Хана. Вся нервная система Джисона ломается. Было легко ненавидеть человека без лица, особенно когда это происходило по такой глупой причине или без причины (поверьте Хану, он в курсе). Но теперь у соседа есть лицо, и он, откровенно говоря, довольно безжалостно столкнулся с человеком, о котором идет речь. Обычным, как мы с вами. Он не преступник и не монстр, просто нормальный парень, занимающийся нормальными делами. Он в тишине выбрасывает мусор и возвращается обратно в квартиру. — Господи, — бормочет Чан, когда дверь с щелчком захлопывается, а замок довольно громко запирается. — Извинись перед ним, — он строго произносит. Джисон кивает и смотрит в пол, будучи уже пристыженным. Чан воспитал его лучше, чем собственные родители. Хан, вероятно, упадет на колени и будет целовать ботинки Ли Минхо, умоляя о прощении. Он бубнит «пока» друзьям и закрывает за собой дверь. Интересно, стоит ли из-за этого сползать по двери на пол, как это делают в кино, или плакать под простынями до потери сознания? Что-то в этом роде. Вид с балкона довольно красивый, может, он с него спрыгнет! Джисон стонет, заваливаясь на кровать. Он кричит в подушку, пока не срывает голос.╰┈➤
Следующим утром, ровно в семь утра, он притаскивает себя к двери Ли Минхо. У вас возможно возникнет два вопроса: «разочарован ли Джисон, что не умер во сне?» и «с чего он уверен, что Минхо уже проснулся?». Первое — да. Второе — потому что весь этаж может чувствовать запах оладушек, и Джисон притащил себя сюда, как поисковая собака, разыскивающая бомбу. По ту сторону двери — его гибель. Он стучит, а не звонит в звонок, надеясь, что Минхо не услышит, и Хан сможет сказать Чану, что попытался извиниться, но шансы были не в его пользу, так что удачи в следующий раз. Желательно, когда у него вырастет позвоночник. Но, увы, дверь открывается. Как и вчера, красивый, едва ли выше Джисона, когда они стоят лицом к лицу, темные волосы растрепаны после сна. — Да? — спрашивает Минхо, одетый в халат. Когда он понимает, кто стоит перед ним, голос становится еще глубже. Джисон вздрагивает. — А, да… Я живу… Я живу по соседству, — произносит Джисон, кивая головой в сторону двери собственной квартиры. — По поводу вчерашнего… Ничего личного, я не хотел говорить то, что сказал, указывая на тебя, знаешь, — откашливается он. — А, — произносит Ли. — Я как раз думал, чем я тебя так обидел. — Ничем. Ты ничего не сделал, чувак, — отвечает Джисон, ощущая, будто он сворачивается в клубок. Если очень постараться, он уверен, он может просто перестать существовать. — Просто я… Ничего. Извини. — Все в норме, — отвечает Минхо. — Уверен, ты ходишь и кричишь «нахуй его» каждому, кто живет в этом здании, — улыбка его слащава, Джисону неловко смотреть ему в глаза, он смущен до чертиков и обратно. На самом деле, когда его отправят в ад, он, скорее всего, просто будет переживать этот момент снова и снова до конца вечности. — Мне правда очень жаль. — Хорошего дня, Джисон, — произносит Минхо, закрывая дверь. В коридоре по-прежнему пахнет оладушками, Хан возвращается в свою квартиру, как побитый бродяга, и еще тридцать минут кричит в подушку.╰┈➤
Если кто-то думает, что дальше будет лучше, то это не так! Нужно достичь дна, прежде чем начать думать о том, чтобы снова подняться на вершину. Метафорически можно сказать, что Джисон в данный момент как раз знакомится с дном, — он принес с собой одеяла и подушки. Хан немного боится, что Минхо может его убить. Он взволнованно лепечет Чану, что Минхо известно его имя, хотя Джисон его не называл. Кто знает, что он еще смог выведать? Может быть, он мастер по взлому замков и собирается вломиться в квартиру Хана посреди ночи и безжалостно его зарезать. — Наверное, с профессиональными поварскими ножами из Японии… мне крышка. — Это все, потому что он знает твое имя? Ты знаешь его имя, оно буквально в списке на подъезде, на почтовом ящике. — Он положит меня на гриль, как цыпленка, и подаст на блюде. Чанбин говорит, что надеется, что будет приглашенным на ужин в таком случае. А Хан хочет таять, пока не превратится в лужу неузнаваемой и липкой массы. Слава богу, их расписание совпадает не особо часто. Хан по большей части работает допоздна, отчаянно надеясь, что приезды домой поздно вечером помогут избежать встреч. Но не все эти встречи реально избежать. И если уж их графики не совпадают, то их космическая связь, словно оксюморон, сходится уж точно. Джисон не перестает удивляться тому, как вселенная издевается над ним: теперь, когда он знает, как выглядит Минхо, он видит его везде, в самое неподходящее время. Когда он в продуктовом магазине, одетый во что-то, что ошибочно можно принять за пижаму. Тележка Минхо набита доверху мясом и овощами, пакетиками специй и фруктами. Джисон же несет в одной руке пакет молока, в другой — различные готовые блюда, которые он может разогреть в течение пяти минут, и рамен его любимой марки, потому что он — человек, который знает, что ему нравится. Они узнают друг друга, стоя в одном ряду с хлопьями. Минхо хмыкает, выбирает коробку, не глядя, и идет дальше. Джисон так и остается смотреть ему вслед, пока тот не скрывается за углом. А смущение, то самое, как и в тот день, когда Хан стоял перед дверью соседа, вновь накрывает горячей волной. Вернувшись домой, он звонит своему психотерапевту, который с удивлением обнаруживает, что Джисону нужно записаться на прием после того, как тот внезапно прекратил лечение в начале года. Затем он ужинает в девять вечера и смотрит в потолок, пока не устает настолько, что кажется, будто у него начинаются галлюцинации. Либо Джисон сходит с ума, либо атмосфера между ними действительно накалилась. Он клянется, что видит Минхо постоянно, но никогда не в подъезде. Будь то метро, продуктовый магазин или день, когда Джисон вытаскивает себя на прогулку — он всегда видит своего соседа на горизонте везде, куда бы ни пошел. Психотерапевт сказала ему, что у него феномен Баадера-Майнхоф, и Джисон смотрит на нее так, будто она произносит какую-то тарабарщину. Она объясняет, что это просто встреча с чем-либо в разных местах, при этом эффект усиливается после того, как человек сталкивается с этим впервые. — Ты теперь знаешь, как он выглядит, Джисон. Уверена, ты сталкивался с ним и раньше на входе в дом или видел его в местном продуктовом магазине задолго до того, как познакомился и заговорил с ним. — Каждый раз, когда я вижу его… Хочу вернуться во времени, исправить все это дерьмо… Ненавидеть его втихую. Это было намного комфортнее. — Ты не ненавидишь его, — бормочет она, что-то записывая. — Можно вывезти человека из деревни, но нельзя вывести деревню из человека. Я в ужасе от него, — смеется Джисон. — Ты мог бы извиниться снова. — Или я мог бы переехать, — парирует он в ответ. Он не переезжает, потому что ему искренне нравится его район, и это такая морока — складывать вещи в коробки и нанимать грузовик, чтобы перевезти свое дерьмо через весь город в, вероятно, меньшую и более дорогую квартиру. — Ты ешь? — спрашивает она. — Вам, вероятно, не понравится любой мой ответ. Она вновь что-то записывает. По дороге домой он заходит в ресторан, расположенный рядом с его домом, и улыбается владельцу, который мгновенно узнает его. Он пробивает заказ Джисона еще до того, как тот подходит к стойке. «Феномен Баадера-Майнхоф», — фыркает Джисон, открывая подъездную дверь и проходя внутрь. Минхо стоит там, ждет лифт. Хан действительно поднялся бы по лестнице, если бы не жил на десятом этаже. Более того, в нем еще живет какой-то внутреннее желание, которое хочет доказать Минхо, что он не из трусливых. (В течение трех недель он старался избегать Минхо, но успех не оправдал ожиданий. Впрочем, с момента случившегося они ни разу не сталкивались внутри дома.) (Пусть все знают, что Джисон — не трус). — Это ли не мой самый большой хейтер? — улыбается Минхо, нажимая на кнопку их этажа. Джисон вздыхает. — Я не ненавижу тебя, — бубнит он, замечая, с каким скептицизмом на него смотрит сосед. — Я ненавижу тебя совсем чуть-чуть, — говорит Хан, хоть его психотерапевт и права — это не ненависть, точно не она. — Не мог бы ты объяснить? Я действительно не понимаю причин и думаю об этом с тех пор. — Ты подумаешь, что я чертов маньяк. — Уже так считаю. — Дело в твоей еде, чувак, — говорит Джисон, сжимая кулак покрепче вокруг пакета с едой. — В моей еде? — Я чувствую запах, постоянно. — Моя еда пахнет плохо? — Минхо усмехается, почти раздраженно. Они выходят из лифта и идут к своим дверям. — Наоборот, мне интересно, ты типа повар из ресторана со звездой Мишлен или у тебя есть личный шеф-повар? Пахнет просто охренеть как вкусно, а я безумно завистливый парень, у которого нет ни времени, ни возможности повторить то, что ты делаешь. Так что, — вздыхает Джисон, сколько бы раз он ни жаловался на это своим друзьям, сейчас это звучит совершенно нелепо. — Тебя бесит, что я хорошо готовлю, — отвечает Минхо, не столько спрашивая, сколько утверждая. Просто повторяет слова Джисона. — Добро пожаловать в наш дом, тебе стоит заглянуть в ресторан в соседнем доме, — говорит Джисон, показывая на свою сумку. Затем он исчезает в своей квартире прежде, чем Минхо успевает что-либо сказать.╰┈➤
Стук в двери вынуждает Джисона выползти из кровати, в которую он завалился сразу же, как только вернулся домой двадцать минут назад. Он голоден, устал и его голова болит так, что любой человек стал бы от такого беспомощным. Хан проверяет глазок и, когда никого не обнаруживает по ту сторону, приоткрывает дверь на дюйм. Однако на полу оказывается контейнер с едой. Джисон вертит головой в поисках хоть кого-нибудь, хоть и отлично понимает, от кого это. Он приседает, подхватывая контейнер, и снимает с крышки приклеенный стикер для записей. Мир? Семейный рецепт — Минхо. P.S. верни контейнер чистым Еда может быть отравленной, так что Джисон на всякий случай высылает фотографию Чану и Чанбину. Теперь преступник, по крайней мере, известен, отпечатки пальцев Минхо, вероятно, все равно на этой штуке. Джисон надеется, что еда будет так же хороша, как он себе представляет, и, по крайней мере, его смерть не будет напрасной. Джисон ест еду, вдыхая ароматы, и стоит над раковиной с вилкой в руках. Меньше чем за пять минут еды не остается, и он тут же разочаровывается, потому что так и не насладился ею до конца. Было бы ниже его достоинства вылизать контейнер дочиста? Наверное. Но то, что происходит в стенах его дома, исключительно дело самого Джисона. Спустя два дня он пробирается в коридор и осторожно опускает чистый контейнер на пол перед дверью Минхо. Хан буквально ходит на носочках. А после, поверх крышки, он опускает неоткрытую пачку лапши его любимого бренда и проверяет, на месте ли его тайное послание. Звонит в звонок, переходит на бег и запирает за собой дверь, прежде чем его успевает поймать сосед. Он знает, что Минхо дома, он чувствует запах чесночного соте за дверьми своей дурацкой квартиры. Он не видит соседскую дверь из своего глазка, поэтому не может быть жутким и… ну, знаете, наблюдать, когда Минхо откроет свою дверь и обнаружит сюрприз. Но он прислушивается, слышит тихий щелчок открываемой и закрываемой двери. Может быть, это его воображение, а может быть, и правда, но Джисон клянется, что слышит негромкое хихиканье. Мир. Еда была хороша. Теперь могу ненавидеть тебя сильнее. В этот раз ужин с меня — Джисон.╰┈➤
Теперь они живут дружно, снова стали соседями. Джисон по-прежнему избегает Минхо, но теперь это не касается его лично — Хан избегает всех в этом здании. Но если они случайно встречаются, а они все еще встречаются — красная ниточка судьбы и все дела, — они улыбаются и приветствуют друг друга. Хан уверен, что и Чан с Чанбином довольны прогрессом, который произошел. Они избавлены от часовых жалоб на Ли Минхо. Джисон вернулся к бормотанию и жалобам на то, что он не знает, как мягко избавиться от одной своей немного навязчивой коллеги, которая всегда находит дорогу к его кабинету, чтобы рассказать о своем дне, когда ему это меньше всего нужно. Она может говорить примерно столько же, сколько и Джисон, когда он чем-то увлечен. Он подумывает о том, чтобы сказать своему терапевту, что ему больше не нужны никакие приемы, потому что его жизнь — это снова цветочные поля и поющие дети. Чан бросает на него взгляд, когда он говорит об этом, и Хан решает продолжать пользоваться льготами, предоставляемыми его работой. «Мы ценим психическое здоровье наших сотрудников!» -- гласит плакат в приемной, за исключением тех случаев, когда сотрудники должны работать по 70 часов в неделю. Или даже больше. Кстати, говоря о Минхо! Говоря о той ситуации, где их связывает красная нить судьбы, или что-то такое. Джисон лежит в отключке на диване, когда в дверь звонят между пятью и сорока раз за две секунды. Он вскакивает и, спотыкаясь о мебель, добегает до двери. Это Минхо — запыхавшийся, с маленькой сумкой, в полном расстройстве. — Э-э, мне… Мне надо ехать к маме, она сейчас в больнице. Но я никому не дал до сих пор свой запасной ключ, и… — он делает глубокий вздох между словами. — Мне нужно, чтобы кто-то кормил моих котов. Я… Я не знаю, когда приеду назад, и… — Минхо хватается за грудь, и Джисон не уверен, на грани сердечного приступа он или нет. — Все хорошо. Я… Я могу покормить твоих котов, — кивает он. Хан даже не знал, что у Минхо есть коты. — Понедельник. Думаю, я приеду в понедельник. Я напишу тебе все, что стоит знать, — говорит Минхо, вручая Джисону несколько ключей, висящих на цепочке, и тот хватает их. Ли уже направляется к лифту, выравнивая дыхание. Джисон прочищает горло. — У тебя нет моего номера, — напоминает он. И Минхо разворачивается на сто восемьдесят градусов, возвращаясь к соседу. — Извини, — Ли качает головой, доставая свой телефон, и Хан бубнит свой номер телефона. Джисон кидает ему «аккуратнее на дороге», когда Минхо спускается вниз. Он не уверен, что Ли вообще его слышит — из-за паники и прочего. Хан получает сообщение после полуночи, в котором сосед расписывает, где лежит еда для котов и во сколько их стоит кормить. А еще добавляет следом, что, поскольку он не знает расписания Джисона, точного времени для кормления может не быть, и в этом все в порядке, однако дописывает — «Коты могут быть капризными и злыми». Хан не хочет особо лезть в чужие дела, но у него немного зудит желание проверить шкафы в ванной Минхо, чтобы… посмотреть, что там лежит. Но, увы, он воздерживается. Как-то странно заходить в квартиру соседа — она похожа на квартиру Джисона, но выглядит более свежей, судя по свежевыкрашенным стенам и задернутым шторам, пропускающим свет. Первым, кто приветствует его на входе, оказывается рыжий кот, который мурчит и крутится вокруг его ног, а после подпрыгивает, чтобы получить свои лакомства. — Ты, должно быть, Суни-младший. Минхо говорил, что ты самый дружелюбный, — Джисон щебечет, гладя его по голове. Кот мяукает, и Хан берет его на руки. Легко добирается до кухни Минхо. — Окей, — он вдыхает, бормоча про себя, когда проходит через комнату: — Кошачий корм. Шкаф над плитой, — он открывает ящик и смотрит на ассортимент корма. Черт, кошки Минхо едят лучше, чем он сам. И влажный, и сухой корм, и различные лакомства. Ли, правда, сказал, что на выходных можно было обойтись сухим кормом. — Это твой корм, младшенький. Затем он ищет в шкафу другую марку и, найдя ее, встряхивает, надеясь выманить и другую кошку. Минхо предупреждал, что она будет пугливой и замкнутой. На дереве рядом с телевизором из укрытия высовывается маленькая черная голова. Она смотрит на Джисона, как на настоящего дьявола. — Должно быть, ты Жемчужинка, отлично. Я хороший, — говорит Хан, задумываясь, нормально ли разговаривать с котами, когда рядом никого нет. — Твой папа доверил мне квартиру, хотя на протяжении последних недель я был для него смертельным врагом. Он находит миски и отмеряет нужное количество корма, указанное Минхо. Джисон снова ставит еду на пол, неловко наблюдая за тем, как оранжевый кот быстро доедает еду и усаживается на диван в гостиной, чтобы вздремнуть после трапезы. Но черная кошка на вершине дерева не двигается. Джисон задумывается, не пугает ли он ее, и отступает как можно дальше, чтобы они все еще оставались в поле его зрения. По крайней мере, этого достаточно: кошка спрыгивает вниз, смотрит на Джисона, пока шагает к миске, чтобы начать есть. Хан быстро делает снимок и отправляет его Минхо.парень с едой ли минхо из квартиры 1011 с кошками
08.04
*фото прикреплено*
коты накормлены
🐱
08.12
👍🏻 Джисон не хочет показаться самодовольным, как будто он совершил величайший поступок во Вселенной. Но после того, как он снова запер дверь Минхо и бросил ключи в своей собственной квартире, он рассуждает о том, что ему было бы приятно получить хотя бы слово «спасибо». Ведь он выуживает время из своей жизни, чтобы сделать это для человека, которого, к слову сказать, почти не знает. Но как бы то ни было, Минхо вчера был в шоке, а Джисон выполняет миссию, чтобы не ненавидеть, когда ненависть не положена, или что-то в этом роде. Наверное, разумнее ожидать коротких ответов в ответ. Следующие четыре дня ничего глобального не происходит: Хан пишет Минхо дважды на день, сообщая — обычно с приложением в виде фото, — что коты накормлены. Жемчужинка, черненькая кошка, до сих пор относится к нему снисходительно, даже если он несет полную ответственность за ее выживание. Она не принимается за еду, пока Джисон не уходит в коридор, наблюдая за происходящим с расстояния. А вот Суни-младший — просто восторг. Он приветствует Джисона у двери каждый раз, когда тот заходит в нее, кружит вокруг его ног и касается парня, чтобы показать ему свою привязанность. Даже садится к нему на колени, когда Джисон скрещивает ноги и садится на пол. Это восхитительно: он делает одну фотографию для Минхо и около десяти — для себя.парень с едой ли минхо из квартиры 1011 с кошками
23.38
я возвращаюсь завтра вечером спасибо что кормишь их и спасибо за постоянное подтверждение о том что они живы23.39
не проблема
во сколько завтра?
мне дать им ужин?
было бы супер не знаю во сколькооки
👍🏻 Джисон пялится на свой телефон, доставая голубенькую желейку из упаковки, лежащую рядом с ним. Минхо и его пальцы вверх — это так глупо. Джисон будет скучать по ним. Он никогда не умел поддерживать дружеские отношения, а Чан и Чанбин, которые были рядом всегда, по сути, являются продолжением его самого. Это разные вещи. К тому же, Минхо, наверное, тоже нельзя считать другом. Джисон был просто добрым самаритянином, помог ему, оказал услугу.╰┈➤
На мгновение Хану кажется, что это последняя вещь, которую он запомнит перед своей смертью. Он не имеет ни малейшего представления о том, кто прав в отношении смерти, будет ли это вечное небытие или рай. Он не знает, верит ли он в то, что увидит свет, или в то, что вся его жизнь промелькнет перед его глазами, когда он сделает последний вздох. Сейчас. Сейчас? Сейчас это ад на земле, и такие моменты случаются с ним довольно часто. Такие ужасные вещи, как сильный ушиб пальца на ноге или, например, первая встреча с Минхо. Ну а теперь… Пожарная сигнализация, жалкое подобие ужина, все еще дымящееся, брошенное в раковину и залитое водой. Пульсирующая головная боль, грозящаяся расколоть его голову пополам. Он балансирует на стуле, пытаясь достать до пожарной сигнализации, когда раздается дверной звонок. Джисон кричит, что подойдет через минуту, но звонок повторяется вновь. — Я, блять, иду! — кричит он, стучит кулаком по сигнализации, впиваясь пальцами в пластмассовые бока, чтобы оторвать ее от потолка. По крайней мере, она затихает, а Джисон добирается до своей двери и распахивает ее. — Что? — он усмехается, почти обнажая зубы. Хан натыкается взглядом на Минхо по ту сторону двери. — Я слышал твою сигнализацию и крики, — категорично заявляет Ли, — так что я пришел узнать, что случилось. Будучи слишком уставшим, чтобы волноваться, он распахивает двери и пропускает соседа в квартиру — если тот хочет зайти, то вот его дорога. Джисон проходит назад на свою кухню, кидает сигнализацию на столешницу и опирается на ту. — Эм, я пытался приготовить ужин, — произносит он, посмеиваясь сам с себя и указывая на трагедию в раковине. — Знаешь, какой был рецепт? «Добавьте воды, подогревайте в микроволновке четыре минуты, добавьте специи». Я забыл добавить воды, и оказалось, что лапша воспламеняется, если ты просто засовываешь её в микроволновку. — Ты в порядке? — Я обжег пальцы, но да, микроволновка выжила, — кивает Джисон. Минхо скрещивает руки на груди, пристально смотря на соседа. — Выглядишь уставшим. Джисон переводит взгляд на телефон, проверяя время. — Я был на работе с трех утра, — вздыхает он, — но я должен быть благодарен боссу, который отпустил меня домой в пять, знаешь ли, кто бы не был благодарен, — сухо смеется он. — Первый прием пищи после протеинового батончика, который я съел с третьей кружкой кофе в восемь, и я его сжег. — Где ты работаешь, что тебе приходится работать настолько много? — хмыкает Минхо. — Это юридическая фирма, но не стоит приходить за советом, я лишь помогаю настоящим юристам. Я сегодня так много бегал, что, кажется, свои 10 тысяч шагов набрал в шесть. Но они закрывают какое-то крупное дело, и им нужна полная отдача на всю неделю. Обычно я просто хожу и копирую бумаги, — устало произносит Джисон. — Я собирался поужинать, так что приходи. Я в любом случае тебе должен, — кивает Минхо, словно это единственная вещь, которую он может сделать. Вероятно, так и есть. — Не хочу быть обузой, — качает головой Джисон. — Ты и не будешь. С неохотой Хан соглашается. Он еще раз проверяет раковину, решая, оставить свою "трагедию" на потом. По крайней мере, ничего уже не горит. Джисон идет за Минхо в квартиру напротив, и его встречает радостное мяуканье Суни-младшего. Хан мог бы заплакать, в независимости от того, насколько он уставший. — Твои пальцы в порядке? — вновь спрашивает Минхо, оборачиваясь, чтобы проверить, что Джисон идет за ним. Он протягивает руку, словно ожидая, что Хан возьмет ее. И тот, конечно же, берет Минхо за руку, нежно обхватывая ее пальцами. Сосед опускает глаза, потом снова смотрит на Джисона, словно не понимает, что делает Хан. Деревенский идиот ведет себя как идиот! Срочная новость! 10 канал в прямом эфире! Примерно через пятнадцать секунд он вспоминает, что сказал соседу, что обжегся ранее, и именно это и было целью соседа, поэтому Хан отдергивает руку. — Да, думаю, да. Не то чтобы моя кожа шелушится или что-то такое. — Если станет хуже, то дай мне знать: у меня есть что-то от ожогов. — Окей, босс, — кивает Джисон, посмеиваясь. Он взбирается на один из барных стульев и наблюдает за тем, как Минхо достает продукты из холодильника и шкафчиков. Хан прочищает горло, он не особо привыкший к такой неловкой тишине. — Так ты действительно шеф-повар? — Нет, — отвечает Минхо, — я воспитатель в детском саду, — бубнит, передвигаясь по кухне так, словно он мог бы сделать это и без зрения. Джисон не совсем уверен, что тот не разыгрывает его. Не то чтобы он действительно понимал, что это за розыгрыш. — И ты не юрист, но… — Я работаю с юристами. — И они заставляют работать тебя до смерти, — произносит Минхо. Не вопросительно, с утверждением. — Vita da artista, — шутит Джисон. Минхо снова смотрит на него, как будто не понимает, что он говорит. Джисон быстро прочищает горло и повторяет «Жизнь художника», после чего качает головой в сторону соседа, как будто тот может его просто игнорировать. Кухня быстро наполняется звуками раскаленной сковороды и ножа в руке Минхо, бьющегося об разделочную доску. — Я просто приготовлю жареный рис с кимчи, — объявляет Ли, увидев, что Джисон смотрит на сковороду, как в мультфильме, словно ощущает запах свежеиспеченного пирога, остывающего на подоконнике. — Что угодно, лишь бы это было вкусно, — Хан кивает. Его внимание быстро возвращается к Суни-младшему, который вскакивает на табурет рядом с ним. — Тебя папа покормил? Или ты просто уделяешь мне внимание, чтобы я тебя угостил, а? — Хан воркует, почесывая кота под подбородком. Он оглядывается через плечо и видит, что Жемчужинка благополучно сидит на вершине своего кошачьего дерева: — Спорим, твоей кошке было бы все равно, жив я или нет. Но ты... Такой милый. — Жемчужинка не особо любит незнакомцев, но она скоро придет, — сухо говорит Минхо, затем чешет шею, вероятно, чтобы скрыть выступивший цвет. Он меняет тему. — Спасибо тебе, правда, что кормил их. Или что-то в этом роде, — хмыкает он, в его голосе чувствуется смесь искренней благодарности и беззаботности. — Все в порядке. А твоя мама, она в порядке? — Неудачное падение, легкое сотрясение и перелом руки. Клялась, что все в порядке, и пыталась выпроводить меня, как только я приехал. Он достает две тарелки, графин с водой и два стакана. — Ей лучше, за ней ухаживает вся деревня, когда меня нет рядом. Джисон с трепетом наблюдает за тем, как Минхо не только несет обе тарелки (с уже наложенной едой и столовыми приборами?), стаканы и воду, но и умудряется без труда все это балансировать. Он подходит к дивану, стоящему перед телевизором, и ставит все на журнальный столик. Ли смотрит на Джисона и кивает тому. — Ужин, — произносит он монотонно, включая телевизор на вечерних новостях. Суни-младший добирается до дивана раньше Джисона, но тот подходит следом, присаживаясь рядом с Минхо и рассматривая еду перед собой. — Ты раньше работал в ресторане, да? — Ага, в старшей школе, — говорит Минхо, скрещивая ноги и опуская еду на бедра. Когда Джисон смотрит на него, на его лице появляется самодовольная улыбка. — Это закаляет характер. О том, как готовит Минхо, Хан мог бы написать эссе на четыре страницы, и это второй единственный раз, когда ему довелось попробовать эту еду. Подобно тому, как некоторые люди обладают способностью к выращиванию растений или склонны к творчеству, создавая что угодно из чего угодно, Джисон уверен, что Минхо обладает таким же врожденным талантом к кулинарии. Если не считать того, что практика приводит к совершенству, то эти способности должны быть даны Богом. — Это очень вкусно, — умудряется произнести Хан с полным ртом еды. Боже, он умудрился забыть, насколько был голоден. Теперь он уже не сможет прожить на лапше и замороженных обедах, если привыкнет к такой еде. Возможно, ему придется начать самому готовить себе еду, и даже это будет разочаровывать. Это будет не еда Минхо. Минхо тихо благодарит его, устремив глаза на телевизор. Джисон жует еду, подумывая о том, чтобы предложить помыть посуду — возможно, им придется сыграть в какую-нибудь долгую игру в «я твой должник». Он смотрит новости вместе с Минхо, слушая, как скучный диктор пересказывает душещипательную историю о кролике и пожарном. Затем Минхо с силой трясет его за плечо. Проходит около полуминуты, прежде чем Джисон понимает: его голова откинулась назад в тот момент, когда он устроился поудобнее, глаза закрылись, на коленях у него мурлыкала кошка, а в горле у него застрял храп, когда он проснулся. Хан вскакивает, оглядывается по сторонам, словно не помнит, что вообще входил в квартиру соседа. — Ты уснул. Джисон кивает, мягко скидывая Младшего с коленей. — Эм, да, извини. — У тебя все будет болеть, если ты уснешь здесь. Да и мне на работу завтра. — Блять, да, мне тоже, — он говорит, тут же вставая и собираясь, благодарит Минхо за ужин, чувствуя, как горит его лицо. До Джисона не доходит, что он спал почти что два часа, пока не возвращается в свою квартиру. Минхо позволил проспать ему два чертовых часа. Чистое, гребаное безумие. Все просто. Перед тем, как лечь в постель, он снова сообщает Минхо, что сожалеет, но благодарен. Что-то в этом роде. Он настолько устал, что слова не имеют смысла.╰┈➤
Следующие три недели проходят в череде изнурительных рабочих дней, которые делают его беспомощным вне работы, и приемов у психотерапевта, на которых она читает Джисона как открытую книгу (что, честно говоря, может входить в ее должностные обязанности). Чан и Чанбин делают все, что в их силах, чтобы Хан не сгнил в своей постели. Но что более важно — Минхо. Чаще всего звонок в дверь раздается через пять-десять минут после того, как Хан приходит домой и обнаруживает контейнер с едой. Сосед наклеивает на все из них записку: «Остатки х», где х — это то блюдо, которое было приготовлено. Тушеные ребрышки, курица, овощной вок, острое рагу. Он всегда добавляет «P.S. Верни контейнер чистым», словно и не просил об этом раньше. Джисон каждый раз посылает ему смс с благодарностью и напоминанием, что Минхо не обязан этого делать, и никогда не забывает сделать ему комплимент. Ли оставляет его сообщения прочитанным по большей части, изредка отвечая большими пальцами вверх. Джисон от этого в восторге. Настолько, что даже задумывается, не начать ли писать ему любовные письма в ответ. Возможно, это будет довольно странно. «Могу ли я сравнить тебя с тем куриным супом, который ты передал мне вчера?» — пишет он на стикере для заметок, а после сразу же комкает и выбрасывает. Может ему стоит писать любовные письма о еде в ответ. Еще хуже. Намного хуже. Но разве Минхо не странный, раз делает все это? Это ли не чертово сумасшествие? — Возможно ты ему нравишься, — мычит Чанбин, будучи в квартире Джисона. — Или он видит в тебе бродячего котенка, который не в состоянии сам себя защитить. — Вау, спасибо. Очень ценю образ моего горячего соседа, пожалевшего меня без видимой на то причины. Воцаряется тишина на мгновение, Джисон смотрит на Чанбина. — Чего? — смеется он. — Ты назвал его горячим, — улыбается Чанбин. Джисон, вероятно, назвал. Это факт и ничего больше. Минхо объективно привлекательный, как если бы ты представлял все привлекательное в человеке, но просто олицетворенное и живое. Идеально вырезанная линия челюсти и гладкая кожа, розовые губы, словно он постоянно пользуется блеском для губ. Волосы такие шелковистые, что Джисон иногда задумывается, а не спросить ли ему, можно ли их потрогать. Хан может это признать, потому что в этом ничего нет. Абсолютно ничего. — Пригласи его на свидание, — предлагает Чанбин. Джисон качает головой и заявляет, что это нелепая идея. Он поднимет этот вопрос на следующем сеансе с психотерапевтом, будучи уверенным, что та с ним согласится. — Как твоя личная жизнь, Джисон? Если ты не против, что я спрашиваю. Ты никогда не затрагивал эту тему раньше, — спрашивает она. «Пустая как пустыня», — хочется сказать ему. — Пустая как пустыня, — то, что он произносит, посмеиваясь после, показывая ей тем самым, что это вовсе не проблема. — Ты не заинтересован? — Конечно заинтересован. Меня не интересует именно активный поиск отношений, необходимость найти «того самого» или пройти через миллион проб и ошибок в процессе. — А что насчет Минхо, твоего соседа? Он действительно не знает, что она хочет услышать. Что Минхо тот единственный? Что Джисон находит его привлекательным и видел два или десять снов с ним за прошедший месяц? Вероятно, не это. Да, не это. Джисон вновь качает головой и говорит ей, что хотел бы обсудить что-нибудь другое. Но, несмотря на подавленные эмоции, о которых он все еще не готов говорить, в следующий раз, когда он возвращается домой и стягивает с плеча сумку, Джисон замирает у двери, словно маньяк, и устремляет взгляд в дверной глазок. Он надеется увидеть Минхо в действии, потому что тот слишком быстрый и скрывается в своей квартире буквально за пять секунд. Не сегодня. Увидев, как Минхо выходит из собственной квартиры и приседает у соседской двери, Джисон распахивает ее. Минхо расширяет глаза, будто совсем не ожидал, что такое может произойти. Это очаровательно. Типа, очаровательно как котенок, и абсолютно ни в каком другом смысле. — Ты знаешь, что ты просто можешь поговорить со мной? — говорит Джисон. — Д-да. — Или, знаешь, ты можешь предложить мне поужинать. Я бы мог… тоже что-то приготовить. — И ты бы это не сжег? Еда будет в пластиковой упаковке? — Я страдал от нехватки сна и ты это знаешь, — смеется Джисон, между вздохами прося Минхо встать. — Я умею готовить, хоть моя кухня и не обладает звездами Мишлен, как твоя, и, по большей части, по рецептам. Минхо ничего не говорит. — Хочешь зайти и посмотреть, как я ужинаю? Полагаю, твой ужин у тебя, — спрашивает Джисон, и Минхо кивает. Странно то, как Хан почти что выучил расписание соседа, как и то, что сам Ли выучил странное и непредсказуемое расписание самого Джисона. — Я бы мог комментировать твою еду вживую, — говорит он, забирая контейнер из чужих рук. Минхо вновь кивает и проходит в соседскую квартиру.╰┈➤
И вот так Минхо перестает оставлять еду у порога Джисона, словно жалея его. И не только потому, что тот искренне ругает его за это. В тот же вечер Хан приглашает соседа в свою квартиру. — Не пойми меня неправильно, мне нравится твоя еда, но… Если ты считаешь, что я беспомощный, то это вовсе не так. Я дожил до сегодняшнего дня, и я в порядке. Так что если тебе меня жаль, то не стоит. Минхо кивает, словно он робот, запрограммированный только на это действие. Ну, и он прекращает и начинает, медленно, но уверенно, спрашивать, не хочет ли Джисон прийти и поужинать с ним. И они делают это, устанавливая, по случайности или нет, расписание: понедельник, четверг и воскресенье. Иногда встречаются чаще и никогда реже. Это новая постоянная в жизни Джисона, та, которую он принимает и ценит, та, о которой можно рассказать родителям — конечно, он этого не делает, потому что это просто ужины. Но, если что-то и случится, то он обязательно им об этом расскажет.╰┈➤
— Так сколько раз мне еще нужно прийти, чтобы Жемчужинка меня полюбила? — спрашивает Джисон, смотря сначала на Минхо, а после и на черную кошку, устроившуюся на привычном месте — вершине кошачьего дерева. — Я ведь даже не незнакомец больше. — Ну, может где-то в районе ста? — О, так только ради Жемчужинки я должен прийти сюда больше ста раз? И больше ни для кого? — А разве ты не приходишь сюда, чтобы подружиться с моей маленькой дьяволицей? — Конечно нет, может ты меня с кем-то спутал? — улыбается Джисон, накручивая пасту на вилку. — У меня нет никого больше на примете, — Минхо смотрит ему в глаза. Ох, эти глаза, однажды он в них утонет. Джисон хочет надуть щеки, заглянуть ему в глаза и сказать какую-нибудь глупость, по типу, не больно ли было Минхо падать с небес. — Это новый рецепт? — спрашивает Хан, и сосед кивает. — Доработанный. Я добавил больше болгарского перца и перец чили в соус. — Это вкусно. — Хм, — мычит Минхо. — Скажи что-нибудь получше. — У моего рта оргазм, — произнес Джисон, и Ли кивнул, соглашаясь, что так лучше. Они оба смеются. По окончании ужина Джисон моет посуду — забавно, что он всегда ненавидел этим заниматься, но каждый раз моет её для Минхо. По крайней мере, это единственное, что он может сделать. Минхо снует по кухне, и они обсуждают то, как скучно Джисону на работе, или о тех забавных вещах, которые они делали с Чаном и Чанбином. Минхо рассказывает о детях в его группе, показывая Хану робко нарисованный рисунок — портрет от маленькой девочки, который она нарисовала для Ли. Хан шутит, что сходство между ними необычайно велико. Ли вешает рисунок на холодильник, проходит, чтобы подхватить Суни-младшего, удерживая его на руках, и возвращается к Джисону. — Я никогда не спрашивал. А почему Младший? — Назвал в честь кота из детства, — улыбается Минхо, пока Джисон очищает раковину и вытирает руки об джинсы. — Они настолько одинаковые, что это сумасшествие. Начиная от поведения и заканчивая внешностью. Я понял это сразу, как только увидел его в приюте. — Очаровательно, — Джисон целует кота в лоб, воркуя: — Да, Суни, ты знал, что ты очаровательный? Минхо смотрит на него так, словно собирается сказать какую-нибудь глупость, например, не против ли Джисон выйти за него замуж. Однако тот не замечает этого. Хан достает телефон, поднося немного ближе и делая фото их троих. Четверых, ведь Жемчужина на фоне, где безопасно. — Мило, — Джисон смотрит на Минхо. — Хочешь, я тебе сброшу это фото? Тот быстро кивает, наблюдая через плечо Хана. Суни-младший принимает мудрое решение и выбирается из объятий Минхо, пока не оказался зажатым между ними. — Извини, как я подписан? — он задыхается. — Парень с едой, Ли Минхо, из квартиры 1011 с кошками? Вау, так я просто парень с едой из квартиры 1011 с кошками для тебя? Джисон смеется. — Был, раньше. Но мне было лень менять имя, ты, задница. Так, как подписан я у тебя? Минхо замолкает. — Я тебе не скажу. Джисон отправляет сообщение с прикрепленным фото, и экран телефона Минхо сразу же загорается на столешнице. Хан бежит, чтобы добраться до гаджета раньше соседа. Джисон Сосед 19.12: Отправил вам фотографию. — Так я просто твой сосед, хах? — Джисон насмехается, удерживая телефон Минхо перед его лицом. — Это предательство. «И ты, Брут?» Минхо врывается в его личное пространство, опуская руки по обе стороны Джисона, опираясь на столешницу. — Я поменяю имя контакта, если ты поменяешь свое, — произносит он. — Зачем? Думаешь мы что-то большее, чем сосед и парень с едой и котами? — Возможно, — шепчет Минхо, склоняясь к Джисону достаточно близко, чтобы ощутить его дыхание. — А ты как думаешь? Джисон думает, что вот оно. Он инстинктивно закрывает глаза и терпеливо ждет, пока сердце сумасшедше стучит. Хан уже представлял губы Минхо на своих достаточное количество раз, чтобы думать, что знает, как это ощущается. А потом с верхушки кошачьего дерева, мяукая, слезает Жемчужинка. Они оба поворачивают головы, чтобы взглянуть на нее. У Минхо на лице смесь удивления и разочарования. Кошка смотрит на них, и Джисон задумывается, не демон ли она на самом деле. Она явно может сказать, о чем думал Хан, о его глубоких мечтах и далеко запрятанных секретах. — Не думаю, что я когда-либо слышал её мяуканье, — бубнит он. — Она не особо разговорчивая, — Минхо отстраняется от Джисона, направляясь к кошке. — О чем ты думаешь, ммм? — спрашивает он, мягко почесывая её подбородок. Когда Джисон возвращается домой, он сразу же звонит Чану, как только закрывает за собой дверь. Плачет в микрофон, что его обломала кошка. По крайней мере он признает, что впервые за много месяцев кто-то привлек его внимание. (Как будто Чанбин и Чан не спрашивали с самого начала, была ли другая причина для возмущений о соседе, кроме того, что он раздражающий).╰┈➤
Он улыбается про себя, но, поняв это, быстро стирает улыбку с лица; вместо этого Джисон хмыкает. — Твоя кутикула просто ужасна, правда. Потрать немного денег из своей будущей зарплаты на качественный маникюр. — Зачем мне платить кому-то другому, когда ты делаешь мне маникюр бесплатно? — спрашивает Минхо, кидая взгляд на Джисона. Он дует щеки из-за концентрации, большой бигуди подкручивает его челку, а сам он отодвигает кутикулу Минхо маленькой деревянной палочкой. — Довольно справедливо. Знаешь, сколько денег я экономлю, когда ужинаю у тебя? — Мне стоит брать с тебя плату. — Это просто жестоко, — Джисон притворяется, что у него разбито сердце, но через пять секунд возвращает себе осанку и аккуратно наносит масло на ногти Минхо. Говорит ему, что теперь все выглядит гораздо лучше. — И что теперь, маски? Масло должно впитаться, прежде чем я смогу накрасить твои ногти. Спа-вечер — новое дополнение к их распорядку дня, возможно, это их первый раз, но Джисон чувствует позвоночником, что это станет постоянным явлением. В течение дня Хан так часто жаловался на свои затекшие мышцы по смс, что, придя домой, Минхо простонал, ну, это было смс, но он простонал: «Господи, напомни мне подарить тебе спа-день на Рождество». Джисон не позволяет себе думать слишком много о том, что Минхо планирует подарить ему подарок на Рождество, потому что так лучше для его ментального состояния. Он не совсем понимает, как получилось, что он пригласил соседа на вечер отдыха. Он это сделал, потому что не хотел делать это в одиночку и был уверен, что Ли тоже нужно отдохнуть от недели. Он все время жалуется, что у него болит спина: дети, видимо, тяжелые, особенно когда четверо из них толпятся вокруг Минхо и спрашивают, хватит ли у него сил нести их всех одновременно. Видимо, Ли не позволит пятилетним детям задеть его самолюбие отказом. Они идут в ванную, Джисон завязывает чёлку Минхо в маленький хвостик, накладывает глиняную маску на лицо парня, и тот позволяет Хану, даже если его брови слегка нахмуриваются. Ли не высказывает ни малейшего недовольства, он просто позволяет парню играть с ним. Закончив с Минхо, он накладывает на себя маску. Они встречаются взглядами в зеркале и разражаются хохотом. — Чувствуешь, как твоя кожа омолаживается? — спрашивает Джисон, его рот едва двигается, чтобы не испортить маску. Минхо кивает. — Я теперь как подросток, — отвечает Ли, его маска трескается возле уголка рта. Десять минут спустя они смывают маску с лица, и Джисон говорит Минхо, что наступило время вернуться к маникюру. Он включает телевизор для шума на фоне, пока выставляет баночки с лаком для ногтей. Ли указывает на черный. Хан удерживает руки Минхо, нанося лак на ногти, осторожно и не выходя за границы ногтя. Он красит свои ногти со времен старшей школы, так что его уже можно прозвать экспертом. — Можешь что-нибудь нарисовать? — Например? — Что-нибудь забавное, чтобы понравилось детям? Джисон кидает взгляд на цвета лаков, которые у него есть. — Могу, — он улыбается. — Это весело? Работать с детьми? — Да, в плане… Это тяжело, но весело, — говорит Минхо. — А тебе интересно работать с юристами? — У меня хорошие коллеги, но… Мой начальник постоянно действует мне на нервы, и я работаю до полусмерти. Давно собираюсь уволиться. — И как долго уже длится это «давно»? — Два года, — смеется Джисон, и Минхо фыркает в ответ. — Чувак, я зарабатываю четыреста одну тысячу, плюс у меня потрясающая страховка, которая покрывает буквально все. Я мог бы сломать каждую кость в своем теле и не заплатил бы ни цента, — он делает упор на слове «цент». Они молчат немного, а после Джисон прочищает горло. — Но знаешь, работа действительно становится более терпимой, когда мне есть чем заняться вне ее. Мои друзья, да, мои друзья, мне легче выйти из квартиры и повеселиться с ними, даже если у нас есть время поболтать всего час. И мой терапевт, она… она замечательная, и… — И? — И проводить время с тобой, это супер. Я имею в виду, твоя еда — что-то из ряда вон выходящее, — он хихикает, ощущая жар, покрывающий его щеки. Минхо тоже улыбается, смотря на Джисона, даже если последний полностью сконцентрирован на ногтях. — Только моя еда? — И твои коты. — И мои коты? Когда Джисон наконец смотрит на Минхо, тот все еще ему улыбается. Он хмыкает и кивает: да, еда и кошки — вот все, что нужно Хану в жизни. Больше ничего, за исключением того, что губы Минхо довольно привлекательны для поцелуев, и Ли определенно склоняется к нему. — Не целуй меня, — шепчет он, — потому что твой лак для ногтей смажется, и дети будут недовольными, когда поймут, что не смогут увидеть красивые подсолнухи, которые я нарисовал. Минхо прочищает горло, отклоняясь назад, смотрит на свои ногти и готовый рисунок — они миленькие. — Ты можешь поцеловать меня позже, кстати, — заявляет Джисон. — Если ты собирался это сделать. Потому что, если нет, то мне придется переехать в другую квартиру или уехать. — Хорошо, — говорит Минхо, усаживаясь более комфортно: он слишком аккуратен со своими руками, к слову, и Хан это замечает, оценивая усилия. — Как я узнаю, когда они высохли? — Дай им тридцать минут, — мычит Джисон, опираясь на плечо Минхо. Они смотрят фильм, который так грубо игнорировали последние полчаса. Ощущение, что Минхо считает, и ровно через тридцать минут он смотрит на Джисона и оставляет небрежный поцелуй на его щеке, затем на губах. Он не проявляет снисходительности, хотя у него должно хватить ума понять, что Хан перелезет через него и откроет ему свою грудную клетку, если тот только попросит. — Приходи завтра, — говорит Ли, поднимаясь. — В шесть, хорошо? Оденься красиво. Он шагает к двери, пока Джисон прослеживает за ним, сидя на диване. — Эй, мы не досмотрели фильм! — Джисон, мы смотрели этот фильм буквально две недели назад.╰┈➤
— Я не знаю, что мне делать, ребята, — бубнит Джисон в телефон, который неудобно лежит на прикроватной тумбочке. — Когда ты в последний раз ходил на свидание? — спрашивает Чанбин, Джисон на секунду появляется в кадре и смотрит на него. — Это не свидание: он никогда не называл это свиданием. — Ответь на вопрос, — вступает в бой Чан. Он должен быть мудрым, старым примирителем, а не подстрекателем. — Около года, — выдыхает он. — Но оно было дерьмовое. Но это не свидание. — Это свидание, и ты это знаешь, — Чанбин хохочет, и еще больше, когда Джисон наконец-то появляется в кадре, одетый по высшему разряду! — Он тебя поцеловал, сказал прийти к нему, и ты надел костюм. — Он сказал мне одеться красиво, — Джисон выпячивает нижнюю губу и смотрит на время, высвечивающееся на экране. Время поджимает, он вот-вот наложит в штаны. — Наш малыш наконец-то идет на свидание, Чанбин, — Чан делает вид, что вытирает невидимые слезы со своего лица. — А потом он уедет в колледж, и мы станем одинокими. — Заткнись, старик, я взрослый, — бурчит Джисон. — Я отключаюсь, всем спасибо. На часах 17:57, когда он наконец собирается с мыслями и набирается смелости позвонить в дверь Минхо. Он вот-вот вспотеет, будучи и в рубашке, и в пиджаке и искренне боится поднять руки: вдруг на них появятся огромные пятна пота, которые вот-вот выдадут его нервозность. — Ты рано, — заявляет Минхо, открывая двери и пропуская Джисона внутрь. — Не успел зажечь свечи, — он указывает на кухонный стол: одинокая роза покоится в вазе с водой, а Ли в действительности вынес серебряный канделябр и купил для него новые свечи. — У нас ужин? — произносит Джисон, находя все это странным. — Я думал, что мы пойдем куда-то. — Ты бы… предпочел куда-то пойти? — спрашивает тот. Минхо тоже хорошо одет: галстук и отглаженные брюки, а волосы уложены с пробором посередине. — Нет, я имею в виду, что все с тобой было бы супер. Кроме того, ты потрясающе тут все накрыл, м? — Подумал, что мы могли бы провести этот вечер по-другому, — кивает Минхо. Ли уже закончил с приготовлением еды, поэтому он говорит Джисону садиться, и тот так и делает, кладя ладони на стол и рассматривая на аккуратно разложенные столовые приборы и на чистейшие, хрустальные бокалы для вина. По-другому — мягко сказано, Минхо выложился по полной. Боже, Боже, Джисон смотрит на окна и думает, не грубо ли открыть их, не отвратительно ли объяснить Минхо, что он вспотел через все слои одежды, которые на нем надеты? Его внимание возвращается к Минхо, когда он слышит, как на стол ставится тарелка. Тот красиво украсил блюдо. Он наливает вино Джисону, улыбаясь уголками рта. Только сейчас, когда Минхо садится напротив него, Хан замечает, что из колонок в гостиной звучит негромкая музыка. — Уместно ли сказать «святое дерьмо», потому что… Святое дерьмо, Минхо. Все еще улыбаясь, Минхо качает головой. Вполне разумная реакция. Разве можно удивляться тому, что Ли сводит с ума? Разве это не ожидаемо? Ведь только что на 10-м канале показали, что Джисон, по меньшей мере, без ума от него. — Я повторил блюдо, которое мой отец приготовил для моей мамы во время их первого свидания, — объясняет Минхо, — В то время он был слишком беден, чтобы пригласить ее в шикарный ресторан, которого она действительно заслуживала. Поэтому он сорвал розу в ближайшем парке, зажег для нее свечи и приготовил ужин. — Романтично, — хмыкает Джисон, упираясь подбородком в ладони, и смотрит в глубокие темные глаза Минхо. Святое дерьмо. — Да, мой отец всегда говорил, что путь к сердцу женщины лежит через ее желудок, и, очевидно, это работало, — Минхо кивает, шепчет, что Джисон может приступить к еде и что будет очень жаль, если еда остынет. — Я думал, что говорится наоборот: «путь к сердцу мужчины лежит через его желудок». — Что в лоб, что по лбу, Джисон-и, все равно работает же, правильно? — Ну, твой отец, надо сказать, человек разумный и романтичный — надеюсь, яблоко от яблони недалеко упало. — Не переживай, он отлично постарался, чтобы вырастить меня. Мама всегда говорила, что мы словно близнецы в отношении поведения, так что ты ему, вероятно, понравился бы. От этого комментария в животе Джисона появляются бабочки, а по позвоночнику бежит дрожь. — Понравился бы? — спрашивает, накалывая еду на вилку. — Он умер пару лет назад. Джисон перестает жевать, устремляя взгляд на Минхо. — Не смотри так на меня, все в порядке, — Ли ворчит, показывая на Хана своим ножом. Джисон молча кивает. Ужин продолжается в уютном молчании — время от времени они обмениваются взглядами, мягкими многозначительными взглядами. О таких пишут стихи. Губы Минхо окрасились в красный цвет от вина, и Джисон жалеет, что не знает шестнадцатеричного кода, чтобы раскрасить в этот цвет всю свою жизнь. Ли встает, относит тарелки на кухню и опускает их в раковину. Вернувшись к столу, он встает за Джисоном. — Итак, — выдыхает Минхо, — могу ли я сказать маме, что отец был прав? — спрашивает он. — Смог ли я добраться до твоего сердца через желудок? Джисон усмехается и, словно на автомате, кивает: — Да. — Ты бы ему очень понравился, я знаю. — Что это за «мой-папа-умер» признание? — Джисон смеется и закрывает лицо руками, оно настолько красное, что ему даже не нужно зеркало, ведь он и так это чувствует: — Твой отец вообще умер? Ты манипулируешь мной, чтобы затащить меня в постель? — Если хочешь, мы можем посетить его могилу, — говорит Минхо, и Хан вновь смеется. Он все еще нервничает, он на нервах с тех пор, как проснулся сегодня утром. У него до сих пор не укладывается в голове, что же в действительности говорил Минхо. Он знает, что тот сказал, но это бессмысленно. Как будто Минхо — это Минхо, а Джисон — это просто Джисон. — Я не хочу затащить тебя в постель, по крайней мере, не только это. Ты мне нравишься, Джисон. Весь ты и твои маленькие причуды. — Даже если я обвиняю тебя во лжи о том, что твой отец умер? — Джисон стонет, откидывая голову назад, и видит, что Минхо смотрит на него сверху вниз. Тот проводит рукой по волосам Джисона, и позже тот будет немного рассержен: он действительно потратил время на то, чтобы волосы были уложены идеально, потратил время на то, чтобы выглядеть красиво для Минхо. — Прости меня за это. — Несмотря на это, ты мне все еще нравишься. — Ты мне тоже нравишься, и твоя еда, и твои кошки. — Насколько я должен быть счастлив, что оказался первым в этом списке? — спрашивает Минхо, обнимая щеки Джисона и наклоняясь к нему. — Довольно счастлив, — выдыхает Хан, чувствуя, как дыхание парня касается его лица, — Учитывая, что некоторое время ты был одним из моих смертельных врагов. Минхо целует Джисона, нежнее, чем вчера. Более целенаправленно, но при этом ракурс определенно странный: вверх ногами, туда-обратно — если это слишком сложно представить, то это поцелуй Человека-паука, возможно, потому, что месяц назад Джисон упомянул, что это выглядит романтично. Они прерывают поцелуй, Джисон пытается подняться, чтобы увидеть лицо Минхо. В русском языке нет слов, чтобы объяснить, что чувствует Хан в данный момент. Он удивлен тем, что Минхо ему нравится, что они даже стали друзьями, что они месяцами ужинали вместе и что прошло столько времени, прежде чем они оказались здесь. Но Джисон в восторге, он чувствует легкость, словно может прыгнуть с балкона, воспарить к звездам и жить там вечно, вместе с Минхо. Только он, Минхо и звезды. Это и есть космическая связь. Минхо вновь целует Джисона, в щеки, в линию челюсти, в его губы. Его руки уверенно лежат на бедрах, и Хан проводит кончиками пальцев по челюсти Минхо, к его затылку. — Святое дерьмо, — шепчет он, потому что других слов в языке нет. Минхо, немного смеясь, кивает, кажется, догадываясь. Он расстегивает пуговицы на пиджаке Джисона и снимает его с плеч, целует их через ткань рубашки. — Извини, если я потный. Ты заставил меня понервничать, — бубнит Джисон, пока губы Минхо терзают его шею. — Все хорошо, я репетировал свое признание перед Жемчужинкой, и она не впечатлилась, так что я тоже нервничал, — говорит Минхо, делая глубокий вдох. — Я всем это расскажу, — смеется Джисон. — Всему миру.╰┈➤
— О боже, — стонет Минхо, уставившись в потолок, потому что это единственное, что не вызывает у него приступов тошноты. — Джисон, Хан-а, — кричит он и видит, как тот закрывает уши, глядя на него из кухни, нахмурив брови. — Перестань кричать. — Принеси мне воды, Джисон, у меня в горле пересохло, — кричит он. Джисон берет бутылку из холодильника Минхо, подходит к тому, ложится между его ног и растекается по его груди, давая ему выпить немного воды. — У меня похмелье, — шепчет Джисон, — я никогда в жизни так не страдал от похмелья, и я не думаю, что ты понимаешь, насколько сумасшедшими бывают рождественские вечеринки в нашем офисе, каждый год открытый бар. — Кажется, я все еще пьян, — говорит Минхо, наполовину опустошив бутылку воды. Когда он закручивает крышку, раздается громкое шипение. — Как думаешь, Чанбин и Чан живы? — Скорее всего, нет. — Хорошо, к черту их. Минхо смеется, и Джисон ему вторит. Слишком много для первой встречи, не считая тех нескольких раз, когда Минхо встречал ребят у квартиры Хана. Все было мирно: ужин, глубокие разговоры, затем Чанбин ударил ладонью по столу, за которым они сидели, и спросил, может ли Ли пить. Когда тот ответил, что да, друг попросил его доказать это. Доказывать пришлось всю ночь. Никто из них не знает точно, когда они вернулись домой, но точно на рассвете. С трудом добрались до кровати целыми и невредимыми. — Эй, малыш, сладкий, плюшевый мишка, тыквенный пирожок, солнышко, — говорит Минхо, поглаживая Джисона по спине. Тот советует ему выбрать одно имя и придерживаться его: — Хочешь, поедем со мной домой в следующие выходные, познакомимся с моей мамой? — Если я буду в состоянии физически, то да, — Хан трется щекой об грудь Минхо. — Думаешь, я ей понравлюсь? — Нет сомнений. — Кто позаботится о кошках? — Кстати, мне нужно забрать ключ, который я дал тебе, когда моя мама сломала руку. Я заставлю одного из своих друзей посидеть с ними. — Я его тебе не возвращал? — Неа. — Это безумие, ты, наверное, подумал, что я сумасшедший. А если бы я был убийцей? Я мог бы тебя ограбить. — Ты же знаешь, что у меня здесь есть камеры? — усмехается Минхо. Джисон расширяет глаза, смотря вокруг. — Везде? — бубнит он. — Я использую их, чтобы… шпионить за кошками, когда нахожусь на работе, они активируются по движению. Только здесь, — смеется Минхо, обещая, что в спальне их нет, если Джисон беспокоится об этом. — Вернемся к ключу, мне очень нужно его забрать. — Вероятно, он в моей миске со штучками. — Мне нравится эта миска, в ней столько монет, таблеток, бесполезных квитанций, — улыбается он. — Только не надо есть эти таблетки. — Да-да, — Джисон отстраняется, устраивая свой затылок под подбородком Минхо. — Я поищу ключ перед тем, как мы поедим позже. Мы закажем еду, потому что мне нужен особый Джисон-заказ, чтобы снова стать хоть немного человеком. — Так, сахарная слива, медовая булочка, сладкая горошинка. — Стоп! — Джисон бьет его по груди, Минхо снова смеется. — Только не при маме, а то я стану красным. — Моя маленькая свекла, — хмыкает Минхо. У них слишком сильное похмелье, чтобы драться. Джисон стонет, продолжая смеяться. Суни-младший подходит к ним, запрыгивает между их спутанных ног и мурлычет. Они оба не могут дотянуться, чтобы погладить его: Минхо пытается, правда пытается, но его подбородок ударяется о лоб Джисона, и этого движения явно достаточно, чтобы мозг Хана зазвенел внутри черепа, угрожая мигренью. На вершине кошачьего дерева за ними наблюдает Жемчужинка, но если очень присмотреться, то можно заметить на ее мордочке подобие улыбки. Может быть, Джисон просто должен прийти еще раз пятьдесят, прежде чем она по-настоящему признает, что ей нравится его присутствие. По крайней мере, она не такая, как Минхо, и не влюбляется с первого взгляда.╰┈➤
Каждая история любви начинается одинаково. (Примечание для читателя: Не проверяйте этот факт. В суде этот аргумент не пройдет). Все начинается с завистливого парня и второго безликого, который умеет готовить. Немного ненависти, немного любви и контейнер с едой с прикрепленной к нему запиской. P.S. верни контейнер чистым.