И от нас ничего не зависит… И мы ничего не исправим… И если один начинает, То кто-то подходит к концу… И если посередине Ты сильно чего-то желаешь, То делай это скорее —
Не стой, дрожа на ветру…
Сны эфемерны. Они появляются, исчезают, ускользая из сознания, и совершенно точно нематериальны. Если тебе приснилось, что у тебя появилась корзина с яблоками, то в жизни она не появится по удачному стечению обстоятельств. Если же во сне ты встретил свою любовь, то вряд ли в сию же секунду на пороге твоего дома или квартиры появится человек с букетом цветов, конфет, чем-то, от чего у тебя тут же вскружит голову любовью. Это просто-напросто невозможно. Даже если очень захочется. Однако есть небольшие исключения. Исключения, которые случаются один раз на миллион. И, разумеется, именно он сам должен был попасть в этот мизерный процент. Как назло в канун Хэллоуина, будто в насмешку над его собственным скептицизмом. Стив никогда не верил ни в Бога, ни в мистические силы, как бы это ни было удивительно и шло вразрез с его образом национального достояния. Он верил в науку, которая сделала его таким, в случайности, но не в мистику. И та заставила его усомниться в этом, познакомив со Стивеном, Вандой и другими, кто чудным образом умел делать такие вещи, что голова шла кругом. От этого то, что с ним начало происходить спустя пару месяцев после падения Гидры, даже беспокоило. Отмахнуться ото сна и не спать всю ночь не получалось. Будто по мановению чьей-то руки его просто вырубало после полуночи, исправно возвращая в одно и тоже мрачное место: металлический забор из прутьев с острыми концами, ворота, перед которыми он стоит, а за ними тёмно-зелёный, местами обгорелый сад с таким же мрачным особняком посередине. Ощущать что-либо в царстве Морфея невозможно, но он чувствовал и повышенную влажность, и сырость, её запах, чувствовал, как дует прохладный ветер, отчётливо слышал, как шелестят листья. Это выбивало из колеи. Забыть всё это, положить, как говорил Баки, болт, не выходило. И это сводило с ума. В первые ночи, когда его начал преследовать сон, Стив не смог зайти внутрь, в том числе и просто на территорию. Ворота не поддавались ни его супер солдатским силам, ни мыслям, что, по идее, должны действовать в таких случаях. Что-то упрямо мешало ему, позволяя любоваться зданием лишь издалека, однако даже на расстоянии он слышал мелодию. Мягкую, невесомую, будто укачивающую, не позволяя ему разозлиться на своё же бессилие. Клавиши пианино, из-под которых выплывал звук, вводили его в некий транс и исправно отвлекали, позволяя уйти лишь под конец ночи. В очередной такой раз Роджерс проснулся с отчётливым ощущением, что ему надо как-то попасть внутрь, чтобы разобраться в происходящем. Вышло это далеко не сразу и как-то само, даже не дав проявить чудеса его стратегического ума. Ворота распахнулись сами. Вот так вот запросто раскрылись перед ним, стоило вновь появиться во сне, и пустили на территорию сада, представшего перед ним совершенно непонятной композицией. Он был далеко не слегка обугленным. Одна часть сгорела полностью, а вторая продолжала цвести, но как-то неохотно: тёмными, местами коричневыми листьями. Несмотря на тучи на небе, дождя не было, но повышенная влажность оставляла на них капли, что методично стекали на землю. Мелодия стала громче, завлекая его ближе к особняку, вынуждая желание добраться до истины стать сильнее. Он и правда свихнулся, увлёкшись всем этим. Сны перестали его тревожить, отчего-то теперь казавшись ему нормальными, даже успокаивающими и важными. Стив понимал, что это неправильно, что стоило бы вновь насторожиться, обратиться к кому-то из команды, друзей, но не хотелось. Он снова и снова засыпал, раздумывая, как бы открыть неподдающиеся двери дома, как добраться до нутра всего этого… нереального мира, но, как и в случае с воротами, это вышло случайно. Капитан однажды подошёл и, как и всегда, потянул массивные ручки на себя, удивляясь тому, как легко они поддались, распахиваясь с глухим скрипом. Музыка затопила его сознание, становясь ближе, но всё ещё недостаточно, чтобы полностью погрузиться в эту атмосферу, окружавшую его которую ночь. Внутри закопошилось чувство странного предвкушения, и Роджерс, ступив за порог, осознал, что более всё не будет, как прежде. Нечто важное происходит сейчас. И это было таким очевидным ощущением… таким же очевидным, как знание о том, что дважды два равно четыре. Пианино ласково обволакивало, тянуло за собой, становясь всё громче и громче, и Стив шёл за звуком мягко перебираемых клавиш, уже видя, как из-за приоткрытых дверей одной из комнат в конце коридора льётся голубоватый оттенок натурального освещения из окна. Он обхватил ручку, и будильник резко вырвал его из забытья противным звоном, неожиданно разозлив, выведя из себя. Роджерс, всё ещё сонно протянув руку, слишком сильно сжал его и, услышав треск, шумно выдохнул, откладывая бедную технику обратно на тумбочку. Он будто упустил что-то. Что-то, что ему необходимо. Перевернувшись на спину, Капитан растёр ладонями лицо до красноты, пытаясь отогнать тоску. Казалось, он действительно всё же сходит с ума, но сны эти были… точно были важными. Глубоко в груди это отзывалось, а Стив привык своему сердцу доверять. Оно никогда не подводило. Никогда. Но следующего сна неожиданно не наступило. А потом снова и снова, будто вселенная решила над ним посмеяться, подвергнуть его уверенность сомнениям, а правда ли это всё было? Правда ли имеет хоть какое-то значение, или он себе надумал? Быть такого просто не может — раз за разом крутилось в голове, когда Стив вспоминал каждую деталь, отчётливо появляющуюся в его памяти. Не бывает, чтобы снилось одно и тоже так часто. Одинаковое вплоть до жука, уползающего по земле от его ноги под внешне неустойчивый фундамент особняка. И, вроде, Хэллоуин уже закончился давно, но это всё не прекращалось. — Мелкий? — Его состояние не укрылось бы от глаз Баки, постепенно возвращающего себе самого себя, медленно, но верно снова становившегося в строй, социализирующегося. — Выглядишь неважно. Он не давил вопросами, даже не намекал на то, чтобы рассказать что-либо, и за это Стив был уже невероятно благодарен, отчего и рассказал всё с самого начала. С первого сна в канун Дня всех Святых, где он топтался у ворот, не пропуская ни единой детали, как пытался пробраться внутрь, как шаг за шагом добился всё же того, что оказался внутри особняка, приветливо распахнувшего двери, и до того момента, когда резко всё испарилось из-за чёртового будильника. Баки задумчиво посмотрел на него, но ничего не ответил. Не знал, наверное, как отреагировать, потому что просто не представлял правильного ответа. Это казалось странным даже для них обоих, прошедших через разного вида испытания жизни, связанные и с магией тоже. — Может, обратиться к Старку? — Баки не был в восторге от этой идеи, но затем, спустя секунду, он продолжил, улыбнувшись. — Или к кому-нибудь, кто разбирается во всякого рода мистике? Звучит глупо, но чем чёрт не шутит, не так ли? Стив, вздохнув, вынужден был согласиться, что стоит наконец-то привлечь кого-то. Он не любил, когда что-то ускользало от его внимания, когда какая-то часть оставалась неуверенной, что всё точно в порядке, что ничто не угрожает жизням близких и других людей. Возможно, его прокляли? Это даже звучало смешно, но ни в чём нельзя было быть уверенным, когда ты — Капитан Америка. И именно после этого решения странный сон вернулся, начавшись с момента, как он попал в дом, но дверь в комнату, что была приоткрыта, теперь оказалась наглухо заперта. И музыка, доносившаяся оттуда, казалась ужасно приглушённой, далёкой, как если бы он стоял за воротами в самом начале. Он не ушёл и не стал осматриваться вокруг. Вздохнув, облокотился о крепкое дерево спиной, усевшись на отчего-то слишком сырой пол, и прижался к двери затылком, вслушиваясь в медленно проникающие в его сознание ноты. Меланхоличные, грустные и… дождливые. Он слышал капли, что мягко касались дерева, делая его влажным, образуя лужи, слышал тихий баритон, ненавязчиво мычащий мелодию, но не перебивающий её, соединяясь в прекрасное нечто, что проникало неизбежно в сердце, оставаясь там. Стив проснулся, отчётливо ощущая в уголках глаз капли слёз. Это было необычно и так… больно. Возможно, его так пробрало из-за того, что он просто устал пытаться понять смысл сна? Однако эта мелодия была нечто большим, чем могло показаться. Отчаянно хотелось вернуться обратно, попытав удачу увидеть того, кто перебирает пальцами клавиши, дотягиваясь до глубин его души. Стив всегда был слишком сентиментален, чувствителен, со временем огрубев из-за постоянных войн, окружающей его и близких несправедливости, но он уже очень давно не ронял слёз. Последний раз был, когда Баки упал с поезда. Возможно, он воспринимал игру незнакомца слишком близко к сердцу из-за того, что сам был творческой личностью? Видел больше, чем другие, проникаясь? Хотелось добиться правды, и первым делом Стив отправился в башню Мстителей. Старк, а точнее Пятница, проверила его фазы сна, подключив к приборам, обнаружив, что он в какой-то определённый промежуток времени погружается так глубоко в сон, что это скорее походит на кому, и всё снова возвращается на круги своя, когда приходит момент пробуждения. Это стало первой зацепкой, первой информацией, подтолкнувшей хоть в каком-то направлении. Однако научного объяснения Тони найти не смог, впервые признавая, что в данном вопросе не сведущ. — Я гений во всяких чертежах, протезах, технике, но не в психологии или медицине, кэп, — после этих слов следующим взор Стива пал на Брюса, который в этих вопросах был скрупулёзнее всех, кого он знал. Беннер провёл исследования в плане его физической активности, проверив на наличие отклонений, патологий или каких-то изменений, что было самим по себе глупым, если включать его регенерацию, но даже таких нюансов не стоило исключать. Стив, впрочем, всё равно оказался привычно чист и здоров. — Необычное поведение в фазах сна… — задумчиво тогда протянул мужчина, смотря на совершенно нормальные результаты всех анализов и проверок. — Возможно, дело не в научной стезе? Кому, как не нам, знать, что в мире бывает много всякой чертовщины? Мы можем, конечно, провести ещё пару небольших экспериментов, но… мне кажется, что дело далеко не в твоём теле, Стив. Они провели ещё час в лаборатории. Без толку. Остальные показатели оказались также безупречны, как и прошлые, подталкивая Роджерса всё ближе к тому, что дело и правда не в его идеальном здоровье и психических проблемах, в которых числился разве что синдром спасателя, а в чём-то ином. — Обратимся к Стренджу? — Баки, всё время будучи рядом, посмотрел на Стива с упрямым желанием добиться ответов, что, наверное, передалось воздушно-капельным путём, как всегда у них и происходило. Сны стали чаще и теперь появлялись не только ночью, но и днём, когда Роджерс мог задремать, однако в злополучную комнату его так и не пускали. Приоткрыв дверь, показав частичку света и дав услышать мелодию вблизи, неизвестный будто раззадоривал его, играясь с восприятием. — Обратимся, — твёрдо решил Роджерс, всё ещё помня, как пианино за дверью резко замолкло и его вытянуло из сна посреди ночи, что само по себе наталкивало на то, что это был не совсем сон. Видение? Стивен Стрендж был мастером в подобных вопросах, касающихся магии и мистики, но выловить его было нереально. Почти также нереально, как этого незнакомца из сна, которого он даже ни разу не видел. Слышал лишь хриплое мычание, удивительно приятно сочетающееся с неизвестным произведением. Тот нашёл их сам. Просто пришёл однажды в общую гостиную, где сидели они вдвоём с Баки, и расположился прямо напротив, посмотрев хмуро, напряжённо. Барнс тут же сел, убрав голову с колен Роджерса, и напрягся, как перед прыжком в бездонную яму. — Видение, я знал, что Вы будете меня искать, но я был немного занят, — поясняет маг, тяжело вздохнув, и переводит внимательный взор на Стива. — Вряд ли в тебе проснулись магические способности на основе сыворотки, поэтому… скорее всего дело в другом. Полагаю, Старк с Беннером уже тебя осмотрели, отметя естественные процессы. Хмыкнув, Баки, цепко глянув на мужчину, облокотился о спинку дивана, и Стив с улыбкой уложил ладонь ему на колено, успокаивая. — И что это может быть? — Дай мне руку и смотри в глаза. Не дёргайся так, не собираюсь я проводить никаких ритуалов. Я не гадалка и не ведьма, — заметив, как вновь напрягся Барнс, раздражённо выдохнул Стивен и обхватил крепко свободную руку Роджерса, заглянув ему в глаза. Ощущения были странными, словно в его голове начало копошиться миллион мух, противно жужжащих, щекочущих своими лапами, но прекратилось всё также быстро, как и началось. Стивен задумчиво потёр бородку, прикрыв глаза, и нахмурился. — Если говорить понятным языком, то твоя линия жизни перекрестилась прочно с двумя людьми. Один из них уже рядом с тобой, и он тоже связан с третьей константой, но за счёт некоторых проблем с его восприятием, психикой и снами… понятное дело, что ему ничего сниться не будет, — красноречиво глянув на Барнса, исподлобья наблюдающего за магом с явным недоверием, как и на всех, он тихо хмыкнул, посерьёзнев. — Второго ты тоже знаешь, как и мистер Барнс, но всё посмотреть я не смог. Скорее всего, он в опасном для жизни положении, раз Вас так прочно сплело, вызвав видения во сне. Может, кома. Сделать с этим ничего нельзя. Само пройдёт, если он умрёт или выйдет из этого самого положения. Что ж… более сказать ничего не могу. Хорошего вечера. Стрендж ушёл также резко, как и появился, оставив Стива задумчиво смотреть на свою ладонь. Звучит, как какой-то бред, но Баки… Баки всегда ощущался, как одно целое с ним. И сейчас отчётливо чего-то не хватало. Барнс, приобняв его за бок и прижавшись лбом к плечу, кажется, это тоже ощущал. — Надо понять, кто это. — Как? Ты же не контролируешь сны. — Он почти пустил меня к себе. Поймём, кто это, и найдём. Если… если это правда, то я не могу спокойно сидеть на месте. Баки повернул голову, посмотрев на него с нежной решимостью, и кивнул, коснувшись губами под ухом, заставив скулы залиться оттенком розового. — Я туда же, куда и ты.***
Поверить в это всё было трудно. Барнс по своей сути ни во что и никого не верит, не считая способности Стива прошибать любые стены — это непоколебимая истина. Им всегда было отлично вдвоём. В детстве, юношестве и дальше, когда дружба начала приобретать совершенно иные раскраски, позволяя увидеть, как мила чужая улыбка, как в груди тепло томятся чувства, как поблёскивают золотом пряди на солнце и как розовеет кожа от загара, отчего приходится её всегда мазать кремом, потому что ощущения не из приятных, нужно время на восстановление даже с сывороткой, а хочется… хочется провести влажно языком, слизав капли солёной воды в отпуске, поцеловать, смять горячую кожу. Баки не знал, с кем их связало. Он всё ещё мало, что помнил, а лиц за его жизнь мелькало слишком много. Ни одно отклика в душе не вызывало… почти. Но это почти было вряд ли возможно. Даже звучало так сюрреалистично, что захотелось рассмеяться в голос. Барнс терпеливо ждал, когда Стив снова что-нибудь скажет, что сон его изменится, но он исправно просыпался хмурым и задумчивым, выходя на кухню намного позже Баки, хотя тот любил поваляться. Сны начали длиться всё дольше, и солдат всерьёз забеспокоился, что Роджерс и сам может ненароком впасть в кому такими темпами. Возможно ли такое? — Ох, Баки… — разумеется, он поделился этими тревожными мыслями со Стивом, но тот лишь привычно мягко улыбнулся и, качнув головой, обнял его за бёдра, вжавшись лицом в живот. Тревога отпустила лишь ненадолго, клубясь внутри змеёй, и успокоилась лишь тогда, когда Роджерс, будто поражённый громом, сел на диване в гостиной, привычно задремав посреди дня, о чём заранее всех предупредили. Будить было бесполезно и нельзя. Нагретые головой Роджерса коленки неприятно кольнуло холодом. — Я видел его…***
Он вновь не заметил, как уснул. Были ли в этом виноваты пальцы живой руки Баки, перебирающие пряди, или незнакомец, что тянул его в сон, пытаясь подать странные знаки или помучать, он не знал. Знал лишь, что музыка стала громче, окутывая его, будто погружая куда-то в пузырь, ограждая ото всего, ото всех. И, распахнув глаза, только тогда он увидел, что дверь вновь была приоткрыта. Тонкая полоска света ложилась полотном в тёмный коридор, и Стив, выдохнув судорожно, подошёл ближе. Он не был таким же ловким, бесшумным как Баки, но всё же подобраться смог, заглядывая внутрь, приоткрывая дверь шире и привлекая скрипом внимание. Музыка резко затихла, оборвавшись на нервной ноте, и фигура, восседавшая на стуле у пианино, освещённая бледными лучами с улицы, обернулась, заставив рот распахнуться в немом изумлении. Роджерс не заметил, что в комнате поливает дождь, хотя сверху была крыша и ни одной тучи, и вошёл внутрь, ощущая, как сердце полыхает в заполошном биении. Чужие губы, влажные от капель изогнулись в усмешке. — Рамлоу? — ошеломлённый голос Баки совпал с его собственным из воспоминаний, вытягивая его в реальность и вынуждая кивнуть. — Он же… погиб. — Видимо… видимо, нет. Это точно был он. Как только я позвал его, то меня сразу выкинуло из сна. Рывком. — Он случайно пустил тебя и испугался? — Не знаю, — выдохнув устало, Стив уронил голову обратно на чужие бёдра, ткнувшись носом в живот Барнса. — Я не знаю, Баки… Рамлоу — спорная фигура. И это касается не только его прошлого, связанного с Гидрой, но и с мыслями, поступками. Он — мудак, которых ещё поискать надо. Хищный, сильный и чертовски проницательный. Рубит правду матку и совершенно этого не стыдится. Вообще ничего не стыдится, если уж на чистоту. Однако… помимо очевидных минусов живёт в нём и вторая сторона. Брок обожает свою команду. Обожает СТРАЙК и дорожит каждым его членом, а те в свою очередь встают за него горой в ответ. Большинство из них остались живыми, ушли из-под обстрела разъярённого улья под названием ЩИТ и их даже удалось оправдать. Некоторые ушли, залегли на дно, чтобы создать семьи, а другие не захотели работать под командованием другого командира, выбрав какие-то малозначимые роли, будто в ожидании чуда. Стив даже было подумал, что они знают, что Рамлоу жив, но нет. В глазах их всё также не зажигалось искры, а надежда на нечто грандиозное таяла. Только Джек, словно пёс, почуявший добычу, как-то напрягся весь, подобрался, и Роджерс решился с ним поговорить, пока сон снова не забрал его в свои цепкие когти. Не вышло. Баки пошёл вместе с ним и только из-за своей реакции успел его подхватить, когда Стива резко вырубило на полпути к Джеку, сидевшему за обеденным столом с другими ребятами из СТРАЙК, обсуждавшими что-то про осточертевшую бумажную волокиту. Мир закрутился, уволакивая его во тьму, и Роджерс обнаружил себя в той самой комнате с пианино, сидящим на диване, с которого встать не получалось. От слова совсем. — Не давай ему ложных надежд. Им всем, — хриплый баритон заставил едва вздрогнуть, и Стив только сейчас понял, что не один, что Брок, а это был точно он, сидел напротив на точно таком же диване, закинув ногу на ногу. — Так это правда ты. — Ну а кто ещё? Со зрением у тебя должно быть всё нормально, кэп. Или сыворотка начала подводить? — напускная злость не произвела впечатления, как и цепкий, волчий взгляд, что был присущ лишь Рамлоу с его жёлтыми, звериными глазами. — Какого хрена тебе на месте не сидится, а? Режим спасателя в жопе заиграл или решил усадить всё же за решётку? Стив, нахмурившись, поджал губы, чувствуя себя по истине оскорблённым. И беспомощным. Сном он не управлял. — Язык, Рамлоу, — рыкнул недовольно Роджерс, резко выдохнув, пытаясь успокоиться. С Броком никогда не было легко. Он умел заводить с пол-оборота одной лишь колкой ухмылкой, направленной на какой-либо провал, будто говорящей: а я же говорил, что не выйдет. — Я просто хочу, чтобы эти сны прекратились. — Ну, вот, подохну и прекратятся, а ты мне мешаешь это сделать. — Как будто я виноват в этом! Это ты меня постоянно тянешь сюда. — О, я польщён, сам Капитан Америка позарился на мою рожу, притягиваясь магнитом, однако я нихера не делаю для этого, ясно? Я вообще сначала не понял, что здесь кто-то есть помимо меня, — ткнув в его сторону пальцем, Рамлоу глубоко вздохнул, облокотившись о мягкую спинку, явно пытаясь не сказать чего-то лишнего. — Просто не лезь к моим ребятам. Они ничего не знают. Не береди раны и не давай им сраных надежд. Стив был не согласен с этим и раскрыл было рот, чтобы об этом сообщить, но Брок резко выкинул его из сна. Или какая-то неведомая сила сама его вытолкнула, раз Рамлоу этим не управляет по его же словам, Роджерсу было плевать. Сама по себе мысль, что ему не дали договорить, невероятно действовала на нервы. — Я уже собирался вызывать Беннера, — нервно выдохнул Баки сверху, когда он раскрыл глаза, наконец-то приходя в себя. Он лежал у него на коленях в кабинете, где было приоткрыто окно. Прохладный воздух приятно обволакивал, успокаивая, и Стив, потерев переносицу, всё же сел на месте, застонав от бессилия. — Этот… Брок вырубил меня, чтобы я не подходил к Джеку. Баки тихо фыркнул, уложив ладонь на затылок севшего ровно Роджерса, и начал мягко перебирать пряди, выгнув выразительно бровь, безмолвно спрашивая. — Не хочет, чтобы я давал ребятам надежду на то, что он может вернуться, — звучит тихий ответ, и пальцы на секунду замирают, прежде чем продолжить ласку. Они не стали это обсуждать, понимая друг друга без слов. Брок — первоклассный мудак и эгоист. Но, чёрт бы его побрал, есть в нём вторая эта сторона, которую сам Стив предпочёл бы малодушно не видеть, чтобы затем не появилось желания помочь. Процесс однако был уже запущен, и Баки видел, как в голубых глазах загорелась решимость. — Мы найдём его. Если он в коме, то прошерстим все больницы. Будет несложно, — Роджерс изумлённо поворачивается, глянув на Баки, и расплывается в тёплой улыбке, склоняясь к нему, чтобы смять трепетно губы. — И надерём ему зад. — Уф, язык, Стив, — они тихо рассмеялись, прижавшись лбом друг к другу, но пометку сделали. Брок не понимает, что самопожертвование — плохая вещь? Они ему объяснят. Доходчиво и понятно, потому что если их жизни переплетены, то тот уже точно не принадлежит только лишь себе. По крайней мере СТРАЙКу — определённо, и они обязательно их подговорят напомнить этот факт. Позже, когда Рамлоу будет стоять рядом.***
— Издевательство чистейшей воды, — фыркнув, Брок закрыл крышку пианино, вызвав внутри стойкое разочарование. — Я не сам сюда прихожу, уж извини. — Да чего уж там, грех жаловаться, когда дают насмотреться на аппетитные формы, — Стив едва не подавился воздухом, отчетливо ощутив потеплевшие кончики ушей, и поджал недовольно губы, услышав чужой смех. — Очаровательно, кэп. Ладно, возможно, твоё присутствие даже скрасит будни здесь. Он поднялся с места, заняв излюбленное место за кофейным столиком, и на нём материализовались, будто из воздуха, два стакана и бутылка виски. Брок красноречиво подозвал его указательным пальцем и разлил алкоголь. Стив, разумно предположив, что не сможет опьянеть в любом случае, присел напротив, скользнув взглядом по чужим рукам. Они оказались на удивление красивыми, чего раньше Роджерс не замечал, не было просто повода, возможности. С выпуклыми венами и пальцами… длинными. — Это ты играл? На пианино. — Ну, — очевидно, это было согласием, и Стив, прикрыв рот, снова его распахнул. — Красиво. Брок замер, глянув на него как-то странно, непонятно, и тихо фыркнул, поставив перед Роджерсом один из стаканов. Он неспешно его обхватил, не перестав изумляться, что чувствует даже холод толстого стекла, и дёрнул уголком губ, вспоминая, как они точно также сидели после удачной миссии вместе со всем СТРАЙКом. Разве что дождь в помещении сверху не капал. — Они скучают. — Я знаю. — Это жестоко по отношению к ним, не думаешь? Они ждут. — Чего? — Брок хмыкает как-то горько, делая глоток, и смотрит внимательно на Стива, пробирая почему-то этим взглядом до мурашек. — Чуда? Я не могу сам выйти из этого дерьма, ясно? Было бы всё так просто, я бы уже где-нибудь пули брюхом ловил, но нет, кэп, я сижу здесь который, блядь, день. Думаешь, всё так просто? — Нет. Но я хочу помочь. Не из своего желания постоянно спасать чужие задницы. — Язык, Роджерс, — усмехается, явно за этим передразниваем пряча какие-то эмоции, что Стив не видит, и этим неуловимо, едва напоминает Баки, который порой делает тоже самое с разницей лишь в том, что тот уйдёт в другую комнату, дабы остыть, а затем, подобно большому коту, начнёт ластиться, устанавливая крепкое перемирие. — Я правда хочу помочь. Можешь считать это поиском выгоды, потому что меня не устраивает новая команда по прикрытию «полосатых тылов», — усмехнувшись, процитировал самого Рамлоу Стив, вызвав у него лишь изумлённое хмыканье тем, что тот всё же услышал эту фразу когда-то давно, ещё в начале их сотрудничества. — Я всё ещё не оправдан. Я бывший гидровец. — Нет, СТРАЙК дал показания после того, как их всех оправдали, и Баки… Баки подтвердил, что ты способствовал его побегу. — Пиздабол. — Он предугадал, что ты будешь так говорить, и просил передать, чтобы ты… не сучился. Брок вдруг прыснул со смеху, хрипло рассмеявшись, и откинул голову назад, обнажая сильную шею. Стив невольно улыбнулся, чувствуя то самое спокойствие слишком ярко. Музыка не играла, но оно было. Возможно, они и правда связаны слишком крепко, как и сказал Стрэндж? — Чёртов… — вздохнув, он так и не закончил фразу, прикрыв глаза и так и оставив бокал лежать в ладони. — Но я всё равно не могу вернуться, кэп. Даже если меня ждут там. Не могу. Не выходит. Я пытался. Даже моей ебучей тяги к жизни и живучести не хватает, чтобы прорвать эту чертову стену. — Стену? — нахмурившись, непонимающе посмотрел Роджерс, и Брок, выдохнув резко, поднялся с дивана, махнув рукой, молча призывая идти за ним. Они подошли к самой границе сада. Мокрая одежда прилипла к телу, но холода они не чувствовали. Стив зачесал пряди назад, посмотрев на Рамлоу, которого в свою очередь дождь в помещении почти не затронул, словно обойдя стороной. — Смотри, — кивнув в сторону ворот, командир протянул руку, твёрдо упираясь ладонью в невидимую стену, что пошла мягкой рябью. — Я не могу выйти отсюда, а ты — можешь. Попробуй. Роджерс, нахмурившись, шагнул вперёд и изумлённо почувствовал толчок, но не в спину, а грудь, будто его что-то утянуло. Он резко проснулся посреди ночи, распахнув широко глаза. Чёртов Рамлоу его подставил, чтобы не отвечать на вопросы, которые, наверняка знал, есть у Стива.***
— Значит, он может быть действительно в коме, — задумчиво замычал Баки, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Надо его найти. Может, получится с его… телом договориться? Стив прыснул со смеху немного нервно, глянув на него с мягкой улыбкой, и обхватил за затылок, притянув к себе, влажно поцеловав сладкие после шоколада губы. Ответ не заставил себя ждать, отзываясь в груди томящей нежностью и теплом, что перетекли в мерный жар, стоило ладоням с нажимом огладить бока, дёрнув к себе. Он никогда не привыкнет к тому, что можно вот так спокойно сесть к нему на колени, не боясь раздавить весом, что Барнсу это нравится. — Мы разберёмся с этим, — шепчет Баки в губы, прикусывая нижнюю, оттягивая, и сминает ягодицы, вырывая из груди сладостный вздох. — Стиви… Поцелуи размазывают, заставляя забыть обо всём, касаются ключиц и плавно стекают ниже. Ладони, забравшись под футболку, задирают её до подмышек, позволяя языку очертить розовый сосок, вобрать в рот, и Стив тонет в ощущениях вместе с хриплым стоном, решая оставить всё на потом. Потом, когда в голове не будет этого сладкого тумана, когда перестанет желание изъедать нутро, подтягивая ближе к его источнику. — Баки…***
— Ты специально это сделал. Брок, усмехнувшись, с глубоким вздохом поворачивается к нему лицом, с которого мягко стекали капли не прекращающегося в этой комнате дождя. Однако влага на нём не задерживалась, в отличие от Стива, футболка которого прилипла уже к телу. И Рамлоу откровенно этим пользовался, выводя его из равновесия своим взглядом, скользившим постоянно ниже голубых глаз. — С чего ты взял? Я лишь показал тебе, что не могу покинуть место. — Ты знал, что меня выкинет, и мог бы просто сказать! — Тебе нельзя здесь долго находиться, поэтому и не сказал, — увидев в его глазах немой вопрос, Брок лишь цокнул, закатив глаза. — Не тупи, Роджерс. Это место типа для полумёртвых, недоживых, так что, если останешься на подольше, то просто тоже впадёшь в кому. — Так, значит, это правда. — Тебе всё равно это знание не поможет. Даже если найдёшь моё прожаренное тело. — Но надо проверить все варианты, так что… — Не надо, — с нажимом произносит Брок, отчётливо давая услышать в своём голосе раздражение. — Не надо меня искать. И ребятам ничего говорить не надо, я вижу твой чёртов геройский блеск в глазах, кэп. — Слушай, — начиная тоже выходить из себя, Роджерс наклонился вперёд, заглядывая в жёлтые глаза напротив. — Я знаю, что ты не хочешь… взваливать ни на кого ничего, чтобы тебя видели слабым, я ведь прав? Баки я доверяю, а он сказал именно так, вспомнив некоторые моменты из Гидры. Я полный ноль в таких разговорах, если честно, но, если кратко, всем абсолютно всё равно, как ты будешь выглядеть. Ты просто нужен и всё. СТРАЙКу нужен, нужен Баки, потому что ему не с кем препираться, и мне, потому что без тебя все в команде неорганизованные. Я серьёзно. Брок вдруг затрясся в плохо сдерживаемом смехе и с резким выдохом, больше похожим на вой, вздохнул, потерев лоб пальцами. — Да, ты ужасен в таких разговорах, кэп. Давайте, вперёд. Ищите. Только при условии, что ребята всё равно ничего не узнают. Я слышал разговоры врачей. Лучше пусть уж мёртвое тело найдут, чем цепляющимся за жизнь, и испытают надежду, которая резко обрубится, — Рамлоу говорил тихо, буднично, будто обсуждал погоду, и Стива по началу это вновь кольнуло глубоко внутри, пока он не осознал, что мужчина перед ним находился в коме уже несколько месяцев, очевидно смирившись, когда перепробовал все варианты.***
— Нашли? — Стив напряжённо вычитывал списки поступивших в день падение Хеликэрриеров людей, но, не найдя ничего, раздражённо отложил листок, взъерошив итак находящиеся в беспорядке волосы. — Нет, — тяжело вздохнув, Баки по-кошачьи подобрался к нему со спины. Обхватил ладонями, обняв, и прижался всем горячим, пышущим жаром телом, давая почувствовать, как он соскучился. Стив тоже безумно соскучился, слишком увлёкшись поисками, и ладони, соскользнувшей с живота на грудь, не придал значения, лишь перенеся вес со стола на крепкое тело позади себя с облегчённым выдохом. Перебирать документы стоя было плохой идеей. — Возможно, его отправили на лечение, как неопознанного военного? Так часто делают, — шепчет Баки, сбивая с роящихся который день мыслей пальцами, крепко сжавшими левую половину, потёрших сосок между собой. — Тогда надо… запросить списки. Ох, позже, — подушечка указательного приятно погладила через одежду затвердевшую горошину, посылая импульс по всему телу, и Баки, гулко сглотнув, жарко выдохнул ему в шею, опуская вторую ладонь на выпирающий бугорок на ширинке, сжимая так до одури приятно, что закружилась голова. — Позже, — соглашается Барнс, расстёгивая ширинку, чтобы, заглушив стон поцелуем, запустить наконец-то руку за пояс штанов, огладив уже крепко стоящий член.***
— Как успехи? — с насмешкой выдаёт первое Брок, когда видит, что Стив уже полностью появился напротив, оглядываясь и понимая, что ничего не изменилось. — Судя по выражению, крайне ужасно. Стив молча прошёл вперёд, устало рухнув на диван, на что Рамлоу усмехнулся, садясь напротив и выпивая залпом оставшийся виски. — Мы прошерстили всю базу. Ничего, — удручённо отзывается Роджерс, уже не обращая внимания ни на влагу, что стекала по телу, облепляя его тело мокрой одеждой, ни на масляный взгляд наёмника, явно наслаждающегося картиной. — Ты будто сквозь землю провалился. — Иронично, — фыркнув, усмехнулся Брок, развалившись на диване. — И ты даже не подскажешь, где можешь находиться? — А мне-то откуда знать? Я слышу лишь обрывки из слов в палате, так что ничего посоветовать не могу, — с озорством глянув на Стива, хмуро сдвинувшего брови, Рамлоу фыркнул. — Я правда не знаю, кэп. Я не идиот совсем уж сучиться, когда меня хотят с того света вытянуть. Дают — бери. И снова мажет взглядом по его телу, вынуждая тепло пробежаться до самой макушки, разрастаясь. Роджерс поражённо замирает, выдыхая резко, и впервые прерывает связь первым, резко просыпаясь. Сердце гулко долбилось в груди, выдавая его состояние, и Баки рядом лениво заворочался, глянув на него сонно. — Стиви? — Роджерс не ответил, гулко сглотнув, и повернул к нему голову не сразу, криво улыбнувшись, пытаясь всё ещё отойти ото сна. — Он что-то сказал? — Нет… нет, я пытался выведать у него, где он, но он сам ничего не знает, — выдохнув резко, сбрасывая наваждение в виде жёлтых, волчьих глаз, потемневших при виде него самого, Стив, не помня, как резко сел в постели, лёг обратно, подбиваясь сбоку к Баки, который тут же загрёб его в объятья. — Ничего. Найдём, — сонно бормочет Барнс, как-то мгновенно засыпая обратно, не заметив, слава всем Святым, как отчётливо топорщится ширинка у Роджерса, который старательно сбросил всё на стресс и усталость.***
— Мы нашли кого-то похожего по описанию. Большой процент ожогов, кома, длительность которой совпадает с той, что нам нужна, — Старк вывел на экран запись, время и дату, описание недуга, и Роджерс, вчитавшись, глубоко вздохнул, повернувшись с выражением крайнего воодушевления к обронившему смешок Баки. — Да-да, понял, поедем завтра. Уже поздняя ночь, — понял его без слов Барнс, усмехнувшись, и Роджерс, расплывшись в улыбке, вернул взгляд на Тони. — Скинь мне все данные, будь добр. — Без вопросов. С вас бутылка хорошего виски. Проследи за этим, Белоснежка, — подловив на слове, Тони, проигноривав выразительный взгляд Баки, быстро что-то напечатал, и коммуникатор раздался в кармане писком, оповещая об уведомлении. Стоило и правда отблагодарить его за помощь и, хоть Стив и не одобрял его тягу к алкоголю, но другого подарка, стоящего стольких бессонных ночей, он банально не мог представить. — Выберешь за меня? Я не разбираюсь в выпивке, — рухнув в постель после душа, Роджерс даже не прикрылся толком, расплывшись в улыбке, когда почувствовал, как Баки накрыл его своим телом, всё ещё слегка влажным. — Выберу, если наградишь и меня тоже. Правда… вместо выпивки я хочу тебя, — шепчет в губы, притёршись пахом к его, вырвав рваный вздох. Стив, разом раскрасневшись, рассмеялся хрипло, раскинув ноги, откровенно приглашая, и огладил с нажимом бока чужие, спину, млея от ощущения крепких мышц, перекатывающихся под кожей. — Иди ко мне, — вместо тысячи слов и пьянящий поцелуй вместо подписи на договоре в самом конце. Баки целует настойчиво, глубоко, влажно, будто пытаясь выпить из него душу, и Стив обхватывает его за талию ногами, притягивая ближе, обнимая так крепко, что не остаётся даже миллиметра между телами. Насытиться им невозможно. Каждый поцелуй, каждое касание неизбежно влечёт за собой ещё больше жажды. Они могут так лежать, целуясь, часами, пока губы не распухнут, начав гудеть, перестав ощущаться отчётливо, как раньше, но сегодня хотелось всего сразу. Внутри Стива забурлила лава из чувств: благодарность, нежность, необъемлемая любовь. Он гнётся, отдаваясь ему, выстанывая хрипло, и толкается членом в обхватившую его ладонь до жалобного скулежа, пока пальцы наконец-то не начнут растягивать, заполняя, так ярко переплетаясь с губами на теле, что скользили везде, не оставляя ни сантиметра не обласканной кожи. Роджерс откровенно разомлел, разводя ноги шире, и надрывно вскрикнул, заходясь мелкой дрожью, когда три пальца глубоко толкнулись, грубо проходясь по простате. Баки знал каждое его слабое место, умело давил, подводил к краю, и также невозможно сладко обрывал, не давая кончить раньше времени, входя в него медленно сантиметр за сантиметром, давая прочувствовать это растяжение, как стенки пульсируют, обхватывая его. — Чёрт, потерпи ещё немного, вот так… да, Стиви, возьми его глубже, — лихорадочно шепчет Баки, взгляда не отводя от взмокшего, сильного тела под собой, которое готов был боготворить хоть каждый день, вознося на пьедестал, расцеловывая до кончиков пальцев на руках. — Мой хороший… молодец. Стив не выдерживает, всхлипывая, жмурясь от переизбытка чувств, когда Баки, закинув его ноги себе на плечи и согнув почти пополам, начинает с оттяжкой двигаться, почти выходя и снова загоняя до упора. Он склоняется к нему, шепча какие-то пошлости, заставляя уши гореть, и втрахивает сильнее, вытягивая из груди стоны на грани вскриков, когда крупная головка точечно попадала по простате. Из пучка на затылке выбились пряди, щекотя щёки, но Роджерс едва ли на это обращает внимание, хватаясь за чужие плечи, расцарапывая их короткими ногтями. Баки до одури нравится, когда он теряется в этих ощущениях, сдаваясь, оставляя на нём несдержанные следы, и низко стонет, ускоряясь с громкими шлепками тело о тело. — Пожалуйста, пожалуйста… — лихорадочно шепчет, жалобно скуля, и тот прислушивается, обхватывая металлическими пальцами сочащийся на животе член. Стив тяжело выдыхает, весь напрягаясь, и его гнёт невообразимо гибко, прошибая дрожью. Баки подлавливает это момент, впиваясь поцелуем, делая ещё более раскрытым, не останавливаясь ни на секунду. Преодолевает сопротивление мышц, рыча приглушённо, сцеловывая стоны жалобные с по-блядски пухлых губ, и засаживает с рычанием глубже, изливаясь, заполняя его так хорошо, правильно, что у Стива не остаётся сил на что-то большее, кроме как тихо всхлипнуть. Голова кружится, перед глазами темнеет, и Роджерс запоздало понимает, что уже за полночь. Его неумолимо быстро утягивает в сон, лишая возможности понежиться в сильных объятьях Барнса.***
— Нихуя себе, — оскалившись, Брок с интересом мазнул взглядом по Стиву, который выглядел так, будто его хорошенько так… выебали, будем честными. — Не думал, что внешний вид тут тоже передаётся. А Зимний неплохо так старается, а? Роджерс, ещё не отошедший от оргазма, широко распахнул глаза, несколько испуганно, и Рамлоу услужливо указал ему на зеркало, к которому тот буквально подлетел, спустя долгую минуту обречённо застонав, чем вызвал позади смешок полный забавы. Стив выглядел по праву волшебно, и командир был откровенно благодарен ёбанной судьбе, что та подкинула ему такой подарок. Был бы тут ещё Зимний… но это, наверное, слишком жирно для такого, как он, потому что сочная задница под носом дезориентированного, смущённого (!) Роджерса уже многого стоила. Не жаль побыть в коме и подольше. — Ну-ну, кэп, будто я не знал, что вы сосётесь по углам. Это даже слепому известно, — хмыкает Брок, испытывая жалость к совсем уж поникшему мужчине, отчаянно пытавшемуся смахнуть выражение затраханости с лица, но не отказывает себе в эгоистичном желании очертить взглядом засосы, припухшие губы и ахуенный румянец, окрасивший шею с ушами. — Спасибо хоть одежды не лишили, — буркнул явно недовольный Стив, как-то лениво, неохотно выражая это самое недовольство. — Это поправимо, — мурлыкнул Рамлоу, откровенно заржав под возмущённым взглядом Капитана, и махнул на него рукой. — Шучу, не напрягайся. Это место, наверное, частично выражает мои прихоти, но вряд ли разденет. Как там движение? По делу. Стив, подавив желание двинуть тому под рёбра кулаком за такие тонкие намёки, уселся на излюбленное место, изумлённо вдруг понимая, что задница тоже… ощущается также, как и в жизни. Растянутой и заполненной, отчего жар затопил и щёки теперь тоже. Кашлянув, чтобы убрать хрипотцу в голосе, Роджерс попытался взять себя в руки, стараясь не обращать внимания на ощущения… внизу. — Да, мы нашли, предположительно, тебя. Завтра поедем… проверить. — Вот как, замечательно. Привозить фрукты не надо. Боюсь, сгниют, — усмехнувшись, Рамлоу вновь откровенно заскользил по нему взглядом, расположившись напротив, и пошло толкнул язык за щеку, увидев, как Стив, попытавшись слиться с диваном, нахмурился. — Что? Я беру от ситуации всё самое приятное. Стив, вздохнув, лишь закатил глаза, однако сил и желания разозлиться не нашёл, чувствуя себя отчего-то подозрительно комфортно даже после очередной шутки про его, оказывается, не такое деревянное, ледяное нутро.***
— Я скоро выпью снотворное, чтобы врезать ему хорошенько за то, что он прерывает нас, — недовольно фырчит Баки с утра, готовя им завтрак, потому что Стив в готовке был так же хорош, как балерина в шахте. — Такое ощущение, будто он специально тебя уводит у меня прямо из рук. И, ладно, если бы это были только объятья, посиделки за фильмом, но он теперь и до постели добрался. Надо будет ему как-нибудь отомстить, серьёзно. Сукин сын. — Язык, Бак, — вздохнув, Роджерс уже пожалел о том, что рассказал ему о том, что появился во сне в, скажем так, весьма красноречивом виде, но внезапно осознал: в голосе он не слышал ни грамма злости. Скорее… удовлетворённое восхищение. Наверное, недоумение на его лице выразилось так ярко, что Баки поспешил пояснить. — Не знаю, просто… чувствую себя странно. Я не ревную к нему, понимаешь? Я помню, какой он. Знаю, каким может быть, потому что никогда не думал, видимо, что я запомню, как… как он шептал всякие глупости, приободряя после каждого обнуления. Он мудак, каких поискать надо, но… — …свой мудак, — хмыкает Стив, заканчивая, и Барнс кивает, перекладывая последнюю яичницу на тарелку. — Не понимаю, как к нему относиться. Он, вроде, был двойным агентом, работающим больше на ЩИТ, чем на Гидру, спас тебя, своих ребят, но это не повод… не повод, чтобы… Баки усмехнулся, и Роджерс, застонав, уронил голову на стол, чудом не задев тарелку. Он не смог бы солгать ему после их вчерашней ночи, когда после резкого возвращения в реальность из сна не получилось скрыть крепкого стояка, что красноречиво лежал на влажном от смазки и спермы животе. Барнс посмотрел так голодно, жадно, в пору было бы сгореть на месте, и совершенно не злился. — Чтобы светить стояком? О, Стиви… ты думаешь о нём, но при этом не перестаёшь любить меня, желая завалить поскорее в постель после очередной миссии… — с озорством прищурил глаза Барнс, рассмеявшись хрипло с заалевших кончиков ушей своего Капитана. — Мы оба влипли в командира, не так ли? Роджерс, нахмурившись, поднял голову, посмотрев на него с крайней степенью не понимания, пока его резко не осенило. — Ты… Когда? — Давно. Ещё в Гидре начало что-то ёкать в груди, когда он… был рядом, как и ты. Сначала я думал, что это всё из благодарности, пока мозги на место не встали. А потом резко вспомнилось, как я слюни на него в душевой пускал после миссий. Тот замечал, зараза, ухмылялся и красовался постоянно. Горячий, сильный… Я хотел бы, когда мы разберёмся со всем этим, попробовать… рискнуть. Наш тандем не разрушится даже под страхом смерти, а нас к нему тянет. Обоих тянет. Так почему бы не прыгнуть с обрыва прямиком вниз? Если повезёт, то мы все получим стабильную фигуру, — он сложил пальцы треугольником, криво улыбнувшись. — Ты хочешь попробовать отношения втроём? — поражённо прошептал Стив, будто бы кто-то может их услышать. Баки, облизав бегло губы, кивнул, обхватив чашку с чаем ладонями. — Я люблю тебя. Больше жизни люблю, но и командир мне нравится так, что в голове гудит. У нас будет полно времени, чтобы узнать его получше, притереться. Мы же не будем сразу съезжаться, заводя собак. — Нам… надо вернуться к этому разговору потом. Сейчас это бесполезно обсуждать без самого Рам… Брока. У нас есть к нему тяга, есть желание куда больше, чем просто переспать, а что это будет значить для него? Даже если он хочет нас, то… меня такое не устраивает. Я не пущу в нашу постель чисто ради… — Я тоже, — голос Баки стал серьёзным, твёрдым, когда он посмотрел ему в глаза. — Если это одностороннее желание, то я не позволю ему к тебе притронуться. Ты мой, Стив, и если он не захочет разделять это уверенное «мой», отдаваясь также всецело нам обоим, то в этом нет смысла. Стив улыбнулся открыто, тепло, кладя ладонь поверх его, оглаживая ласково, и молча приступил к завтраку, зная, что они всегда будут друг у друга. И это ничто не разрушит. Если Брок не захочет этого всего, если они не сойдутся как кусочки паззла, разделяя тепло в груди, то и начинать не стоит. — Кстати, о нашей общей «проблемке». Завтракаем и выдвигаемся.***
Было странно чувствовать что-то сразу к двоим. И при этом до удивительного правильно, будто только этого третьего угла и не хватало. Смотря на Брока, лежащего на больничной койке, бледного, уже не перебинтованного, со шрамами на лице, Стив был теперь уверен в том, что его иронично просто-напросто магнитит к нему. Он помнил его, работающего в поле, кабинете, и часто отмечал и хищную красоту, и силу в теле… натренированном, крепком теле, по которому порой скользил взглядом, когда ещё голова не была затуманена «воскресшим» Баки. Рамлоу по-звериному красив, и шрамы этого не портили. Его вообще невозможно, кажется, было испортить. Сейчас он замечал это всё, замечал свою реакцию, что тесно переплеталась с необъемлемой нежностью к Барнсу, и молча изумлялся, как раньше не обращал внимания на этот болезненный интерес. — Рискнём? — хриплый голос Баки раздаётся за плечом, и Роджерс кивает, вздыхая, сдаваясь под мягким напором возлюбленного, знающего, что Стив не сможет игнорировать свою собственную чувственность, что теперь лилась из него сразу к обоим. — Позже. Сейчас надо перенаправить его в башню Мстителей. Там будет удобнее наблюдать за его состоянием и далеко ездить не придётся. — А Старк в курсе, что ты собрался ему подкинуть ещё одного жителя? — Ну… узнает, когда приедем, — пожав плечами, Стив сложил руки на груди, вызвав позади смешок.***
— Транспортировка больного может быть рискованной в его нестабильном состоянии, поэтому я бы рекомендовал Вам… — врач резко осёкся под потемневшим взглядом Стива, упрямо упёршегося, как баран на новые ворота, потому что если он что-то задумал, то он обязан это выполнить, и, черти бы его забрали, если бы он посмел сказать, что его не возбуждает эта картина. Баки, стоя сбоку, делал вид, что заинтересованно осматривает окружение, с поразительной частотой поглядывая на постепенно закипающего Капитана, от которого в штанах неумолимо становилось тесно. Он обязательно позже успокоит его и расслабит. Чуть позже. У него есть свои методы, и они, думается, понравятся Стиву.***
Когда Капитан Америка хотел, то он мог и мёртвого воскресить. Проверено лично. Уже к вечеру Рамлоу со всем оборудованием, лекарствами и даже кроватью перевезли в медицинский отсек башни. Врачи его осмотрели и, убедившись, что нашедший свою личность неизвестный до этого военный в норме, уехали, оставив сотню каких-то предписаний, в которых Стив ничего не мыслил, зато штатные белые халаты — вполне. Те забрали разные непонятные бумажки, исписанные инопланетным почерком, и в ту же минуту приступили к работе, что-то там запуская в капельницу, меняя, пока Роджерс наблюдал со стороны, выдыхая резко, отрывисто. Теперь можно было хоть немного расслабиться, вспомнить, что можно спокойно поспать, не пытаясь сквозь приступы сна различить знакомое имя в расплывающихся списках. — Может, пойдём пообедаем? — шепнул на ухо Баки, подобравшись так бесшумно, что любой другой на его месте вздрогнул бы, но Стив лишь устало уронил на его плечо голову, забив на то, что они не одни. — Может, выпьем чая с печеньем? — И шоколадом? — заинтересованно буркнул ему в висок Барнс, вызвав тёплый смешок со стороны Роджерса. — Да, и шоколадом. — Наблюдается небольшая мозговая активность, — неожиданно выкрикнул один из врачей, заставив их обоих вздрогнуть, переводя внимание на до этого стабильно лежащего в одном положении Брока, не подающего надежды на пробуждение. — Кхм, прошу прощения. Спустя столько месяцев прогресс очень удивляет. Принесите больше… Дальше Стив не слушал. Выдохнув с облегчением, он с улыбкой повернул голову, ткнувшись куда-то в родную, знакомо пахнущую шею, притираясь носом. Сейчас отчего-то он чувствовал себя счастливее всего.***
— Ну ничего себе… — присвистнув, Брок оскалился, уставившись на материализовавшегося прямо перед носом Зимнего. — Вы решили поменяться местами? Удивительное решение. Зря, видимо, вас называли «неразлучниками», м? Барнс по незнакомому усмехнулся и совершенно нагло уселся к нему прямо на колени, перекинув через них мощные, крепкие бёдра, заставив глаза почти звериного, жёлтого цвета округлиться в изумлении. Брок поднял руки кверху в сдающемся жесте, чтобы не дай Бог не коснуться второй части кэпа, прилипшей к нему, как банный лист к жопе. Симпатичной, сочной жопе. — Ты берега-то не попутал? — уточнил с сомнением Рамлоу, красноречиво проехавшись взглядом по гибкому телу, которое не раз видел голым, беспомощным, раненным и во время заданий, которое могло запросто его переломать пополам в жизни. — Вряд ли, командир. Стив никогда не будет делать шаг первым, поэтому… с тобой поболтаю я, пока действуют мощные снотворные. — Требую вернуть милашку кэпа. Он хотя бы понятно, что делает, а у тебя мозги что-ли не до конца оттаяли? — Как грубо, — металлические пальцы коснулись небритой щеки, заставляя челюсти сжаться, напрягшись. — Я видел, как ты смотрел на меня. Ещё в Гидре. Слепой бы заметил, но не я. Рамлоу фыркнул, отведя голову в сторону, проглотив едкое «кто бы сомневался, хреновы суперы», как пальцы болезненно обхватили за подбородок, вынудив посмотреть в серые глаза напротив. Руки он продолжал держать поднятыми кверху, хоть и знал, что в этом мрачном, дождливом мирке всем заправлял он. Однако было слишком тяжело не залипнуть на серьёзного солдата, по волосам которого стекали капли, делая их вьющимися, влажными. Зарыться бы в них пальцами, потянуть и… Брок резко вздохнул, сглатывая, прогоняя ненужные сейчас мысли о том, как выглядел в полной боевой готовности Барнс. И не в том смысле, в котором можно было бы подумать изначально. Точёное, крепкое тело в кевларе… чёрт, Рамлоу готов был сдохнуть от сперматоксикоза при виде этой картины. — Ты хочешь меня, — Баки утверждал, не спрашивая, и красноречиво глянул вниз, хмыкая, потому что чёртово предсмертное измерение, или что это вообще было, не скрывало ровным счётом нихуя. — И хочешь Стива, не так ли? Хочешь. В груди сердце обухом сделало кульбит, замирая, и Брок ощетинился, подобравшись, готовясь защищаться от того, что мог бы вообще сделать солдат, узнав, что на его золотце позарились, что он вообще посмел позариться сразу на двоих, кто уже имел устойчивые отношения. Рамлоу даже не смел пытаться влезть между ними, хотя хотелось до чёртиков, хотелось ощутить то, что могут дать суперы, которые выглядели как ёбанная мечта, как несбывшаяся мокрая фантазия. Будто прочитав его мысли, солдат сделал резкое движение, заставив вздрогнуть, попытаться вырваться, но ладонь успела ухватить за отросшие волосы на затылке, оттянуть болезненно, и губы обожгло укусом. Брок ошеломлённо замер, уставившись на оказавшееся слишком близко смазливое лицо, и с измученным стоном распахнул рот, пропуская влажный язык, обхватывая его губами. Барнс целовался также яростно, как и сражался, как и представлял Рамлоу, смотря на эти пухлые губы украдкой, думая, что они ахуенно смотрелись бы на его члене или на члене Стива. Ох, он не раз видел их во сне вместе, кончая лишь на половине фантазии, и сейчас всё казалось одним большим сном, потому что ощущается всё смазано, слишком… искусственно. Барнс почти ласково оглаживает затылок, обнимая ладонью за шею, и с пошлым причмокиванием отстраняется, позволяя увидеть, как зрачок затопил радужку, как по его лицу стекают капли дождя, о котором Брок уже напрочь забыл. — Пиздец… — лаконично прохрипел командир, вызвав со стороны Баки смешок, что растянул губы в такой соблазнительной, красивой улыбке. У Стива она была более мягкая, словно бы сдержанная, изредка растягивающаяся чуть шире, тёплая, а у Баки горячая, как грех. От одной улыбки хотелось уже опуститься на колени, когда с Роджерсом так работало с румянцем, что так шёл ему, затапливая шею, щёки, уши… Хотелось слизать его языком вплоть до самой мошонки. — Ты нам нравишься. Обоим. И до Стива нужно донести, что тебе нравимся тоже мы вдвоём, если это так… — взгляде его вмиг стал из игривого серьёзным, и Брок, сглотнув, обхватил ладонями сильные бёдра, выдыхая как-то неверяще. — Чёрт возьми, ты шутишь? Вы двое просто… ходячий пиздец. Я даже представить не мог, что мне так фортанёт. Если бы знал, то пытался бы не сдохнуть, а склеить вас. — Кстати, об этом. Готовься к лекции от Стива о том, что твоя жизнь превыше всего и попытка умереть… в общем, советую его хорошенько задобрить, прежде чем очнёшься, — хмыкнув, Барнс притёрся всем мощным телом к его, вызвав горячий вздох, и Брок крепче его обхватил руками, смяв упругие ягодицы. — Ох, блядь, если задабривать надо именно так, то я готов потратить на это всю жизнь, — усмехнувшись, Рамлоу разочарованно фыркнул, когда ощутил, что Баки становится легче, исчезая. Тот фыркнул насмешливо, бегло, невесомо касаясь его губ своими, будто обещая продолжение потом. — У меня есть идея, но тебе придётся действовать интуитивно. Думаю, ты увидишь, когда я начну претворять всё в сон. Когда очнёшься, командир, всё будет даже ещё лучше, если захочешь стать нашим, — «а ты захочешь» осталось непроизнесённым, но Рамлоу отчётливо его услышал, провожая взглядом исчезающего Барнса, который успел ухмыльнуться, посылая горячий разряд прямо в член, упирающийся в ширинку. Запуская руку в свободные штаны, Брок рвано застонал, толкаясь бёдрами в тугое кольцо из пальцев, остервенело надрачивая влажный член. Ему хватило всего несколько рваных движение и фантазии, как его зажимают два супера, чтобы ярко кончить до пресловутых звёздочек перед глазами. — Ахуеть… — и осознания, что он, кажется, влип по уши.***
— Ты сделал что?! — Баки впервые видел, чтобы за одну секунду на лице человека сменилось разом несколько совершенно противоположных эмоций: удивление, возмущение, смущение и надежда. — Так нельзя… мы же договорились, что он очнётся, и мы всё обсудим! Ты сам говорил про это, что мы не будем тащить его в постель, пока не узнаем, что… что он серьёзен к нам, что это не ради секса! Щёки его залило пунцовым, и Баки подавил желание крепко его поцеловать, вжав в себя, успокоить. — Да, поэтому я поговорил с ним во сне. Сыровато, к слову, у него там. Жаль камин не развести, даже не вспыхнет из-за дождя, — фыркнув насмешливо, Барнс ухмыльнулся, притянув Стива к себе за руку, обняв крепко, и нежно коснулся губами уголка родных. — Я вижу, когда человек врёт, ты же знаешь. Меня учили этому. И он действительно не солгал, когда говорил о том, что хотел бы к нам подкатить. Узнаем друг друга получше, когда он очнётся, а пока… пока давай хоть немного почувствуем эту связь между нами, что тянет к нему в сон? Если он очнётся и забудет всё? — Думаешь такое возможно? Баки, вздохнув, пожал плечами и прижался лбом к его, поглаживая ласково поясницу. — Я не знаю, но я думал об этом немного. После того разговора. Вряд ли это возможно, так что я… хотел бы рискнуть. Но ты всегда можешь его оттолкнуть или просто выйти из сна. Я буду рядом всё время. Я никогда тебя не оставлю. Вместе до конца, — шепот коснулся щеки, едва одаривая поцелуем, и Стив невольно расплылся в улыбке, притираясь носом к живому плечу. — Вместе до конца.***
— Я всё ещё думаю, что это сумасшедшая идея, — хрипит Стив, выдыхая рвано, так сладко от того, что Баки влажно ведёт кончиком языка по его прессу к паху, и опускает поплывший взгляд ниже, неотрывно наблюдая за тем, как подрагивают тёмные ресницы, как те приподнимаются, открывая поддёрнутые поволокой глаза. — Не беспокойся. Мы можем остановиться в любое время, в любую секунду, — горячий шёпот опаляет головку, которую нежно обхватывают мягкие, припухшие от поцелуев губы и медленно опускаются ниже, позволяя прочувствовать каждый сантиметр, погружающийся глубже. — Ох, Баки… — невольно прогнувшись в пояснице, толкнувшись в совершенно ошеломительный, горячий рот, Роджерс вцепился пальцами в простыню под собой, разводя колени шире, позволяя Барнсу устроиться удобнее, вобрать требующий ласки член по основание. Он умел доводить его до грани одной лишь прелюдией, языком, умело скользящим по стволу или даже просто соскам — Барнс был жадным до этого, до всего Стива полностью, с таким жаром беря его или отдаваясь, что в конце не оставалось ни единой мысли, ни единого желания, кроме как не отпускать горячее, влажное тело от себя ни на сантиметр. Однако сегодня всё должно быть иначе. Они не знали, сработает ли то, что они задумали, что задумал изначально Баки, смогут ли они прочувствовать всё вместе или нет. Это было настолько же любопытно, на сколько и безумно, потому что по сути они собираются… трахнуться с призраком? Даже в теории это звучало бредово, но «kto ne riskuyet, tot ne pyet shampanskoye», как сказал Баки, поэтому отступать было уже поздно, чего оба не делали ровным счётом никогда. — Тише-тише, Стиви, — едва ли не по-кошачьи урчит, вылизывая блестящий от смазки со слюной ствол, лениво водя по нему ладонью, отчего перед глазами стойко взрывались небольшие фейерверки, слепя взор. — Прошу… ну же, — Стив нетерпеливо ёрзает, доверчиво подставляясь под мучительно медленную ласку, и облегчённо охает, стоит смазанным пальцам наконец-то проникнуть внутрь, проталкиваясь меж тугих стенок. Баки невольно затаивает дыхание, откровенно млея от ощущения бархатного жара, помня в точности до мелочей, как он ощущается вокруг члена, и можно было кончить только лишь от этого. Он растягивает вдумчиво, сгибая пальцы, выдавливая из Стива ещё больше столь сладких звуков, и доводит до мелкой дрожи, до податливости кольца мышц, прежде чем, смазав обильно член, неспешно толкнуться внутрь лишь головкой. Разумеется, Роджерсу недостаточно, и Барнс, самодовольно ухмыляясь, знает, что в следующую секунду его обхватят сильные ноги, сдавят, побуждая проникнуть за одно слитное движение до конца, по самые яйца, звонко хлопнувшие о кожу, что заглушит протяжный, громкий стон. Стив не умеет быть тихим от словам совсем, даже кляп не поможет (они проверяли), и Баки от этого ведёт не меньше, чем от давления вокруг ствола. Движения по началу мягкие, «нащупывающие» постепенно становятся размашистее и глубже до отчётливо различимых шлепков кожи о кожу, до яркого румянца на молочной коже Стива, до отметин на крепко сминаемых бёдрах и звонких вскриков. Роджерс впивается в его плечи, спину, расцарапывая, выстанывая особенно громко, и так ахуенно подмахивает бёдрами, что Баки готов кончить прямо в это же мгновение, усилием воли сдержав туго скручивающийся в паху узел. — В меня… в меня, блядь, да! — обычно сдержанный в своих выражениях Стив в постели едва ли мог контролировать барьер между мыслями и словами, иногда выкрикивая такие пошлости, что Барнс сам невольно краснел, хотя, по идее, давно отучился, и это чертовски заводило. Несдержанно рыкнув, он ускоряется, позволяя ощутить Стиву, как сбивается темп, каким рваным становится ритм, и спустя несколько грубых, глубоких толчков на секунду замирает внутри с хриплым стоном, покачиваясь, выдаивая всё до последней капли в горячее, пульсирующее нутро. Роджерс кончил чуть позже, размазывая томящееся ощущение оргазма на более продолжительное время, испачкав пресс с грудью в такой соблазнительной композиции, что захотелось всё это слизать. Баки, зная, что ещё успеет услышать чужое возмущение от интимного, «грязного» действия, мягко поцеловал его в губы, оставляя своё желание на более удачное время, когда Стив будет при сознании, а рядом под боком будет лежать Брок. Отчего-то он был уверен, что тот точно станет их.***
— Это уже кажется традицией, знаешь, — задумчиво тянет Рамлоу, подперев заросшую щёку кулаком и смотря с весёлым прищуром на алеющего Капитана, выглядящего ещё более***
Его взгляд прикипел к стеклу, за которым была прекрасно видна вся палата, из содержимого которой интересовала лишь больничная койка с постепенно восстанавливающимся Броком, сейчас мирно прикрывшим веки, слегка подёргивающиеся во сне. Стив ушёл за обедом для них обоих, а Баки остался здесь, слишком много думая. И, наверное, это прозвучит ужасно и эгоистично, но Зимним в этом плане было даже лучше: ни единой тревоги, ни единой мысли, а лишь пустота. Это глупые мысли, но сейчас они слишком ярко проступили в голове из-за того, что Брок ничего не помнил. Ничего из происходящего в этих недоснах. Это пугало. Было ли это реальным или они оба поехали крышей? Одновременно и бесповоротно, проявив симпатию к призраку, проступившему в фантазиях почему-то с телом Рамлоу. Это даже звучало по-идиотски. Баки был уверен, что им не привиделось, что это всё же то самое обстоятельство, которого они опасались, решившись на желанную близость, не поговорив толком. Видимо, у них есть теперь возможность вдоволь ублажить желание Стива сделать всё так, как надо, ухаживая за командиром их группы огневой поддержки. Сказал бы кто им раньше, что они будут пытаться закадрить взрослого мужика после того, как потрахались с ним во сне, то покрутили бы сразу всеми руками у висков. Но, вот она, жестокая, неожиданная реальность. Брок, увидев их, напрягся и сразу поинтересовался о своём будущем, думая, что его усадят за решётку, не выслушав. Оказался не прав. Удивился. Закрылся снова в себе, скалясь волком. Это было ожидаемо, но легче от осознания не становилось. По крайней мере Стиву, который к удивлению самого Баки первым начал действовать, ненавязчиво заботясь о Рамлоу, как, например, сейчас. По дороге где-то закупил помимо обеда для них то, что можно сейчас есть командиру. Барнс так не умел, а свои способы охмурения он пока применить во всю свою мощь не мог. Опять оставалось лишь одно — ждать. Ждать, когда Брок оклемается, когда начнёт хотя бы сидеть, в силах дать ему пизды за странные намёки, когда посмотрит не изнурённо, а с привычным пламенем во взоре хищных, почти жёлтых глаз. Сейчас только Стив мог окружить его непривычной заботой, говоря за них обоих, подводя к тому, что они хотят, а Баки… Баки может попытаться делать тоже самое: неуклюже подтыкивать одеяло, убирать с лица отрастающие волосы, подносить стакан с водой под недовольное бухтение командира, который вообще не понимал, какого хрена им от него надо. Рамлоу и правда ничего не понимал. Со Стивом они были близки лишь по работе, и мужчина всегда думал, что Роджерс ебётся только с ней, пока не появился Барнс, которого Брок узнал бы даже с маской на всё лицо, что, безусловно, преувеличено, но являлось частичной правдой. И уже после этого всего он понял, что Капитан ебётся не только с работой, а с конкретным человеком, не смотря больше ни на кого. И Стив не смотрел… до поры до времени. Ночные похождения в иной мир заставили его круто расставить приоритеты иначе, подталкивая чуть ли не пинком к Рамлоу, который смотрел сейчас волком, а не так, как тогда… во сне, когда пальцы на руках подрагивали от желания коснуться под нежным взглядом. Отчаянно хотелось всё воплотить в жизнь, почувствовать всё наяву, зажать командира между ним с Баки, исцеловать до исступления и этого самого ворчания. — Кажется, мы бесповоротно пропали, мелкий, — хмыкнув, сообщает очевидную вещь Барнс, наблюдая за тем, как Брок орёт на какую-то медсестру, уже чувствуя себя вполне неплохо спустя две недели лежания в постели после своего пробуждения. — Угу, — красноречиво соглашается Капитан, провожая взглядом пролетевшую мимо пуленепробиваемого стекла ручку, которой его просили подписать документ о том, что он будет лежать в больнице ещё минимум месяц. — Заберём к себе, может? Проследим за состоянием. Кажется, ему не нравятся больницы. — Думаешь не нравятся? — провожая взглядом и планшет, на котором был договор, Барнс усмехнулся, кивая со вздохом. — Ну, видимо, ты прав. И они забрали. Под ахуевший взгляд со стороны Брока, резко замолчавшего на полуслове, когда они подписывали договор вместо него, когда собирали все медикаменты, когда звонили Тони, прося приютить их на время реабилитации командира, настолько поражённого происходящим, что тот молчал вплоть до самой Башни, напряжённо сверля их взглядом. — Вы крышей блядь поехали? — всё-таки спросил он угрюмо, смотря исподлобья, будто дикий пёс, вот-вот готовящийся оскалить клыки, и Стив не сдержал улыбки. — Предвещая твои вопросы, — начал за них двоих Баки, подступая ближе, смотря с нескрываемым озорством, усмешкой. — Нет, это не благотворительность. Нет, мы не поехали крышей. Да, мы хотим безвозмездно помочь. Нет, лично меня не смущает, что ты бывший двойной агент, как и, думаю, Стива, — Роджерс кратко кивнул, сложив руки на груди. — Потому что ты оправдан, благодаря ребятам из СТРАЙКа и мне, не имея теперь возможности притвориться козлом. И, да, ты останешься здесь до полной реабилитации, приклеив свою привлекательную задницу к постели, и будешь послушным мальчиком. Иначе я тебя привяжу к ней ремнями. Рамлоу настолько ахренел от подобного заявления, что невольно приоткрыл рот, который Стив, поддев его подбородок, плавно закрыл, обронив смешок, прежде чем пойти следом за Баки. Однако Брока речь не впечатлила. Тот исправно пытался куда-то встать: отойти в туалет — сам, пойти за стаканом воды — сам — и не важно тряслись у него ноги, подгибаясь, или нет, он исправно огрызался на любые попытки помочь. Стив вздыхал, дёргаясь постоянно, когда тот оступался, чертыхаясь сквозь стиснутые зубы, и как-то «незаметно», но всё же страховал, помогая издалека. Баки это умиляло. Брока, постепенно оттаивающего к подобным знакам внимания, нервировало. — На кой хер я вообще вам сдался? Наскучила семейная жизнь? — спустя пару недель поинтересовался Рамлоу, когда рядом с ним сидел Барнс, едва держа глаза закрытыми, пока Стив отошёл им за ужином. Баки хмыкнул, глянув на сидящего на постели Брока, и повёл плечом, подперев голову кулаком. — Можешь считать так, если будет легче принять тот факт, что мы пускаем на тебя слюни, — расплывчато ответил солдат, услышавший со стороны командира нервный, уставший смешок. Но, кажется, он действительно смог таким образом смириться с тем, что они его с завидной настойчивостью обхаживают. Баки, дождавшись, когда Брок сможет хотя бы ходить ровно, то подмигнёт игриво, то коснётся ненавязчиво, то подойдёт сбоку (со спины категорически нельзя после удара локтем под дых), шепнув на ухо что-нибудь простое, но проникновенным баритоном, а Роджерс, когда миллион витаминов для выздоравливания больше не понадобились, то укрывал пледом после тяжёлого дня, то оставлял поесть на видном месте в отведённой Рамлоу комнате, потому что тот часто забывал даже позавтракать, пытаясь восстановить себя в роли командира своей группы. К слову, СТРАЙК до последнего не верил в то, что Брок жив, пока тот не заявился в ЩИТ с двумя суперсолдатами по бокам, как с верными псами на цепи. Их встреча — первый случай, когда они решили оставить мужчину одного, дав ему свободно продохнуть, объяснить всё своим ребятам, которые принялись требовать вернуть Рамлоу на свою должность. Роджерс, заслышав об этом, протолкнул дело усиленным пинком и вскоре Брок был снова в строю, вернувшись к своей команде, которую теперь гонял в утроенном режиме, потому что: «Это что за бока, Гонзалес, ты когда успел так отожраться?!». Всё постепенно возвращалось на круги своя, и терапия по реабилитации закончилась, позволив Броку уехать домой. Стив с Баки, переглянувшись, тяжело вздохнули, понимая, что теперь будет в разы сложнее. Выловить Рамлоу среди бесконечных полигонов, кабинетов было нереально, будто тот разом приобретал какую-то сверхспособность, перемещаясь сразу, как только улавливал на горизонте своих событий двух конкретных мужчин. Барнса со Стивом это не устраивало. — Может… засосать его и всё? — Баки! — Что? Он же тоже заинтересован! — Но это не повод так радикально действовать, — хоть Роджерс и возражал, но нехотя. Они оба прекрасно ощущали ответные взгляды на себе, когда делали вид, что отворачивались, ловили их своими, вынуждая Брока, усмехаясь, отворачиваться. Тот словно игрался с ними, что Барнс с озорством принял, как вызов. — В кошки-мышки захотелось поиграть? Поиграем, детка, — Стив на это ребячество лишь насмешливо фыркнул, не понимая, то ли присоединиться, то ли понаблюдать, чем это закончиться по итогу, потому что Рамлоу упрямо делал вид, что перестал замечать намёки на нечто большее. До определённого дня, когда весь день как-то пошёл не по тому месту.***
Месяцы их ухаживаний плодов своих не дали, кроме как очевидного понимания, что Брок действительно заинтересован в них, что им, возможно, не приснилось это чёртово пианино, та совместная ночь, которая скорее походила на бред сумасшедшего, чем на правду. Стив с Баки отчаянно думали иначе, помня выводы Стивена, Тони и Брюса. Уж они-то головой точно поехать не могли. Наверное. Наука всё же — дело тонкое, но верное. Стив, нехотя просыпаясь с утра, всё же верил в то, что всё повернётся в их сторону. Надо лишь пережить очередную миссию, а там… — Блядь… — треск разбитого стекла и приглушённая ругань прямо с утра уже не предвещала этому дню ничего хорошего. — Что случилось? — спускаясь вниз, Роджерс непонимающе нахмурился, осматривая кухню на наличие осколков, но Баки, собрав, уже утилизировал их, собрав в пакет и перемотав плотно скотчем, чтобы те не прорезались наружу. — Да из рук выпала тарелка, — недовольно пробубнил Барнс, убирая скотч, и охотно раскрыл руки для Стив, уже скользнувшего к нему ближе, чтобы немного постоять в утренних объятьях. — Нам уже надо собираться, малыш. — Знаю-знаю, просто… давай ещё немного так постоим, — над ухом шумно выдохнули, утыкаясь в шею, оглаживая широкую спину ладонями, и Роджерс прикрыл глаза, откровенно млея, когда телефон, лежащий на столе, недовольно заверещал, оповещая о входящем экстренном уведомлении. Баки, недовольно заворчав, нехотя вылез из тёплых, крепких рук и подошёл к столу, беря телефон, хмурясь по ходу прочтения ещё сильнее. — Сбор объявляют раньше, — сообщает Барнс, потому что телефон Стив оставил на втором этаже их дома, который они приобрели спустя время после того, как начала восстанавливаться память солдата, но который им пришлось покинуть на время реабилитации Брока. Роджерс, тяжело вздохнув, взъерошил волосы на затылке, отправляясь за вещами, которые они собрали ещё вечером перед выездом. Кто думает, что Стив рьяно тут же побежал бы одеваться, тот ошибается. Баки ещё в юношестве видел, как неохотно это делает его возлюбленный, собираясь с мыслями. С годами это уже происходило на автомате, быстро, но без особого желания покидать тёплую постель, нагретую ими двоими. Эгоистично? Возможно, но, с кем поведёшься, того и наберёшься, а Барнс был в этом плане ещё хуже, часто подгоняемый Стивом. Это было фактом, как и то, что Баки приобрел в своём характере такую черту, как педантичность. Правда, опоздания она не включала, поэтому за эту часть отвечал сугубо Роджерс, благодаря которому они, удивительно как, не опаздывали. Инструктаж прошёл быстро: время поджимало. Однако всего пары слов хватило, чтобы они оба врубились в рабочий поток. Единственно, был один минус в задании — заложники. Когда появлялся подобная константа, Стив терял голову, переставая думать холодно и рационально. Барнса это беспокоило и, судя по всему, нахмурившегося Рамлоу, внимательно всматривающегося не в тылы Роджерса, а в его глаза, тоже. — Жопой чую, какая-то херня будет, — улавливает позади Баки, когда они поднимаются на джет, и мысленно соглашается с Броком, обеспокоенно сканируя профиль надевшего маску Капитана Стива.***
Их поджидало пекло, выйдя из которого Зимний захотел расцеловать задницу командира и его самого с головы до пят. Не то, чтобы он раньше этого не хотел сделать, но сейчас — особенно. Тот как никогда вовремя врубил голову, когда у них обоих она напрочь отвалилась. У Стива по понятной, вышесказанной причине, а у Баки — из-за его прыжка полосатозадой веры под пули. Роджерса, всё же пострадавшего, увезли в башню Старка, и Барнс, не переставая благословлять чуйку Брока, из-за которой тот частично закрыл Стива его же щитом, оседлал мотоцикл в полном обмундировании, собираясь рвануть следом. Неожиданно прибавившийся вес сзади заставил застыть, повернув голову к командиру, который уже достал запасной шлем и глянул таким по-звериному бешеным взглядом, надевая его, что Баки тут же молча завёл мотор, не став ничего спрашивать. Барнс выкрутил скорость на максимум, чудом не врезаясь по пути в машины, нагоняя Стива, и громко чертыхнулся, когда им едва не перегородили путь. Резко свернув, он ощутил, как чужие руки впились в него сильнее, дабы не свалиться, и подставил ногу, удерживая вертикальное положение, чтобы выровнять руль, объехав незапланированную пробку. До башни доехали всё же позже Стива, но всего на жалкие пару минут, спустя которые они, прошедшие по пропуску Баки, уже допытывались, что с Капитаном Америкой, где он и в какой комнате. — Мистер Роджерс в операционной. Его обследуют. Пожалуйста, подождите, — вежливо ответила Пятница, прерывая поток вопросов, что удивительно, со стороны Брока, из-за которого не менее обеспокоенный Баки едва ли смог вставить хоть слово. — Чёрт, — выдохнув резко, Рамлоу устало рухнул на небольшой диванчик, прикрывая глаза. Нога его нервно дёргалась, отбивая рваный ритм, и солдат, усмехнувшись, сел рядом, положив горячую ладонь поверх колена. Дрожь прекратилась. Не понятно только: из-за удивления подобным жестом? Вряд ли. Баки слишком часто проделывал подобное, чтобы Брок не привыкнул. — Он и не такое переживал, — тихо подмечает Барнс, хотя у самого сердце сжимается каждый раз, когда Стив попадает под удар, как и у того, что касалось Баки. — Принести воды? — Нет, — слишком резко отвечает Брок и, прочистив горло, качает головой, продолжая чуть мягче, нахмурившись. — Нет. Сиди здесь. Его руку не скинули, не убрали, оставив лежать на колене, позволяя поглаживать кончиками пальцев, и Барнс ощутил хоть какое-то, но спокойствие, пока они ждали, что их позовут. Старк уже наверняка знал об их присутствии. И, едва тот передал через Пятницу, что со Стивом всё в порядке, что они могут подойти и даже навестить его, так как тот, цитируя: «непрошибаемый самоубийца» — Брок тут же подскочил с таким решимым выражением лица, что Баки стало страшно за полосатые тылы их Стива. — Ты! — рыкнув прямо с порога на вполне себе целого Роджерса, малость перебинтованного и испуганного подобным появлением, Рамлоу медленно начал на него надвигаться с завидным напором, выглядя таким взбешённым, что Барнс приготовился его оттаскивать от Капитана. — Кому я говорил тысячу раз, что это ебанутая идея переть напролом?! Кому, блядь, вдалбливал в голову простые истины о командной работе?! Ты там подохнуть, сука, решил, или что?! Совсем страх потерял со своей звезданутой полосатостью костюма? Мы кому прокладывали на инструктаже безопасный путь — хуёболде отмороженной или Капитану Америке? Баки перевёл обеспокоенный взгляд на Стива и удивлённо распахнул глаза. Тот… поплыл. Натурально поплыл, смотря с такой нежностью и жаркой восхищённостью на разъярённого его тупым поступком командира, что у самого скрутило всё в животе. Брок был восхитителен в своей звериной мощи, и Барнс понимал реакцию Роджерса, хотя и сам был на того зол, потому что он тоже просил не действовать глупо. Как раз перед тем, как Стив прыгнул под пули. Однако обсудить это можно потом, потому что Стив выдыхает шумно, распахнув по-блядски пухлые губы, такие сладкие на вкус, и, когда Рамлоу приближается, обхватывает его за затылок, вынуждая поражённо замолчать на полуслове, туша жар ярости в остервенелом поцелуе. Брок решил отыграться иначе, кусаясь, отвечая грубо, смяв крепкие плечи, но поражённо отстранившись, когда его зажали сзади. Баки обхватил за крепкие бока, уложив голову ему на плечо, и поцеловал в солёную кожу шеи, улыбаясь раскрасневшемуся, довольному Стиву, который вжался лицом в живот командира, тяжело выдохнувшему, принявшему своё поражение. — На кой хер я вам? — устало как-то шепчет, прикрыв глаза, облокотившись спиной на Баки, поглаживающего его по тазовым косточкам через плотную одежду. — Мы хотим тебя. Оба. Себе. — В постоянное пользование, постель, быт и дом, — кивает Роджерс, подняв на него взгляд полный такой же усталости, что разом навалилась на него после ранения, осознания реальности этого проклятого сна, связи и невозможности обнять, прикоснуться, как тогда, в ту ночь. — Мы хотим попробовать, а ты? Брок посмотрел внимательно на него, затем повернул голову, почти касаясь губ Баки своими, и тяжело вздохнул, усмехаясь. — Вы же всё равно не отстанете. — Точно нет, — почти хором отвечают, стискивая прыснувшего со смеху Рамлоу в объятьях. — Ох, тише… ещё не зажило. — Это будет тебе уроком. — Не будешь прыгать под пули, — поддерживает Баки, вынудив Стива виновато улыбнуться, что повлекло за собой не очередную лекцию о безопасности, а мягкий поцелуй, просящий быть осторожнее. — Простите… Я испеку для вас блинчики утром, м? И не буду больше заниматься самоуправством, честно. — Пиздёшь, — ёмко заявляет Брок и, не успел Роджерс открыть рот, чтобы напомнить про манеры, продолжает. — Но от блинчиков не откажусь, — увидев их выжидающие взгляды, задумчиво замычал, облизав бегло губы, чем привлёк к ним двойное внимание. — И останусь… на денёк. Ладно, возможно, два, не надо так смотреть на меня. Мы решили попробовать, я никуда не денусь. Блядь, Барнс, не кусайся! Три дня, всё. Больше — нет. Дайте мне привыкнуть!***
Три дня плавно перетекли в четыре, затем пять, шесть, семь, и Брок не заметил, как плавно переехал в дом к двум суперсолдатам, которые, будто два диких кота, не планировали даже на метр его отпускать. По началу, его это всё в некотором роде раздражало, потому что привлекало. Оба холёные, красивые мужики, которых до одури хотелось зажать или подставиться самому. Рамлоу откровенно на них залипал ещё до всей это заварушки с Хеликэрриерами, Гидрой, но не мог даже позволить себе задуматься о чём-то хоть мало-мальски большем, чем ненавистные взгляды, которых не последовало. Сначала Брок подумал, что всё-таки умер и попал в Ад, где его так искусно пытают, но его вкусно кормили, обогрели, вернули возможность ходить, жить, избавили от возможности стать инвалидом, восстановив в должности, и, чёрт, в Рай он попасть точно не мог. Означало это лишь то, что Роджерс с Барнсом катили к нему на серьёзных щах, и это даже пугало. Брок уродом себя никогда не считал. Внешне. Однако сейчас его неотразимость хромала на обе ноги, а характер по прежнему оставался говнистым. Стив никогда приколистом не был, а Баки едва ли был способен на подобный вид мести: грохнул бы по-тихому и всё — но тот помнил всё из Гидры и мстить было не за что. Рамлоу оправдан, так какого хрена им надо? Поверить в то, что его хотят оба суперсолдата, было трудно, но это не прекращалось ни месяц спустя, ни два, а нервы у Брока далеко не железные, когда два красивых мужика смотрят жадно, будто пытаясь трахнуть дистанционно. И его прорвало. Не так, как хотелось бы, а когда Роджерс снова сотворил хуйню, заставив его сердце сжаться. Теперь они с Баки смотрели за ним в четыре глаза, читая лекции в удвоенном режиме. У Капитана просто не было выбора, кроме как наконец-то поумерить свой пыл хотя бы немного. Спасать его шикарную задницу стало проще, и Брок, осознав себя их неотъемлемой, третью частью, принял наконец-то то, что его могут любить. И не пожалел о том, что рискнул, попробовал, сидя сейчас на диване в их общем доме, ожидая, когда Баки вернётся с миссии, а Стив — из магазина. — Брок, я дома! — приоткрывшаяся дверь пустила немного осеннего холода и запах дождя, который коконом облепил вошедшего Стива с пакетами. Рамлоу поднялся со своего места, отложив планшет, и, усмехнувшись, облокотился о дверной проём, наблюдая за тем, как Роджерс расставляет всё по своим местам, выглядя так уютно, по-домашнему, что захотелось его поцеловать. Спустя два года он имеет на это полное право и, скользнув ближе, ладони обвили тихо хохотнувшего Стива за бока, притягивая в объятья. — Мне нужно… Брок, чёрт, надо хотя бы убрать то, что должно стоять в холодильнике, — шепчет, в противовес своим же словам подставляя вкусно пахнущую шею под влажные, тёплые поцелуи, которыми осыпает его командир, забираясь пальцами под свитер. — Брок! Рамлоу недовольно ворчит, но всё же отпускает свою жертву из объятий, решая помочь с пакетами, чтобы наконец-то утянуть его в постель. Не для секса, так для ленивых ласк — одно другому не мешает в любом случае. — Всё? Мы всё убрали, иди сюда, — по-лисьи улыбнувшись, Брок раскрыл руки в стороны, и Стив, качнув головой, подхватил того на руки, прижав к себе крепко, унося наверх, но не в спальню, а в небольшую комнату, где они часто сидели вместе, закутавшись в плед у камина. — М? Я надеялся поваляться, детка. — Я очень хочу послушать твою игру, пожалуйста, — шепчет, касаясь едва губами заалевшего на кончике уха, и довольно улыбается, когда Рамлоу, вздохнув, всё же становится на пол, подходя к пианино. Они купили его спонтанно, когда Стив «случайно» узнал о том, что Брок умеет играть. После этого они часто могли засесть в особенно дождливые, снежные или солнечные дни, чтобы просто послушать, как пальцы перебирают клавиши, а затем утянуть Рамлоу в постель, потому что невозможно спокойно смотреть на него такого: расслабленного, получающего удовольствие со слегка выпирающими венками на сильных руках. Баки, проникнувшись таким Броком, сам лично звонил мастерам, чтобы те настроили инструмент, регулярно проверяя его. Стив понимающе усмехался, а Рамлоу, поняв, что за фетиш у них появился, против не был и иногда сам первым садился за пианино, на мелодию которого сбегались два суперсолдата, будто коты на шуршащий пакет с едой. Роджерс улыбнулся, вспоминая то, как они только-только купили эту малышку, и подошёл к Броку со спины, обвив за плечи, когда тот начал играть. Стив на секунду замер, узнав мелодию, ту самую, что командир играл во сне в самом начале их пути, и коснулся губами его плеча, прикрыв с улыбкой глаза, вслушиваясь в ноты, затрагивающие что-то глубоко внутри. Баки, зайдя домой, не стал, как обычно, оповещать о своём возвращении громким криком, услышав пианино, что растеклось по всему дому ласковым теплом, и медленно поднялся в их укромный уголок, застыв в проёме, наблюдая за тем, как два самых любимых человека обнимаются, как Стив гладит Брока по груди, отвлекая от игры, что вскоре затихает, позволяя им слиться в нежном поцелуе. Баки, не сдержав улыбки, по-кошачьи плавно, тихо льнёт к ним ближе, вдыхая родной запах, целуя Рамлоу за ухом, чтобы затем дотянуться до вздрогнувшего Роджерса, зажав командира, прикусившего выпирающий сосок, между ними. Всё на своих местах. Это реально. Не сон. И они наконец-то могут коснуться друг друг так, как хотят, не обращая внимания на дождь, отбивающий барабанную дробь за окном, а не в помещении, где затихло пианино, позволяя тихим стонам и влажным поцелуям заполнить тишину.