Секрет двоих

Пока холодный ветер завывал ноябрьским вечером на улице, мы с Холмсом пребывали в нашей квартире на Бейкер-стрит. В камине уютно потрескивал огонь, и я уже некоторое время сидел, откинувшись в своём кресле и протягивая ноги к пламени. Шерлок ходил взад-вперёд по комнате, опять что-то напряжённо обдумывая. Затем резко остановился и достал скрипку из футляра, что был прислонён к стене в углу. Что-то в этом жесте было не так. Хотя я знал, как бережно Холмс относится к своему инструменту, некогда это выглядело иначе, нежели сейчас. Я поднялся с кресла, отряхивая свою рубашку от невидимых пылинок, и подошёл к окну. Улица пустела, что не странно, ведь никому не хотелось бы оказаться сейчас под этим, пробирающим до костей, ветром. Мой друг откашлялся, привлекая к себе внимание: — Уотсон, предлагаю вам насладиться мелодией, что теперь так глубоко засела в моих мыслях. Он достал скрипку из футляра и в следующее мгновение возродилась музыка. Я всегда знал, что Холмс обладает чудеснейшим слухом, а его игре на скрипке могли завидовать некоторые профессиональные скрипачи, но та мелодия, что он начал играть сейчас была такой грустной и чувственной, что чем-то ранящим отозвалась в моём сердце. Он играл, и музыка лилась не только из под струн скрипки, но и из его души. Я замер у окна, поглядывая на одинокую луну, не в силах повернуться к Холмсу. Никогда ещё его игра не была такой выразительной. В какой-то момент я почувствовал как одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я — который видел и знал тысячу смертей, видел тысячу потерь и человеческих несчастьей — сейчас расчувствовался от игры моего дорогого друга. Не мог понять, как же Шерлок сотворил эту магию с моими эмоциями, как смог так легко разрывать чужоё сердце простыми звуками?! Но продолжал стоять превозмогая ноющую боль в сердце. Игра прекратилась внезапно. Чувствовалось, что ей не хватает продолжения, не хватает чего-то менее ранящего, но, что это точно ещё не конец. Мелодию просто оборвали, и она жаждала продолжения, каково бы то ни было. Холмс положил скрипку обратно в футляр, и тяжело выдохнул: — Милый Уотсон, вы — та самая мелодия, что теперь так глубоко засела в моих мыслях. Вы — тот, кто не даёт покоя, разрывая сердце на грубые куски. Я слышал, как Шерлок подошёл к окну и остановился около меня, вероятно, остановив свой взор на опустевшей улице. Моё сердце не билось с такой силой в ушах, даже когда мы бежали спасать от дьявольской собаки сэра Генри Баскервиля. — Позвольте мне закончить, Уотсон. Позвольте сказать, что я чувствую. Если же вы посчитаете эти чувства незаконными, извращёнными, и не имеющими права на существование, мы просто забудем об этой ночи, словно её и не было. Я с трудом сглотнул комок в горле и кивнул, не открывая глаз. — Никогда ли вас не интересовало, почему у меня нет любимой женщины? Почему я не интересуюсь прекрасным полом? Причина тут скорее в том, что я не готов тратить время на семью. Если бы она всё же появилась, то моей практике пришёл бы конец, а к этому я не был готов, и вряд ли когда-то буду. Человек любящий должен быть вместе с женой и детьми, а не гоняться за преступниками и убийцами... Но меня яро интересовали только неразгаданные тайны других людей — Холмс горько рассмеялся. — До определённого момента... До определённого момента так и было. Пока я не начал замечать за своими глубокими дружескими чувствами к вам — другие, не менее глубокие. Простите, Уотсон, если обижаю вас этим признанием, если оскверняю ваше ко мне отношение, но больше я не могу держать всё это в себе... Я развернулся вполоборота к моему другу и нашёл его ладонь своей, несмотря на бешеный стук сердца в ушах. Пальцы Шерлока были холодны, но они крепко вцепились в мою руку. Я подумал, как его мозг сейчас пришёл к заключению, что я тоже волнуюсь, ощутив мою влажную ладонь, и это было несколько комичным. Даже в такой ситуации его гениальный разум не прекращал действовать ни на секунду. Я просто знал это, изучив характер моего друга за годы прожитые вместе. — Пожалуйста, продолжайте, Холмс... Его взор быстро скользнул по моему лицу, но затем опять вернулся к наблюдению за ночным небом. — После открытия этих чувств в себе, я начал замечать, что даже во время неимоверно запутанного дела мои мысли возвращаются к вам. И это было так... неправильно!.. — его голос сорвался. — У вас была жена, и вы приличный молодой человек, уважаемый доктор, точно не поняли бы моих волнений!..— Сейчас это была мольба. Я долго знал Холмса, я знал его лучше всех его возможных знакомых, смею думать, что даже лучше Майкрофта и сейчас отчётливо слышал во всём его поведении мольбу. Холмс не задумываясь сжал мою руку, упрямо избегая смотреть мне в глаза. В полном безмолвии я слышал его свистящее дыхание, выдававшее сильное, с трудом сдерживаемое волнение. — Джон, — Боги! Как же это имя звучало из его уст! — я не уверен в правильности своих чувств, ведь то, что я чувствую к вам, может ощущать только мужчина к любимой женщине. Но вот они есть... эти чувства... и представляя вас с другим человеком в качестве партнёра, моё сердце гибнет... Я просто хочу знать, что вы рядом... что вы есть у меня... это всё о чём я теперь могу думать... — Шерлок замолк. Теперь лишь треск пламя в камине разрезал могильную тишину комнаты. — Дорогой Холмс...— Он развернулся и, наконец-то, его взгляд встретился с моим. Я подошёл ближе, не разрывая касаний наших ладоней. Другая моя ладонь мягко легла на его щёку, и Шерлок закрыл глаза, будто хотел продлить этот момент. Эмоция его великолепного аскетического лица выражала столько боли и муки. Мне хотелось забрать все его переживания и тревоги. Хотелось, чтобы он снова превратился в того остроумного молодого человека, кого нельзя было расстроить.— Я обещаю вам, Холмс, всё будет хорошо... — прошептал я, пытаясь оказаться ближе, чтобы ощутить его. Попробовать его уста на вкус... Шерлок равно выдохнул, словно принимая какое-то судьбоносное решение и в следующий миг наши губы встретились в легчайшем прикосновении. И, пусть это будет грехом, но боги тому свидетели, я хотел продлить мгновение нашей близости до вечности. Я позволил себе углубить поцелуй, и нет, он не был похож на всепожирающее пламя, нет, это было медленно, нежно, ощутимо... Эта близость была для того, чтобы прочувствовать друг друга, чтобы понять, что мы рядом, мы на одной стороне. Мы просто были... собой. Со своими желаниями, надеждами, мыслями... сами собой. Теперь мои губы знали идеальную форму губ Шерлока. И это было так неимоверно!.. Сказать, что я не представлял, не ждал этого момента до трепета души было бы самообманом. Но даже в самых смелых мечтах я не мог представить насколько это окажется волшебно... Наши губы оторвались друг от друга, и Шерлок лелейно проводя ладонью по моей щеке, выдохнул. А затем комнату наполнил его тихий искренний смех. И это мгновение было в раз запечатлено в самом моём сердце. — Это будет наш секрет, — прошептал я, когда смех Холмса прекратился, и на его место в его взгляде показалась какая-то нежность и былая серьёзность. — Секрет двоих людей, что нашли себя в грешном Лондоне...