[Трудоголизм]

Пыльная тишина помещения создавала небольшое эхо в тесных стенах, так что от каждого шороха, даже самого тихого, стены начинали дрожать, словно картонные. Комнатушка была совсем небольшая, шагов 8 в длину и ширину, до ужаса тёмная, обклеенная голубоватыми обоями с незамысловатым треугольным узором, и во мраке эти обои принимали глубокий оттенок маренго. А на полу, прямо поверх ещё более синего, чем обои, ковра, похожего на воду, красной россыпью росли большие маки, сейчас статуями застывшие на месте. От цветочных островков до задней стены комнаты грязновато-серой морской пеной тянулся след из разбросанных в разные стороны бумаг разных размеров, гладких, в клеточку, в линейку, маленьких желтоватых для записей, пустых и исписанных. А вела эта дорожка к виновнику существования данного места. Он сидел на офисном кресле за небольшим скучным прямоугольным столом. Единственный источник света в комнате — квадратный монитор компьютера — стоял прямо перед ним, неравномерно пронизывая дрожащей полосой света чёрный силуэт. Сбивчивое клацанье клавиш и неосторожные, почти нервные движения Мозга от одних бумаг к другим, а от них снова к клавиатуре или чашке с чёрным кофе. Дверь в комнату скрипнула и распахнулась. В проёме сначала появилась розовая шевелюра и только потом всё остальное, возвещая о прибытии второй грани. Внезапный сквозняк из открытой двери так колыхнул море цветов и бумажную дорожку, что лежащие на ковре листы словно расступились в стороны. Свет из открытой двери сделал всё на тон теплее. Под стать пришедшему. — Привет! — сказал он и остановился на середине комнаты, осматриваясь по сторонам с некоторым недоумением. — Я тут, пришёл справиться о том, как у тебя дела. Никакого ответа не последовало. Лишь через некоторое время после приветствия раздалось тихое задумчивое мычание. Сердце, заложив руки за спину, постоял на месте, качаясь взад-вперёд, но очень скоро ему это надоело, так что он аккуратно, почти на цыпочках, стараясь не наступать на цветы и бумаги, приблизился к столу и заглянул напарнику через плечо. На экране монитора отображались какие-то файлы с понятными и не очень для Сердца названиями, папочки, количество которых уходило за пределы экрана. Тут же на столе был какой-то календарь, беспорядочные записи названий и времени, имена, схемы, десятки и сотни цифр, в общем — даже когда Розовый подумал, что неплохо было бы нарисовать что-нибудь на листочке, свободного места он не нашёл. — Слушай, а что это за, — начал было Сердце, но его тут же невозмутимо перебили. — Кофе налей, — не отрываясь от письма безучастно бросил Мозг. Розовый с некоторым недоумением заглянул в грязную кружку в груде бумаг, покрытых давно высохшими коричневыми кругами. Она была почти на половину полная. По поверхности кофе шла рябь. Сердце несколько раз моргнул и неловко усмехнулся. Атмосфера будто становилась всё более странной и напряжённой. Он понял это по внезапному чувству пустоты внутри, словно желудок вовсе пропал.- Она же, — с характерной паузой произнёс Розовый, — она же полная. Впервые за всё время, пока Сердце находился в комнате, Мозг остановился и пустым хмурым взглядом уставился на кружку. Он некоторое время пристально рассматривал её, а затем еле слышно пробубнил: — Да-а-а, действительно. Почти. Полная. И снова замолчал, дёрнувшись к клавиатуре. Сердце фыркнул, нарочно очень демонстративно, но когда и на это никакой, даже самой малейшей реакции не последовало, он рывком крутанул стул, на котором сидел Мозг, на пол-оборота и навис над Серым, недовольно всматриваясь ему в глаза. Его напарник сначала даже не совсем понял, что произошло. Какое-то время он тревожно озирался по сторонам, как уличный котёнок, и удивлённо наклонив голову смотрел на Сердце в ответ.- Сколько времени? — сбивчиво пробормотал он и поёжился в кресле. — Какое число? — Сегодня первое. — Но… первое было четыре дня назад. — Нет, — Сердце скрестил руки на груди, и его выражение сменилось на сочувствующее. — Нет, первое сегодня. Просто прошёл целый месяц. Серый что-то рассеянно зашептал и снял очки, принявшись протирать их рукавом рубашки. — Я потерял счёт времени. Дни слишком похожи друг на друга. — Нет, — отрицательно качнул головой Сердце. — Это просто ты ни разу из комнаты не выходил и не прекращал дёргаться от бумажки к бумажке ни на секунду. А меня и вовсе игнорировал почти всё это время. Розовый увёл глаза в пол и грустно нахмурился. Когда он делал подобное лицо, сразу становился таким несчастным, что даже у камня бы проснулось сострадание. И оно просыпалось… Мозг отложил на стол обмотанную скотчем старую ручку, которую так и не выпускал до этого момента из рук, задумчиво скрестил руки в замке и хмыкнул. — Слишком мало времени. Я обязан делать всё это, — Мозг почти через боль выдавил из себя эти слова и прищурился, — потому что кроме меня некому. Кто ещё подумает о том, что нужно сделать завтра, через неделю, через месяц, через год?! Он нервно дёрнулся на стуле и стал судорожно перебирать край галстука, не поднимая головы на собеседника. Сердце опустился на одно колено и медленно, будто боялся увидеть что-то неприятное, заглянул Серому в глаза. Розовый с любопытством погрузился в его пустой, потерянный в пространстве взгляд, затянутый дымкой. — Время, время, ты постоянно болтаешь о времени и гонишься за кем-то. Я пытаюсь достучаться до тебя, а потом, — Сердце понизил голос почти до шёпота. — Потом приходят они. — Да, — кивнул Мозг. — Приходят и начинают душить меня своим количеством… они вытесняют все остальные. Так, что я потом не могу их найти. — Одна из них вчера распорола мне живот! — внезапно с улыбкой воскликнул Розовый и приподнял край футболки. И правда, почти через весь его живот тянулась застывшая рваная багровая полоса, словно какое-то крупное животное яростно рыло клыками землю, — Последнее время они какие-то особенно яростные. Сердце почему-то выглядел довольным, рассматривая эту полосу. — Шрамы это круто. Его волосы сильно растрепались, пока он пытался рассмотреть отметину; стали похожи на цветное сено, перевёрнутое граблями. Мозг с некой долей интереса провёл пальцами по запёкшейся крови, по краям раны, тёплой изуродованной коже, и, не поворачивая головы, пристально уставился в угол. Сердце последовал его примеру и медленно повернулся, со страхом взглянув в тёмный угол. Там, подобно клубку змей, извивались и бесшумно ползали плоские стрелочки голубого цвета. Мысли сплетались друг с другом, но все как один, то робко выползали из угла, то снова прятались во мрак. Кажется, они просто не решались нападать сразу на две грани и терпеливо выжидали, пока они снова разделятся. Сердце злобно замахал на мысли руками, так что волосы закрыли ему часть лица, но даже сквозь редкие пряди на стены падали розовые блики от его очков. — Пошли вон, твари! Вас тут никто не ждал! — воскликнул Розовый, делая шаг в сторону мыслей. Стрелки лениво и ритмично качнулись из стороны в сторону, подобно сломанному маятнику, и скрылись во тьме. Мозг потянулся к чашке с остывшим кофе, стоящей на столе, молча отпил из неё и с довольным выражением показал в темноту средний палец. — Не обязательно было так сотрясать воздух, но, пожалуй, там им и место, — слабо усмехнулся мужчина, через полуприкрытые глаза рассматривая рябь на поверхности кофе. — Нужно что-то делать, а то они нас зажрут совсем. Откуда их вообще так много лезет? — возмущённо воскликнул Розовый, поправляя сползшие очки-сердечки. Мозг не отвечал. Он упорно делал вид, что не расслышал вопроса, но после долгой паузы, под долгим взглядом напарника он, наконец, раздражённо вздохнул и со стуком вернул кружку на стол. — От меня ты извинений не дождёшься. Может я и виноват в этом, но не больше, чем ты, сердобольный любитель меланхолии. — Ладно, ладно, справедливо, — быстро отозвался Сердце, оперевшись обеими руками на стол. — Как думаешь, они вернутся? — Можешь и не надеяться на обратное, — стул жалобно скрипнул, когда его владелец медленно вылез из-за стола, поправил ломаные складки на рубашке и перевёл взгляд на Розового, словно чего-то ждал от него. — Ну и? — Пошли отсюда, а? Ты уже достал сидеть в четырёх стенах, мне скучно! — почти умоляюще похлопал ресницами Сердце и жалобно улыбнулся, цепляя руки в замок. Мозг глухо прочистил горло и с всё так же прикрытыми глазами приподнял брови, таким образом высказывая явное недовольство сложившейся ситуацией. Но по нему видно, что он только и ждал этого предложения. У Сердца загорелись глаза. Он несколько раз подпрыгнул на месте, пытаясь не завизжать, сияя от радости, резко схватил Серого за воротник и рывком притянул его к себе. Розовый звонко и отрывисто поцеловал напарника, так что тот в свою очередь даже понять не успел, что произошло, и так же быстро, словно боялся, что тот передумает, схватил его за руку и потянул к выходу. — Идём, идём, скорее! Я чуть не умер, пока ждал тебя, без шуток! Мне столько всего нужно рассказать! — трещал Сердце без остановки, волоча за собой Мозга, который хрипло отплёвывался в воздух. — Ещё раз так сделаешь, я тебе… — Серый не успел придумать, что он в таком случае сделает, а потому ограничился коротким осудительным вздохом. Хлопнула входная дверь, комната погрузилась в тишину, теперь уже настоящую, неживую. Мысли медленно выползли из угла, пошарились по столу и в траве, но, не найдя ничего, что можно было бы растерзать, скрылись в неизвестном направлении прежде, чем комната начала медленно таять. Самыми последними исчезли красные маки, которые долго плавали в пустоте, прежде чем рассыпаться в прах окончательно.