Wasted

В тщетных попытках собрать воедино Осколки того, что ни дня не дышало, Ты, глупый слепец, идёшь в поединок— Для того, что не жило, жалеешь кинжала. Ты молнией движим и быстр, как гром. В момент роковой твоя поступь легчает; А я в отраженье, в глазах, вижу шторм. И вихрь осколков в нем суть обретает. Развеешь как листья всю боль и тоску. Стекло под ногами трещать не устанет! И руку протянешь на том берегу, Слова доброты ты распустишь устами. Мимолётному счастью какая цена? Сколько стоит хоть год беспощадных мучений? Утомился агонию пить я до дна. С меня хватит бессмысленных нравоучений. И пусть взмолется каждый, кто имя услышал, Пусть наивные искры рассыпятся в прах! Незавидна судьба тех, кто всё ещё дышит. Размозжить мне надежду—утонут в грехах. * * * В бесконечных бегах истирались в кровь ноги, И ладонь холодил безымянный сосуд. За спиною моей расстилались чертоги Тех далёких краев, где оковы падут. Мне в затылок дышал смрадный запах тревоги, Пред глазами стоял палача силуэт. Как скиталец я шел, не видя дороги. И лишь годы спустя разглядел я просвет. Погребён под руинами прошлых веков Веский повод для мести, что душу сжирает. И клинок вознесу я во имя песков, Что со мною былое теперь отпускают. В синеве твоих глаз узнаю её лик... И прогорклые чувства меня обжигают. Захотелось бы даже—не сошелся на крик, Ведь кровавые нити так сильно сжимают. * * * До холодного смеха похожи, до дрожи! И пусть судьбы различны—они как одна. Правда страхом коснется нагой, белой кожи. Растечётся по венам—им хватит сполна. Так трудно дышать; два звена в плену боли. Секунда! И светлая вера падёт. Былого лишаться—искать силу воли. Но тело не дрогнет—на свет он пойдёт. Давно позабыта была теплота. И видимость жизни и солнце не грело. Но сейчас он в руках, а в них—доброта. Он отдался ведущему знаку всецело.