Мне нужно тебе кое-что рассказать

      Поначалу совместная жизнь давалась парням нелегко. У каждого были свои привычки и секреты, которые постепенно вскрывались.       Например, в одну из ночей, Кармело проснулся и не застав рядом своего сожителя, отправился на его поиски. Ему хватило выйти из спальни, чтобы застать Рудольфа перед телевизором, смотрящим что-то поистине ужасное. Группа людей издевалась над человеком, который был привязан к стулу и истошно вопил. Звук стоял на минималке, потому в спальне было неслышно.       Демонте напугало то, что Рудольф, как заворожённый, пялился на экран и кусал нижнюю губу.       После этого состоялся недолгий, но напряжённый разговор, после которого рыжеволосый пообещал всё объяснить, но позже.       Это лишь один пример, хотя таковых было много. Со временем действительно между парнями осталось довольно мало секретов, что не могло не радовать.       Но, к сожалению, всё не может быть так радужно. Кармело буквально чувствовал, как от него что-то скрывают, как это «что-то» не даёт покоя парню. Крашеный иногда намекал на то, чтобы Рудольф рассказал, что же его так мучает, но не получив ясного ответа, отставал. Не было желания снова запугивать возлюбленного, чьё доверие было нелегко заслужить. Каждый раз, когда Руди шугался его, когда он резко поднимет руку в его сторону или повысит голос, то сердце парня обливалось кровью. Да, он помнил, что рыжеволосый испугался его повышенного голоса и при первой встрече и будь он ничего непонимающим мудаком, то свалил бы вину на обидчиков из Дании, но было осознание, что на нём тоже лежит вина.

***

      В один из дней Демонте сообщает партнёру о том, что до вечера поедет домой, чтобы навестить родителей. В ответ на это датчанин грустно улыбается и желает хорошо провести время. Это не нравится Кармело. Он нутром чувствует, что-то не так, но, заботливо чмокнув в лоб Люциуса и погладив того по голове, уходит, посчитав что просто себя накручивает.       Оказалось, что беспокоится он не зря. Ричардсона уже как неделю преследуют навязчивые мысли и воспоминания от которых гудит голова, а на глаза наворачиваются слёзы. Он уверен, что его парень что-то подозревает. Вполне объяснимым доказательством чужой осведомлённости было то, что когда Руди плакал по ночам, то итальянец прижимал его к себе и начинал гладить по спине, с намерением успокоить.       Рудольф на протяжении недели летал в облаках, отвлекаясь от всего, что бы он не делал.       Мысленно он постоянно возвращался в прошлое, сдерживая желание сотворить с собой что-нибудь ужасное. И присутствие Кармело помогало себя сдерживать. В подобные моменты Рудольфу всё ещё нужен был кто-то, чтобы себя сдерживать.       Около двух часов, после ухода Демонте, Руди убирался в доме, старательно выкидывая из головы мысли о самоповреждениях. Не стоит к этому возвращаться. Руки и без того долго заживали.       Но желание слишком сильное, воспоминания не выветриваются, а рана на душе гниёт, без нужной обработки. Рыжеволосому нужно выговориться, нужна поддержка, нужно излить душу и желательно своему партнёру, которого сейчас так не хочется отвлекать.       К горлу подступает рвота и он убегает ванную, сблёвывая там не до конца переваренный завтрак. Голова кружится и болит, он, блять, так не выдержит. На глаза наворачиваются слёзы и в тот же момент начинают сбегать по щекам. Больно, больно, больно, невыносимо.       Сложно дышать, ему кажется, что он сейчас задохнётся. Парень кашляет, в попытке вздохнуть, держится за раковину, чтобы не упасть. Руки дрожат, ноги подкашиваются. Руди открывает кран и включает холодную, даже ледяную воду. Набрав в одну из ладоней воды, парень резко брызгает ею себе на лицо. Это отревзляет. Он снова набирает воду и уже полноценно умывает лицо. Теперь он просто дрожит. Кофта местами намокла, отчего стало прохладно.       Будто в трансе он открывает дверцу навесного шкафчика и достаёт оттуда лезвия для бритвы. Ему нужно лишь одно. Всего лишь немного.       Рудольф опускается на коврик с длинным ворсом. Он такой мягкий и тёплый по сравнению с кафельным, холодным и твёрдым полом, который был в ванной. Он перебирает ворсинки своими тонкими пальцами, грустно улыбается пока по щекам бегут солёные слёзы. Он не может их сдерживать. Словно двигаясь в такт спокойной мелодии, парень неспешно закатывает рукава и принимается покрывать свежими порезами шрамы, которые напоминали ему школьные дни. Кармело возвращается в 10 вечера. Свет в доме выключен, поэтому он думает, что его парень спит. Голубовласый устал и голоден, не хотел задерживаться дома ещё больше и оставлять Руди в одиночестве. Беспокоится и винит себя за то, что его не было дома так долго.       Демонте тихо снимает с себя верхнюю одежду и переодевается в футболку и шорты, а после направляется на кухню, где заваривает чай и делает себе пару бутербродов. Вполне сойдёт, чтобы быстро поесть и пойти в постель.       Рудольф тихо, незаметно, выходит из темноты коридора и направляется к итальянцу, который стоял и мыл посуду. Датчанин приближается всё ближе и ближе. Глаза сейчас имеют бледно-красный оттенок, вид измученный, а под рукавами скрываются порезы, которые при неправильном движении могут начать кровоточить.       Ещё пара шагов и Люциус обнимает партнёра за спины, заставив того вздрогнуть, от неожиданности. Молчит, упираясь лбом в чужой затылок, вызывая с чужой стороны беспокойство.       — Ты чего не спишь? — выключая воду и отставляя чашку на сушку спрашивает голубоглазый и вытирает руки, после чего поворачивается к тому лицом. Руди держит голову опущенной, не давая заглянуть тому в свои глаза. Подбирает слова, старается не заплакать снова.       — Мне очень нужно с тобой поговорить. Пожалуйста. [Пожалуйста.] — последнее слово парень произносит на датском. Его плечи начинают мелко подрагивать. Голубовласый проводит руками по чужим плечам, гладит, прижимает к себе и чмокает того в макушку.       — Хорошо. Тебе налить что-нибудь попить? — итальянец старается вложить в голос всю заботу, которую только может и в то же время не выдать волнения. Его утренний страх подтвердился. Рыжеволосый отрицательно качает головой и ведёт того в спальню. Кармело успевает перед уходом выключить свет на кухне. В темноте не очень хорошо видно, но оба ориентируются на тусклый свет из спальни. В темноте парень смотрит на руку Руди, и не может понять, что ему кажется неправильным. Как только они попадают на свет, до него доходит. Люциуса что-то слишком сильно беспокоит.       Оба садятся на кровать. Демонте ласково смотрит на того, водит взглядом по лицу, которое тот теперь не пытается скрыть, а просто уводит взгляд. Ричардсону стыдно за то, что он сделал с собой. Парень понимает, что его возлюбленный устал, но и он тоже. Он просто уже не выдержал.       — Я… п.прости, мне жаль, что я не сказал раньше. — красноглазый закрывает лицо руками, слёзы непроизвольно текут по уставшему личику. Голос дрожит от волнения. Кармело садится рядом и убирает руки Руди обнимая ими себя, а после и сам обнимает плачущего. — Я. Я думал, ч.что смогу это просто за.забыть, что со временем м.мне станет просто всё равно, но я не могу. Мне очень больно. Почему это так болезненно? — Демонте гладит того по голове, обнимает и немного укачивает.       Рудольф от слова «совсем» не сопротивляется, а крашеный внимательно слушает. — Я хотел больше не травмировать себя, но не смог себя контролировать. Я не думал, что будет так. Я не думал, что дойдёт до этого. —       — Я знаю, Руди. Ты не против, если мы сейчас отработаем твои раны? — тот неохотно кивает и отпускает бывшего блондина (бывший, т.к. крашеный). Обладатель светло-рыжих волос обеспокоенно смотрит в темноту, выискивая глазами силуэт сожителя и когда тот возвращается — выдыхает.       –"Я не один.» — думает алоглазый закатывая рукава и 'отдавая' руки на обработку.       — Продолжай. Я слушаю тебя. — после этих слов Рудольф глубоко вздыхает и продолжает изливать душу. Он подробно рассказывает о их знакомстве с Беннетом, о их дружбе и о причине переезда. Говорит о том, что он чувствовал в те моменты и о том, что именно Бен сделал его таким, какой он сейчас. Но парень признаётся, что не винит брюнета, ведь тот предлагал позвонить в полицию, а Люциус продолжал надеяться на то, что сможет исправить того.       За время повествования от лица Рудольфа, Кармело успел тому обработать руки и забинтовать их, оставить ночник — как единственный источник освещения и лечь вместе с парнем.       Кармело лежал снизу, согнув одну из ног в колене, оставляя пространство для Рудольфа. Между ног крашеного лежал красноглазый. Голова рыжеволосого лежит на грудной клетке сверстника, а пальцами левой руки он сжимает край рукава чужой футболки, правой приобнимая того. Кармело же поглаживает правой рукой того по голове, а левая спокойно лежит на чужой спине. Так довольно тепло.       За время рассказа Рудольфа, Кармело испытывал чистейшее удивление и сочувствие к тому. Теперь всё стало более понятно, но ему всё равно невыносимо осознавать, что с его возлюбленным такое приключилось.       — Всё… — шёпотом произносит Люциус, когда повествование было завершено и сильнее прижимается к парню, благодаря его за то, что выслушал. Он больше не плачет. Лишь ресницы блестят от слёз. Рыжеволосый вырубается от усталости, а Кармело поднимает глаза в потолок, задумываясь о своём и мысленно обещая себе сделать всё возможное, чтобы его Рудольфу больше никто не навредил.