внесите тела

Мутирующая жидкость, всунутая ему в руку темноволосой женщиной с крупными серьгами, оказывается очень кстати, особенно в момент, когда юниор Синего гарнизона отрубает ему ногу; Ди не самый большой умелец ползать по-пластунски, это чертовски неудобно, но одна инъекция — и, вот, он уже на коне. Образно. Немного меняется внешне, но без кошмарных метаморфоз. В этом есть нечто очаровательное, но некогда тратить время на ликование. Ди — парень занятой. Две одинаковые инъекции подряд скорее всего уничтожат его и сделают подобным предводителю Андреге. Перспектива такого Ди не нравится, потому он крайне осторожен, когда пускает таинственную жижу по своим метафорическим венам, но, продолжая пробежку по тесным каменным коридорам, не может не гадать: что же будет, если он вколет каждой по одной? В этом заключается загадка рождения Мессии Смерти: сериал, который он смотрит перед своим торжественным возвращением в крепость Ассоциации Захватчиков, заканчивается ничем — обрубок, клиффхэнгер, и это явно гнетет старшего Усукубо, который выдумывает свою идеальную версию Мессии. Только это все чушь собачья. Ди решает посмотреть немного и других токусацу-сериалов, ну, на перемотке, и лишь финал, и делает элементарный вывод: пусть злодеи и страшны, но непобедимых нет. Усукубо живет пустыми надеждами. Скорее всего сыворотка работает от воображения, а не дает конкретные силы, потому сейчас даже все Хранители с трудом дерутся с этим монстром — фанаты, они такие, тронутые. Ди почти искренне жаль, что главный сторонник захватчиков оказывается самым слепым и глухим к логике человеком. Когда Усукубо (которая Ангел) представляет Ди своему папаше, тот думает, мол, вот это мужик! Ради уничтожения Красного готов рукой пожертвовать, а он-то не захватчик, для него это смертельно. Но нет, посмотрите, стоит заветной ампуле оказаться в руках, и вот, он уже бормочет себе под нос мантру о великолепии Мессии, которого никто не видит, потому что старый сериал банально до него не доживает. Желтый говорит, мол, всех вас создаю я, я и есть ками, но даже у него понтов меньше. Желтый создает и предводителей (Магатия воет перед гибелью от рук Чидори, мол, мы жертвы ваших деяний). Выходит, он должен быть ответственен за Мессию? Но он и сам сейчас красиво так проигрывает бой, впечатывается личиком в стену, все потому, что Мессия — вне его контроля и расчетов, Мессию создает фанат, а не ученый, который знает, что опасные игрушки создавать весело, но у них должна быть кнопка выключения. Ди прыгает вперед, с разрушенного этажа вниз, кошачьи (поправка: тигриные) уши навостряются: рядом есть рейнджеры. Надо быть осторожнее. Они, конечно, не попадут по нему, потому что способность этого предводителя — отражение всех атак, и только Желтый вроде как понимает, как это пробить, но воспоминания об отрубленной ноге все же крайне свежи. Он осторожно приземляется на ноги и ныряет за ближайший угол, присматривается… Человек. Один? Моргает, когда видит знакомую белую форму. Школьную. Хисуи. Та что-то ищет, видно по тому, как смотрит по сторонам и продвигается вперед, крутясь-вертясь, как юла, но никак не находит. Вокруг разруха, даже сложно сказать, что за место тут до, может, офис? Хисуи наверняка ищет свое божественное орудие с острыми клычками… Ди чуть-чуть высовывается, чтобы посмотреть поближе, но Хисуи вдруг встает прямо, выпрямляется, как палка, и стандартным Сакурама-Где-Моя-Еда тоном произносит: — Ты слишком шумный, Сакурама. Вылезай. — Ни за что! — голосом Сакурамы тявкает Ди. — Ты меня убьешь, а мне жизнь дорога! — Врешь, собака, — Хисуи делает страшное лицо. — Ты бессмертен, и рискуешь, как дебил. Всегда. Ди произносит хм? Ди произносит а? Ди произносит ы. Хисуи знает. Хисуи знает. Хисуи знает!.. Драматичная пауза для осознания. Все. Конец. Можно заказывать поминальную. Добром это не кончится. Она в любом случае сверлит место его пряток взглядом, так что Ди кокетливо выступает вперед, кошачьи уши (непривычное ощущение) шевелятся настороже. Смотрят друг на дружку, минута застенчивого молчания… Но Хисуи не бросается на него. Что, впрочем, логично, потому что она без оружия, а кулаки Ди даже без ампулы были хоть бы хны. Но смотрит… так смотрит, что и оружие никакое не нужно. Потом подходит ближе и заглядывает прямо в глаза, и Ди растерянно пищит: — Когда? — В иллюзии Магатии. В конце увидела, как ты бился с Вакабой. Бился — это сильно сказано. — То есть, вы с Сузукири меня дурили, когда я раскрылся перед телевизором? Блин, да ну вас. Хисуи так фыркает, сразу ясно — это что-то вроде жалости к дуралеям, но потом трясет головой, будто все шуточки и драматичные срывы покровов могут подождать. Она оглядывается назад, и Ди следит за ней взглядом, в ту сторону, где на горизонте что-то сверкает… Странно думать, что в схватке Мессии Смерти Хранителей Ди понятия не имеет, кого поддерживать, потому что отстойны абсолютно все. Вспышка такая яркая, что в ночной темноте ослепляет. Хисуи вдруг совершенно не в тему произносит: — Внизу я видела настоящего Сакураму. А может, и к делу. Зная этого простофилю, он наверняка побежит всем помогать, хотя сам сто процентов в дерьмовом состоянии, и, раз угождает в плен с Хисуи, то все еще жутко слаб. Она, конечно, не слаба, ее просто отделывает предводитель, это почетный проигрыш, но Сакурама?.. Неплохо было бы с ним встретиться, раз уж прикрытие Ди все равно уничтожено: страшно представить, что об этом всем может подумать Розовая. Они смотрят вдаль, на яркий белый свет, и Хисуи добавляет: — У него нет руки. Ты знал? И лицо все изъедено кислотой. — Это потому что Хейкиру плеснул на него своим орудием. А руку сам отрубил, представляешь? — Придурок. Неудивительно, что вы друг дружке нравитесь. — Как думаешь, если сеструха его прознает, что я был им все наши встречи, она меня больно убьет? — Очень больно. Вспышка оказывается взрывом; до них докатывается ударная волна, и Ди немного отъезжает назад на носочках, настолько сильный ветер. Хисуи же беспокойно смотрит вперед… С первого взгляда не понять, но кулаки крепко сжаты. Оборачивается — и Ди понимает, что этим она переступает через себя, свои принципы, когда вдруг произносит: — Помоги, пожалуйста. Нужно найти Чидори. — Ты думаешь, ему нужна помощь? Уверен, что он там месится с остальными в бодром бою, он же Хранитель. — Встреченные рейнджеры Розового гарнизона говорят, что ребятам несладко, даже Акабанэ, — небольшая пауза. — Божественное орудие Чидори выматывает его очень сильно, когда он использует его на полную катушку, а я видела как минимум несколько признаков этого. Надо будет обязательно запомнить, когда он пойдет убивать его в следующий раз! Ну да, чему Ди удивляется; сам видит, как Синий Хранитель перед ним настолько выдыхается в бою с Пэлтролой, что едва стоит на ногах, хотя вынуждает продолжать себя драться еще и еще, пока это не приводит к его жалкой одинокой смерти. Хранители — пусть и самые огромные в мире говнюки, но все еще люди (может, кроме Красного). Они дерутся с самым тупоголовым в мире фанатом, которого только такой же одолеть и способен. Ди не удивился бы, окажись, что только Красный до сих пор на ногах, и то за счет чистого упорства и идиотизма, потому что он такой же, как и Усукубо. Они смотрят друг на друга. Во взгляде Хисуи ничего, кроме уверенности. Она готова задавить свою ненависть к захватчику только потому что (Ди ее друг?) беспокоится за товарища, и это поразительное благородство для человека из рейнджеров. Когда она тянет руку, немо спрашивая — идешь? — Ди лишь пыхтит, вздыхает, всем видом изображает недовольство, но все же хватается. Он соглашается… почему? Чидори — враг, плевать, умрет или нет. Но Усукубо куда опасней, безумней… Среди разных сортов отбросов Ди выберет тот, что не так ядовит. Ладно, тупая аналогия, он уже задумывается об этом раньше, и дело даже не в убеждении, мол, он всех убьет (убьет, куда денется!), просто Чидори может стать выгодным союзником, ведь ему тоже что-то не нравится… Может, Ди просто прикипел. Со всеми проблемами нужно разбираться по очереди. Усукубо — гораздо большая боль в одном месте, чем даже Красный. Без нужды сохранять фальшивую форму хватка получается крепче, и он доброжелательно скалится, если так вообще можно сказать о нем, с клыками вечно навыкат. — Если мы спасем его задницу, он больше не будет меня третировать, хей-хо! — Не надейся даже, — Хисуи прямолинейная и жестока, как всегда. — Только полный дурак прекратит тебя задирать. Это слишком весело. — Убираться я больше не буду. Я злодей! — Потому и будешь. Мстительно ухмыляется, озорно, и Ди такая улыбка по душе: Хисуи больше идет не тоска или фальшивая невинность мирка Вакабы, а хищный взгляд, так она напоминает Ди о том, кто он на самом деле, к чему стремится. Они бросаются вперед, без лишних слов, ныряют в мрак разрушенной церкви, где вдали продолжается обреченный бой. Ди наблюдает за ним… Некоторое время, пока они, словно тени, все рыщут и рыщут в потемках. Усукубо создает настоящее чудовище, истинного финального босса, которого не должно было быть в сериале; рейнджеры не способы одолеть его, и лишь Красный веселится от души, будто бы воплощается его мечта, хотя что-то в этом оскале кажется Ди звериным, будто грань между радостью, опаской и азартом стирается, оставляя все лишь животному голоду. Желтый натягивает тетиву; где-то рядом скачет Синий, оставляя позади след из инея; сестра Сакурамы скользит по земле, будто на коньках, сама грация, но даже ее пробивающие стены пинки не способны достать до ядра, до Усукубо. Потом Ди видит и Чидори, тот заносит молот… Молот Гнева, так он зовет эту игрушку. Каждой вещи придумывает дурацкое название. Даже к самому Ди цепляется это нелепое «пацан». Бойня невероятна; такого на воскресных шоу не увидеть. Глупо, правда, что большая часть юниоров и рейнджеров высоких рангов умирает, причем из-за глупости собственных же лидеров, как девица, следовавшая за Желтым — помощь им явно пригодилась бы. Помогать таким… Но даже Желтый способен отступить от своих принципов, когда видит потенциального союзника, хотя, есть ли у него эти принципы? Но он не убивает Ди, не насмехается, подобно Красному, раскрывает правду вполне просто, без обиняков. Должен ли Ди помочь им всем? Он же собирается исполнить волю Хисуи, потому что… Потому что это удобно. Потому что Хисуи его просит. Она друг?.. Не такой, как товарищи из крепости. Другого формата. Злая, дикая даже. Вот кто на самом деле третирует его, а не Чидори. Но Хисуи все равно доверяет ему, позволяет быть рядом, закрывает глаза на свою ненависть к захватчикам… Немногие на это способны. И если самый главный их ненавистник позволяет Ди шагать рядом, не скрываясь, то, стало быть, она — друг. Тень Усукубо скачет от одного Хранителя к другому. Как молния. Вжик-вжик-вжик. Лишь Акабанэ смеется, скалясь в лицо смерти и ее мессии. Очередная вспышка, Ди чувствует — в этот раз ударная волна сильнее, хватает Хисуи за руку и тянет за стену. Вдвоем, вжимаясь друг в друга, они прячутся за выступающим обломком стены, и в эту секунду мир вокруг темнеет от пыли. Все вокруг застилает пелена из песка, и остается лишь гадать, финал ли это или же кто-то еще способен стоять на ногах. Когда вой ветра стихает, Ди неловко разжимает ладонь: Хисуи же убирает руку… неторопливо, странно смотрит на него. Подозрительно щурит глаза. Это… это румянец? Или показалось? — Сакурама… Мог бы предупредить. — Если бы я тебя предупредил, тебя бы размазало в лепешку, — возражает Ди, фыркая. Поднимается, отряхиваясь, хотя, в общем-то, к нему ничего и не липнет. — Предлагаю ускориться, иначе ничем хорошим это не закончится. Не то, что наша помощь хоть кому-то тут пригодится, опускает он. Сложно говорить о спасении, когда они вдвоем с Хисуи — слабаки на фоне Хранителей, и пусть Ди один раз на равных сражается с Синим… Усукубо — совершенно другой уровень. И это заметно. Против всей шайки ублюдков Ди не выстоял бы, что уж таить, а тому хоть бы хны, резво скачет, так, будто нет ничего проще. Хисуи оглядывается назад… беспокойно. Потом поджимает губы. — Разделимся. Потому далее Ди бежит один в тишине, в густом смоге песка и пыли. Все ли будет в порядке с Хисуи? Это теперь Ди обладает способностью Андреги, атаки по нему бесполезны, но у нее и своего божественного орудия нет. Хисуи — девочка не беззащитная, но Ди уже смиряется с тем, что начинает переживать за окружающих его людей. Даже Ангел, пусть она и оказывается дочерью поехавшего фанатика, пусть уходит из рейнджеров. Пусть. Все это не имеет значения, Ди — командный игрок, он с самого своего рождения привыкает быть частью чего-то большего, и сейчас это «большее» отвечает взаимностью, ответной симпатией. Даже такой ублюдок, как Зеленый Хранитель. Зеленый… Чидори… Ди задумывается; и не замечает, как вылетает навстречу одному из Хранителей. Но не кому-то, кто не станет его убивать, вроде Желтого или Розовой, или, например, нового Синего, тот кажется парнем, с которым можно договориться. Это Акабанэ — он сидит на одном колене на земле, шлем разбит и валяется в стороне. Со лба стекает тонкая струйка крови, как и из носа. Он не выглядит раненным, скорее потрепанным, но кто знает, что там скрывает побуревший от грязи плащ. Хочется отшатнуться, дать деру подальше, Ди так и планирует, но Красный резко поднимает голову: и смотрит прямо ему в глаза. Сейчас он тебя убьет. Беги, дурень! Но Красный лишь криво улыбается. Губы у него разбитые, из носа тоже хлещет, потому зубы быстро окрашиваются в рыжеватый. — Я так и знал, что Аошима тебя не добил. Чертов слабак. — Да он не успел, там Пэлтрола… был. Ди, зачем ты его оправдываешь? Тебе же плевать! Но когда перед глазами вновь то зрелище — вновь Синий, смотрящий на него в шоке, с дыркой в глотке и хлещущей изо рта кровью — становится как-то не по себе. Он ведь переступил через себя, принял Ди как равного противника. Сражался за товарища, как и все захватчики. О нем можно говорить с уважением. Но Красный даже не двигается. Кривит губы в ухмылке, опуская голову вниз. — Пэлтрола, ну да, — взгляд его пробегается по Ди. — Ты теперь как эти крикливые идиоты, украл силу предводителя? Надо бы тебя добить. Вдали что-то воет, и они оба туда смотрят. Акабанэ слизывает кровь, и задумчиво повторяет: — Надо бы добить… Тебе везет, — обращается он уже к Ди, — что о тебе ползут слухи вокруг. Что ты тоже против этой шайки клоунов. И что Токита хочет убить тебя лично: у меня нет времени разбираться с Андрегой еще раз. Так что поживешь, — опускает голову вниз. — Идем, Зеленый. Ди опускает взгляд туда же. Пыль еще не оседает; потому сначала он и не видит, да и осколки церкви такие цветные, что не рассмотреть. Но потом различает силуэт, весьма знакомый… Божественное орудие лежит в стороне, аккуратно, чистое. Наверное, Красный оттаскивает, он же на этом помешан. Чертов фанатик. Идеальный противник для Усукубо, вот они, наверное, друг в друге души не чают в бою: каждый треплется о своем видении оригинального сериала. Чидори, наверное, сильно бьет по голове; он лежит ничком, без сознания, но шлем хотя бы цел. Как в ту секунду, когда они на мгновение пересекаются наверху, и тот его даже узнает, говорит бежать прочь, как можно дальше. Калейдоскоп битого стекла не позволяет рассмотреть все детальней, но Ди кажется, что он видит кровь. На секунду зрелище перед ним меняется, он вновь видит Синего, убитого Пэлтролой, захлебывающегося собственной кровью. С одной ногой явно что-то не то, она как-то неказисто вывернута. На секунду повисает пауза. Взгляд Красного стекленеет, и, продолжая смотреть четко вниз, он бормочет: — Бесполезный имбецил. Без меня ни на что не способны. Только я… Только я могу все сделать… Можно убить Чидори. Он — Зеленый Хранитель! Так будет лучше, для тебя, Ди! Чидори — друг?.. Ты ведь обещаешь Хисуи. Пальцы Красного сжимают божественное орудие крепче. — Может, пора набрать людей сильнее… — Стой! Взгляд Акабанэ мгновенно приковывается к Ди. Тот нелепо взмахивает руками. Время импровизации; чем лучше у тебя выйдет, тем проще будет тебе же в будущем. Потому, сглатывая, Ди пулеметом выплевывает: — Чувак, это вообще не дело. Он же твой товарищ. И я говорю не про дружеские узы, а про то, что впереди у вас тут финальный босс, а ты собираешься его убить. Посмотри, его чуть-чуть задело, не как предыдущего Синего! Просто по башке прилетело. Дай секундочку отдышаться, а то это ж как-то не по правилам… Ты ведь сам говорил — любишь оригинальный сериал, а там о таком даже не задумывались… Последнее — чистой воды бред, потому что в старом токусацу рассказывают о силе дружбы, а Красный такого слова знать не знает, если тихие разговоры Хисуи про убийство первых юниоров верны. Да и Токита тому доказательство — тот еще ублюдок, вроде бы друг Сакураме, а все равно такое на экзамене устраивает, кровь стынет в жилах. Друзья так себя не ведут. Но, видимо, последнее играет роль; взгляд Акабанэ становится неожиданно осмысленней. — Ты смотрел сериал? — отстраненно бормочет он, и Ди с усилием кивает. — Да. Жаль, что не завершился. Иначе бы мы не получили вот это. Речь, вестимо, об Усукубо. То ли это откровение настолько шокирует Красного, что тот обо всем забывает, то ли и правда трогает его за душу; на секунду он замирает, потом опускает взгляд вниз, на Чидори, продолжает облизывать разбитые губы. Медленно кивает, делая шаг назад, два, после чего вновь впивается взглядом в Ди, да так, что мурашки по коже бегут, хотя, казалось бы, чего у Ди отродясь не было, так ее. — Удивительно. Такой мусор, как ты, способен оценить подобное произведение. — Ну нас же создал Желтый, разве нет? Наверное, вложил и вкус. Очередная ложь; Красный хмурит брови. — И это разузнал… Почему ты это делаешь? — речь, вестимо, о помощи против Ассоциации. Акабанэ взмахивает рукой, охватывая все вокруг, на секунду отвлекается на страшный гул где-то в песке, где, наверное, кто-то из его товарищей отвлекает Усукубо. — Ты должен был быть шестеркой. Никем. Но ты идешь против сценария, мешаешься, даже узнаешь секреты. Принимаешь эту форму… Это не по правилам. Мы вас так не учили. — Да мне плевать, чему вы нас учили, вы все ублюдки, и я вас одинаково ненавижу. Но этот, — Ди делает ручкой в сторону, — бесит меня еще больше, потому что считает нас, захватчиков, жертвами, нуждающимися в спасении. Ты хотя бы просто нас ненавидишь и хочешь убить, без жалости. Жалость, чувак, отстойна. Взгляд Красного принимает снисходительные нотки. — Какая красивая ложь. — Мужик, я просто хочу подождать, пока ты уйдешь, и добить Зеленого. Я же злодей. Ди медлит… — Это была шутка. Если что. — Мне все равно, — отворачивается Красный, и песок под его сапогами похрустывает. Он закидывает ружье на плечо и делает шаг в сторону гула, но останавливается, вдруг бросая через плечо: — Слабакам рядом со мной места нет. Можешь убить его, если хочешь. Интересно, считаюсь ли я теперь для тебя слабаком, раз ты так спокойно мне это говоришь, не озвучивает Ди. Впрочем, его не удивляет такое поведение: опять же, несколько убитых юниоров, абсолютное наплевательство на гибель Синего, лишь официальные почести, слова Шиона о том, как Красный откровенно врет ему о смерти брата. Их покровительственное угнетающее поведение по отношению к братьям Ди. Красному всегда все равно. Его интересует лишь гиммик сентай-команды, а на наполнение — плевать. Потому шоу быстро рушится, когда Акабанэ отрывает руку Усукубо у всех на виду. Если бы у Ди было сердце, оно бы билось, как бешеное. Он провожает Красного взглядом, пока тот окончательно не скрывается в завесе пыли; когда сзади раздается шорох ткани, разворачивается. Чидори уже очухивается, а может, все это время в сознании, как знать? Ди все равно. Он подходит ближе и садится на корточки, после чего гадает, каким образом они с Хисуи вообще должны были связаться друг с другом, в общем, все не очень логично. Ди заглядывает Чидори в глаза (образно, он в шлеме), тот подтягивает ноги, когда облокачивается спиной к обломку стены, вздыхает, громко. Что бы тут такое сказать… — Не обидно? — Акабанэ мальчик с весьма очевидными приоритетами, так что ничего удивительного. Мне просто повезло, что рядом ты, а не кто-то другой, — они оба смотрят вниз, на ногу. — Ничего особо страшного. — Даже я вру убедительней, а весь Зеленый батальон в курсе, что я не человек. — Хисуи уже раскрылась? Интересно… Я думал, она сделает что-то глупое. Тонкие пальцы Чидори тянутся к креплениям на шлеме. Так и не скажешь, что это все магическая броня, вроде как настоящая, раз даже ее снять можно вот так, частями. В форме ни за что не сказать, что Чидори — это, гм, Чидори. Зеленый Хранитель выглядит высоким бугаем, сильным и глупым, этот же? Тонкий, длинный интеллигент, еще и спокойный, никакого ора, как в маске. Он смотрит на то, как Чидори окончательно избавляется от шлема, встряхивает мокрыми от пота и крови волосами: несколько прядей приобретают красноватый оттенок, макияж смазывается, немного бледнее обычного. Но не как куча трупов по пути, живехонький. Когда он касается рукой затылка, то на перчатке остается кровавый след, и они оба смотрят на кажущиеся почти черным на перчатках пятно. Видимо, поэтому и отключается. Другой бы кровавые пузыри изо рта пускал уже, а этот криво улыбается. — Когда очнулся-то? — На твоем обещании меня убить. Но ты неплохо отогнал Акабанэ… — задумывается. — Не каждый способен подобрать нужные слова, чтобы он не тронул. Поздравляю, полагаю. Все, что делает Ди — хорохорится перед лицом опасности. — Да было бы с чем… Вдали слышится рев божественного орудия Красного. Вновь за завесой яркий засвет — вырываются драконы из дула ружья. Они оба туда смотрят, но Ди косится на Чидори — благо, что зрачков у самого не видно. Интересно, что он реально об этом думает. Работа с психопатом, которому плевать хотелось на человеческие жизни коллег… К чему этот риск? Он сам сюда приходит, добровольно? Вот с Хисуи понятно, он слышит ее историю. Ангел — шпион. Шион тоже хочет мести. А Чидори? Он слышит слухи, что Аошима, предыдущий Синий, на самом деле бывший преступник, которого насильно сюда затягивают. Чидори тоже ищет полиция, он помнит досье, которое ему показывают, где говорится, что у Чидори нет никого. Но Ди помнит женщину и ребенка. Чидори кричит Акабанэ стрелять аккуратней, ведь тут его семья. Что-то тут нечисто. — Выглядишь иначе. Получил способности Андреги? Ди дергается, и видит, как Чидори смотрит прямо ему в глаза. Пожимает плечами. — Ага. Пришлось. Мне тоже с ногой не повезло… — хлопает по колену. — Наткнулся на юниора Синих, а она как заорет: «это ты убил старшого Синего!», и сожрала божественное оружие Ангел. При упоминании Ангел тот немного хмурится. — Она — как и ты. — В смысле, такая же очаровательная злодейка? — Неудачная злодейка, — поправляет Чидори и не скрывает усмешки. — Она тоже не смогла меня убить. Повезло. — Повезло? — Что вы такие хорошие детишки. Да уж, повезло. Повезло, что они злодеи-неудачники, слишком привязавшиеся к своим врагам. Они вновь молчат. Надо бы что-то сказать… Наверное, но Ди понятия не имеет: он прекращает изображать из себя злодея ровно в тот момент, когда решает — да, надо помочь Хисуи, прямо сейчас. До этого еще можно отмазаться, дескать, это просто небольшие кирпичики в грандиозном плане, но сейчас не выйдет. Наконец, Чидори вздыхает и задает Тот Самый Вопрос: — Ну и зачем? — Отвадил Красного? В ответ слышно смешок, мол, не только. — Он — не человек, а скотина, — Ди с важным видом загибает палец, и, честно, он готов часами перечислять причины ненависти к Красному, только времени нет, потому обходится довольно кратеньким содержанием. — Мы, захватчики, уважаем товарищей, а он небось и смерть Синего оплакивает только потому, что баланс людей в команде нарушен. Не знаю… Мне реально нужна причина? Я — злодей! Мотивация сосет. — Но она у тебя все же есть. Освободит свой народ… все это, разве нет? Чидори вновь зрит в корень. Ди пожимает плечам, смысла отнекиваться больше нет. — Ты мог бы присоединиться к предводителям. Разве они — не твой народ? Они… Желтый говорит, что создает их всех. Но предводители не ведут себя так, будто приходят из того же мира, что и подобные Ди низшие шестерки: скорее как люди, обращенные в монстров. И ведь он видит перед собой последствия аналогичного, сотня фанатиков, ставшая нелепыми чудовищами, или это сборище хиппи, уподобившееся своим кумирам. Не было бы удивительно, окажись, что на самом деле предводители были бывшими людьми, которых постоянно воскрешали рейнджеры для продолжения шоу, а рядовые захватчики просто воплотились с абы каким характером, потому что ни одно шоу не обходится без таких. Потому они и бессмертны — так будет не жалко. Ди плевать на предводителей. Те бросают их на растерзание Хранителям. Таким, как Чидори. Чидори… Чидори знает, кто он на самом деле, но все равно позволяет оставаться рядом. Говорит, не чувствует жажды убийства, но даже после десятка покушений лишь улыбался краешком рта, стоило Ди на него выпрыгнуть. Мир, которого жаждут предводители, не тот, которого хочет Ди. Ему хочется спокойствия для своего народа, для себя. Мирных проблем, вроде тех, с которыми они возятся в Зеленом гарнизоне — мусор не вынесен. Но чтобы рядом были те люди, к которым он успевает привязаться, потому что они теперь — тоже важная часть мира Ди, без которой будет противно, ведь он знает, что с ними станет. Что они будут делать. Кормить червей, пока предводители пируют на их трупах. Чидори, наверное, теперь тоже в их числе, тех, кто важен для Ди. Хотя он Хранитель. Хотя он из тех, кто терзает братьев. — Нет, — после молчания, уверенно произносит он. — Они мне никто. Даже меньше. — Ты странный захватчик… — тянет Чидори, и Ди видит, как тонкая капля крови стекает с разбитого виска. Взгляд его направлен в пустоту впереди, неопределенно. — Но я рад, — неожиданно поворачивается он. Улыбается той же самой улыбкой, как после нападений. — Рад, что мы познакомились. — Я был почти искренен, когда сказал Красному про твое убийство! Эй! — Ну и почему же не убил? — с легкостью парирует Чидори. И правда, черт возьми. — Ну, э, живым ты мне полезней. Вот так вот. — Врешь. — В отличие от тебя, я никогда не вру! — врет Не-Хибики-Сакурама. Они молчат. Смотрят друг другу в глаза. Его ведь реально будет легко сейчас убить. Хисуи не зря говорит, что использование божественного орудия выматывает его так сильно, что стоять не может; сомнительно, что в другое время подобные увечья остановят такого монстра, как любого из Хранителей. Но что он сможет сделать сейчас? У него не подходящее против способности Андреги оружие, он не сможет сделать Ди ничего. Но… Ди не двигается. Не атакует, не трансформирует руку в лезвие, не делает даже шага в сторону Чидори со злым умыслом. Вдали то и дело вспыхивает пламя божественного орудия Красного, и он думает — ужасающее зрелище, словно адское пламя. Как жаль, что Чидори оказывается прав: и Ди действительно слишком привязывается к людям вокруг него, чтобы последовать примеру предводителей и просто всех убить. Что было бы правильно. Но Ди плевать. Он сам распишет свою судьбу, плюнув на то, чего жаждет Красный, предводители или Усукубо. Он еще раз оценивающе смотрит на Чидори, вздыхает, после чего наклоняется; подхватывает его под руку и помогает подняться. Неожиданно, тощий длинный информатор оказывается тяжелее, чем можно себе вообразить. Но ничего! Ди — сильнее обычного человека, так что ему такое так, пустяк. На больную ногу тому опираться тяжело, он наваливается на Ди. Из-за разницы в росте выходит немного комично, и не слишком удобно. Ничего. Ди делает бравый марш-бросок сюда ползком по-пластунски. Выдержит и такое. — Надо бы тебя отсюда увести. Оттащим к Розовым, они вмиг подлатают. Оттяпанные руки только так чинят, а тут просто сломанная нога и разбитый затылок. И побежишь к Красному, а то он тот еще ублюдок, вдруг сделает что-то! — И куда ты пойдешь в таком виде? — чужие руки обвивают его шею, Ди ощущает дыхание на затылке. — Если тебя увидит Аизоме, она попытается убить тебя во второй раз. — Я мастер маскировки! Я следил за тобой столько времени, и ты даже не заметил! — Ну ладно, ладно… Примешь вид Сакурамы, тебя никто не узнает. Неожиданно Ди задумывается. — Нет. Не выйдет, — видя интерес, поясняет: — Хисуи говорит, настоящий Сакурама уже тут. Если я в него превращусь, мне точно конец! Лучше использую свое старое амплуа… — Черноволосого мальчишки? И это помнит? Ну и ну. Хотя, о чем он вообще? Чидори почти сразу его раскрывает, а еще он информатор. Наверняка следит за его злоключениями в логове Ассоциации после невольного ухода, все — ради Хисуи. Ради Хисуи… Интересно, о чем они говорят с Сакурамой? Болтают ли о нем? Но что-то Ди подсказывает: нет, слишком уж Хисуи занята беспокойством. Она всегда такая: делает вид, что ей все равно, но переживает, первая встреча с Магатией тому лучшее доказательство. Плевать, что там будут делать остальные Хранители. Пусть поубиваются друг об друга с Усукубо, Ди только рад будет — меньше работы. Сейчас же у него проблемы… более насущные. — Кстати, пацан… Как же мне теперь тебя называть, если настоящий Сакурама вернулся? Он, конечно же, знает. У каждого захватчика на плече написано имя, но это, видимо, эдакий жест уважения, приличия. Поэтому Ди честно ему отвечает, и Чидори несколько раз катает имя на языке, словно пробуя произнести. Нет ничего сложного в одном звуке, но, может, это что-то вновь из человеческого уважения, нечто недоступное как Ди, так и Хисуи. Иногда он рад, что его приписывают к Зеленому гарнизону, а не к Красным. Там бы его быстро убили, особенно этот ублюдок Токита! А тут же… — Ди… Тебе подходит. Ну еще бы, раздраженно думает Ди, меня с ним создали! Но кивает, кивает. Так они медленно идут вперед, все дальше и дальше, от боя, от Красного и Усукубо, поехавших фанатиков незавершенного сериала. Кто знает, во что это выльется. Когда-то Ди уверен, что убьет каждого рейнджера: теперь находит даже среди их общества тех, кого более-менее терпит. Даже Хранителя. Честно говоря, даже желания думать о завершении этого безумства нет. Вдалеке он замечает мелкую фигурку Хисуи на холме и призывно машет ей рукой. Она, завидев их сладкую парочку, сигает вниз и подбегает, после чего вцепляется в объятия; Чидори болезненно морщится, сводит тонкие брови на переносице, но хлопает ее по спине. Ди же без понятия, что делать, потому стоит столбом. Но это довольно приятное ощущение… Да, пожалуй. Потому он ведет ухом, когда Хисуи разжимает руки и смотрит на них в упор. Хмурая, как и обычно. Но смотрит на него не как на захватчика, а… — Ну что, идем? Да. Пожалуй, можно вернуться. А там он подумает обо всем: как избавиться от оставшихся Хранителей (особенно Красного), Усукубо и его шайки предводителей, спасет братцев-захватчиков, и сделает все как можно лучше. Он с усилием кивает, и Хисуи улыбается — уже теплее.