Вызов

Тишина все еще ей непривычна. По логике вещей она должна успокаивать, но от чего-то наоборот гудит в голове странной, гнетущей тревогой: нет привычного треска старого холодильника, бурления старого бойлера, отстука секундной стрелки часов, не слышен галдеж соседей и мотор автомобилей за окном. Только еле заметный шорох песка и звук собственного дыхания. Последний напоминает о собственной живости, о самой необходимости жить... и это пугает. Но Орихиме не сдается - тишину всегда можно нарушить. Она напевает, пока расческа проходит щетинками по копне рыжих волос и даже от тихого голоса пустая комната словно вибрирует и наполняется. Начинается новый "день" и она приводит себя в порядок. Всегда приятно надеть чистое хлопковое белое платье. А уже совсем скоро явится слуга с едой и Орихиме невольно облизывается, вспоминая о небольшом кусочке хлеба с сыром и маслом, который неизменно будет ждать ее на подносе, каждое "утро". В Уэко Мундо нет смены дня и ночи, но она довольно быстро наловчилась следить за сутками по своему обеденному и прогулочному расписанию. Знакомый металлический отзвук обслуживающей тележки теперь приносил за собой радость, было в нем что-то привычное и человеческое. Иноуэ приятно потягивается и встает на мягкий ковер, приятно сминая пальцами ног его ворсинки. Ей понравилось ходить босиком, да и разбарахленная ткань оставляла с каждым шагом приятный шорох. После завтрака Улькиорра должен будет сопроводить ее на прогулку и она с нетерпением ждет знакомого ощущения теплого солнца на коже, хоть и искусственного. Скорей бы, скорей бы, скорей бы. А пока нужно умыться, приятно почувствовать прохладную водичку на лице. Массивная дверь скрипит с каменным хрустом. Но обычного звука тележки не слышно. Ничего не слышно. Значит он пришел. - Я вхожу. - произносит сухой, лишенный интонации голос. Из всего окружения в Лас Ночес, Улькиорра - то немногочисленное явление, которое практически не оставляет за собой никаких звуков. И он учел это, потому что теперь каждый раз сообщает о своем присутствии заранее, на пороге. Орихиме вытирает полотенцем лицо и поворачивается лицом к собеседнику: - Доброе утро, Улькиорра-кун. - говорит она улыбаясь. Он уже сдался и не поправляет ее "каждоутреннее" нелепое к нему обращение. Что-то не так. Завтрака нет. - Господин Айзен тебя вызывает. Орихиме откладывает полотенце на раковину, на лице ее читается озадаченность. - Мы идем прямо сейчас? - спрашивает она. - Да. Выходи. - Пожалуйста, одну минуточку, я еще не надела обувь. Неприятно начинать утро с мельтешения, но что поделаешь. Хорошо, что она уже успела одеться. Девушка спешно подбегает к сапогам и, путаясь в длинных полах платья, пытается натянуть обувь на щиколотку, стоя на одной ноге. Не получается - тяжелая ткань мешается, не давая хорошего обзора. Внезапно Иноуэ чувствует хватку на своем предплечье. Улькиорра удерживает ее за локоть, предоставляя опору. - Ускорься. Орихиме кивает. Один сапог, затем второй. Встав на ноги, она еще раз оглядывает свое платье, чтобы убедиться в достаточной опрятности. Дёрнув за ткань, арранкар выпрямляет незамеченную ею вывернутую складку на плаще. - Идем. - в сухом мужском голосе ощущается повышенная настойчивость. Улькиорра пропускает ее и идет следом. Иноуэ ступает через высокий дверной проем и слышит как каменная дверь медленно закрывается за ней. Сделав жест рукой, бледный надсмотрщик отмечает, что нужно следовать за ним. Арранкар идет быстро, но так, чтобы женщина поспевала и они шли вровень. Он не переходит на сонидо и не уносит ее никуда. Значит это не срочно? Но к чему тогда такая спешка? Орихиме вдруг отмечает про себя, что шаги Улькиорры сегодня, именно сегодня, непривычно громкие. В самих движениях ее сопроводителя будто бы смутно чувствовалось дополнительное напряжение. Она наловчилась подмечать такие мелкие детали в его поведении, от скуки. А еще сейчас Улькиорра был крайне неразговорчив. Хоть на первый взгляд он и казался очень отрешенным и строгим, Иноуэ находила его редкостным болтуном: ни один рядовой визит с целью проверки ее состояния не обходился без колкой или абстрактной беседы, инициированной с его стороны. Но сегодня все иначе, значит, должно было случиться что-то серьезное. Неужели кто-то из ее товарищей все-таки явился в Уэко Мундо? Сходящая с уст арранкара сухая инструкция отрывает ее от нити размышлений: - На месте не выражай никаких признаков дерзости. Делай всё в точности в соответствии с приказами господина. - никаких подробностей о нынешнем положении дел. - Что-то случилось? - Орихиме спрашивает. Улькиорра не остановил шага, но посмотрел на прямо на нее. Он что-то знает. Коридоры пустые и тихие. Привычное утреннее размеренное спокойствие окончательно сникло. - Господин Айзен не уточнял, зачем именно он меня вызвал? - ее шаги еле поспевают за спешным темпом эспады. Улькиорра сделал нехарактерную для себя паузу в ответе. Его взгляд был направлен в никуда, в себя, словно он просчитывал мысли в голове. - Мне был дан приказ не отвечать на данный вопрос. Проинструктировать тебя касательно поведения не возбранялось. Иноуэ начинает нервничать. Кватро продолжил: - Не задавай сторонних вопросов, не демонстрируй признаков неповиновения. Ориентируйся на мое местоположение и не заходи дальше, приближение к господину допускается только в случае его личной инициативы. Говори с господином только когда он сам того затребует. Не допускай излишних вольностей в исполнении указаний. При возникновении бурной эмоциональной реакции - подави ее. Атмосфера вокруг стала тяжелее и наполнилась откровенной тревогой. - Это приказы господина Айзена? - Орихиме мнет в пальцах подол платья. Только сейчас Иноуэ подмечает, что вместо привычного удержания рук в карманах, Улькиорра сжимает одной из ладоней рукоять меча, не вытаскивая его из ножен. - Нет. Расценивай это как личные рекомендации с моей стороны. - они приближались к двери тронного зала. От тяжелой реяцу вокруг еще на подходе становилось тяжело дышать, а теперь воздуха попросту не хватало. - От их выполнения может зависеть твоя жизнь. - услышанный ею тон предельно серьезен. Орихиме глубоко вдохнула, пытаясь привыкнуть к нарастающему духовному давлению и привести себя в чувство. Но настойчивое чувство угрозы только ширилось. Арранкар подошел к массивным тяжелым вратам и открыл их одной рукой. Из дверного проема повеяло неприятной прохладой и даже свет в зале ощущался неприветливым. Девушка поежилась и потерла руку в согревающем жесте. - Орихиме Иноуэ прибыла согласно вашему приказу, господин. - сказал Улькиорра, поклонившись головой и только затем пропустил в помещение пленницу. Один шаг. Два. Четыре. От гадкой тревоги на подкорке каждое движение становится осознанным. Девушка не пошла дальше, а дождалась своего сопроводителя. Улькиорра мельком кинул на нее взгляд: следует указаниям. Хорошо. - Добрый день, наша дорогая гостья. Или ночь, если судить по местным меркам. - голос Айзена заполнил воздух в окружающем пространстве, словно весь зал был им. Орихиме скрывала что ей тяжело даже медленно шагать в присутствии этой удушающей духовной силы и в то же время понимала, что ее маленькая бравада нужна исключительно для "театральности": нынешний владыка Лас Ночес прекрасно знал о слабостях всех обитателей замка. Он знал что она задыхается. Ему попросту отрадно было видеть подчинение. Иноуэ не боялась смотреть своему грозному собеседнику прямо в лицо, но знакомые черты с ухмылкой мутнели перед глазами от недостатка воздуха. Коленки шатались. - Добрый день, господин Айзен. - Орихиме поклонилась, чтобы скрыть измученность на лице. - Вы меня вызвали? - она пыталась говорить как можно короче, чтобы не начать запыхаться. - Ну что за глупый вопрос, конечно. - с вежливой интонацией отметил Соуске, окидывая взором своего молчаливого слугу. - Иначе бы Улькиорра тебя сюда не привел. Как ты поживаешь? Устраивают ли тебя условия? Ты обеспечена всем необходимым? - мужчина расслабленно оперся лицом о согнутую в локте руку, покоящуюся на угловатом каменном кресле. - Да, господин. - Орихиме кивает, не поднимая взгляда. - Я в добром здравии и полностью обеспечена. - Славно. - от вида ухмылки Айзена у нее подступила легкая тошнота. Нужно сдержаться. Иноуэ не знала, было это от ее личного мнения к собеседнику или от растущего плохого самочувствия. - Подойди поближе, к середине зала, хочу лично убедиться, что с тобой внешне всё в порядке. Девушка послушно вышла вперед. Ее страж остался стоять на месте. Кроме трех человек, точнее в большинстве не совсем человек, в огромном помещении никого не было. Орихиме тихо сглотнула. Это казалось странным. Во время совещаний и обычных для замка дел зал обычно полнился активно говорящими, спорящими, а то и дерущимися арранкарами разных рангов. - Цвет лица хороший, здоровый. - отметил владыка Лас Ночес, не меняя своего ленного с виду положения на троне. - Мой подчиненный тебе не докучал? - подбородком и взглядом он указал куда-то в бок, словно сквозь Иноуэ и она смекнула, что речь шла о надсмотрщике за ее спиной. - Улькиорра ответственно выполняет свои обязанности. - рыжая голова вновь поклонилась. - Я невредима. - Эх, - что то в этом театральном вздохе Айзена было странным, - зная твою скромность, как я могу точно знать, что ты по доброте душевной не покрываешь кого-нибудь из моих непослушных подопечных? - На моем теле нет никаких повреждений, я не испытываю боли и не голодна. - Орихиме все еще не поднимает глаза. - Хорошо на тебе сидит это платье. Одна беда, не видно ничего. Если и есть какие-то синяки - то всё скрыто, до самой шеи. Улькиорра. - Да, господин. - Подойди к нашей гостье. Иноуэ слышит, как подошвы отстукивают за ее спиной. В этом зале шаги Улькиорры звучали еще громче. Во всяком случае, ей так казалось. Но, с другой стороны, всякий шорох сейчас гудел в ее голове отчетливым эхо, даже собственное нервное, дрожащее тихое дыхание. Зачем господин его позвал? Она чувствует покалывающий холод за спиной, но от близкого присутствия молчаливого стража становится спокойнее. - Сними с нее плащ. Орихиме тихо облегченно выдыхает. Одеяние было так хитро устроено, что плащ присоединялся к верхней части с рукавами и при желании можно было оставить только платье с голыми плечами. Вероятно Айзен хотел узнать, не хватал ли ее кто-то грубо за руки. Тяжелая ткань покидает девичьи плечи и ложится на черную плитку широким белым слоем. Девушка потирает запястье. Вдруг она с ужасом осознает, что на ее руке красуется не замеченный ею ранее синяк. Вчера кто-то из рядовых арранкаров случайно толкнул ее в коридоре по пути на прогулку по расписанию. Она даже не подумала об этом. Синяк совершенно не болел. - Надо же, какая незадача. - Айзен вновь кивнул головой в сторону эспады. - Взгляни на ее плечо, Улькиорра, твой недосмотр. Арранкар чуть озадаченно вскинул бровь и бережно взял пальцами поврежденную конечность, осматривая. Очевидно, он не ожидал от самого себя подобной оплошности. Улькиорра поклонился: - Приношу свои извинения, господин Айзен. Я не был осведомлен о данном повреждении. Охрана четвертой башни ведет журнал и докладывает мне о всех посетителях в ближайшем радиусе от комнаты пленницы. Иноуэ, слушая, подмечает номер здания. До этого она даже толком не знала, где находилась. - Гостьи, Улькиорра. Орихиме наша гостья. - поправил с ехидством слугу владыка. - Снова прошу прощения. Я убрал все потенциально опасные предметы из комнаты нашей гостьи. Ест и выходит на прогулку она исключительно в моем присутствии. Полученные повреждения не являются жизненно опасными и могут быть легко вылече... - Господин, никто не виноват. Я просто... - Орихиме перебивает своего сопроводителя, пытаясь отвадить от него возможные последствия. Но Айзен делает жест рукой, приказывая ей остановить речь. - Сними с нее платье. Сердце пропускает удар. Намерения позвавшего ее хозяина прояснились и нарастающее чувство тревоги достигло своей кульминации, разлившись по жилам невыносимой, отупляющей паникой. Она здесь и сейчас, но душа ее словно чувствует всё со стороны, тщетно пытаясь отделиться от происходящего. Спокойная, крепкая хватка Улькиорры на застёжке платья возвращает ее в сознание. Он предупредил ее. В разуме по списку всплывают указания. Не сопротивляться. Не показывать реакцию. И Орихиме замирает, доверившись. Верхняя часть платья покидает тело, спадая безо всяких усилий. К мелкой тряске от проблем с дыханием добавляется дрожь от прохлады. Но это ощущение также взбадривало и не давало упасть в обморок. - Портные проделали отличную работу. - неприятная улыбка все также не сходит с лица бывшего генерала отряда шинигами, но Иноуэ держится. Нельзя показать слабину. В мутнеющем сознании Орихиме подмечает, что она не чувствует рук Улькиорры на своей коже. Только отражающаяся от эспады прохлада и шорох тканей свидетельствовал о присутствии надсмотрщика. Он осознанно снимал с нее вещи так, чтобы никак ее не задеть. Последней на пол к ступням упала широкая длинная юбка. Орихиме стояла, не шевелясь и глядя в никуда. На ней остались только заколки, нижнее белье и обувь с носками. Последние хоть немного согревали. Девушка чуть дрогнула, когда почувствовала слабое прикосновение к плечу. Жестом Улькиорра обратил на себя внимание и затем глянул вниз, обозначая дальнейшие действия. Держась за локоть своего надсмотрщика, Орихиме послушно вышла из кольца юбки, стараясь не наступить на белое полотно. Колени дрожали и в попытке держать равновесие она вцепилась в мужской рукав чуть сильнее, чем хотела бы, до такой степени, что ткань смялась, но арранкар не подал виду: он поднял уже охладевающую на полу одежду и аккуратно отложил ее в сторону. Двое вновь замерли, ожидая указаний. - Белье тоже надо снять. - произносит Айзен всё с таким же фальшиво дружелюбным тоном и разлившаяся по телу Иноуэ паника начала превращаться во всепоглощающую пустоту. Улькиорра сделал шаг ближе, но жестом руки Орихиме обозначила, что сделает всё сама. Она машинально расстегивает лифчик, представляя, что делает это дома и с таким же равнодушием снимает простые хлопковые трусы. Затем кладет вещи поверх остальных, чтобы не запачкались и становится, прямо, как солдат. - Повернись чтобы я увидел тебя со всех сторон. Девушка спокойно поворачивается вокруг своей оси. - Стой. - Айзен прерывает ее, когда она становится к нему спиной. - Подними волосы. Иноуэ послушно выполняет указание. - Что ж, шея и спина чистые. Продолжай. Она никак не могла осмыслить, как человек может не менять дружелюбного будничного тона, совершая такие ужасные вещи. Поворачиваясь, Орихиме замечает краем глаза, что Улькиорра повернул голову и смотрит вбок, не на нее. Сделав полный круг, она остановилась. - Преклони колено. В этот раз она дозволила себе вольность и преклонила не одно колено, а оба, чтобы хоть как-то скрыть свой срам. Нового приказа не последовало еще с минуту. Бездействие, неопределенность делало обстановку даже более невыносимой. Айзен просто сидел и смотрел. Нет сил поднять глаза, но он точно сидит и смотрит. В помутненном сознании Иноуэ чудилось, что этот взгляд буквально ползет по ее коже. - Улькиорра. - он вновь обратился к слуге. - Делай что ранее тебе было велено. Что ранее было велено? Чего она не знает? По спине проходит мелкая дрожь. Холодные руки скользят по ее теплому телу, обвивают ее в кольцо, словно змея, но в мужских движениях нет гадкой похоти. Осознание ложится тяжелым камнем на душу и топит ее где-то в глубине. Орихиме отключается окончательно, словно безвольная кукла. Что еще она может сделать в такой ситуации? Сбежать? Куда? Дать отпор? Заколки разломают, саму ее испепелят по щелчку. Убить себя?.. Она не может. Она хочет жить. Бей или Беги? Замри... Сомкнув веки Орихиме пытается представить себя в родной Каракуре, вспомнить запах своей комнаты, ее обстановку. Но только в чьих объятиях быть? Она не может думать о Ичиго. Ей стыдно. Сердце заливается бесконечным, горьким одиночеством. Тело рефлекторно содрогается от чужих пальцев на тех частях тела, которых раньше кроме нее самой никто не касался. Что может быть хуже? А хуже быть может. Вместо двух мужчин в зале могло бы быть десять. Серые глаза бесцельно глядят в пустое, бездонное отражение в черном гладком плиточном полу. Только собственные глубокие вдохи и выдохи отдаленно напоминает затуманенной голове о том, что она - не фарфоровое изделие. Свои ли? По коже у самого уха проходит леденящее дыхание. Раз за разом. Пустым ведь не нужен воздух, думает она. Но почему-то сейчас он дышит. Что-то твердое, холодное и гладкое скользит по ее промежности, раскрывая. Хочется отвлечься, провалиться в чертоги разума и раствориться в них, хотя бы ненадолго, просто чтобы не видеть, не слышать, не понимать, но осязание не выключить, а контраст температур лишь усиливает ощущение реальности. Хочется плакать. В глазах колет, взгляд мутнеет и безнадёжно хочется лить слёзы. Но нельзя. Улькиорра сказал ей подавить реакцию. Почему, почему она хочет ему верить, даже когда он делает это с ней? Разум не успевает дать ответа. Резкое чувство вторжения заполоняет все мысли. Пальцы на ранее безвольно висящих руках внезапно сворачиваются в плотный кулак, плотный настолько, что даже короткие ногти впиваются в кожу до кровавых ссадин. Нутро сжимается, рефлекторно и от этого только хуже. Громкий мужской выдох вновь слышится совсем рядом. Но Улькиорра медлит. Он ждет. Сквозь нервные импульсы, проскакивает предположение, что возможно это для того, чтобы она привыкла, и тут же гаснет. Забота? О ней? Значит жизнь всё еще остается ее правом? - В случае нестерпимой боли сообщи незамедлительно. - Улькиорра пытается поддерживать обычный для себя сухой, инертный тон, но в голосе арранкара слышатся незнакомые ей интонации. Хорошо, что он за ее спиной. Она бы не вынесла смотреть ему в глаза. Внизу ощущается прилив влаги, вновь несознательная реакция. Тело лишь отчаянно хочет ее защитить. Замерзшие от холодного пола коленки подкашиваются, но крепкая хватка бледных рук на талии не дает упасть. Орихиме вновь случайно хватает Улькиорру за рукав в попытке удержаться. На этот раз слабо. Сил нет. Чувство заполненности и пустоты внизу начинает чередоваться, безвольно глядеть в никуда уже не получается. Взгляд фокусируется на отражении в полу и Иноуэ видит себя, с чуть покачивающейся от веса грудью. Видит белые пальцы с черными ногтями на своем животе. Видит лицо у левого плеча, с напряженным выражением. Тёмная густая чёлка закрывает зеленый взор непроницаемой ширмой, но не может скрыть губ, жадно поглощающих воздух. Что-то холодное падает на ключицу и тело вздрагивает от неожиданности: с черных как уголь волос капает пот и стекает леденящими душу дорожками вниз. Сердце в груди часто колотится. Удерживающий ее арранкар тоже теряет стабильность и заваливается вперед, Орихиме успевает опереться одной из слабеющих рук, и вдруг чувствует, что тыльная сторона ее ладони была накрыта чужой. Захват на ее теле остался таким же крепким. От смены угла проникновения неприятно, хочется тихо заныть, губы вопреки желанию кривятся в выражении боли, то ли физической, то ли душевной, но длинная рыжая копна прячет ее огненно оранжевым занавесом от обзора ненавистного мучителя на троне, спасает. Отражение в камне стало ближе. Открывшееся взгляду заставляет отчаянные мысли Иноуэ замереть на мгновение. Лицо Улькиорры выглядит живым, почти человеческим. Черные брови сдвинуты в озадаченном и одновременно измученном, отчаянном выражении. Ранее узкие зрачки расширились настолько, что почти выглядят по обычному круглыми. Арранкар глубоко вдыхает раскрытым ртом, словно от этого зависит его существование, бледный лоб до блеска мокрый от истомы заливает сощуренные в напряжении веки. В то время как она сама замерла как статуя, не дыша и почти не двигаясь, с ликом нечитаемой, безжизненной маски. Будто они поменялись местами. Зеленые радужки сфокусировались и внезапно посмотрели ей прямо в глаза сквозь отражение. Мужское тело тут же напрягается и Улькиорра заваливается на локоть, невольно придавливая девушку ближе к полу. Взгляд не сходит с нее и в искаженных чертах видится изможденность. Он на пределе. Орихиме находит в себе силы беззвучно выразить губами, по слогам: - Не надо... Бледная рука сжимает девичью почти до боли. Четыре сильных, глубоких, истязающих плоть толчка. А затем холодное и широкое чувство опустошения. Громкий стон сквозь стиснутые зубы. Тихий плеск жидкости. Улькиорра изливается. На пол. Холод жжет спину, когда ранее плотная хватка на талии ее отпускает. Она успела нагреть его тело. Колени окончательно скосились от дрожи и саднящее ощущение изнутри опаляет плоть. Орихиме почти что заваливается на бок и пытается выпрямиться, опираясь на слабые руки, но чувствует, как ее подхватывают. Медленные аплодисменты. Громкие шаги. - Да ты, как я посмотрю, благочестивый джентельмен, Улькиорра. - едко отмечает Айзен, приближаясь к месту событий. Он становится так близко, что Орихиме почти что теряет сознание от давящей на нее духовной силы. Сделав глубокий вдох, она резко поднимает спину, но лишь заваливается на сидящего сзади нее арранкара и он служит ей опорой. Рыжие волосы застилают ее и без того замутненный взгляд, но она все еще видит обращенное к ней ухмыляющееся лицо владыки Лас Ночес. - Задача выполнена, господин. - в голосе эспады все еще слышится нестабильность. - Понимаешь ли, Орихиме, - Айзен зыркнул на нее с очевидным снисхождением, - невинные, безгрешные души отдают пустым чрезвычайно густым, манящим, почти что дурманящим веянием. Улькиорра ранее доложил мне, - Соуске кивком указал подбородком в сторону слуги, - о твоей горькой жалобе о угрозах со стороны Нноиторы. Как гостеприимный хозяин я ведь не мог пустить это дело на самотёк. Возможно теперь его пыл поутихнет. Иноуэ ничего не может ответить. Даже волосы не может убрать с лица. Она просто дышит. Только рука Улькиорры удерживает ее от падения за плечо. Айзен неспешно, почти обыденно разворачивается к выходу и делает пару шагов в сторону массивной двери зала. Затем останавливается и вновь поворачивает голову в ее сторону. - И кстати, - Соуске ухмыляется с еще более напускным дружелюбием, - если бы ты только возразила, я бы сию минуту дал Улькиорре приказ прекратить. Я ведь не просто так доверил ему твою охрану. Он чуть ли не единственный в Эспаде способен выполнить такую тривиальную задачу. Похоже он и вправду качественно выполняет обязанности, вы отлично поладили. Вереница отстуков шагов. Раздающийся гулким эхом грохот тяжелых ворот. Слёзы тут же проливаются из глаз Орихиме режущим, соленым непрекращающимся ручьем. Она знает, что последнюю фразу Айзен кинул только чтобы поиздеваться над ней. Но все равно яростно колотит Улькиорру в грудь кулаками, даже если это причинит боль только ей самой. Рыдая, Иноуэ сворачивается в узел, хватается за мужские белые одежды, почти разрывая их, утыкаясь в них и плачет, заполняя зал звуками своего горького отчаяния. Но ее дыхание так сбито, что даже на плач сил не хватает надолго. Утихая, она ждет, что ее ударят, что ей прикажут замолчать или заткнуться. Что ее унизят, с надменным тоном. - Женщина, если тебя не одеть прямо сейчас, ты замерзнешь. - но в ответ слышит лишь это. Мужские руки аккуратно поднимают ее за локти, чтобы она хотя бы села. Она чувствует, как холодные пальцы вытирают ее щеки, проходясь фалангами по слёзным дорожкам, сравнивая. Глаза щиплет от соли. Глянув вниз, Орихиме ощупывает бедро, рассматривая высыхающую на нём тонкую алую струйку и тут же чувствует касание мягкой ткани к своей коже. Улькиорра приложил к пятну платок, стирая кровь. - Насколько я осведомлён, это естественно. Твоя жизнь вне опасности. - Орихиме смотрит на него, взгляд арранкара сосредоточен на процессе. Осознав, что за ним наблюдают, он поднимает зеленые глаза, но тут же отводит их в сторону, не разворачивая головы. Будто он не может взглянуть ей в глаза после содеянного. - Улькиорра, - тихо обращается она к нему, сминая платок в ослабших ладонях, - то, что сказал господин, - голос ее дрожит, - на счет дурманящего запаха души. Это правда? - Я не осведомлен и никогда не ощущал ничего подобного. - арранкар все же смотрит на нее в ответ. - Мне не свойственен голод. Иноуэ всхлипывает. Плащ ложится на ее плечи. Айзен просто решил поиздеваться. Они оба - жертвы жестокой прихоти хозяина. Врата слегка гремят. В щель заглядывает Вандервейс со шваброй и ведром. Он определенно озадачен зрелищем в лице полуголой женщины и Улькиорры, мягко удерживающего ее за плечи, но строгий взор зеленых глаз заставляет низшего по рангу арранкара вытаращить свои, издать звук смятения и мигом схлопнуть дверь. Не с первого раза: при первой попытке Вандервейс забывает вытащить из дверного проема свою голову. Улькиорра затягивает пояс, встает и подает Орихиме руку, точнее предплечье, чтобы она могла подняться. - Я... Я не могу. Он не спрашивает, почему она не пытается вылечить себя: ему известно, что ее силы напрямую зависят от ее эмоционального состояния. Улькиорра заворачивает женщину в густые одежды, и бережно поднимает. Многочисленные слои ткани согревают тело. Покачивания от медленных шагов. Измученная, она проваливается в сон прямо на крепких белых руках. Ей снится, как брат уносит ее маленькой в постель и гладит по волосам, перед тем как уйти в свою комнату. Это первая их ночь в новом доме, побои от родителей им больше не грозят. Он оставляет свет в коридоре, чтобы ей было не так страшно в темноте. Будущее туманно, они не знают, что делать, но одно Орихиме знает точно, что бы ни случилось, какой бы вызов не бросила ей судьба. Она будет жить.