Frozen flame

— Да, Годжо? — уставший низкий голос мужчины отозвался на том конце провода. Не удивительно, ведь на часах десятый час вечера. — Ты будешь удивлён, Яга, но я нашёл её. — Кого? — Нашу Хану- Монтану. Ты был прав тогда…

***

Утро было буднично отвратительным. Даже ужасная усталость не смогла отключить мозг и кошмары мучали девушку бесконечным потоком. Четыре утра. Невероятная тяжесть в теле отзывалась с каждым шагам босых ног. Казалось, что они были налиты свинцом, в виске пульсировало. Её тошнило от реальности. Она медленно поплелась в ванную, в попытках привести себя в порядок. Её тёмным кругам под глазами могла позавидовать панда. Болезненная бледность, худые, обтянутые кожей руки. На правой руке красовалось массивное пятно в виде тату дракона. Уже не последствие бурного подросткового возраста, а нежелаемое последствие поступка отца, за что он и поплатился жизнью. Длинные волосы тяжелыми тканями свисали вниз, ложась на плечи, грудь. Вода продолжала течь из крана, настраивая какую-то медитативную волну. Голубые глаза, словно осколки льда, впились в отражение в зеркале. — Жалкая… какая же ты жалкая, Хана… сдалась и доверилась ему, — прошипела девушка сама себе. Через мгновение отражение исказилось в зловещей улыбке, волосы побелели, а зеркало начало покрываться инеем, глаза блеснули звериным бликом. — Пошла нахрен, Юкионна! — рыкнула девушка и кулаком зарядила по зеркалу. Послышался треск. Отражение исказилось в осколках. На костяшках выступила кровь, кожа саднила. — Чёрт! — чертыхнулась Хана, вытаскивая мелкие осколки из кожи. В голове послышался лёгкий женский смех. Кровоточащие раны покрылись коркой льда, останавливая красную жидкость. Снова стало холодно. Брюнетка раздраженно покинула ванную, отправляясь на кухню заваривать кофе. Кофе машина неприятно пискнула в звенящей тишине, выпуская в чашку тёмно-коричневый ароматный напиток. Подхватив чашку, она протянула сигарету между губ и находу запалила её. Кинула зажигалку куда-то в темноту комнаты, открывая дверь на балкон, где уже поднималось солнце, разрисовывая небо разными цветами рассвета. Дым покинул её лёгкие, даря ощущение спокойствия. Сейчас наступил тот прекрасный момент, когда Хана наслаждалась жизнью. Когда жизнь города замедлена, притихшая, неловко сокрушаясь под прекрасное пение птиц. Когда красота природы захватывает дух, но ничто не вечно. Уже через пару часов для людей начнется новый рабочий день, а груз мыслей навалиться с новой силой. На горизонте показалась белая макушка, которая не спеша приближалась к ней, замершей в мгновении. Сегодня он уже не красуется своей дорогущей рубашкой и брюками со стильными очками, а вышагивает в до боли в груди знакомой фиолетовой ткани, с которой связано так много. Послышался гул мотора и вот с магом уже поравнялась машина. — Годжо-сан, я вас обыскался! — нервно пробубнил Иджичи достаточно громко, чтобы обрывки возмущений донеслись до уха девушки. — Иджичи, я же предупреждал, что прогуляюсь, — лениво ответил блондин, продолжая свой путь. — Не предупреждали! — сдержанно возмутился мужчина. — Серьёзно? — округлил глаза маг. — Ой, ну прости- прости. — Эй вы, хватит орать, — низким хриплым голосом выкрикнула Хана, обращая внимание на себя. Две головы мгновенно повернулись в её сторону, врезаясь взглядом в фигуру на третьем этаже, которая была одета в лёгкую ночнушку до середины бедра чёрного цвета, одна бретелька немного сползала с плеча, от чего помощник очень сильно смутился. Годжо смотрел на неё через повязку, но казалось, что видел девушку насквозь. Его губы растянулись в игривой улыбке. — Доброе утро, а ты умеешь радовать глаз с утра пораньше, — пропел он отчего Иджичи ещё больше смутился, отводя взгляд в сторону. — Не могу сказать того же о тебе, шестиглазый, — безразлично протянула она. — Буду через пять минут. Она лениво вышла с балкона, стягивая с себя ночнушку и одеваясь в уже привычную майку, джинсы и кожаную куртку. Катаны были аккуратно сложены в чехол для гитары, тяжелый рюкзак повис на плечах. Небольшая шкатулка продвинулась к грудной клетке. — Пора, — тяжело выдохнула она и вышла из помещения. Женская фигура выплыла из подъезда, с безразличием смотря сквозь сопровождающих. Безмолвно она сунула в грудь Годжо шкатулку с пальцами Сукуны и подошла к багажнику. — И тебе доброе утро, Хана Монтана- чан, — отозвался блондин, вызывая удивление у Иджичи. — Доброе утро, Иджичи, откройте, пожалуйста, багажник, — проигнорировав Годжо, девушка обратилась к помощнику, указывая на ношу в руках. — Годжо, ещё раз так меня назовёшь- будешь порублен как-то проклятие и никакая бесконечность тебя не спасёт. — Ты такой злюкой стала, Хана-чан, — надул губы мужчина словно ребёнок. — А ты всё такой же идиот, Сатору. Только теперь в повязке. Иджичи стоял безмолвно с застывшим удивлением на лице, перебрасывая взгляд то на одного, то на другого. — Совсем забыл представить тебя Иджичи, точнее напомнить: знакомься, Хана Симидзу — восставшая из мёртвых спустя много лет! — торжественно захлопал в ладоши мужчина. Девушка тяжело вздохнула, опуская тяжелый взгляд на помощника, который испытал шок, а потом сжался от её тяжелого взгляда. — Хана-сан? — неуверенно протянул он. Он помнил её подростком: чёрные длинные волосы, лицо обрамлённое чёлкой, заходящая на большие глаза цвета графита. На её щеках всегда был лёгкий румянец и мягкая улыбка. То, кого он сейчас видел перед собой невозможно было сопоставить с воспоминанием из прошлого. Холодный взгляд голубых глаз, надменное и уставшее выражение лица. Её движения были ленивыми, но плавными. От неё чувствовалась… опасность? Казалось, что ей не составит труда за секунду пересечь пространство и проткнуть плоть своими наманикюренными длинными ногтями, вырывая сердце. — Кажется тебя моя проклятая энергия напугала, — усмехнулась она, а во взгляде проскользнула грусть. — Прошу прощения, не проконтролировала. Поможешь? Она снова указала на чехол. — Чехол для гитары? Будешь нам серенады петь в техникуме? — начал паясничать Годжо, сложив руки на груди. Маска скрывала его глаза, но можно было догадаться, что в этих неземных глазах плясали чертята. — Так проще и безопаснее транспортировать катаны, — ровно ответила она, не обращая внимания на выпад мага. Пока он не открыл рот снова, женская фигура плавно прошмыгнула на заднее сидение авто. Мотор поспешно завёлся, утягивая пассажиров в путь. Хана облокотилась лбом об окошко, всматриваясь в сменяющиеся пейзажи небольшого городка, который ей полюбился. Здесь было тихо, было много природы. Жаль, что не удалось насладиться этим сполна. Где-то на фоне раздавался голос Сатору, который вещал без умолку о делах техникума: о старейшинах, которые его порядком подбешивают; о многочисленных заданиях; о своих учениках. На моменте учеников Симидзу не смогла промолчать. — Удивлена, что ты стал учителем. Ребёнок учит таких же детей. Мои им соболезнования, — иронично промолвила девушка. — Но-но, Хана- чан, ты ранишь моё сердце. Я самый лучший учитель, детишки в восторге! Столько способных в последнее время, в этом году первогодки достаточно интересные… Очередной поток слов Хана не воспринимала, ныряя в свои мысли. Она почему-то вспомнила свой первый год обучения, когда покинула гнёздышко своего клана и большую часть времени проводила в колледже. Это было её глотком свободы. Её пристанищем тепла и заботы, которое манило всё больше каждый раз, когда приходилось возвращаться в фамильные стены, где действовали глупые традиции и идеалы; где каждый день был словно поединком насмерть ради силы и уважения… За мыслями девушка не заметила, как они добрались до аэропорта. Весь путь Иджичи напряженно поглядывал на девушку. — Иджичи, если есть, что спросить — спрашивай и хватит меня выедать взглядом, — устало проговорила она, обращая свой взор на него. Мужчина потупил взгляд. — Так это вы… — Да, — прервала его она, поняв о чём вопрос. — Быстро и без сожалений. Помощник оторопел от её ответа. Будто не живой человек ответил, а робот — нет ни сожаления, ни сострадания. — Вас казнят ведь, — пролепетал он, в недоумении уставившись на блондина. Помощник откровенно не мог понять, что он делает в одной машине с убийцей, ведя светские беседы. — А вот и нет! — радостно проговорил Годжо. — Никто никого не казнит. Хана-Монтана будет искупать свою вину службой на благо общества магов и людей под моим личным присмотром! Задорно поднял указательный палец вверх Годжо. — Уже думаю, что лучше бы казнили, — холодно отозвалась брюнетка и поспешила покинуть машину. Годы нелюдимости явно давали о себе знать. Ей было невероятно тяжело выдерживать общество Годжо, его непрекращающийся поток слов и звуков. Было тяжело терпеть общество людей так долго. Социофобия стала её лучшим другом, ведь так сокращается вероятность получит нож в спину. Уши закладывало, а к горлу подступала тошнота. Взлёт самолета так не кстати пошёл по одному месту. Густые ресницы прикрыли холод глаз. Нужно успокоиться. Ладони потели. Страх? Нет, волнение. Рядом послышалось шуршание бумажного пакета, который едва уловимо дотронулся груди. Девушка перевела взгляд на предмет. — Держи пакет, выглядишь плохо, не хотелось бы, чтобы ты испортила мою новую форму. Чёрная бровь поднялась вверх. — Новая? Спешу тебя расстроить- выглядит так, будто тебя зажевало проклятье и потом выплюнуло. — Серьёзно? — ужаснулся маг и начал осматривать себя. — Нет, просто ответка тебе за то, что сказал, что я хреново выгляжу. Не умеешь ты с девушками общаться, Годжо. Пройди инструктаж у Иджичи, — она отвернула голову к проходу между сидениями, высматривая стюардессу. Желудок требовал перекус. Помощник, который читал книгу, отвлёкся, когда услышал своё имя. — Что? — робко спросил он, аккуратно посмотрев на безучастное лицо девушки. — Говорю, что вы прекрасный обходительный мужчина, который умеет общаться с девушками, — хмыкнула она, переведя тяжёлый взгляд на помощника, заставляя его смутиться. — Ты что творишь, Хана-Монтана, у Иджичи тахикардия от твоих слов, — улыбнулся Сатору. — Со мной всё в порядке! — возмутился тот, снова уставившись в книгу. Мимо начала проходить стюардесса с повозкой, предлагая перекус. — Простите, могу ли заказать ланч #1 из меню? И кофе, пожалуйста, капучино, — очень мягко с улыбкой проговорила Симидзу, отчего Годжо удивился. Такая резкая смена поведения и настроения была неожиданной. — Что-то ещё? — молодая стюардесса с аккуратно уложенными в пучок каштановыми волосами, взглянула на мужчин. — Мне, пожалуйста, шоколадку и кока-колу, — подал голос Сатору.- Иджичи? — Я воздержусь, благодарю. — Воздержание вредно для здоровья, — шепнул Годжо помощнику и рассмеялся, глядя как тот краснеет. — Как предпочитаете расплатиться? — Оплатит молодой человек, — брюнетка кивнула в сторону шестиглазого, который поднял бровь. В его планы это не входило.- Давай, Годжо, пора учиться быть джентельменом. Мужчина усмехнулся. Она его удивляла. Такая острая на язык, что совсем не сходилось с теми воспоминаниями из прошлого, которые, казались были похоронены навеки. — Картой пожалуйста… Токио встретило палящим солнцем и толпой людей. Шум мегаполиса. Симидзу скривилась. Не любит шум, не любит толпы людей. — Добро пожаловать на родину, Симидзу, — блондин задорно приобнял её за плечи, ведя за Иджичи. — Тебя ждёт море впечатлений и острых ощущений! Девушка раздраженно схватила его руку с плеча и отвела, вливая свою проклятую энергию. — Ауч! Ты чего творишь? — обиженно пробубнил мужчина. — Обморожение второй степени. Сделаешь что-то подобное ещё раз- заморожу так, что рука посыпится и обратная техника не поможет. — Ты жестокая, Хана- Монтана, это всего лишь были дружеские обнимашки. Мы же так давно не виделись! — Я бы предпочла столько же не видеться… Она продолжала путь к машине, не обращая внимания на актёрское выступление Годжо. Вот она в столь знакомой машине, едет по столь знакомым улицам. Пейзажи флешбеками возвращали моменты из жизни. На горизонте замаячило очертание храма. «Я… дома?»