День первый. Ты не одинок или Капитан осознаёт, на что нарвался.
И так, оставаясь в гордом одиночестве средь замёрзшего пространства, Капитан, всë ещë в смутении, лениво поднялся, оглядываясь. Стив, как был застывшим на месте, так и остался, что не просто заставляет на глубине души его орать как сумасшедший, а разрываться на мелкие частички. Почему? Он не мог дать точного ответа. Ему просто нужна компания весёлого и беззаботного танкиста. С ним уже как-то привычней что ли. — Стив? — в надежде, зовёт он ещë раз, — Ты слышишь меня? Тишина. Долгая и мучительная. А он стоит и ждёт, мечтая о том, что танкист всего лишь прикалывается. Но в итоге ни желанного сейчас смешка, ни малейшей улыбки от верного помощника. Или он научился так стойко держаться? — Давай, чувак, это уже не смешно, — хмурится Капитан, — Прекращай издеваться. Он коснулся его плеча, собираясь развернуть к себе… Как вдруг танкист внезапно дрогнул, подскочил даже, словно на кота водой с ведра налили. Дернулся резко, забарахтался ногами и руками в разные стороны, а как взвизгнул то… — Бля, Капитан! Вы как здесь оказались?! — с искренним удивлением бормотал он, то и дело задыхаясь от только что пережитого испуга, — Только что ведь там сидели… — Я всë это время был здесь, Стив. Лучше ты мне скажи, — нахохлился Капитан, сжимая руку в кулак, — Какого черта ты так издеваешься надо мной? Это не смешно, черт побери! Я думал ты обиделся на меня. Танкист нахмурился в ответ. — Чего? Я просто отвернулся на секундочку! — пищит тот, — И вообще… — он замер, глядя на застывший костер, — Эм… — Кхм, да-а, слушай, может тебе это сейчас покажется бредом старого деда, но я думаю время здесь остановилось. Стив тупо моргнул несколько раз, в попытке переварить то, что ему предъявил сержант. Затем, переступая к стадии осознания, он хмурится, точно размышляя у себя в голове об этом. Капитану всегда нравилось наблюдать, как юноша старается накашеварить что-то в мыслях, пока его физиономия меняется каждую секунду. Выглядит довольно забавно в подобные моменты. Вот, теперь парень закусывает язык, окончательно затупляя взгляд на одной точке. «Как-то по-гейски», — отмечает про себя Капитан, сдерживая смешки. Солдат, наконец проанализировав всю информацию и сделав заумные выводы, расплылся в широкой лыбе без одного зуба и засиял, казалось бы, ярче самого костра. — Получается, мы можем делать всë, что захотим? — похабно ухмыльнулся он, выделяя тоном последнюю часть предложения. Сержант улавливает на ходу и не может не растянуться в улыбке в ответ. — Верно подмечено, солдат, — хвалит мужчина, грубо схватясь за чужой подбородок, но и тут же резко отпустил, отстраняя руку. — Я так жаждал этого, Вы даже не представляете, Капитан… — тянет низким тоном ефрейтор, прикрыв глаза. Руками он скользит к ногам командира и медленно встаёт на колени. А Капитан перестает дышать, почему-то. Он внимательно, как кот, следил за каждым движением танкиста и не смел шелохнуться. Точно услышал громкий стук своего сердца, когда лицо подчинённого оказывается в пяти сантиметрах от его ширинки и… Через секунду Стив не выдерживает и заливается звонким смехом, прихлопывая себя ладонью по колену. Капитан стоит и смотрит, но вовсе не смеется в ответ, а лишь разглядывает черты лица товарища. Как камерой, он «щелкнул» глазами и запечатлел в голове портрет счастливого танкиста. На память, может быть. Для чего же ещë? Честно, он мог бы так щелкнуть глазами неисчислимое количество раз, но в глубинах души ему всë это кажется чем-то во-истину странным и даже ненормальным. Пока что свалим на дружескую привязанность. В конце концов солдат успокоился, и довольно быстро, видимо заметив то, что его хохот не поддержал сам Капитан — главный распиздяй и негодник лагеря, но одновременно и бравый предводитель. — Ну так… — тянет он, — Чем займёмся? Сержант обернулся, взглянув на их одинокий танк во тьме. — Давай сгоняем на базу и уж там определимся. Танкист кивнул и бодро метнул к танку, вот уже карабкаясь по гусеницам и бортам. А теперь он запрыгивает в люк, не забыв оставить его открытым для Капитана. Сержант замирает, ожидая услышать родной рëв его излюбленного вездехода… Прошло более пятнадцати секунд, а танк так и не завёлся. Глухая тишь, ничего больше. Или он совсем оглох? — Стив? — кричит Капитан, — В чем проблема? — Я, эм, сэр. — еле слышно бурчит из кабины танкист, — Я не могу завести танк… Ничего не двигается и не работает, вот же чертяга нечëсанная! Сержант, не поняв толком суть, полез к Стиву выяснять проблему. В кабине юноша бегал туда-сюда, в попытке дёрнуть хоть какой-нибудь рычаг, тыркал кнопки, но безуспешно: машина не издавала не звука и даже не планировала сдвинуться на миллиметр. — Полагаю это всë потому что… — Остановилось время, — разочарованно вздыхает Капитан, — Ладно, пошли пешком. Вернёмся к танку в следующий раз. И они отправились в лагерь. Пешим ходом. На небе замерли яркие звёздочки, а облака из солдатской мочи встряли на одном месте, не сдвигаясь. И выглядело это странно, вполне себе непривычно. Ведь даже если кажется, что облачко не движется, то стоит лишь приглядеться и увидишь, как оно мирно уплывает вдаль, навстречу обжигающему солнцу и невиданным землям. А здесь они стоят в одной позиции, как и все остальное сейчас. Кроме Стива и Капитана, конечно. Вояки продолжали свой путь, ориентируясь по следам от широких гусениц на песке. Будь в пустоши сильный ветер — им бы официально приписали статус «утеряные» в бланке. А дорога, как на зло, не планировала кончаться. Наоборот, она будто бы прибавляла лишние метры к своей настоящей длине, дабы измотать окончательно танкистов. — Ну сколько там ещë? — воет в сотый раз сержант, уже явно взбесив этим Стива. — Я не знаю! — гаркнул танкист, резко развернувшись. Капитан не ожидал, что парень встанет на месте, да ещë развернётся к нему, и потому он врезался в юношу, свалив того с ног. Последнее, что долетело до его ушей перед падением: — Бля! — коротко пискнул ефрейтор, прежде чем плюхнуться в довольно жестковатый песок. Сержант не смог сдержать смешки, особенно глядя на глупое и одновременно растерянное выражение лица его правой руки. Его гогот басом раздался средь пустоши, и теперь была очередь Стива не смеяться. — Слезь с меня, бегемот! Раздавишь ведь, — захрипел солдат, хмурясь. — Ой, обижаешь, — отмахнулся Капитан, когда слез с танкиста и встал. — У тебя задница жирная, — прорычал Стив, сложив руки крест на крест. Сержант хихикнул. — А ты видел? Знаешь, смотреть на мужские задницы — это уже гейство, Стив. — Я не гей, Капитан, — последнее твëрдо буркнул он и двинул дальше, даже не взглянув на Кэпа. «Ну-ну, так я и поверил», — хмыкнул в издевательской усмешке командир и поспешил за подчинённым.День второй и третий. Нудная тоска или Капитан и Стив находят способ развлечься.
Когда танкисты добрались до их родного лагеря, никто из них даже не подозревал, что быть в застрявшем времени так нудно. Уже за час гробовая тишина стала мучительной и удушающей, а эта угнетающая атмосфера вовсе бесила. Утро не спешило наступать, ведь встряло в мире абсолютно всë, даже луна на небосводе. — Мне скучно… — громко зевает Капитан, растянувшись на дряхлом матрасе с пачкой просроченных чипсов в руках, — Стив, давай пойдём поделаем что-нибудь, мне надоело уже хуи пинать. — Блин, мне тоже, чувак, — задумался Стив, оглядывая разваленный кабинет, — А че нам ещë делать? Сержант призадумался, почëсывая грубую щетину. — Ну не знаю… А хотя, погоди, у меня есть одна идейка, — мужчина злорадостно потер руками и широко улыбнулся. — Меня уже напрягает эта дибильная лыба, Кэп. — Охренеть, у него целых пятнадцать! Нет, ну ты глянь! Этот парень действительно хорош. Но с моим он несравним, естественно. — Вы че, в общей душевой никогда не бывали? — А ты что, не знаешь главное правило? — с презрением покосился на Стива Капитан, — Или у тебя оставлять «проход открытым» уже традиция? Танкист заикнулся, на секунду затрудняясь с ответом. Капитан не мог не заметить этого и теперь не просто сомневался в своем подопечном, а насмехался над ним. — Я хотя бы не мечтаю о том, чтобы на меня вздëрнул весь военный коллектив, — выдал ефрейтор, насмешливо ухмыляясь. От дерзости младшего сержант удивлённо вскинул брови и приступил к обороне: — А я не смотрю на чужие члены, — ответил Капитан. Стив покосился в нижний угол, указывая сержанту на их злобные проделки. Второй тяжело застонал. — Это уже совсем другое, — отвертелся тот, — А вообще, не смей перечить своему командиру… Сержант легким движением схватил танкиста за оба запястья прижав к себе почти вплотную. Теперь он перешëл к нападению. Ейфрейтор заметно напрягся, а как щëки-то вспыхнули! Глаза выставились на командира так, словно тот призраком стал. И уж когда молчанка стала растягиваться до минуты, Капитан продолжил: — Я ведь наказать и за такое могу, Стив, — через чур серьезно произнес он и мигом отстранился, заставив последнего задуматься о том, была ли это очередная шутка. Они отправились дальше по солдатам, забавы ради спуская каждому попавшемуся штаны… На что только не пойдёшь, ради веселья! Но интереснее всего Стиву было интереснее взглянуть на солдатов званием постарше, например Тэда. А тот, кстати говоря, опираясь на барную стойку, ткнул сигаретой в стол, видимо собираясь её потушить. Взгляд его серьёзный, недовольный даже. Треснутые очки ночного видения подняты, а родная Barrett M82 стояла рядышком. Капитан хохотнул, снова потерев ладони. Мужчина подкрался к снайперу, будто бы он сейчас от лишнего шага время могло возобновить свой шаг и… Одним махом стянул с него низ! Стив, хоть и горел желанием взглянуть, всë таки прикрыл глаза ладонью, вздыхая. — Пиздец, чем мы занимаемся… — спрашивает скорее у себя он, выглядывая одним глазком меж пальцев. — Пока что точно не сексом, — отвечает Капитан в раздумьях и тут же осёкся, — Ой бля, я не это хотел сказать. — Ага-ага, чья бы корова мычала, — хихикнул Стив и подошëл ближе, растопырив челюсть, — Хера у него шланг… — Завидуешь? У самого в штанах наверное сантиметров десять? — усмехается командир. Подчинённый лишь высовывает язык. И если бы была капитанская воля, то он б запросто схватился за него пальцами и притянул к себе, как за проклятый поводок. Он уже представил в голове, как забарахтался бы юноша и мычал в его адрес неразборчивые оскорбления. Язык-то у него ярко красный, прямо как пышущее пламя… Интересно, а каков чужой язык на вкус? О боже, Джон, о чëм ты думаешь? Странная шутка. Из-за внезапной тишины взгляд танкистов одновременно метнул на стакан с жидкостью-явно-не-являющейся-пивом… Друзья, словно обладают ментальной связью, переглянулись, при этом широко-широко ухмыляясь. — Думаешь о том же, о чём и я? — заиграл бровями Капитан. — Очевидно да, — прищурился Стив, лениво протягивая руку к одинокому бокалу. Но Капитан отреагировал незамедлительно и быстрее перехватил толстый стакан одной рукой, пока вторая мгновенно прижала чужое запястье к столу. Танкист искривился в лице и зашипел, но сержанту было все равно — это битва за чертов бокал со священным напитком, и жалеть он здесь никого не станет. Стив, вспоминая про существование ещë одной свободной руки, предпринимает попытку выскользнуть из «ручного» плена, уже тихо хихикая себе под нос, в то время как Капитан только ухмылялся и тяжело дышал, будто бы он успел пробежать пять марафонов, а не ухватиться за несчастную посудину с напитком. Теперь-то потная бойня за бокал с мочой началась официально… — Ты, — пыхтел сержант, сплевывая слюну в сторону, — Ублюдок мелкий… — А че мелкий сразу? Мы одного… роста, — оскалился ефрейтор, сжимая кисти командира крепче. — Я старше. — процедил мужчина, поднимая дрожащими руками чужие над их головами. Сержант наклонил обоих над стойкой, показывая этим свое превосходство и намек на свою будущую победу. Но Стив, вместо того, чтобы наконец поддаться победителю, только сдерживает смешки, оценивая их нынешнюю позицию и не может не сказать вслух: — Как-то это всë по-гейски, не находишь? — приподымает одну бровь солдат, сверкнув улыбкой без одного зуба. — Заткнись, Стив. Мы… Боремся. Солдаты потолкались ещë какие-то пять минут. Хотя, как и всегда, по ощущениям прошла мучительная вечность, а особенно так кажется, когда в округе нет ни единого шума пустоши или ветра с пылью. По лицу Сержанта скатился пот. Его дыхание прерывистое, тяжелое и пересохшее. Стив выглядел не лучше: рот раскрыт от желания вдохнуть больше воздуха, а глаза прикрыты, как в полудрëме. Руки уже не перехватывали друг друга, а буквально скользили по броне. И не в попытке остановить или обездвижить, а словно приласкать и утешить бурю накопившихся эмоций внутри, помочь расслабиться… Капитанские руки уже давно застряли не у чужих плеч, а гораздо ниже, быть может там, где не положено находится ему. Но сейчас им плевать, они этого не замечают. Или, быть может, только Стив. — Капитан, — выдыхает устало танкист, — Кэп, я… — Завали ебало… — затыкает своей рукой рот ефрейтора командир, опуская собственную голову вниз, — Я устал бороться. Давай пополам поделим. Тебе бокал, а мне всë остальное. — Сплэвдлмвэм, — согласился танкист, постепенно краснея от жара. Но сдивнуться или хоть как-то изменить их позицию никто не осмелился. Вернее, они слишком устали, чтобы сдвинуться друг от друга хотя бы на сантиметр. Капитан, сам того не замечая, провëл рукой по боку танкиста, заставляя того перепугаться от неожиданности и выругнуться ему в перчатку. Сержант, осознавав, чего натворил сейчас, останавливаться все-таки не стал. Уж теперь и над правой рукой выпал шанс хорошенько прикольнуться. А потом он будет стебать его до скончания дней. На удивление, солдат не сопротивлялся, хоть его выражение лица и показывало возмущение. Капитан, которому наскучило водить рукой по тонкой броне, спустился к костлявому бедру. Пальцы разбегаются по сторонам, обхватывая костяшку по всему диаметру, словно войско окружало противника или стая волков свою новую добычу. Но тут до его ушей долетает приглушённый стон. Робкий и мимолëтный, но чертовски горячий, что он даже заставил внутри Капитана что-то сдвинуться и, точно мотор, загудеть, а сердце пропустить блядский удар. Казалось всë тело нагрелось и расплавилось от простого выдоха подчинённого, но, постойте, нет, вовсе не простого. Это что-то невероятное — настоящий ключ к новым чувствам и эмоциям сержанта. Они как бабочки разлетелись по всему его организму и лишь легонько поддевали все органы, приятно щекотя. Он уверен, что в его штанах в тот момент завязался настоящий узел, и мужчина хочет услышать этот прелестный звук ещë разочек. Он медленно поднимает свой взгляд, встречаясь с растерянным и запуганным. Танкист агрессивно выдыхал огромные партии воздуха, еле успевая его заглатывать. На щеках уже образовался багровый румянец, что придавал лишь больше красоты юноше… Стоп. Что, черт возьми, происходит? Капитан встряхнул головой, нехотя отстраняя обе руки. Ефрейтор вовсе затих, умирая от стыда изнутри. Обстановку срочно нужно разрядить какой-нибудь глупой шуткой. — Эм… — промычал Капитан, в панике уводя взгляд по сторонам, — Кхм, классно стонешь, Стив! Блядь. Ну не настолько глупую и откровенную. Танкист смутился и ещë обильнее залился, теперь опуская голову вниз и вытаращив глаза в одну точку. — Бля-я… Я не гей, Капитан, — бормочет он, пряча лицо. — Да кто поверит в эту чушь собачью, солдат? — заявляет сержант, — Ты смотришь на чужие члены в душевой, так ещë и самому командиру буквально в ухо простонал. Просто от того, что я на тебя руку криво положил! Капитана на секунду передёрнуло. Снова нахлынуло то чувство порхающих бабочек и жара по телу. Всего-то на мгновение, но как хило. Голова вновь пошла кругом и захотелось снова ощутить в руках чужое тело. Спуститься ими вниз и притянуть к себе… Сержант нахмурился от собственных мыслей. — Вы не просто положили руку, Кэп, — изображает недовольство Стив, — Вы меня облапали. — А ты не сопротивлялся. Понравилось значит? — Ухмыльнулся старший. — Нихрена не понравилось, — пискнул тот, видимо, медлено сдавая позиции. И Капитан, вдруг увидев, как ефрейтор зажался и заволновался, решил уж лучше оставить парнишку в покое. — Что ж, кхм, давай тогда просто забудем об этом, ладно? — давит насильно лыбу командир, отойдя от Стива на два полных шага. — Да, Кэп, так будет лучше, — почесал неуверенно затылок танкист и наконец отлепился от стойки. — Вот и чудненько! — хохотнул сержант, — Пошли в казарму. Я спать хочу. Да так и не выпив той сраной мочи из бокала, солдаты отправились в покои Капитана, дабы отдхонуть. Стив тоже ощущал некое чувство усталости и тяжести в теле, поэтому предположил, что сейчас «наступила ночь». Дойдя до спальни командира, Стив огляделся, оценивая коморку его предводителя. Несмотря на убитые стены, треснувшие полы и старинную мебель, в основном в комнате царил порядок. Ящик патронов аккуратно припрятан в углу, на столе опрятно лежит стопка документов и М16, а с ними ещë УЗИ. Более-менее живая кровать в другом углу, застеленная болотно-зеленым полотном, которое особо не назовëшь одеялом, а под ним скрывается дряхлый матрас с торчащими пружинами. А прямо на входе у Капитана лежит грязный коврик, по форме похожий на голову кота. – Ну, это... – задумчиво тянет сержант, – Ты че, со мной спать будешь? Ефрейтор, что уже разувался на пороге, задрал голову, встречаясь с физиономией Капитана. – А у тебя тряпки лишней никакой нет? Я на полу бы мог поспать, – пожимает плечами юноша и полностью проходит в комнату. – Нет у меня никакой тряпки, – мужчина покосился на свою кровать, – А одеяло своë не отдам. – Бля, – нахмурился ефрейтор, – Мне лень уже к себе переть. Парень плюхнулся на чужую кровать и затупил взгляд на потолке, внимательно разглядывая там трещины и следы потëков. Сержант приблизился к подчинённому и присел на край кровати. В отличие от Стива, сам Капитан смотрел прямо на своего товарища, а не на какой-то там потолок. – Ну вдвоём тогда поспим, – тихо бормочет сержант, подмечая про себя, что Стив миленько смотрится на его постели в такой позе. Ефрейтор, оперевшись на локти, приподнялся и изогнул бровь, изобразив одновременно скрытое отвращение и смутение. – Ты сам-то слышишь, что говоришь? – нервно усмехнулся танкист, – Вместе спят только геи и девчонки. Кэп, ты чего-то совсем поплыл в последнее время. – Не поплыл я... – отмахнулся командир, – Если тебя такой вариант не устраивает, то вали к себе и спи. – Ладно... – застонал солдат, отодвигаясь к краю, – Чур я здесь буду. Не люблю у стены спать, – пролепетал быстро он и, откинув шлем куда-то в сторону, закрыл глаза. Капитан еле ухмыльнулся, наблюдая за тем, как солдат засыпает. И только потом он избавился от военной формы, удобно устраиваясь рядом с ефрейтором в кровати. А на следующий (получается третий) день солдаты, вовсе позабыв о вчерашнем инциденте, пробудились в полне хорошем настроении. Заряженные и готовые снова натворить всяких делов да поиздеваться над рядовыми. Или нет? Очевидно Стив ещë не готов, судя по его недовольной физиономии. – Да ладно тебе, солнце, – через смешки успокаивал его Капитан, – Ну подумаешь в обнимку со мной уснул, от этого ты голубее не стал! – Иди ты нахер! – психанул ефрейтор, отворачиваясь от командира. Сержант замолк, обдумывая каждое слово подчинённого. Он в шутку сказал или правда так обиделся? – Стив? – зовёт его Капитан, на что в ответ получает только угрюмое молчание, – Стивиии. Повернись ко мне, радость моя, – кокетливо лепечет мужчина, касаясь плеча сотрудника. – Чего? – обидчиво отзывается ефрейтор, всë ещë отвернувшись. – Мы не геи, – улыбается Капитан. В итоге танкист оборачивается и уже не с таким хмурым видом приобнимает сержанта, уткнувшись тому в грудь. Мужчина усмехается и зарывается рукой в тëмных локонах, встребушив волосы. – Знаешь, а ты забавный, – начинает Капитан, – Для тебя объятья ничего не значат, а как поспать на одной постели - так уже гейство. – Заткнись, – буркнул Стив, прижимаясь сильнее. Весь день танкисты провели... Спокойно. Из невероятного они лишь нарисовали некоторым солдатам на визорах члены розовым маркером, который они нашли у одной из солдаток в сумке. Они снова пришли к барной стойке, дабы напиться. Как и договаривались. Стиву бокал, а Капитану всë остальное. Всë по честному.День четвёртый. Раскрывшийся бутон раскалённых искр.
На четвёртый день друзья сходили проведать танк. Тот так и стоял на своем месте, а рядом с ним застывший костер с клубками дыма. Ничего не изменилось, даже те следы на песке остались, а луна со звездами никуда не сдвинулись. Чувство некой ностальгии внезапно прильнуло... – Слушай, – начал было Стив, начерчивая круги у костра, – а может тут останемся пока что? Всë равно делать нечего. – Да ну давай, – согласился Капитан, стоя у танка, – А чем займёмся тут? Ефрейтор встал и закопошился в своей маленькой сумочке, вызволяя оттуда горсть семечек и пару зефиринок. Капитан улыбнулся. Остаток четвертого дня танкисты провели в танке. Капитан развалился на своем кресле и точил семечки, а Стив уселся на панели и уплетал зефиринки, при этом тихо причавкивая. ...Сержант не раз ловил себя на том, что заострял внимание на том, как танкист сидит. Тот, словно царь, раздвинув ноги и оперевшись сзади рукой на панель, с гордо задраной головой поедал несчастные зефирки. Выглядит одновременно забавно и, в какой-то степени, привлекательно. – Слушай, Кэп, – начал вдруг ефрейтор, прекратив есть суфле (скорее оно просто закончилось), – А ты задумался о том, почему именно нас не заморозило? – Типо почему все остановилось, но только не мы? – переспросил сержант. – Да, – кивнул танкист. Лидер почесал щетину в раздумьях. – Не знаю... Вот честно, даже думать не хочу, – ответил тот, ухмыляясь, – Может быть, мы просто избранные. На этом снова наступила тишина. Но недолгая. Вскоре мысль пришла к Капитану. – Эй, Стив, – похабно улыбнулся мужчина, привлекая этим внимание солдата, – Помнишь, ты говорил, что мы теперь можем делать всë, что захотим? Танкист обернулся к предводителю с замешательством на лице. – Ну да? – тянет юноша, наблюдая за тем, как к нему приближается полный непредсказуемости Капитан. – И то, как ты стоял передо мной на коленях? Тоже помнишь? – загадочно улыбается мужчина, оперевшись на ту же панель, на которой сидел ефрейтор. – Да бля, всë я помню. Говори быстрей, чего ты от меня хочешь? – Хм... Ну, повторить, наверное, – подмигивает Капитан, наблюдая за тем, как на лице танкиста расцветает всë сразу: от смущения к возмущению. – Блядь, ты долбоеб? Чë ты имеешь ввиду? – в ответ юноша получает гробовую тишину, а когда Капитан начинает подозрительно приближаться к нему, то вовсе пищит, – Бля, не трогай меня! Фу, уйди! Сержант усмехается и уже медленно скользит рукой по ноге танкиста, в то время как тот пытался отбрыкаться от командира в тесной кабине танка. – Уйди, мразь, уйди, блядь, сгинь! – ворочался солдат, отталкивая лицо Капитана от себя. Мужчина хмыкает и снова пробует тактику «обхвати бедро», чувствуя, что она должна помочь ему усмирить бушующего танкиста. – Стив... – тихо бормочет он, – Ты просто не понимаешь. – Блядь, что я не понимаю, сука? То, что мой командир - извращенец!? – кричит он, крепко сжав рукой рандомный рычаг в танке, в попытке удержаться на месте и не дать Капитану придвинуть его к себе. Время встало ведь, никакой химической реакции в недрах танка не произойдёт, и он не взорвётся от того, что Стив передергал рычаг газа больше пятидесяти раз. – Сволочь, я тебе сейчас в ебало заряжу ногой, если не прекратишь лезть ко мне! – пискнул ефрейтор, наблюдая, как довольный по уши Капитан, точно кот, смело скользил руками уже по его бокам и прижимался ближе. – О-о, ударишь своего Капитана по лицу? Ну давай, рискни, только не удивляйся потом, что останешься без хера и выставленным из лагеря вон, – подмигнул он, снова нагиная обоих над панелью, от чего танкист ловит вьетнамские флешбеки и замирает, только яростно дыша. – ...Просто замри, Стив, – дует ему на ухо Капитан и, примкнув взгляд на чужих губах, сам не замечает того, как начинает к ним тянуться. А подчинённый теперь не брыкается, как бедное животное, а только наблюдает за происходящим, охреневая с каждой секундой всë больше. Не зная что даже делать, руками накрывает осторожно поверх чужие, что покоились на его бедных бёдрах. Гляди и коварный «Капитановый» приëм сработал. А сержант волноваться начал только когда вся трезвость в голову ударила. Но медлить некогда уже, ведь осталось просто шаг через необъятный каньон сделать, чтобы губ желанных коснуться. Тянет руку к щеке и гладит, успокаивая товарища меньшего. Немного осталось, вот увидишь. И наблюдая отчаянные выходки Капитана поцеловаться, Стив шею его обвивает и насильно к себе тащит, зажмурившись. Но вместо недовольных вскриков слышит он лишь удовлетворённое мычание, а на губах чувствуется необычайный жар, заставляющий тело покрываться дрожью и мурашками. Он сам не сдерживается и стонет, когда сержант ему в пасть язык упëрто толкает. Поддаётся ему и впускает к себе гостя, пока ноги обхватывают торс и жмутся под звуки неряшливых поцелуев да приглушённых стонов. Эррекции две соприкоснулись, создавая меж собой некий разряженный выстрел с высокой отдачей. И Стив выстанывает жалобно, чуть головою вздёрнув. А у Капитана сердце трепетом наполняется, и поглаживая разгоряченное тело под собой, целует нежно в щëки алые. – Ты не ударился..? – через тяжёлое дыхание бормочет он, – А то тут тесно... – Да похер... – отмахивается танкист и тянется ещë за жадным поцелуем, лаская теперь руками широкую грудь предводителя, намекая всевозможно на его чертово превосходство. Со временем все стоны с мычаниями сливаются в единое целое, становясь настоящей симфонией для ушей, привыкших к взрывам и стрельбе. Капитан даже дрогнул, удивившись тому, какие сладкие и приятные могут быть звуки, вовсе не режущие его перепонки до крови, а наоборот... кажется, ласкающие его слух, щекотящие. Потому он не в силах больше держать явное желание в себе и яростно вгрызается в шею ефрейтора, до первого его громкого стона, а уж затем и руки к одëжке потянулись, в попытке стянуть еë с солдата, и причем выходит у него не безуспешно. Порой страсть может настигнуть и в тесном танке, как видите.День пятый. Бонус.
Очнулся Капитан от странного шума и дьявольской боли в спине. Открыл глаза... А рядом Стив лежал, посапывал смиренно. Но события вчерашнего дня Капитан наизусть запомнил, и не может перестать улыбаться от нахлынувших воспоминаний. Мерзкие гулы от выстрелов и взрывов уже не так гремели в голове, нет, их вовсе не было. Вместо них слышались те сладкие стоны, что выкрикивал танкист в порыве страсти, пока он, весь потом и жаром облитый, до сведения ног долбил его, как будто занимался с ним сексом последний раз в своей жизни. Из открытого люка в кабину попадал странный свет, непривычный Капитану. А вынырнув из люка он понял, что наступило долгожданное утро.