Снежинка

Чанбин никогда бы не подумал, что его жизнь отца-одиночки может кардинально поменяться перед самым Новым годом. Чанбин работает тренером в самом обычном фитнес клубе и играет на гитаре по настроению. Летом ему исполнилось двадцать семь лет, и конечно же в этом возрасте уже не чувствуется нужная атмосфера новогодних праздников, предвкушение от подарков и нет необходимости ждать сюрприз под ёлкой от Санты. Когда Чанбин был таким же беззаботным, как его четырехлетний сын Юбин, то Новый год был его самым любимым праздником. Никаких забот и хлопот, только целый день просмотр мультиков, от которых голова кругом шла и бесконечные вопросы взрослым, что же они подарят. И как же без желания увидеть хоть глазком Санту или его помощников. Со временем каждый ребенок подрастает и понимает, что взрослые сами покупают нужный подарок и ночью, пока их чадо спит, кладут под ёлку. Некоторые ещё оставляют следы от искусственного снега в баллончиках для правдоподобности. Чанбин как раз достиг такого возраста и статуса родителя, чтобы не рушить фантазии его любимого сына. Он всегда с обожанием слушает рассказы Юбина о том, как малыш каждую ночь пытается рассекретить, кто же оставляет рисунки на окнах, но каждый раз ответственная миссия проваливается. Юбин засыпает раньше, чем приходят волшебные существа. Чанбин получал массу комплиментов от коллег по работе, какой он хороший отец. Бин не понимал, с чего такие выводы, если сам он не любил рассказывать подробности своей семьи. То, что его ребёнок сыт и одет показатель? Так оно и есть, но это лишь малая часть того, что нужно сделать для получения титула «Хороший отец». Но и плохим папой Чанбин себя не считает. Юбин не заброшен, Чанбин не спихивает его маме и не оставляет допоздна в детском саду. Однако тот факт, что он воспитывает его один, даёт о себе знать. Он проводит не так много времени, как бы ему хотелось, однако всё равно вынужден часто брать дополнительные смены, жить-то на что-то надо, и его график мало соответствует тому, что прописано в договоре. Ничего не поделаешь. Вот она – взрослая жизнь. Совсем не такая, как у детей, правда? Чанбин бы с удовольствием сейчас смотрел мультики с сыном сутками напролёт после детского садика, лепил бы снеговика на заднем дворе и играл в снежки, а ещё ходил бы на горку кататься на ватрушке. Тридцатое декабря. Чанбин сегодня вышел на работу не на полный рабочий день. К пяти часам он уже освободился. Ему срочно нужно ехать покупать продукты к новогоднему столу и подарок Юбину. — Какой же ты непутевый папаша, — ругает себя Чанбин, закидывая три пакета продуктов на задние сидения автомобиля, смотря на часы. Время восьмой час, надо торопиться. Он быстро, насколько это позволяет снегопад и пробки, доезжает до своих родителей, чтобы забрать Юбина. Чанбин всё же временами оставляет внука родителям, ничего плохого он в этом не видит. Тем более они уже безумно соскучились, а тут как раз Бин может съездить по магазинам, не таская маленького ребёнка с собой. Припарковав машину у дома, Чанбин осторожно отстёгивает от сидения Юбина и берёт его на руки. Малыш уснул и тревожить его сон не хочется. За четыре года мужчина научился невероятному: снять верхнюю одежду с ребёнка и при этом не разбудив. Расцеловав обе пухленькие щёки сына, Чанбин возвращается к авто и забирает пакеты с продуктами. Быстро всё раскладывает по местам, замечает, что что-то он всё же забыл купить, но эту проблему он как-нибудь решит. В конце концов, время технологий и доставки на дом. Сейчас его задача дойти до кровати и заснуть. — Фиг с ними, с яйцами, — Чанбин вдруг отрывает голову от подушки и говорит самому себе. — Подарок… Чанбин мысленно отмечает, что до «Хороший отец» ему теперь добираться ещё дольше. Он так и не купил подарок своему сыну. Чанбин отзывается сам о себе самыми нелестными словами, но решает всё же лечь спать. Толку от его ругани сейчас полный ноль. Утром он что-нибудь придумает, не забыть бы. Посреди ночи Чанбин слышит какой-то шорох. Сначала он не придал этому значение, может быть Юбин пришёл к нему лечь спать, пока звук не стал таким громким, будто вокруг его кровати ходит явно не маленький мальчик, а взрослый человек. Чанбин кое-как в темноте включил ночник, протёр глаза от яркого света, и уставился не то с удивлением, не то со страхом. Рядом с окном стоял парень, чуть помладше его самого. Кожа была как будто нездорово белой, как и убранные за заострённые уши волосы, на которых были блёстки, как после лака для волос. Худющий, одет практически во всё белое, только свитер с горлом нежно голубого и бежевого цвета поверх белой рубашки выбивался из виду. Чанбина бросило в дрожь, его пижама будет намного теплее этой уличной одежды парня. — Ой-ой… Почему ты не уснул… — незнакомец хлопает по карманам своих брюк. — Какого северного оленя ты… Чанбин вспоминает или придумывает, что делать, если в комнату пробрался вор. Пусть он не похож на преступника, но кто знает, что у него в голове? Чанбину не удаётся высказать всё недовольство, потому что парень подбегает и закрывает ему рот руками. — Не кричи, меня и так ждут большие проблемы, — у него в глазах страх и только. — Я тебе всё объясню, только не кричи. Чанбин не может пошевелиться. Его что, сейчас ограбит этот костлявый мальчуган? Или ещё хуже, перекроет кислород своими ледяными и маленькими руками? — На счёт три я уберу руки, пожалуйста, сначала выслушай, — незнакомец медленно считает от одного до трёх. Чанбин обращает внимания на очень бледные губы, наверное, этот парень напуган не меньше. — Ну, объясняй, пока я не вызвал полицию. Ты же ничего не делал с… — Нет-нет! Что ты?! Твой сын в порядке, он крепко спит, — парень без спроса садится напротив на мягкую кровать. — Я снежинка, зовут Феликс, — застенчиво представляется. — Прости?.. Кто? — Ну, снежинка. Ты не знаешь, что такое снежинка? — хлопает чёрными длинными ресницами Феликс, выделяющимися на фоне белой кожи. — Ну… Ха-ха, — нервный смешок выдаёт всё беспокойство. — Снежинки – это ледяные кристаллы, выпадающие из облаков в виде атмосферных осадков с размерами от долей до нескольких миллиметров. А ты, вообще-то, человек, весьма интересный на вид, но человек. Больше похож на снежного эльфа, про которого я читал сыну. — До снежного эльфа мне ещё далеко, — досадно говорит Феликс. — Снежинками называют нас – одних из помощников Санты. Я всегда знаю, чего хотят малыши от Санты в качестве подарка, поэтому я и знаю, как зовут твоего сына. А ещё я вот что умею, — Феликс подходит к подоконнику, касается указательным пальцем стекла и всё окно покрывается изящными узорами. Чанбин встряхнул головой: — Стоп-стоп… Ты не шутишь? Я… Ох, кто бы знал, что только ближе к тридцати годам я смогу увидеть помощника Санты… — Здорово, что ты веришь в волшебство! — Феликс закрыл рот руками и виновато поклонился из-за строго взгляда Чанбина, его малыш спит, а тут какой-то всё ещё пока подозрительный парнишка кричит. — Не то, чтобы верю. Когда у тебя есть ребёнок, думаю, в это правда легко поверить даже в таком возрасте. — Чанбин находится в состоянии шока и только начал переваривать ситуацию. Неужели все те сказки и не сказки вовсе? Если существуют снежинки, то где-то есть и настоящий Санта Клаус? — Так, допустим, то, что ты сказал – правда. — Абсолютная, — кивает Феликс, убирая за уши непослушные короткие волоски. — Что ты здесь делаешь? Подарки рано разносить. — О, я не разношу подарки, мне не положено. Я пусть восемнадцать лет работаю, всё равно ещё не получил должность повыше, да и не хочу. Работа снежинки считается самой простой, — открыто объясняет Феликс. — Я просто запоминаю кто какой подарок хочет от Санты и докладываю об этом. Ещё моей задачей является поддержание праздничного настроения, не допускать ссоры, а если они есть, то помогать мириться. И… В прошлый раз я забыл украсить твоё окошко. — Я не думал, что ты расскажешь… Разве это не должно быть тайной? — Когда я смогу вернуться, то ты сразу же забудешь обо мне и всё это покажется тебе сном. — Уже уходишь? — Нет… — Феликс завёл руки за спину и опустил голову. — По правилу, если волшебных помощников заметит человек, то вернуться домой можно будет только в новогоднюю ночь. — Феликсовы губы подрагивают, на мгновение кажется, что они вовсе исчезли, а они просто побледнели. Стало даже жалко эту снежинку. — Ох, я могу как-то помочь? — спокойно спрашивает Бин, это новогоднее чудо ему теперь не кажется странным, как будто каждый день к нему приходят снежинки. Глубоко вздохнув, Феликс взял себя руки. Чанбин теперь его единственная надежда на возвращение домой. — Было бы здорово, если бы я переночевал у тебя. А в ночь с тридцать первого декабря на первое января я уйду. — Без проблем. Заодно поможешь с готовкой. — Ты точно не хочешь вызвать полицию? Удивительно, что ты как бы… Веришь мне. — Слушай, за последний месяц ты самое приятное событие в моей жизни, не считая, конечно, времени проведенного с Юбином. Оставайся. — Спасибо, Чанбин! — широко и искренне улыбается парень, отчего его нос морщится, а глаза как у фарфоровой куклы блестят, только от слёз. — Как ты имя моё узнал? — Чанбин, ты же когда-то был ребёнком, а я же обязан знать имена детей. Так что считай, что я тебя давно знаю. Тридцать первое декабря. Утром Чанбин проснулся и чувствовал сразу большой прилив сил, скорее всего из-за того, что был немного взбудоражен. Ночью он в самом деле встретился с волшебством. Если это всё-таки окажется длинным сном – он правда расстроится. Феликс спал на самом краю кровати прямо под открытым окном, а Чанбин был укутан одеялом и пледом. Прежде чем ложиться спать, Феликс объяснил, что ему нельзя долго находиться в тепле. Он может растаять. Ещё ему нельзя горячую пищу и питьё, только холодную или едва тёплую. Когда Чанбин это услышал, его живот неприятно кольнуло, а в горле встал ком. Холодная еда же совсем не вкусная. Юбин просыпается позже. Первое, что он спрашивает у папы, когда садится пить чай: — Кто это? Почему он похож на снежного эльфа? — Это мой друг. Так уж вышло, что в праздник он совсем один. Я пригласил его помочь мне, чтобы хоть чуть-чуть скрасить его одиночество, — по отработанному сценарию отвечает Чанбин, максимально уверенно, чтобы не вызвать подозрения. — Меня зовут Феликс, — он протягивает руку в качестве знакомства и мальчик осторожно её пожимает. — Холодная. А что за снежинки у тебя на лице? — А… Это рисунки. Я могу тебе такие нарисовать. Юбин осматривает с ног до головы нового знакомого и уходит в комнату играть. — Детей трудно обвести вокруг пальца. Он очень смышлёный малыш, — улыбается Феликс, а Чанбин краснеет. Феликс и правда выглядит волшебно, его снежинки на лице такие красивые и маленькие, как веснушки, только появились благодаря морозу. Готовить с Феликсом оказалось сложно. Всё, чем он мог помочь – нарезать овощи и фрукты. Ему нельзя долго находиться в помещении, поэтому он часто выходил на улицу или стоял под открытым окном, а к плите вообще не подходил. Блюд Чанбин много не готовил, поэтому освободился раньше, чем думал, но из-за того, что проспал до обеда, закончил только к шести вечера. Всё равно их всего двое будет, и на их гостя хватит. — У вас очень красивая ёлочка, — возвращается из детской комнаты Феликс, садится рядом с Чанбином на диван и берёт в руки бокал шампанского. — Спасибо, — улыбается мужчина, делая глоток. — Юбин хорошо с тобой играл, ты ему понравился. — Он замечательный малыш! Правда я немного устал с ним играть в игру… — Охота на снежного эльфа? — Он и с тобой играл? — хихикает Феликс, отпивая немного из бокала. — Я немного изменил её, сказал, чтобы называл меня снежинкой. На неё я больше похож. — Мне до сих пор не верится, что ты в самом деле, ну, волшебный в какой-то степени? Боже, как будто я ребёнок, соберись, Чанбин. — Что плохо в том, чтобы взрослые верили в чудо? Нет никаких возрастных ограничений на это. — Ты прав, но почему-то так складываются обстоятельства, что будучи взрослым вера в магию исчезает. Появляются другие проблемы. Да и пальцем у виска покрутят, мужику почти тридцать, а он в фей и эльфов верит. Феликс хохочет и укладывает голову на плечо Чанбина. — Здорово, когда есть семья. Юбин так любит тебя, когда он скрещивает пальчики и смотрит в окошко, чтобы загадать желание, всё время тебя упоминает. Это самая моя любимая часть в работе, смотреть как детки просят подарки, пишут письма. Такие милые. — И что же он говорит? — Что ты очень хороший и красивый. Немного строгий, когда не разрешаешь пропустить день в детском саду или узнаешь, что он схватил конфетку до обеда, — Чанбин смеётся и кивает. — И что тебе нужна любовь. — О… любовь, — Чанбин краснеет, отводя взгляд в сторону. — Может быть, я ещё встречу любовь. — Ты не искал? — Что за допрос? — Чанбин ещё больше краснеет. — Прости-прости, — Феликс берёт его за руку. — Я просто чувствую, что тебе немного одиноко, да и вся твоя жизнь – это Юбин, одному тебе не просто. Хочется теплоты от любящего человека. — Ты немного взгрустнул… — Я бы тоже хотел семью, — снежинка допивает полностью своё шампанское и ложится на колени мужчины. — Ты совсем один? — Угу. На самом деле раньше я был самым обычным человеком, это всё что я помню и знаю. С моими родителями что-то случилось и… В один момент я оказываюсь снежинкой, живу Лапландии. — Это довольно жутко. Не пойми неправильно… — Всё в порядке, ты абсолютно прав. Получается, что заколдован, но добрыми чарами. А если честно, я бы даже хотел вновь стать человеком. Я думал об этом всю свою жизнь в облике снежинки. — Такое возможно? Почему раньше не стал обратно человеком? — А куда бы я пошёл маленьким ребёнком? Родителей нет, а когда стал подростком, уже меньше об этом переживал, а сегодня понаблюдав за тобой и Юбином… Так захотелось. — И что нужно сделать? — Чанбин одним глотком опустошает свой бокал. — Мне нужно просто быть замеченным человеком и в полночь не вернуться домой. Только для меня это тоже будет казаться сном, вся моя работа. — Совпадение, — хмыкает Чанбин. — Это не ты случайно та самая любовь, что пожелал мне Юбин? Феликс забирает бокал из его рук, ставит свой и его на стол, а после садится к нему на колени, обвивая руками шею. — А может и не случайно. Чанбин первым начинает целовать бледные пухлые губы Феликса. Не спешит, осторожно пробует их на вкус — фруктовый лёд. Они холодные. Непривычно. Чанбин запускает руки под свитер и рубашку, и придерживает снежинку за талию. На месте, где располагаются его ладони, Чанбин чувствует пальцами влагу. Тает. Бин убрал руки. Феликс чуть приоткрыл рот, давая возможность протолкнуться чужому языку в его рот. Вкус дорогого шампанского смешивается с их слюной, и сейчас не только Феликс может начать таять. Они целуются мокро и очень лениво. Чанбин сжимает белоснежную ткань брюк на чужих бёдрах, а Феликс не в силах себя сдерживать и тихо стонет в губы, возбуждая Бина ещё больше. По его спине бегут большие капли воды, но он не думает прекращать. Феликс готов растаять в его руках полностью. Теперь абсолютно точно он должен остаться тут. Время за их горячими поцелуями и разговорами пролетает быстро. Наверное, если бы не праздничный ужин и не способность таять, Феликс ни за что бы не прервался. Вскоре и Юбин прибегает, так что уже пора бы праздновать, ведь если поскорее начать, быстрее наступит завтра и утром он получит подарки от Санты и папы. Подарок. Чанбин, ты самый ужасный отец. — Всё в порядке? — спрашивает Феликс, после того, как посадил Юбина за стол. — Я забыл купить ему подарок… — Я помогу, Чанбин. — Магазины-то уже не работают, куда ты пойдёшь, глупыш? — Просто рассчитывай на меня, хорошо? Я сегодня прекрасно провёл время, позволь отблагодарить тебя так. К тому же, подарки я хоть и не разношу, но причастен к этому. Идём ужинать. — Ладно, он хотел… — Я знаю, Бинни, знаю, — мягко улыбнулся Феликс. Феликс успокаивающе заключает Чанбина в объятия. Бину немного холодно, а Феликсу жарко, давно он не охлаждался, так и правда в лужу превратится. Феликс обещал, что достанет подарок, и он выполнил обещание. В полночь он вышел на улицу. Как же хорошо, что у него есть волшебные способности и найти подарок для него самая элементарная вещь. Юбин уснул сразу же после двенадцати, поэтому Чанбин уложил его в кроватку, а когда собирался уходить, заметил подарки под ёлкой, один от Санты, другой будто бы от самого Чанбина. Автотрек с машинками на пульте управления, всё как хотел Юбин. Мужчина целует в нос сына, выключает яркие огни на ёлке и направляется в свою комнату. Наверное, он всё же решил вернуться. Нет. Разве я не должен был почувствовать, что Феликс был лишь сном? Почему тогда я помню его так отчётливо? Он что… В этот момент Чанбин как раз вошёл в свою комнату. На подоконнике сидел Феликс и болтал ногами в воздухе, а как увидел Чанбина, сразу заулыбался и неловко помахал ему. — Феликс, ты самое настоящее волшебство в новогоднюю ночь. — Я же говорил, что и взрослые должны верить в чудеса, — Феликс оставляет лёгкий поцелуй на губах Бина. — Не хочешь проверить, начну ли я таять? — А как? Как проверить? — Ты хорошо знаешь этот способ. Феликс притянул его к себе за шею и осторожно коснулся чужих губ и хихикнул под нос, когда Чанбин немного отстранился от удивления. — Смелее. Чанбин внимательно вглядывается в его глаза и видит вкрапления в виде снежинок. Почему он только сейчас заметил эту красоту? Большим пальцем провёл по щекам, на них почти не осталось снежинок. Вместо них появляются бледные круглые веснушки. Чанбин целует более трепетно, чувственно. Никуда не спешит, двигая медленно губами, чтобы лучше распробовать вкус фруктового льда, но губы Феликса уже начали таять. Они стали чуть мягче, немного порозовели, вкуса никакого нет, но Чанбину всё равно нравится. Феликс чуть быстрее двигает губами, даёт прикусывать их, чтобы быстрее оттаяли. Он первый углубляет поцелуй, обхватывает талию Бина ногами, будто боится, что теперь он станет его сном, если хоть чуть-чуть отступит. Чанбин нежно гладит щёки, на которых красуется румянец и яркие веснушки, продолжает чмокать розовые губы и крепко обнимать. Так он словно успокаивает, что никуда не денется. Пусть и сам же до конца всё ещё не может поверить, что в этот Новый год он не зря надеялся на чудо. Оно правда есть и каждый его заслуживает, нужно лишь немного верить.