Гламурно-лофтовое LADNO, буквально гудит от голосов, поздравлений, тостов, выкриков и чётких битов. Под финал вечера включают Хаски. Заходит не всем, но двое из тусовки, реально респектуют этим нескольким трекам — за идею, искренность, и потому, что это ИХ музыка, одна из любимых вещей, которые их объединяют и одинаково нравятся.
«Подойди ко мне, не бойся, я тебя не съем. Без любви — жизнь ничего не значит совсем…» — Эта прописная истина, размеренно звучит буквально всюду, даже в WC.
В нём неожиданно, совершенно невозможно уединиться. Два самых преданных фаната Хаски, буквально косплеят строчку из любимой песни, попеременно прижимая друг друга к холодному кафелю, согревая сорвано-жарким дыханием перед очередным крышесносным засосом, перед очередным укусом в беззащитную, с готовностью подставленную шею. Всё, что могло быть расстёгнуто — едва не разорвано, всё, что может быть поднято, беззастенчиво задрано, пальцы сплетаются, губы смыкаются, два красивых, низких голоса сливаются в один томный стон, отдающийся от стен кабинки слишком громко, здесь идеальная, но такая ненужная сейчас — акустика.
В два протяжных звука врывается, ставший невыносимо громким — очередной бит и удар распахивающейся двери. Ввалившаяся компания — громко разговаривает, обсуждает вечер, последние новости, делает свои малонужные дела, ржёт и курит. Двое в крайней кабинке замирают на полувдохе и больше не дышат, вцепившись друг в друга — буквально и взглядом. Слишком сильно ударило в голову желание и полусухое-полусладкое, на миксе с длительными «отношениями на расстоянии»… да, им не впервые, но это слишком гремучая смесь, даже для них.
«Теряю голову я, любовь нечаянная, и среди белого дня, она накроет меня…» — звучит в ушах и в уме, вместе с обрывками разговоров за дверью и рваным шёпотом, перекрывающим всё и бьющим по нервам разрядом в 220: «Что. Теперь. Делать?!»
— Пиздец… они уйдут, мы выйдем…
— Да, дождёмся, главное — тихо. Блять…
— Тшшш…
Они аккуратно и бесшумно помогают друг другу застегнуться и поправляют друг другу всё, что сбилось, выбилось и растрепалось, да, трудно прерываться на полпути, но — они команда. Не в первый раз они ходят по краю, должно повезти и сейчас. Компания докурила, доделала свои дела, пару раз на удачу подёргала ручку, вызвав у них пару мини-паничек и шумно вывалилась в коридор, захлопнув за собой дверь.
Подождав для безопасности пару минут, Влад отодвинул щеколду и обнаружив, что вокруг никого, также бесшумно за руку вытянул Костю сначала из кабинки, а потом из WC, в безлюдный, но громкий, от битов, сотрясающих стены, коридор. Гости разбрелись по всему антикафе, пару раз ребята прошли буквально за их спинами, за несколькими приоткрытыми дверями, но остались незамеченными. По лестнице они уже бежали.
Плотников не оставлял вещей в импровизированном гардеробе у выхода, его безразмерное худи и сумка были при нём, а Коноплёв в спешке срывает с крючка модный, успевший нашуметь в соцсетях плащ, с распиханными по карманам стиками и айкосом, из рукава выуживает поясную сумку, с ключами картами и айфоном, и рука об руку с Костей, выскакивает в ночь, сталкиваясь в дверях с Верой и Дашей, селфящихся на улице для сторис…
— Вы куда?! — одновременно восклицают девушки, через мгновение, по выражению лиц парней, уже понимая «куда» и «зачем».
— Мы в гостишку. К Косте. Я его провожу. Я быстро. Отличный вечер, спасибо! Я сейчас вернусь. Был счастлив увидеться. Не волнуйся, я скоро… — одновременно выпаливают, дополняя друг друга, успевая обнять обеих девушек.
Вера загадочно улыбается. Даша легко чмокает Влада в губы и шепчет:
— Сегодня твой день. Осторожнее со своим главным подарком. Вернёшься как сможешь. Отрывайся…
Затем, надевает Косте капюшон и держась за его края, говорит так, чтобы слышал только он:
— Пульс его теперь, в твоих руках, не потеряй его и не сломай…
На шокированный взгляд Кости — улыбается, прикладывает палец к губам и уводит пьяненькую и хихикающую Веру в помещение.
Ребята переглядываются, срываются с места и просто бегут по безлюдной в этот час улице, так, словно им обоим по 15-ть, а не 33 и 26…
Через несколько сот метров оба устало приваливаются к стене какого-то здания, задыхаясь от быстрого бега и безудержного смеха. Потом наспех целуются, вызывают такси до гостиницы, где предусмотрительно остановился Костя, и всё время пути сидят — оба в телефонах, но прижавшись друг к другу и переплетясь пальцами. Водитель молча поглядывает на них в зеркало и усмехается про себя — «Москва, ёпт!»
Добравшись до номера, они едва успевают закрыть дверь. Щелчок ключа бьёт по нервам как перезаряжаемый затвор. Первый выстрел случился давно, ещё осенью 2021 и они от этого никогда не оправятся. Любовь не выбирает пола и бьёт наотмашь и без промаха…
2021… 2022… 2023 — когда-то ещё немного робкие, неуверенные, нервные:
— Я позволю себе…
— Позволь себе…
— Начать…
— Начни…
— Влад! Влаад? Влааад…
— Коость…
Теперь у них не так. Стоит всё, кроме вопросов как начать и что себе позволить. Всё давно решено, обговорено, понято и принято. Нет рамок, предрассудков и слова «нельзя». Им — можно. Всё — можно…
***
Даша готовит сэндвич и танцует на кухне, вечером следующего дня. Вирусная хаус-новинка прерывается пришедшим кружком от Влада. Он шагает под фонарями совершенно счастливый в своём невозможном плаще и с расфокусированным взглядом. Снимает себя не сам, камера дрожит и мечется от лица к асфальту и фонарям, с сизым бескрайним небом над ними.
— Такая погода пиздатая… У меня такое настроение хорошее… Чё делаешь? Как ты? Вот как ты? Чё ты? Я вот сейчас буду пить джин-тоник…
Кружок заканчивается фирменной Коноплёвской ухмылочкой с очаровательным прищуром.
Алыпова смеётся и записывает кружок в ответ:
— Не впрягай Костю снимать тебя! Если он навернётся из-за тебя по дороге, мир лишится двух гениальных актёров! Я ужинаю, пью водичку. Вы тоже кушайте, хотя бы иногда. Джин-тонику привет, Косте — привет, Питеру — привет. Резвитесь!
Через некоторое время приходит кружок от Кости — он волнуется, на заднем фоне — вполне приличный номер, по которому дефилирует полуголый Коноплёв с зубной щёткой во рту.
— Я хотел сказать: «спасибо», Даш, ты — лучшая вообще! — Плотников вздрагивает от неожиданности и его задумчивая мордашка начинает расплываться в счастливой клыкастой улыбке — Животворящий… всё уже наживотворил и заскучав, напрыгнул сзади, дыша ментоловой пастой и недвусмысленным желанием.
Они ржут, машут Даше, немного рассказывают где остановился Влад и как Костя в очередной раз показывает ему Питер, затем прощаются и посылают цемчики до следующего кружка, уже завтра.
***
У обоих закончились съёмки, заслуженный отдых перед новым стартом в новых проектах, неважно в совместных или сольных — уже не разъединятся. Многое ещё предстоит сделать — бюрократические формальности, заявления, договоры, квартиры, выезды, переезды, но самое главное — сохранность отношений и правильное распределение сил и обязанностей.
Даша отпускает Коноплёва с лёгким сердцем — уже давно друзья, а лучшего партнёра чем Костя, для Влада — трудно представить. С Любой всё решится, с ней сложнее, но она отпустит, им удастся сохранить с ней дружеские отношения, от души помогая ей и Еве. Родителям долго придется объяснять, объединив усилия всех четверых, но они справятся. Номера сменит общий быт, в жизнь Влада, кроме кино, прочно войдёт театр, а отвязный аристократ — Питер, займет в сердце место пафосной дивы — Москвы.
***
Февральским вечером, накануне важного дня, оба обзванивают и собирают всех, кто дорог, на завтрашнюю пати в модном клубе. Влад, обняв любимого, удрученно жалуется, что: он не хотел говорить, но чёрт возьми, он не может взять билеты, пока у Кости не будет утвержден график съёмок и «какого хрена портится весь сюрприз?!»
Костя тихонько ржёт, и обняв бойфренда, шепчет:
— Не страшно, кис! Я счастлив вылететь с тобой когда и куда угодно, сюрприз удастся в любом случае. И да, самый главный подарок в жизни ты мне сделал, ещё на съёмках «КиШа». Когда ответил на мой поцелуй…
