Соседи

Я думала, что чувствовала себя довольно хорошо, проведя тот вечер с Марселин. Нам было весело и мы вели себя как обычная пара, в которой два нормальных человека наслаждаются обществом друг друга и испытывают сильные чувства друг к другу. Но как только я снова осталась одна в своей постели, готовая попытаться заснуть, мрачное чувство вернулось. Она очень заботилась обо мне, это было очевидно. Я забочусь о ней так же сильно, но я никогда не стану нормальной. Не после… Я никогда не буду в порядке… У меня все еще беспорядок, и я знаю это. Я могла притворяться, что все в порядке, но это было не так. Я хотела сказать ей, но просто не могла найти в себе сил. Рассказать Пепе было тяжело, возможно, одна из самых сложных вещей, которые я когда-либо делала. Хотя я была рада, что рассказала ему. Это немного сняло тяжесть с моей груди. Я знала, что должна рассказать Марселин. Вероятно, она заподозрила, что со мной что-то не так. Но как я могла сказать ей? Что бы она сделала, если бы я сказала? Что бы она почувствовала? Что бы она подумала обо мне за то, что я не смогла сказать ей? Подумала бы она обо мне плохо? Сделает ли она что-нибудь ужасное и пострадает ли, когда и если расскажу ей? С этими мыслями и возможными исходами, прокручивающимися в моей голове в сотый раз, я крепко обняла колени, сидя одна на кровати в своей темной комнате. Моя голова стала тяжелой, и мне показалось, что я провалилась в черную дыру. Я хотела сказать ей, но не могла. Если я буду продолжать лгать ей и скрывать от нее что-то, причинит ли это ей в конечном итоге боль? Я не спала той ночью. Я так старалась, но мои глаза не закрывались. Когда наступило утро, я продолжала заниматься привычным делом. Я прибралась, попыталась поесть, но безуспешно, затем ушла на работу. День тянулся медленно, хотя в пекарне было много народу. Я работала, как обычно, но в течение всего дня те мысли, которые вспыхнули в моей голове прошлой ночью, продолжали гореть весь день. Это было морально утомительно, и я задавалась вопросом, безопасно ли мне самой ехать домой. В конце концов я села за руль после того, как выпила кофе со льдом, чтобы быть начеку. Ведя машину в одиночестве в темноте, я не смогла отвлечься. Я пыталась сосредоточиться на чем угодно, кроме своих мрачных мыслей, но они не уходили. Я пыталась сдержать слезы, которые грозили хлынуть из моих глаз. Но не успела я опомниться, как дорогу стало трудно разглядеть. В гневе я схватила салфетку и вытерла слезы, полная решимости добраться домой. Добравшись до парковки многоквартирного дома, я некоторое время оставалась в машине. По крайней мере, пока не смогла взять под контроль этот дурацкий приступ плача. Я не хотела, чтобы меня кто-нибудь видел. Они бы посочувствовали и захотели, чтобы я поговорила. Я была не в настроении это делать. Положив голову на руль, я пыталась усилием воли остановить слезы. Но с каждым вздохом они, казалось, вырывались все сильнее и быстрее. Я чувствовала себя такой слабой. Почему я не могла перестать плакать? Не то чтобы я через что-то проходила. Это было не так уж и важно. Люди проходили через гораздо худшее. Я чувствовала себя такой глупой, такой слабой, как ребенок. Почему эти глупые слезы просто не прекратятся? Пара ударов по моему окну напугали меня. Я ахнула и подпрыгнула, затем посмотрела вверх, чтобы увидеть, кто это был. Мне следовало сначала вытереть глаза. Теперь Кейла точно знает, что я делала одна в своей машине. Подруга Марселин одними губами попросила меня опустить окно. Протерев глаза, я это сделала. «Девочка, ты в порядке? Что с тобой не так?» «Работа была действительно напряженной», — шмыгнула я носом. Еще одна ложь. Черт возьми. «Все так плохо?» Я кивнула. Я злилась на себя, но скрывала это. «Хочешь, я провожу тебя внутрь? Я как раз собиралась увидеться с Марси. Оставила у нее свой любимый медиатор». Я снова кивнула и вышла из машины. Я вошла в здание рядом с Кейлой. Когда мы шли по коридору, Марселин вышла из своей квартиры. Когда она увидела меня, то сразу нахмурилась и подбежала ко мне. «Бон, ты плакала? Что случилось? Ты в порядке?» — Ее голос звучал торопливо, когда она быстро подхватила меня на руки и заключила в теплые объятия. Кажется, я не могла заставить себя обнять ее в ответ. Я так же не хотела говорить. Что бы я ни сказала, это все равно было бы очередной ложью. Потому что я была идиоткой и слабачкой. «Работа изматывает ее. Разве ты не заботишься о ней, Марси?» Многозначительным тоном сказала Кейла. Она ухмыльнулась и игриво посмотрела на нас двоих. Марселин быстро покраснела от лба до ключицы. Это только напомнило мне о том времени, когда мы пытались, и я хотела, но не смогла, потому что не могла смириться с тем, что произошло. Я ненавидела себя за это. Я чувствовала оцепенение. «Н-нет, — заикаясь, произнесла Марселин, — мы не торопимся! Не говори таких вещей, это не твое дело!» «Виновата, — рассмеялась Кейла. — я не хотела ставить все в неловкое положение». — Она еще раз дерзко ухмыльнулась своей подруге, которая, казалось, была немного расстроена из-за нее. «Тогда я пойду заберу свой медиатор из твоей квартиры и оставлю вас, двух влюбленных птичек, одних. Я не хочу ничему мешать», — сказала она, уходя. «Кейла!» — Сказала Марселин, снова краснея. Кейла только рассмеялась, войдя в квартиру Марселин, и ухмыльнулась, увидев хмурое лицо Марселин, когда та уходила. Когда Марселин убедилась, что ее подруги нет в здании, она нежно и бережно поцеловала меня в губы. Мне стало стыдно за то, что я поцеловала ее в ответ. Она меня не заслуживает. «Значит, работа тебя напрягает, да?» — Спросила она. «Очень сильно», — ответила я. «Почему ты мне не сказала?» «Все мои друзья расскажут тебе о том, как плохо я открываюсь и впускаю людей», — сказала я. Марселин нахмурилась и закусила губу. «Знаешь, тебе не обязательно брать все на себя». «Прости. Я пытаюсь прекратить это делать. Я хочу, но я занимаюсь этим так долго, что трудно просто бросить «. «Ты всегда можешь поговорить со мной, Бон», — сказала Марселин, заключая меня в еще одно теплое объятие. Я снова начала чувствовать себя виноватой. Я действительно должна поговорить с ней. Я должна рассказать ей все. Но я не могу. Я просто не могу. «Хочешь потусоваться у меня вечером? Мы можем расслабиться и заняться чем угодно», — спросила она меня. «Спасибо, но я думаю, мне просто нужно принять горячую ванну и лечь спать сегодня вечером. Завтра я буду чувствовать себя лучше». «О, круто», — нахмурившись, сказала Марселин. Она была разочарована и, вероятно, сомневалась, что со мной действительно все будет в порядке. «Тогда, наверное, я навещу тебя завтра. Спокойной ночи». — Она чмокнула меня в щеку, и я вошел в свою квартиру. Как только дверь за мной закрылась, я соскользнула на пол и села, прислонившись к двери, снова не выдержав. Я хотела сказать ей! Почему я не могла? Я растяпа и ужасный человек! Она может добиться гораздо большего, чем слабая, лживая, плакса вроде меня. Почему она меня терпит? Все, что я когда-либо буду делать, это беспокоить ее и тащить ее за собой. Я не могу продолжать так поступать с ней. Но я не могу остановиться. Лучше не становится. Ей нужен кто-то, кроме меня. Она заслуживает гораздо большего. Я не могу продолжать так поступать с ней. Я должна что-то сделать. Но что я могла поделать? Меня озарило, как вспышка молнии. Я знала, что мне следует делать. Это было бы к лучшему. Мы обе чувствовали бы себя ужасно, и у нее было бы так много вопросов без ответов. Но я не собиралась позволять себе волноваться или причинять ей боль. Я ненавидела это, но это было единственный выход. Это было к лучшему.