◈
Тот злополучный день у Чана не задался с самого начала. На рубашке обнаружилось неотстиравшееся пятно, завтрак сгорел, любимый старенький байк не завёлся ни с десятой, ни с сотой попытки, отчего Чану пришлось добираться в школу на автобусе. И в довершение всего списка бед, к тому моменту, когда он пришёл в столовую, его любимые банановые булочки уже были распроданы. Еле сдержав накатывающее раздражение, Чан сжал челюсти, скрипнув зубами. — Ча-ан! — разнеслось громовым раскатом по коридору, и немногочисленные ученики, шедшие в свои классы, в ужасе обернулись. — Ба-ан Ча-а-ан!!! По мере приближения источника крик становился всё оглушительнее, явив взору Чана стремительно несущегося к нему Ли Минхо. До этого момента Чан даже не знал, что тот умеет бегать, хотя назвать бегом это кропотливое занятие можно было лишь с натягом. И завороженный зрелищем, он пропустил тот момент, когда его толкнули задницей в подоконник, спиной — в стекло, и припечатали поцелуем. Без языка, но таким страстным и напористым, что Чану показалось, будто по его губам повозили пылесосом, предварительно сняв насадку. Непроизвольно опустив руки на талию нарушителя личного пространства, он сжал её пальцами, получив неприличный стон прямо в рот. Рядом послышался щелчок камеры. — Ты снял? — оторвавшись от Чана, Минхо деловито поправил чёлку кончиками пальцев и задал вопрос кому-то, стоящему от них справа. Чан же бессовестно залип на его пухлых покрасневших губах. — Может, ещё раз? "Может, не надо?" — панически пронеслось в голове Чана, но проверивший снимок на экране своего телефона Хан Джисон удовлетворённо кивнул и поднял большой палец вверх. — Порядок! Ободряюще похлопав Чана по широкой груди и задержавшись на ней чуть дольше приличного, Минхо подмигнул ему, а затем летящий походкой скрылся из виду. Наблюдавшие всё это представление с самого начала ученики в ужасе уставились на своего учителя по английскому. Чан выдохнул и провёл ладонью по взмокшему лбу. У него определённо назрели вопросики к Ли Минхо — его коллеге, учителю корейского.◈
— Учитель Бан, на вас лица нет, что-то случилось? — задал вопрос Ли Ёнбок, учитель социологии, как всегда слишком чуткий и внимательный. — Да так, день какой-то неудачный: с самого утра всё из рук валится, — в доказательство Чан продемонстрировал оторвавшуюся пуговицу пиджака, который он пытался застегнуть дрожащими руками всю дорогу до учительской. Ёнбок посмотрел на него с искренней жалостью. — Прости, тут я не смогу ничем помочь, это другой Ли у нас больше по части домоводства, — но вдруг его лицо прояснилось, словно из-за туч вышло солнце. — А ты не пробовал постучать по дереву? Или взять с собой мешочек красных бобов для защиты от злых призраков? Не думал, что тебя сглазили? Тут уже настала очередь Чана смотреть на друга с сочувствием. — Ты правда веришь в эти суеверия? — он фыркнул, открывая рабочий ноутбук и ныряя с головой в недельное расписание. И добавил уже еле слышно: — Едва ли существует средство от этого особо вредоносного призрака… В задумчивости Чан провёл кончиками пальцев по губам. На них всё ещё горело воспоминание о чужих пухлых губах, которые действовали очень уверенно, даже немного властно — ничего подобного Чан раньше не испытывал. Наверное, потому что он натурал и все отношения до этого строил с девушками. Но горящий взгляд и хитрая улыбка отчего-то не давали ему покоя. Чан и сам не понимал, чего хотел, рефлексируя на эту тему. Продолжения? Чего-то большего? Но для начала, пожалуй, стоило разобраться, что это вообще было. Воспользовавшись общим совещанием учителей в начале большой перемены, Чан поймал удивлённого Минхо за рукав пиджака и нагло утащил в сторону. — Учитель Ли, прошу прощения за беспокойство, — он вдруг почувствовал ужасное смущение под внимательным, сканирующим по самые внутренности взглядом. — Не уделите мне минуту для обсуждения того, что произошло сегодня утром? — А что произошло? — Минхо невинно похлопал глазами и дал отмашку Хану, учителю музыки, чтобы тот шёл на обед без него. — Я вас внимательно слушаю. А что говорить-то? И с чего начинать? Чан открыл было рот, но так и завис, будто впервые разглядывая мужчину напротив. Он вдруг с удивлением обнаружил, как его коллега, оказывается, безумно красив. Чан скользнул взглядом по длинным ресницам, по глазам с живым чёрным блеском, по прямому острому носу с кокетливой родинкой сбоку, по игривой улыбке на соблазнительно пухлых губах. Да, он определённо хотел бы снова попробовать… — У тебя слюна капает, — тихо и с лёгкой усмешкой в голосе произнёс Минхо. Вздрогнув от неожиданности, Чан снова поднял взгляд и закрыл наконец рот. А затем открыл опять и задал мучивший его вот уже почти полдня вопрос: — Зачем ты это сделал? — Сделал что? И тут Чан наконец-то понял, что над ним откровенно издеваются. Не со зла, но в ехидной манере Ли Минхо. Вот только играть в кошки-мышки он был не настроен, поэтому собрался с силами и ответил прямо: — Поцеловал меня. Улыбнувшись одними уголками губ, Минхо принял более расслабленную позу и, воспользовавшись тем, что в учительской кроме них никого не осталось, присел на краешек стола, расставив руки в стороны. — Это всего лишь поцелуй, к чему такая драма, словно это был ваш первый раз, учитель Бан? Чан снова мазнул взглядом по губам и облизнулся. Последние выжившие в его голове клетки мозга кричали о том, что он совсем чокнулся. — С мужчинами — да. Тень осознания скользнула по лицу учителя корейского, и он нахмурился, о чём-то своём задумавшись. — И как? Понравилось? Минхо спросил это с видом человека, который собирает статистические данные. А Чан задумался о целесообразности положить ему руку на голову и зарыться пальцами в каштановые волосы — интересно, на ощупь они такие же мягкие, как выглядят? — Я бы повторил. Наверное, — неуверенно произнёс Чан и словно невзначай провёл пальцами по предплечью Минхо. Тот как-то неопределённо дёрнулся, но остался на месте и вскинул на него взгляд из-под нахмуренных бровей. — Ну, чтобы точно понять, какие я испытываю от этого эмоции. Чан и сам не понимал, что несёт, как будто он ведомое инстинктами животное. Давно, однако, у него никого не было… И уже было решил извиниться, но Минхо заговорил первым, наклонившись вперёд и выдохнув ему в самые губы: — Подвезёшь меня домой после уроков. Но это не приглашение в гости, так что заранее вытри слюни. Затем, грациозно протиснувшись между Чаном и столом, он чуть не снёс задом ноутбук и скрылся с места преступления. Вдруг вспомнив, что приехал сегодня на работу на общественном транспорте, Чан ударил себя ладонью по лбу.◈
— На какой остановке, говоришь, ты выходишь? — Чан предпринял попытку нарушить повисшее между ними напряжённое молчание. — Поверить не могу, что ты везёшь меня домой на автобусе, — говоря это, Минхо даже не повернул голову в его сторону, неотрывно следя за сменяющимися в окне пейзажами. — Да, я тоже, — Чану и самому было неловко от того, что всё так сложилось, но он, как истинный джентльмен, даже оплатил проезд за обоих. Сойдя со ступенек автобуса в промозглую осень, Чан галантно протянул руку Минхо, но получил в ответ взгляд, ясно говорящий, куда ему эту руку мысленно пожелали засунуть. — Понял, — спрятав руки в карманы, Чан пропустил Минхо немного вперёд и пошёл вслед за ним, отставая на полшага. Осень набирала свои обороты: уже гораздо раньше темнело, небо всё чаще хмурилось, становилось заметно холоднее. Чан подумал о том, что в такую погоду он не отказался бы от чашечки горячего какао. — Что, прости? А пососать тебе не передать? Осознав, что случайно озвучил свои мысли вслух, Чан надул губы обиженно и пробубнил себе под нос: — Мог бы и передать, сложно что ли… Не дойдя до входа в подъезд шагов десять, Минхо резко остановился, развернувшись на пятках. Не ожидавший такой прыти Чан почти врезался в него, вовремя выставив вперёд руки и слегка приобнимая. Поддавшись искушению, он наклонился ближе, ведя носом и вдыхая приятный запах мужчины. — Так, давай всё же подытожим, — внезапно смутившись, Минхо аккуратно взялся пальцами за его запястья, будто боясь запачкаться, и разомкнул спонтанные объятия. — Ты натурал, а я просто проспорил Чанбину по пьяни желание. Извини, если смутил или пошатнул этим поцелуем твои моральные устои, но я правда такие цели не преследовал, — немного помявшись и ещё больше смутившись, Минхо резко наклонился, клюнув обескураженного коллегу в щёку. — Доброй ночи, Чан-и, и спасибо, что проводил. И упорхнул, чуть не сбив с ног старушку, выползающую из подъезда. А Чан, как дурак, простоял ещё минут пять с будто приклеенной к щеке рукой и с ощущением, что его привычный мир неотвратимо рушится.◈
Утром следующего дня Чан проснулся с осознанием, пришедшим раньше, чем желание сходить пописать, что Ли Минхо ему нравится. А ещё, что тот поцелуй всё-таки немножечко перевернул его вселенную с ног на голову. И дело даже не в бессовестно ярких снах, после которых он, как озабоченный подросток в пубертате, проснулся с болезненным стояком в пижамных штанах. Тот факт, что Ли Минхо, учитель корейского, самый натуральный гей, знали все, а кто не знал — уже наверняка догадывались. Слишком воодушевлённо он лапал задницы молодых коллег, исключительно мужского пола, а с женской частью коллектива предпочитал контактировать через кого-нибудь другого. Чан запоздало осознал, что и его вниманием Минхо никогда не обделял, "случайно" хватая за разные части тела, особенно за выступающие. И задерживался всегда на них чуть дольше положенного. Задвинувшись со стулом под стол поглубже, Чан попытался мысленно договориться со слишком активным в последнее время маленьким чаником, чтобы тот успокоился — светить на работе стояком неблагородное занятие. А в ноутбуке как раз показывали занимательный обновлённый график работы на неделю, и он ушёл в него с головой, полностью от внешнего мира абстрагируясь. Поэтому он не сразу заметил, что кто-то настойчиво бил его ладонью по плечу вот уже целую минуту. Подпрыгнув на месте, Чан с облегчением обнаружил, что это Ким Сынмин, учитель этики. — Учитель Бан, прошу прощения, я вижу, что вы как раз заняты изучением графика, но я возьму на себя смелость помочь вам усвоить эту информацию ускоренно: у вас уже десять минут как урок у третьеклассников. Чан как на духу выложил отборную матерную, и Сынмин показательно закрыл уши сидевшему рядом Хван Хёнджину — учителю рисования. В явном непонимании происходящего, тот поднял на него свой взгляд и едва улыбнулся губами. Между этими двумя явно что-то происходило, но Чан не горел желанием становиться свидетелем и поспешил на урок, пока не прилетело от директора. Рабочий день выдался тяжёлым. Ученики шумели, не желая соблюдать дисциплину, техника для демонстрации учебного материала подводила, и к концу пятого урока у Чана голова уже безбожно гудела. Едва живой он дополз в столовую и рухнул с подносом за стол к Со Чанбину, учителю физкультуры. — Что, тоже расхлёбываешь последствия полнолуния? — участливо поинтересовался тот, не отрываясь от поглощения обеда. — Какого полно… что? Чан с удивлением уставился на коллегу: эта тяга к эзотерике ему кого-то напоминала. — Ёнбок скидывал расклад на неделю и астрологический прогноз, ты что, совсем общий чат не читаешь? Не читаешь, потому что у Чана в последние дни и без этого хватает причин для головных болей. Но хотя бы он убедился, откуда растут ноги суеверия, распространившегося как чума среди коллег. — Слушай, вы на днях не выпивали с Минхо? На выходных, может? — он склонился над столом к Чанбину поближе, чтобы сидевшие за соседними столами ученики не оказались в курсе того, чем занимаются учителя в нерабочее время. Коллега посмотрел на него с удивлением и даже с обидой. — Нет, я же спортсмен, я не употребляю спиртное. Вот тут уже для Чана пришло время удивляться. Если Чанбин не в курсе, то оставался только один возможный свидетель. Хоть он и лучший друг Минхо и едва ли расколется, но попробовать стоило. — Учитель Хан! Даже не оборачиваясь, тот попытался растолкать за щёки последнюю купленную им банановую булочку, не отходя от кассы. Весьма успешно, стоит сказать — его суперспособность впечатлила даже поваров, а они на своём веку всякое повидали. — Ничего не знаю, когда я пришёл, не было уже никаких булочек. Кажется, держать Чана за идиота у этих двоих дело семейное, но он тоже способен был к некоторым манипуляциям. — Если поделишься со мной кое-какой информацией, я сам в следующий раз куплю тебе булочку, — и увидев сомнение в глазах коллеги, накинул ставку: — Всю следующую неделю. — По рукам! Ещё никогда прежде Чан не видел, чтобы с набитым ртом так широко улыбались.◈
— Учитель Ли, задержитесь, пожалуйста! Уже было сбежавший из учительской Минхо громко простонал, резко остановившись на пороге: — Мне за переработки не доплачивают! — Просто хотел предложить подбросить тебя домой, расслабься, — устало выдохнул Чан, пальцами массируя пульсирующие виски. — Я сегодня на байке, не придётся трястись в автобусе. Из-за своего стола в дальнем углу с удивлением вскинул бровь Ян Чонин, учитель математики. — И с каких пор вам по пути? — С тех самых, с которых тебя это не касается, — чуть резче, чем положено, ответил Чан. У него второй день жизнь летит кувырком и голова раскалывается, чтобы его хватало ещё и на любезности. Учитель математики на такую реакцию лишь закатил глаза и вернулся к работе. — Хорошо, — тихим голосом Минхо привлёк к себе внимание, — только учти, что я никогда прежде не ездил на байке. Но тут Чан нашёл в себе даже силы на беззлобное подшучивание. — Почту за честь быть у тебя первым. К дому Минхо они добрались уже затемно, и не только потому, что солнце садилось уже достаточно рано, а ещё потому, что Чан старался ехать как можно медленнее и аккуратнее. Но то, как отчаянно цеплялся за него Минхо на каждом старте на светофорах и на поворотах, всё теснее вжимаясь грудью в его спину, заставляло сердце Чана исполнять что-то невообразимое. — Только не подумай ничего такого, но не откажешься зайти ко мне ненадолго? — спрыгнув наконец со страшного железного зверя, Минхо будто даже немного расслабился. Но румянец на его щеках, ставший заметным, когда он не без помощи Чана избавился от шлема, был слишком уж красноречивым. — Чтобы мы могли поговорить не на улице, здесь довольно холодно. И для наглядности поёжился, поплотнее закутавшись в пальто и спрятав лицо в складках шарфа. Чан испытал лёгкое разочарование, что не может больше любоваться его смущением на порозовевших щеках, и с радостью принял приглашение. — Это что? — Какао, — поставив две кружки с дымящимся напитком на стол, Минхо сел напротив. Его стол соответствовал размерам маленькой кухни, и они почти упирались друг в друга коленями. — Ты вроде говорил как-то, что оно тебе нравится? Правда, я взял на себя смелость и добавил туда немного мёда и корицы… Видя его неуверенность и лёгкую растерянность, Чан поспешно сделал аккуратный глоток, чтобы не обжечься. — Это какао просто божественное. Напиток действительно был таковым, он ни разу не слукавил. А загоревшиеся в миг глаза Минхо определённо стоили искреннего комплимента. Чан был готов осыпать его ими целиком, лишь бы всегда наблюдать такую реакцию. — Как и тот, кто его готовил. Что он и сделал, но Минхо вдруг выплюнул только что совершённый глоток обратно в кружку и уставился на него с откровенным удивлением. — Ты знаешь, что геям делать такие комплименты противозаконно, особенно с учётом того, что ты натурал? — в его голосе слышалась почти что обида. — Я ведь даже в кровать тебя затащить не смогу, только разве что подрочить вечером перед сном на твои фотографии в инстаграме. Прозвучавшие слова не были смешными, как и сама ситуация в целом, но реакция Минхо его позабавила, и Чан не смог не засмеяться. Минхо сделал вид, что совсем обиделся. — Сидишь тут, за столом в моей кухне, весь такой с иголочки, улыбаешься очаровательно и смеёшься над моими шутками, а о моих чувствах подумал? А у Чана тепло в груди разлилось при виде коллеги в домашней одежде и с обиженно надутыми губами. Его хотелось заобнимать, затискать, зацеловать до искр из глаз… и может быть, ещё доставить неземное удовольствие. Чтобы он таял в его руках под томными ласками, чтобы тихий стон с его именем вырывался из приоткрытого рта, чтобы тела сливались в жарком наслаждении… Что ж, сидеть на кухне коллеги со стояком — тоже так себе занятие, и Чан постарался как можно незаметнее перевести разговор на что-то более нейтральное. — У тебя есть какое-нибудь лекарство от головной боли? С утра не отпускает. Забыв про обиду, Минхо посмотрел на него обеспокоенно. — Да, конечно, — и поднялся, чтобы достать из шкафа таблетки обезболивающего и оставить их на столе перед Чаном со стаканом воды. — И можно я ещё кое-что попробую? Он задал вопрос неуверенно, но Чан молча кивнул, соглашаясь на что бы это ни было. А когда прохладные пальцы коснулись его висков, осторожно массируя, он блаженно прикрыл глаза, кажется, даже простонав в голос. Стоявший над ним Минхо мягко усмехнулся. — Нравится? — Твои руки — это что-то волшебное, — искренне выдохнул Чан, растворяясь в ощущениях. После небольшой паузы Минхо наклонился к нему и коснулся тёплым дыханием уха, почти задевая кожу губами: — Ты и о половине того, что они умеют, даже не догадываешься. Чан судорожно сглотнул. — Я бы не отказался попробовать. Пальцы Минхо на его висках замерли, а затем неуверенно скользнули вверх, царапая короткими ногтями кожу головы и скользя сквозь волосы. Чан застонал почти в голос. — Отдаёшь ли ты себе отчёт в том, на что соглашаешься? — снова жаркий шёпот в самое ухо. — Вполне, — Чан уверенно кивнул. — Если, конечно, в какао не было что-то подмешано. Ощутимый шлепок по плечу заставил его вздрогнуть и открыть глаза. — За кого ты меня принимаешь? Чан чуть повернулся на стуле назад, мягко улыбаясь в ответ на обиженное лицо Минхо. — За самого очаровательного гея в моей жизни? За того, кто лишил меня сна, заставив пересмотреть свою ориентацию? За само совершенство? Какой вариант тебе больше нравится? Минхо не ответил, смотря на Чана непроницаемым взглядом. Но вдруг его глаза загорелись лихорадочным блеском, и он наклонился вперёд, впиваясь в его губы поцелуем. Не таким, как в первый раз, а ещё более страстным и развязным, они словно нырнули под воду с головой, забыв набрать в лёгкие побольше воздуха. Меньше, чем через минуту, Минхо уже сидел на его коленях, продолжая целовать и судорожно развязывая галстук. Не желая продолжать что бы то ни было на неудобном стуле, Чан подхватил Минхо под бёдра, жадно поймав его удивлённый выдох губами, и отнёс в комнату, осторожно уложив под себя на диване. С блаженством прогнувшись в пояснице, Минхо прижался к нему теснее, руками скользнув под расстёгную рубашку. — Ты никогда-никогда не занимался этим с мужчинами? — Нет, — оставив на шее Минхо дорожку из влажных поцелуев, Чан спустился ниже, оттягивая ворот футболки и припадая губами к ключице, слегка кусая и посасывая. Ему буквально крышу сносило от того, какой Минхо под ним чувствительный и отзывчивый. — Если честно, до тебя даже в мыслях и не было. — Что ж, — и Чан отчётливо услышал улыбку в его голосе. — Почту за честь быть у тебя первым. — Ах-х, ч-чёрт, — выгибая спину сильнее, проскулил Минхо, роняя лицо в подушку. — Если бы я знал, что натуралы могут быть так хороши в постели, я бы уже давно забил на своё правило. — Какое правило? — заменив язык двумя пальцами, Чан вошёл ими до упора и слегка согнул, находя небольшое уплотнение. Минхо протяжно взвыл и закусил ребро ладони. — Ты меня с ума сведёшь! — почти плача, жалобно выдохнул он. — Не влюбляться в натуралов. Чан замер на месте, не веря в услышанное. Даже со спины было видно, как полыхали уши Минхо от смущения. — Почему ты остановился? — он подмахнул задницей, пытаясь насадиться на пальцы самостоятельно. — Или мне самому себя тобой вытрахать? Джисон, конечно, выдал друга с потрохами, рассказав, что сцена с поцелуем была исключительно идея Минхо, потому что он давно хотел этого. Но Чан и не догадывался, что всё настолько серьёзно. — Минхо, давай поговорим? Тот разочарованно захныкал. — Что, прямо сейчас? Ты серьёзно? — Да, мне важно знать, в каком мы статусе, прежде, чем сделать это. Минхо обречённо вздохнул, будто на его плечи легла тяжесть всего мира. — Хорошо, — он принял менее смущающую позу: сел прямо, подогнув под себя ноги. — Что бы ты хотел, чтобы между нами было? Почему нельзя быть просто любовниками? Чан задумался. В действительности он и сам не думал об этом так детально, но чувствовал, что с Минхо ему хотелось бы попробовать нечто большее. У них ещё даже не было полноценного секса, но он уже был уверен, что в этом плане его всё более чем устраивает. Даже сидящий в смиренной позе Минхо вызывал у него сумасшедшее желание. С его нахмуренными бровями, опухшими от поцелуев губами, подтянутым телом, яркими от укусов сосками на молочно-белой коже и прижатым к животу небольшим, но очень эстетически красивым членом. Чану хотелось вылизать Минхо всего целиком: от зардевшихся кончиков ушей до кончиков пальцев. — А можем ли мы стать любовниками с перспективой на нечто большее? Минхо посмотрел на него с изумлением. — Ты мне сейчас встречаться предлагаешь? Я вот теперь даже не уверен, что в какао ничего подозрительного не было… — Ли Минхо, — серьёзным тоном перебил его Чан, и тот вздрогнул, — ты мне нравишься. Будешь моим парнем? Вложив в это предложение всю свою решимость, он взял руки Минхо в свои и заглянул в его глаза в ожидании ответа. Тот снова вспыхнул и громко фыркнул, скрывая смущение. — То есть, вот настолько тебя торкнуло тем поцелуем? — у Чана сердце в груди упало в предчувствии отказа, но Минхо закатил глаза, пытаясь скрыть улыбку и ответил: — Ах, ты такой надоедливый, не отстанешь ведь. — Это "да"? — Чан просто не мог поверить. — Это "выеби уже наконец своего парня, пока он не стал импотентом из-за долгого ожидания". Позволив себе облегчённо выдохнуть, Чан потянул Минхо на себя, утягивая в объятия. А затем в поцелуй, дразняще глубокий и возбуждающий, после которого его прижали к кровати без возможности капитуляции. Но его самого это вполне устраивало. — Хочешь, чтобы я сел сверху и сам всё сделал? — Минхо водил рукой по мышцам груди Чана, наблюдая, как тот, вскрыв упаковку, осторожно раскатывал презерватив по члену и наносил ещё дополнительно немного смазки. — Или вернёмся к тому, с чего начали? Наклонившись вперёд, Чан увлёк его в поцелуй, вынуждая лечь на спину, и скользнув ладонями по бёдрам вверх и обратно к коленям, медленно развёл его ноги в стороны. — Хочу видеть твоё прекрасное лицо, когда ты кончаешь, — и приставил головку ко входу, медленно погружая её внутрь и еле сдерживаясь, чтобы не войти на всю длину одним резким движением. — Собираешься издеваться надо мной? — Минхо недовольно поёрзал ягодицами, а Чан подавился вдохом от слишком ярких ощущений. — Или хочешь заставить меня умолять — тебе такое нравится? Чан подумал, что если Минхо продолжит в таком духе, его точно не хватит надолго. В нём и так было настолько жарко и тесно, что приходилось сжимать член у основания, чтобы не спустить уже в первые секунды, а ведь раньше он отличался железной выдержкой. Привыкнув к ощущениям и убедившись, что Минхо в порядке, он аккуратно вошёл глубже, отвлекая его от неприятного растяжения россыпью поцелуев на скулах, шее и груди, не забывая про чувствительные зоны. Он прикусил один сосок, поиграв с ним языком между зубами, а затем подул, с удовольствием отметив, как того пробило крупной дрожью. Когда Чан наконец заполнил его целиком, Минхо выгнулся в спине, больно вцепившись в его предплечья пальцами и рвано выдохнул. — Это чувствуется так, — он всхлипнул, прикусывая губу, — идеально. И Чана буквально повело от этих слов и раскинувшейся перед ним картины. Толкнувшись два раза медленно на пробу, он постепенно начал наращивать темп, и уже через минуту выбивал из Минхо удивительные по красоте звучания стоны. — Тебе нравится, детка? Я делаю всё правильно? — Более чем… — и Минхо вскрикнул, давая тем самым понять, что Чан нашёл нужный угол проникновения. Перехватив его под бёдра поудобнее, Чан слегка приподнял их, и уже с каждым толчком попадал аккурат по точке удовольствия. Рассыпающийся в его руках от сокрушительного оргазма Минхо стал самым умопомрачительным зрелищем в жизни Чана. С разметавшимися по влажному лбу волосами, с приоткрытыми губами, с трепещущими ресницами и с расцветающими на часто вздымающейся груди отметинами Минхо выглядел словно самое великолепное и оттого самое грешное божье творение. Чан склонился ниже и слизал его стон с губ, вторгаясь внутрь языком и кончая следом. Обострённые ощущения будто лавиной обрушились на него все разом, оглушив и ослепив на время. Он упал лицом в плечо Минхо, глубоко вдыхая головокружительный запах его тела. Он невольно содрогнулся ещё несколько раз, не выходя, прежде чем расслабился окончательно. Отдышавшись немного, Чан поднял свою голову и обворожительно улыбнулся. — Я рад, что мы поговорили. В ответ в него прилетел обессиленный стон и почти не ощутимый тычок кулаком в плечо. Вероятно, на языке Минхо это означало: "Иди нахрен, Бан Чан, ты меня бесишь!".◈
— Я в столовую, тебе взять что-нибудь? — Да, кофе без сахара, пожалуйста, — не отрываясь от ноутбука, Чан достал карточку из кошелька и протянул её Минхо. — Купи себе всё, что пожелаешь, детка. — И яхту большую с голубыми парусами? — И яхт… что? Чан, наконец оторвавшись от работы, поднял удивлённый взгляд на своего парня, а затем нахмурился. — Нет, на эту покупку, пожалуй, у меня пока недостаточно средств, прости. — Хорошо, прощаю, — быстро клюнув его в щёку, Минхо упорхнул из учительской, крикнув напоследок: — Значит, куплю пока маленькую! В помещении воцарилась тишина, и Чан обнаружил шесть пар глаз, уставившихся на него в немом удивлении. Первым молчание нарушил Сынмин, громко кашлянув. — Вы двое ничего не хотели бы нам рассказать? Чан задумчиво почесал затылок. — Да, вроде нет… А почему спрашиваешь? Хан Джисон по обыкновению своему не выдержал и снова случайно закопал своего лучшего друга: — Вы встречаетесь? У Минхо получилось? — Так, — Чан напрягся, — а вот с этого момента можно поподробнее? — Ой, — осознав, что натворил, Джисон вжал голову в плечи, пытаясь стать невидимкой, растворившись в воздухе. — Я читал ваши натальные карты, Минхо буквально твой талисман от несчастий, — выпалил вдруг Ёнбок, совершенно не делая ситуацию лучше. У Чана возникло ощущение, что он оказался жертвой одного большого заговора. — И как давно все в курсе происходящего? Сидевший в дальнем углу Чонин не выдержал и бросил на стол ручку, откидываясь на спинку стула: — С начала лета. Вы просто достали ходить вокруг да около. — Мы? Чан вроде бы раньше не замечал за собой симпатии к Минхо. Ну только если совсем чуточку… — …когда подменял его уроки своими, если он опаздывал, когда прикрывал за косяки перед директором, когда отправлял домой пораньше и доделывал за него отчёты, когда покупал обеды и делал спонтанные комплименты… Чанбин, наверное, продолжал бы этот список до бесконечности, но Чан его прервал, произнеся почти отчаянно: — Я делал это по-дружески! — Ага, по-дружески, — тихо выдавил из себя Хёнджин. — Я вот, хоть и люблю Ким Сынмина, но работать за него внеурочно и делать отчёты точно не намерен… — Ты просто творческая личность и не любишь рутину, это другое, — фыркнул Сынмин. — А ты, — он снова обратился к Чану, — действительно не понимал всё это время причин такого своего внимания к Минхо? Он же просто не мог не влюбиться в тебя после всего, что было. Чан открыл рот, чтобы высказать все свои сомнения, но не успел ничего произнести, как в учительскую ворвался Минхо. — Маленькой не было, купил большую! Ой, — он окинул всех любопытным взглядом. — По какому поводу собрание? Кто-то умер? И тут Чан понял, что его глаза уже давно неотрывно следили за одним лишь человеком, ворвавшимся в его жизнь сумасшедшим вихрем. С пылающим огнём в глазах, с медными всполохами в волосах, с яркой улыбкой и смехом безумного гения. С тёплым голосом и мягким характером, с чистой добротой в сердце и невидимой заботой о друзьях и близких. Решительным шагом подойдя к Минхо, Чан прижал его к себе, а затем отстранился и, заглянув в удивлённые, но влюблённые глаза, нежно поцеловал. — Фу, что вы наделали, нам теперь всё время придётся это наблюдать, — под гул голосов и общий смех Джисон сделал вид, что его тошнит. — Прости меня, я был так слеп, — не обращая внимание на шум, тихо произнёс Чан. — Спасибо, что открыл мне глаза тем поцелуем. — Всегда пожалуйста, обращайся, если что, — Минхо хитро улыбнулся. — Данная опция включена в пакет тарифа "Мой парень". Чан рассмеялся, под громкие возмущения и недовольный гул вокруг снова утягивая его в крепкие объятия.◈