Шагая по старым, дряхлым коридором института, брюнетка не приятно тряслась. Холодный воздух задувал под худи и свободные штаны, вызывая на фарфоровой коже мурашки. По длинным, мрачным коридорам гулял холодный ветер. Минусовая температура и отсутствие отопления, давали свои плоды. Уже около месяца студенты ходили в куртках по учебному заведению, попивая горячий чай в термосах, ну или что-то выше градусом.
Из окон сочился свет заходящего за горизонт солнца. То вырисовывало на небе желто-розовые узоры, по синеве медленно двигались маленькие тучи разных форм. Над высоким зданием красовалось облако в форме неровного сердце. То медленно растворялось в желто-розовом свете, разделялся на маленькие кусочки пушистой сахарной ваты. Будто протяни ты руку, и сможешь оторвать маленький комочек пушистого нечто, отправляя себе в рот. И то начнёт растворятся в горячей полости рта, в сладкий сироп с привкусом фруктового сока превращаясь.
Сахарную вату Елизавета любила. Поэтому в животе всё не приятно скрутилось, желая съесть сладость. Подходя к большим дверям, девушка отворяет дубовые ворота и проходит в тёмную аудиторию. Много рядов с партами, огромная доска, и маленький, по сравнению со всем остальным, стол учителя. На зелёной доске можно было видеть пятна от мела с водой, и выведенные красивым почерком буквы, сложенные в слова и предложения.
Выдохнувши через рот, можно было увидеть пар, выходящий из полости. Карие очи расширившись от удивления. В темноте аудитории, чёрные зрачки плавно слились с янтарной радужкой. На что у стоящих рядом людей могли бы пойти мурашки по коже, пугаясь страшным глазам.
Пройдя к первому ряду, кареглазая принялась искать тетрадку с космическими разводами, освещая всё холодным светом фонарика. Нащупав предмет, брюнетка облегчённо выдохнула, и схватила вещь, прижав к груди.
Подняв свет на ряды выше, девушка заметила тёмный, сидящий силуэт на последнем ряду. Тот спокойно выпускал клубы дым, смешанные с горячим дыхание из за рта. Черты силуэта размывались, в потихоньку пожирающей неизвестного темноте. От того и звука не исходило, человек лишь продолжала сидеть на парте, и курить никотиновые изделия.
— Эй! Чел, я сейчас буду закрывать аудиторию. Выходи от сюда. Если не хочешь тут остаться на ночь. Скажу честно, тут ночью очень холодно. — повысила Андрющенко тон, не отводя фонаря от неизвестного. Пальцы на телефоне по тихонько начали мёрзнуть. Температура в помещение медленно опускалась к десяти градусам. — Алё! Я с тобой разговариваю! Учительница сказала мне отдать лично ей ключи. Либо ты выходишь, либо я закрываю тебя здесь. — силуэт сдвинулся с места и слез с парты. Тот стал вальяжно шагать по ступенькам, переменая в руках фильтр сигареты.
Неизвестный ступил на второй ряд, когда у Лизы по коже пошли мурашки. Девушка стала пятится назад, упираясь в парту поясницей. В момент когда незнакомец стала шагать в её сторону, в свете начали прорисовываться мягкие черты лица. Когда в освещение телефона можно было разглядеть длинные, золотистые волосы, фонарь погас.
— Бля, телефон сел. — ругнулась под нос себе кареглазая. Смотря на погасший экран телефона. Маленькую часть аудиторию всё ещё освещал свет из коридора, но позволял тот видеть только потрёпанные кроссовки на чужих ногах.
Незнакомец Незнакомка всё ближе подходила к Индиго. Чем ту очень напрягала. — Девушка, я говорила покинуть аудиторию.
— Девушка? Чего же ты так официально,
Лизонька?— прохрипел та ей в лицо. Горячее дыхание опаляло фарфоровое лицо. Заставляя брюнетки прикрыть карие очи. По татуированному телу прошёлся разряд током. Янтарные глаза в миг расширились, и беспокойно забегали по лицу напротив, не видя то. Одна сторона чужого лица до невозможности слабо освещалась слабым, желтым светом из коридора. Но даже под таким освещением, Индиго смогла разглядеть ледяные глаза. Всё тот же взгляд, полон любви и страсти. В момент, крепкие руки стали по сторонам от девушки, не давая возможности быстро покинуть помещение.
— Ты..ты что тут забыла? Ты же вроде бы в другой институт поступила. — прохрипела Андрющенко, ощущая горячее дыхание на своих губах. Так хотелось рассмотреть родные черты лица, прикоснутся к румяным щекам. Впиться в пересохшие губы, наслаждаясь вкусом. Но, вспоминая последнюю их встречу, желание резко пропадает. Обида начинает нависать над Елизаветой, вызывая у той пелену слёз на глазах.
— За тобой пришла. — прохрипела возлюбленная над ухом. Поправляя выбившуюся прядь чёрных мол смоль волос, из собранного на макушке хвоста. Русоволосая разглядывает в темноте родное лицо, сдерживаясь от желание расцеловать. — Ты всё такая же прекрасная. Я скучала. — растянула та губы в маленькой ухмылке.
— Ты сама меня бросила, Захарова. — отчеканила брюнетка, скрывая дрожь в голосе.
— Ну, мы все имеем право на ошибку.
— Но не на такую. — стояла на своём кареглазая, пытаясь разглядел чужие глаза во мраке. Чувствуя томный взгляд голубых глаз. По учащённому дыханию, можно было понять то, что старшая явно не была довольна таким ответом, но терпит.
Разговор прервали звонкие шаги по коридору. Те отдавались эхом в учреждении, доносясь по ушей девушек. Захарова моментально отстранилась и отошла от любимой.
— Ещё встретимся,
моя Индиго. — прохрипела голубоглазая, покидая помещение, сталкиваясь с незнакомкой. Кристина окидывает ту недовольным взглядом, и выходит в коридор, шагая.
— Малыш, всё ок? — задала незнакомка свои звонким голосом вопрос. Андрющенко в секунд отпрянула от парты, беря тетрадь и телефон в руки. — Кто это была?
— Не знаю. Я пришла тетрадь забрать, она курила на последнем ряду. — прокашлялась брюнетка, пряча дрожь в коленях. В ноздрях Елизаветы до сих пор гулял запах горьких духов, смешавшейся с запахом сигарет. Заметивши подозрительный взор зелёных глаз, состроила безразличный взгляд. — Не знаю я кто это, Тань. Просто пришла покурить.
— Ну ладно. — выдохнула брюнетка, подходя к возлюбленной. Закидывая татуированные руки на шею, Бурая ухмыляется. — Пойдём на новогоднюю вечеринку к Насте? Ну малыш, ну пожалуйста. — притянула та за шею Андрющенко, целуя в скулу. А у Лизы в голове только прикосновения сильных рук, и горячее дыхание на губах.
— Ладно, хорошо. Сходим.
— Ура! Спасибо! — пропищала старшая, притягивая ту за шею. Впиваясь в чужие губы. Губы Тани были не те. Не такие желанные, не такие родные. Не хотелось целовать ту в губы каждую секунду, не хотелось ощущать татуированные руки на своём теле. Не хотелось отдаваться полностью, хотелось отдавать, но
не получать.
***
Комната медленно и мучительно заполнялась дымом никотиновых изделий и электронных сигарет. Но находящиеся в ней особы оставили это без внимания. Студенты с новогодними шапками, продолжали сидеть по компаниям и продолжать бессмысленную болтовню.
Из старых колонок громко орала новогодняя музыка, обволакивая уши присутствующих, не давая возможности полноценно слышать чужую речь. Блондинка обводила каждого томным взглядом, ища те самый янтарные глаза. Ведь знала что прийдёт. Знала что не сможет та сдержатся от такого соблазна под названием Кристина Захарова. Знала что всё ещё любит. Как и старшая.
Переводя взгляд на дверную раму, зрачки голубых глаз потихоньку расширяются. Видя как девушка из аудиторию прижимается к
её Индиго. А её Лизонька и не против. Лишь сильнее прижимает к себе за талию, продолжая видимо смешной диалог. На фарфоровом лице растягивается улыбка. Которая два года назад могла быть адресована только Захаровой.
Девушки проходя к неизвестной Кристине компании, и падают на один из свободных диванов. Андрющенко по собственнически закидывает руку за спину Татьяны и прижимает ту к себе. На что брюнетки кладёт голову на плече и усмехается в чужую шею.
За этим всем наблюдает ухмыляющаяся Захарова. От той Лизы что была два года назад, и следа не осталось. Нет той запуганной школьницы что с человеком боится заговорить. Теперь на диване сидит Елизавета Андрющенко, которая закроет рот любому. Но видимо только Кристина всё продолжает видеть в девушке
свою Лизоньку. Та, которая всё теми же глазами горящими любовью, продолжает смотреть на Крис.
***
— Крис, ты с кем Новый год планируешь праздновать? — проговорила Елизавета своим нежным голосом. Под такой голос хотелось засыпать каждый вечер, ведь тот действует как сказка, лучше всего снотворного. Под такой голос хотелось просыпаться, ведь тот будет действовать лучше любого будильника.
— Наверное сначала с родаками. А потом к тебе. — прохрипела блондинка смотря в карие очи. Не сдержавшись, девушка усмехнулась и притянула любимую за руку, аккуратно целуя в нос. — У тебя нос холодный, ты замёрзла?
— Думаю твои объятья могут меня согреть. — стеснительно усмехнулась брюнетки, притягивая к себе старшую. На что Захарова ответно улыбнулась, и притянула кареглазую, уткнувшись в угольную макушку. Индиго в ответ покраснела, и уже по привычке залезла проворливыми руками под чужую куртку, обвивая талию руками. Кристина поглаживала тёплыми руками чужую спину, целуя макушку. Вороные волосы приятно пахли сладким шампунем, а на ощупь мягкими как перо.
— Согрелась? — прошептала русоволосая, через пару минут молчания и крепких объятий.
— Ага. — отстранилась брюнетка смотря в голубе глаза. В тех со взглядом на Лизу, чёрные зрачки расширялись, а голубая радужка начинала темнеть, плавно переходя в синий. — Пошли в школу. — и татуированная рука оказывает перед русоволосой. На что Кристина аккуратно берёт руку, целуя тыльную сторону ладонь. Фарфоровые щёки густо краснеют. Но Захарова берёт по крепче чужую руку, и тянет Андрющенко за собой.
***
— Крис! — мягкий голос разнёсся по коридору. Тот не сильно заглушался разговорами присутствующих в коридоре. Подростки по группам шагали по коридору обсуждая разные темы. Кто-то стоял в углу в чёрных вещах с чёрными губами, представляясь как «готы». У тех никогда темы не выходили за границы гробов, крестов и смерти. Подростки смотрели на всех мрачным взглядом под писки учителей о неприемлемым виде.
Те сжимались под взглядом проходящей группы людей, прячась за белыми, испачканными шторами, не желая получить по лицу. Одноклассники проходили мимо, красуясь тяжелыми берцами, которыми в скором времени пройдутся по бледному лицу, за не правильный вид. Под боком парней шагали ярко накрашенные девушки, виляя широкими бёдрами в обтягивающих юбках. Тех не воспринимал никто в серьез, ведь из их рта ничего толкового и не вылетело. Лишь гадкие слухи об других учащихся. Ведь оказывается серая мышка Алёна, чтоб заработать на лечение бабушки, спит с мужчина за пять долларов, и зарабатывает на вебкаме. А спортсмен Серёга, наркоман, со стажем три года, торгующий палёной наркотой.
И то что бедная Горбачёва пашет на двух работах чтоб заработать на место в больнице бабушке, никого не интересует. Ведь реальная история намного скучнее и печальнее. А такие слухи разлетаются намного медленнее, да и
не такой эффект. Никто не смотрит на жертву девушек осуждающе, не отвращения в глазах. Нет того огонька ненависти, с которым те смотрели на
них..
Никто не шепчется за спиной Сергея, не кидает в след «Нарик!». А проходя мимо, не удосуживают того своими колкими шутками. Сплетниц это расстраивает, ведь видимо только им приходиться носить клеймо отброса. Так как без своих парней они
не кто. Лишь сливающаяся со стеной тень уборщицы, которая так старательно моет полы, на что той лишь проходят по следу мокрому, оставляя отпечаток грязного кроссовка. Девушек без свои любимых, так ласково как при них не принимают. Лишь окидывают холодным взглядом и молчат, не желая даже на тех эмоций тратить.
Что так не заметно, но ранит девушку больше, чем острие заточенного ножа. На что та лишь сдерживает пелену слёз, не желая проявлять не единой эмоции.
Задиры проходят мимо, громко смеясь, от чего бледнолицые дёргаются, и сжимают крепче лямки рюкзаков, готовясь если что, сразу покидать коридор.
— Крис, ты что, меня не слышала? — запыхавшись говорила Андрющенко. Девушка поправляла спавшую чёрную чёлку, и глубоко дышала через курносый нос. Красный румянец проявлялся на фарфоровых щеках, предавая бледной коже цвет.
— Извини, не слышала. — пробубнила девушка себе под нос. Сжимаясь под взгляд чужих глаз. На что Лиза подозрительно уставилась на возлюбленную, оглядываясь по сторонам. В паре десятков метре от них стояла компания задир, подпирая обшарпанную стену. — Я пойду. У меня урок.
— Стой. Какой урок? До конца перемены пятнадцать минут. — схватила Андрющенко за кисть собеседницу. Девушка увидела страх в чужих глазах, от куда-то взявшееся волнение, которое Захарова могла скрыть от кого угодно, кроме младшей. Блондинка со стыдом глядела за хрупкую спину, возвращая взор голубых глаз обратно на фарфоровое лицо. — Крис что такое? У тебя что-то случилось?
— Нет. Всё норм. Пошли. — Индиго хотела протянуть руку чтоб обхватить чужую ладонь, но та резко исчезла, и была засунута голубоглазой в карман потёртых джинс. Брюнетка вопросительно выглянула бровь, на что получила бегающие зрачки по чужому лицу. Кристина резко развернулась, и пошагала вперёд по коридору.
Оставив младшую с проедающейся словно кислотой виной. Та разъедала бледную кожу по частицам, болезненно задевая мышечную ткань. Словно задела самый чувствительный нерв, и эта резкая боль раздалась по всему телу, заставляя короткие ногти прорезать нежную кожу на ладонях. Заставляя худые колени жалобно трястись, не давая владелице твёрдо стоять на полу.
Может она сделала что-то не так? Если да, то она извиниться. Ноги будет любимой целовать.
Лишь бы та её не покинула.
***
— Лиз! — кареглазая сидела на замерзшей трубе стадиона. Ноги устало ныли от бодрого дня. Стопы больно кусал зимний мороз. Всё же тканевые кеды не могли так сильно утеплить ноги, как какие-нибудь меховые уги. В которых уже во всю красовались красавицы школы. Индиго быстро развернулась, и принялась ждать идущий к ней силуэт. Старшая быстро перешагивала с ноги на ногу, спеша к возлюбленной.
— Почему мы не могли просто вместе пойти со школы? — прошептала брюнетка, словно их кто-то услышит. Мимо шли уставшие школьники, которые уже отсидели все уроки, и мечтали оказаться на мягкой кровати под пледом, кушая только что приготовленной мамой суп.
— У меня просто дела были. Я поэтому сказала тебе идти вперёд.
— Крис, что происходит? — нежный тон сменился на более грубый. Андрющенко встала с трубы, и подошла к девушке, смотря той прямо в глаза. У Крис от таких глаз сердце кровью обливалось. Хотелось вырвать орган и не пользоваться им в такие моменты. Девушка замечала как те потухали на глазах. Как с каждым днём тот огонёк что горел раньше, тух. А Лиза всё продолжала глядеть на возлюбленную затуманенными глазами, надеясь на счастливое будущее с девушкой.
— Ничего. Всё в порядке. — попыталась Кристина взять чужую руку в свою, натягивая фальшивую улыбку. Как же она соскучилась. Хотелось как раньше, плевать на всё, и зажимать любимую по углам. Страстно целуя, обнимая за талию. Скучала по нежным рукам в своих волосах, и тихих причитаний под ухом, о том что смотрят.
Но с появлением новой компании в её жизни, весь пофигизм пропал. Чужие разговоры за спиной стали более громкими, а косые взгляды более заметные. И с того момента брать за руку Индиго стало более тяжело. А любой контакт с Лизой на людях, стал более стеснительным.
— Лизонько. Всё правда нормально. Просто из за учёбы колеблюсь. Конец второй четверти. — заверительно старшая покачала головой. Девушка повторно взяла чужую руку в свою, и притянула любимую в себе. Погружая брюнетку в тёплые объятья. В далеко показались знакомые силуэты, те покуривали никотиновые изделия, и приближались к паре.
Младшая уже стала тянуться за мягким поцелуем, но Кристина всё прервала, потянув ту в сторону дворов.
— Пошли. А то у тебя руки холодные. Замёрзла? — Лиза лишь досадно сжала губы. Пытаясь проглотить ком слёз.
***
На старых часах стрелки тихо тикали к двенадцати часам. По ночным улицам зимнего города, шагали весёлые подростки, спешившие к друзьям на хату. Под зимними ботинками приятно скрипел снег, те оставлял после себя следы разных размеров, с разными рисунками.
Старый год тихо уходил, собирая последние крошки декабря. Тот обматывался тёплым шарфом, и накидывал на дряхлые плечи зимнее пальто. Собираясь покинуть этот год, сменяясь своим пасынком. Новый год уже выходил из дома, закрывая тот на ключ. Не собираясь возвращаться.
Лиза сидела на уютной кухне в ожидание любимой. Ведь та обещала, обещала что сразу после боя курантов к ней. На столе стоял свеже приготовленный крабовый салат. В духовке стояла горячая курица с апельсинами. Цитрусовый аромат разносился по кухне, въедаясь в нос. Девушка попивала вишнёвый сок из бокала, тыкала пальцами в экран.
Девушка писала для уточнения любимой. Но сообщение так и осталось висеть не прочитанным. Поэтому Индиго только и оставалось сидеть и ждать как Хатико. Включая обращение президента на экране старого ноутбука, татуированная рассматривала падающие снежинки на грязный карниз. Те плавно опускались на метал, парируя на ветру.
Как только цифры принялись делать обратный отчёт. Андрющенко подняла бокал и стала считать себе под нос.
— Шесть. — в глазах начала скапливаться влага. Те переливались от пелены слёз.
— Пять.
— Четыре.
— Три.
— Два.
— Один.
— С Новым годом тебя, Лиза. — и Индиго ударила аккуратно бокалом с соком об поставленный уже для Крис бокал. По кухне разнёсся звонкий звук, оседая глубоко в ушах. Андрющенко надпила напиток, и поставил бокал на стол.
Хватаясь за телефон, девушка принимается смотреть чат с любимой. Сообщение всё так же не прочитано.
Заходя в ленту ингстаграма, девушка нажимает на первый кружочек, обведённый разноцветной линиями в персиковый цветах. Через пару секунд на полный экран старого телефона высвечивается сторис. Подростки сидят в кругу и чёкаются бокалом, разливая пиво в водку, а шампанское в вино. Но всем видимо плевать. Те выпивают напитки залпом, поздравляя с наступившим.
Всё бы ничего. Но засветившаяся русоволосая макушка в кадре, заставила сердце пропустить удар. Посмотревши ещё тройку сторис. Слёзы крупно капали на экран, открывая в телефоне не нужные приложения. На одном из кадров Захарова не прилично близко сидела с незнакомкой, и о чём-то с улыбкой болтала, посмеиваясь себе под нос.
Сердце в моменте просто перестало биться. Орган перестал качать кровь, и алая жидкость больше не растекалась по организму. Части тела стали потихоньку неметь, заставляя думать хозяйку будто те отказали. Брюнетка роняет телефон на пол.
Перед глазами всё стоит больная картина. То как раньше Крис смотрела на неё, та сейчас смотрит на другую. Улыбается ей. Так же как и Лизе пару месяцев назад. А у Индиго будто пелена на глазах была. Густой туман. Из за которого она не видела той огромный пропасти, пропасть которая уже очень долго разделяла их, не позволяя быть всему как раньше.
В тот проклятый новогодний вечер, среди взрывов фейерверков слышались крики боли и отчаянны. Просьбы о помощи. Которую Лизе так никто и не оказал.
Никто.
***
— Зай, зай! — перед карими глазами щёлкали татуированными пальцами. Очнувшись из больных воспоминаний, Лиза посмотрела мутными глазами на девушку. — Всё норм?
— Да. Просто задумалась. — прохрипела кареглазая. Прочистивши горло, девушка убрала руку из за спины брюнетки, и развернулась. Голубые глаза будто выжигали её по контуру. Рассматривая каждую неровность на одежде, каждую линию чернил на теле, из которых в итоге вышла татуировка.
— До нового года пол часа. Ребята хотят сходить за бухлом, ты с нами? — прохрипела та на ухо. Выводя концом ногтя контур татуировки, под ледяным взгляд голубых глаз. Захарова сидела в углу зала, и сжимала стеклянный стакан, сжигая фантомными лазерами из глаз незнакомку, прикасающуюся к
её сокровищу.
— Не. Ты если хочешь иди, я тут побуду. — натянула кареглазая улыбку, скрывая быстро бьющиеся сердце. Та ощущала каждое движения зрачков голубых глаз, каждое моргание длинных ресниц. Кристина словно стояла за ней, нависая лучше любого угнетения. Старшая будто дышала Лизе в шею, проводя кончиком носа к уху.
— Точно? — прервала ту Татьяна. Татуированная напряженно смотрела на любимую, и обводила фарфоровое лицо взглядом. — Лиз, что-то не так?
— Да всё норм Тань. Просто чуть под устала. Наконец четверть закрыла. — разговор чуть на повышении тоне, заставил рядом сидящих друзей, обратить на пару внимание. — Идите в магазин. Я пока пойду пообщаюсь с одногруппниками.
— Ладно. — пробубнила себе под нос голубоглазая, смазано поцеловав любимую в щёку, встала с дивана, и пошагала с компанией на выход из дома, попутно натягиваю куртки. Друзья вместе с девушкой покинули дом. А Елизавета осталась сидеть одна, изредка поглядывая на проходящие компании.
В углу комнаты тихо сидела компания, попивая купленный собою алкоголь. Газы медленно поднимались со дна бокала, исчезая как только подходили к линии налитого шампанского. Смех перебивала звучащая из колонок музыка, обволакивая уши младшей, давая возможность только наблюдать.
Отставив стакан с напитком на диванный столик, девушка достал телефон, открывая галерею. Высветелись напоминания о воспоминаниях. Стали показывать фотографии старой давности. Пролиставший пару штук, на экране высветилось фото двух годовой давности. На тех стояли две маленькие девочки подростки, они солнечно улыбались на фото, целуя друг друга в губы. Девушка с длинными волосами крепко обнимала любимую, аккуратно, словно боится сломать. На что другая девушка гладила её по щекам, отвечая на желанный поцелуй. Те будто светились, словно они два луча, которые соедини, и получится ярко светящие солнце.
— Мы здесь счастливые. — прохрипели ей над макушкой. Резко развернувши голову, татуированная встретилась взгляд с голубыми глазами. Те тепло смотрели на неё. Как два года назад. — Ты не удалила наши фотографии?
— Сами высветились. Просто забыла за них. — и большой палец зажал снимки, нажимая на функцию удалить. И малая часть фоток с Захаровой полетела в урну. На что старшая лишь усмехнулась себе под нос, и оттолкнулась от дивана. Сердце больно укололо. Словно палец, который Крис сама же себе уколола, вышивая дорогу к сердцу Елизаветы.
— Ничего. Новые сделаем. — растянула та поддельную ухмылку. А хотелось ведь совершенно по другому. Обнять младшую, и расплакаться как ребёнок, который потерял свою игрушку, и спустя долгое время нашёл. Скучала безумно. Будто Лиза обезболивающие, и без неё все раны начинают болеть. Она проклинала всеми возможными словами, тот новогодний вечер, ту компанию. И тот ёбаный Новый год.
***
Русоволосая словно между двух огней. Справа на неё смотрит пара янтарных глаз. Который как клоака, засасывают Захарову, не позволяя вылезти. А слева на неё смотрела компания. Первая её компания в жизни. Её первые друзья.
Всю жизнь та как отшельник, ходила одна. Её либо боялись, либо просто не замечали. Максимум с кем та могла пообщаться, это друзья пьяницы брата. И то обычно это всегда происходила когда те были в не в минозе, и не могли и слова сказать. А тут ребята сами к ней подошли, и весьма дружелюбно завели диалог. Что за чудо? Не правда ли?
Про новых друзей Захарова естественно рассказала Индиго. Та радовалась за неё больше чем сама блондинка. В такие моменты старшая уже и задумывалась, а зачем ей друзья, если у неё есть такая любимая девушка? Рядом с брюнеткой она сияла лучше любого диаманта. И все отходила на задний план, не удостоенные вниманием Кристины.
Но как только Захарова рассказала новой компании о любимой, те не очень оценили её выбор. Лишь выгнули бровь, и оставила фото брюнетки без комментариев. Что не приятно вязкое расплылось по организму. Было обидно за Лизу. Но той голубоглазая ничего не рассказала. Лишь фальшиво улыбнулась, и сказала что всё супер.
И спустя пару недель общения с новой компанией, на людях Кристина практически с Лизой не светилась. Лишь иногда, и то метаясь взглядом, в надежде не найти взглядом свою компанию. Ей было стыдно, стыдно за то что она выбрала компанию, а не Лизу. Девушку которая была с ней всегда, терпя все психи и истерики Захаровой. Проглатывала всю свою гордость, которая как назло ставала комом по середине горла, не давая девушке нормально дышать. На что Захарова после своих истерик, любимой руки целовала, и подарками одаривала. Пытаясь сгладить вину. Которая как самый настоящий бес, из тёмных углов рассматривала своими жёлтыми глазами. Которая дышала не ровно, всё своё бешенство показывая, нависая над Кристиной. Доводя девушку до слёз вины, оттого что заставляет своё солнышко плакать.
А ведь Андрющенко была единственной которая поверила в неё. В тот период когда голубоглазая перестала видеть смысла в жизни, и её существовании. Когда старшая уже просто перестала оглядываться по сторонам на пешеходном переходе, надеясь что какая-нибудь машина её снесёт. Когда блондинка под алкогольным опьянении или же запрещенными веществами, вышагивала по краю крыши, словно по канату, играясь с судьбой. Девушка растягивала будто слайм в руках, адреналин. Который отрезвляющими волнами проходился по телу, заставляя почувствовать ту хоть что-то.
В тот день, когда Захарова решила снова испытать судьбу, та влила в себя бутылку дешёвого портвейна, и захвативши вторую, пошагала на крышу одной из многоэтажек, попивая спиртной напиток.
Напиток не приятно отдавался во рту, когда блондинка заметила силуэт на краю. Тот спокойно сидел, свиснув ноги с крыши, мотыляя теми. Приблизившись, девушка смогла разглядеть коротковолосую брюнетку, с тату на шее. Неизвестная смотрела на неё своими мутными карими очами, и перепуганно бегала зрачками по чужому лицу.
Это была Индиго. Кто мог знать, что через пару месяцев, этот напуганный всем миров человек, станет вселенной для Кристины. Вселенной, в которую блондинка погружалась с опьянённой улыбкой, не беря и капли алкоголя в рот. Ведь Лиза могла её опьянить лучше любого спиртного, лишь одни ласковым Кристюш.
***
— Не сделаем. Крис, зачем ты пришла? Ты же не хотела идти в юридический. — обрубила Андрющенко. Быстро бьющиеся сердце, её раздражало. Ёбаная Захарова, почему она растопила в Лизе то, что Таня не может уже сделать на протяжение двух лет. Почему-то только с Крис, сердце татуированной начинает делать кульбиты, а коленки жалобно дрожать.
— Передумала. Всё таки адвокат, не такая хуёвая робота как я думала. — присела блондинка рядом. А Индиго и не изменилась. Лишь выразительные скулы делали лицо более форменным. И перегоревшие карие очи. Нет такого. Нет того перелива прозрачного янтаря. Теперь лишь мутная вода из речки. Которая просвечивается временами лучами солнца. — Ты и не изменилась. Всё такая же красивая.
— Крис. Зачем. Ты. Вернулась? — отрезала Лиза, словно нить которую Захарова протягивала ей в надежде на позитивный ответ. Но брюнетка отрезала, боясь снова переплетать их нитки. Ведь у неё Таня. Девушка которая два года ждала её как верный пёс, ожидая заветного
я согласна. А тут явилась Кристина, перечёркивая все планы пары. Не желая видеть
свою Лизоньку с кем-то другим.
— Давай обсудим это не здесь. — и блондинка протянула собеседнице салфетку, которую так старательно сгибала со всех сторон. Покидая гостиную, девушка захватила пачку сигарет, последний раз бросая взгляд на возлюбленную. Та лишь заинтересовано пятилась на запись.
—
Второй этаж, последняя комната слева. Поднимайся, всё обсудим.
На что кареглазая лишь смяла предмет, и кинула тот в стакан, откидываясь на спинку дивана, оттягивая волосы. Девушка устало выдохнула себе под нос, и кинула взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. Подорвавшись с места, та поспешила на второй этаж, надеясь теперь поставить все точки над и. И наконец поговорить с этой
ебучей Захаровой.
***
Подходя к пошарпанной двери, брюнетка глубоко вдыхает воздух. Ладошки сильно потели. Вытерев те об джинсы, кареглазая протянула ладонь к железной ручке двери, один раз промахиваясь, ударяясь пальцами об дверь.
Надавивши на ручку, отворяет дверь, проходя в неосвещённую комнату. Содержание той можно было разглядеть благодаря горящей на тумбочке лампе. Та тёплым светом освещала рядом стоящую кровать, давая возможность рассмотреть не ровно заправленную простынь.
Из раскрытого окна задувала зимний ветер, одаривая открытые руки Лизы морозом. Рядом с тем стояла Захарова, выпуская клубы дыма на улицу. Блондинка разглядывала небо усыпанное звёздами своими голубыми глазами. В тех отражалась каждая яркая точка на небе, позволяя увидеть себя в отражении голубых глаз.
Младшая прошла к кровати, усаживаясь на ту с ногами. Девушка обхватила те в кольцо, прижимая к себе, пытаясь сохранить тепло. Ведь холодный ветер заполонил всю комнату, заставляя каждого входящего морщится, и потирать тело, пытаясь согреться.
— Ты пришла. — прохрипела голубоглазая. В то время как из за рта выходил сигаретный дым, не позволяя Крис видеть всё чётко. Та развернулась и смотрела на возлюбленную томным взглядом. Замечая как та морщиться от холода, девушка выкинула не докуренную сигарету, и закрыла окно, позволяя комнате снова наполниться теплом.
— Я просто хочу поставить все точки над и. — поспешила та прервать. Брюнетка уже даже сама не понимала, кого она больше пытаться уверить в отсутствии чувств, Захарову, или
себя. — Зачем ты перешла сюда? Зачем вернулась? Зачем вообще меня опять заёбываешь? Ты сама мне дала понять в тот новогодний вечер, что я тебе нахер не нужна.
— Я не говорила что ты мне нахер не нужна. — отрезала блондинка. Каждое сказанное Елизаветой слово, болью отдавалось в слабом сердце, заставляя владелицу сжимать кулаки, чтоб не проронить слезинку.
— А то что ты меня бросила в новогоднюю ночь, напиздев мне что не пойдёшь на вечеринку с друзьями. Это не говорит? — прохрипела кареглазая. Впервые за два года девушка подняла эту тему, даже спустя столько времени, слёзы приливают к глазам, а нос безжалостно начинает щепать. Заставляя Андрющенко глубоко дышать, чтоб не расплакаться на месте. — А я тебя блять как шавка ждала. Думала мне показалось, пока ты там с какой-то девушкой сосалась.
— Я не целовалась с ней. Это был такой кадр. И вообще это Кира блять была. — прошипела блондинка. Знала что не права во всём. Но когда тебя обвиняют в измене, тут уже всплывает чувство не справедливость, ведь являясь в отношениях с Лизой, старшая даже никого глазом не окидывала. Только на свою возлюбленную смотрела, не позволяя себе с кем либо флиртовать.
— Кто такая Кира? — наконец подняла брюнетка взор карих глаз. Те уже были стеклянными. Но не единой слезинке та не позволяла скатиться по щекам. От такой картины сердце рвалось на части, будто то кусок мяса, который так безжалостно разрывает уличная стая собак.
— На данный момент моя лучшая подруга. Мы на той вечеринке познакомились. Она мне и помогла уйти из компании. — Кира была реально её падшим ангелом, который спустился с небес. После ухода Лизы из её жизни, всё снова приобрело серый цвет. Снова девушка стала ловить адреналин, пытаясь получить каплю эмоций. И снова блондинка начала ходить по краю крыши как по канату, не боясь полететь в низ, встречаясь с мокрым от недавнего дождя асфальтом.
Но в один из таких походов на крыше, её застала Медведева. Та кричала на неё и била по щекам, пытаясь донести до Крис хоть частичку смысла в её словах. Но попытки оказались четны. Ведь единственный смысл за который Крис держалась двумя руками, прижимая к груди, ушёл от неё, по её же вине.
— Ты же так радовалась этой компании. Почему сейчас говоришь что ушла из неё? — шморгнула Лиза носом, отводя взгляд на висящую на стене напротив картину. На старом холсте, была выведена мазками масляной краски фигура женщины. Та пряталась под пышным деревом от палящего солнца, со шляпкой на голове. Ветви дерева скрывали её, не позволяя проходящим видеть ту, что ту очень радовало. Лизе показался какой-то тайный смысл в этой картине, за который она не могла ухватится из за смешанных мыслей в голове.
— Потому-что там все аморальные маргиналы. Придумавшие что везде их никому не всратое мнение нужно. — резко отвернулась блондинка, не сдерживаясь, открывает окно. Доставая пачку крепких Мальборо, поджигает кончик никотинового изделия. Снова закуривая. А по румяной щеке, в свете луны и звёзд, скатывается стеклянная слеза, которую владелица спешит стереть рукавом тёплого худи. — А это что с тобой за персона?
— Таня. Моя девушка. — прохрипела брюнетка, наблюдая за
возлюбленной Кристиной. Та на данный момент выглядела ужасно красиво. В свете луны, можно было разглядеть аккуратные черты лица. Персиковые губы, охватывающие фильтр сигареты. Аккуратный нос, чуть вздёрнутый вверх владелицей, пытающейся сдержать слёзы.
— А с виду так и не скажешь.
— В смысле?
— Ты с ней, не такая как со мной. — сразу ответила блондинка. Перемирия сигарету меж пальцев, засматривать на дальние силуэты. Подростки громко смеялись, шагая по тёмными улицам дачного коператива. Дом владелицы находился в десяти километрах от города. Но не кому из одногруппников не помешало это, поэтому на данный момент весь второй курс провожает старый год, выпивая игристое, веселясь в загородном доме.
— С тобой я вообще была другой. Той девочкой которая в тебе говна не видела. Как бога тебя превозносила. — жестикулировала кареглазая руками, смотря на профиль собеседницы. — Я с тобой была…слабой. А с Таней всё по другому.
— И что же по твоему, по другом?
— Она не стесняется показывать свою любовь на людях. Я не ощущаю себя рядом с ней маленькой девочкой, которая не способна за себя постоять. Мне не дурманят чувства голову. Я на всё смотрю трезво. — всё перечисляла брюнетка, уже сама не веря в свои слова. Вот именно. Она не ощущает рядом с Таней себя в безопасности. Она не может отдать контроль той, полностью расслабляясь. Ведь понимает, что в любой ситуации Бурая будет прятаться за её спину. А у Лизы спины, за которую та может стать в критическую ситуацию, нет. Поэтому приходиться заступаться за двоих, позволяя старшей расслабиться, пока брюнетка справляется с той или иной проблемой.
— И это ты называешь любовью? Когда ты не позволяешь себе с ней расслабиться и контролируешь всё, боясь его потерять? Когда чувства не дурманят голову? — усмехнулась блондинка, разворачиваясь, облокачиваясь на стену, выдыхая уже серый дым в комнату. — Когда ты была со мной тебя всё устраивала. Да и рядом со мной ты расслабиться могла. Ты мне доверяла. А ей нет.
— Когда блять успела в психологи записаться? — возмутилась Андрющенко, вставая с кровати. Ступивши холодными стопами в белых носках на пол, девушка резко сократила меж ними расстояние, ставая рядом с Кристиной. Холод слегка обдувал фарфоровое лицо, в то время как чёрный волосы легко парировали на ветру.
— Это очевидно,
Лиз! — чуть повысила тон блондинка, оттягивая волосы, слегка сгибаясь в животе. Меж пальцев всё продолжало тлеть никотиновое изделие, осыпаясь на пол. — Ты мелешь какую-то хуйню, говоря о том что с Таней хорошо, потому-что с ней нет тех чувств. Говоришь что с ней хорошо, потому-что ты всё контролируешь и не можешь расслабится.
— А ты будто меня знаешь на все сто!
— Да на все сто пятьдесят блять! — перебила ту голубоглазая, бегая зрачками по чужому лицу. Карие глаза загнанно смотрели на неё, явно понимая посыл слов Кристины. Но всё продолжали туманиться, пытаясь себя вернуть в объятья обмана, позволяя себя охватить крепкими руками. — Я знаю как ты обожаешь обниматься, утыкаясь мне в шею! Знаю как ты обожаешь целоваться до покрасневших губ! — видя как Индиго начинает сжиматься от выше перечисленных пунктов, Крис под успокоилась. Глубоко вдыхая и выдыхая. — Я блять помню твои глаза….Помню как они разговорились каждый раз когда мне просто надо было сказать тебе ласковое слово. Ты самое нежное создание которое я только знала и видела. — от таких заявлений румянец неожиданно прилил к щекам, на что Лиза отвернула лицо, прикрывая то волосами. — Но при этом я всегда помню как ты закатываешь глаза от наслаждения, когда ощущаешь грубую руку на своей шее. Помню как тебе нравиться когда тобой управляют и хвалят. Помню твою каждую эрогенную зону. От ушей до коленей. Помню как ты плавишься от нежных поцелуях в шею. А Таня это знает? М?
— Ей не нужно это знать. В наших отношениях я всегда главная, и управляю всем процессом я. — отрезала брюнетка, похрипывая. Старые воспоминаний заполняли разум, не позволяя другим проникнуть в голову. Никто девушку так хорошо не знал как Кристина. Никто так не старался запомнить любимый чай Лизы, или же любимого актёра, или же любимый десерт, чтоб потом встать пораньше и побежать в пекарню, покупать выпечку для любимой. Чтоб разбудить ту поцелуями в губы, и любимым сладким с чаем.
— То-есть ты не позволяешь ей к себе притронуться. — утвердила Захарова, выкидывая фильтр сигареты в окно, закрывая то. Скрещивая руки на груди, полноценно разворачиваясь туловищем на возлюбленную. Та была озадачена утверждением, насупивши брови.
— Мне кажется это не твоего ума дело. Меня в сексе с Таней всё устраивает!
— Не в этом суть! Ты же понимаешь что она просто удобно устроилась на твоей шее? Она на всех бычит, в потом за твоей спиной прячется. Тебе истерики устраивает, а ты её перед всеми выгораживаешь, мол человек эмоциональный. Она удобно устроилась под тобой, получая удовольствие. А на тебя ей будто насрать.
— Зато она хоть не стыдиться меня, и не выбирает между друзьями и мной.
— Зато я хотя бы люблю тебя. И никогда не ставила свои интересы, выше твоих. — оборвала Крис новый спор. Увидевший как карие глаза поднялись, в тех мелькнул блеск. Которым те не светились уже около двух лет. Но Захарова словно ведьма, вернувшись, сняла заклятье, позволяя Елизавете снова что-то чувствовать.
— Я тебе не верю.
— Тогда, я могу это доказать? — заглянула блондинка в чужие очи, утопая в тех, словно в вязкий смоле.
— Можешь. — тихо Лиза прошептала губами. Совсем не весомо, ели выдавливая из себя звуки. Через пару секунд так оказывается прижата к прохладной стене, которая отвризляет своей прохладой, давая мурашкам россыпью пройтись по телу. Сверху навесала над той старшая. Та бегала своими ледяными глазами по лицу, облизывая языком пересохшие губы. Фарфоровое лицо было критически близко. В глазах будто как в маске из боевика, красным светился экран, высвечиваясь надписью SOS.
Впиваясь в персиковый губы, ток проходиться по всему телу. Оставляя после себя ощущение приятной усталости. Словно девушка гоняла пару часов мяч по полю, попадая в белые ворота, и теперь приятная боль рябит в мышцах, заставляя владелицу морщить нос. Голубоглазая, закрыв глаза, продолжила жадно сминать чужие губы, вжимая любимую в стенку. Будто пытаясь впитать в себя младшую, слиться в одно целое, чтоб больше никогда не покинуть друг друга.
На что брюнетка плавиться, как сахар на сковородке. Крепкие руки стали по сторонам от головы, а блондинка жадно сминает её губы, прикусывая нижнюю. На что Лиза не позволяет себе потерять контроль, и с нажимом целует голубоглазую, намереваясь поменять их местами, и прижать к стене возлюбленную. Как бы не хотелось окунуться в объятья старшей, и отдаться той в её крепкие руки, ведь никто так хорошо её не знал, даже родная мать. Но всё же страх поедающий её изнутри, разливался по организму вязко.
— Хватит всё контролировать. Рядом со мной ты можешь расслабиться. — оторвалась блондинка от поцелуя, шепча в самые губы брюнетки. Карие глаза бегали по её лицу, испуганно оглядывая комнату. С первого этажа послышался громкий смех, от чего младшая дёрнулась и посмотрела на дверь.
— Чтоб ты ушла потом, как в тот Новый год?
— Если я здесь, стою с тобой за пятнадцать минут до нового года, может это что-то доказывает? — глянула та в карие глаза. Те с детской наивностью глядели на неё, будто доверяясь. Словно Крис это единственный человек который сможет оживить Лизу, и поэтому та бросается ей в руки, с надеждой что та примет. И Крис примет, будет оберегать лучше любой охраны. Всё сделает ради того чтоб
её Лизонька улыбалась. — Я люблю тебя, Лиз. Все эти ебучий два года, я только и делала что бухала и употребляла. Но в какой-то момент поняла, что встречаясь с тобой, мне никакой алкоголь не нужен был. Один твой нежный взгляд, пьянил меня больше чем хороша бутылка алкоголя. Ты блять как наркотик, только вдохнув твой запах меня уносит в нерванну. А без тебя я будто дышать не могу. Воздух просто отсутствует. — за всей этой речью, Андрющенко глядела стеклянными глазами. Слезинку роняя на рукав кофты. Не выдерживая, девушка хватает говорящую за затылок, и впиваться в чужие губы, наслаждаясь поцелуем со вкусом слёз.
Со второго этажа начала играть песня
Montell Fish-Bathroom, доносясь до ушей пары. Спускаясь руками по талии к бёдрам, Захарова снимает те, будто пытаясь нащупать бедренные кости. На что Лиза простанывает в губы, сжимая волосы на чужому затылке. Но Крис не позволяет тем выйти из за рта, и поэтому собирает те губами, и проникает языком в чужую полость. Девушка проходиться по ряду зубов, опуская ладони ниже, охватывая ягодицы. Сжимая те, голубоглазая подхватив младшую на руки, на что та обвивает её талию ногами.
Подходя к входной двери, с Лизой на руках, девушка опирает ту о стену, и снова впивается в губы. На что кареглазая ответно сминает губы, постанывая от укусов в опухшие от поцелуев губы. Блондинка кусала нижнюю губу, облизывая горячим языком, вызывая тихое шипения из чужого рта. Закрывая дверь на два поворота, голубоглазая отстраняется с возлюбленной на руках, от стены. И спешит к кровати, не позволяя себе отстраниться от пылающего жаром тела.
Бережно положив младшую на кровать, блондинка надвисла на ней, снова впиваясь в искусанные собою губы. На алых губах виднелись едва видимые раны, из которых сочилась бордовая жидкость. Слизав каплю крови, девушка поникла языком в чужой рот, вылизывая слизистую щёку. По подбородку кареглазой медленно стекала слюна, перемешенная с кровью, на которую не обращалось никакого внимания.
Пара сливалась в одно целое на мягкой кровати, не обращая внимание на окружающий мир. С первого этажа слышался смех людей, заглушающийся громко играющей музыкой. Те разливали алкоголь по бокалом, в то время как девушки сливались в поцелуе, который по из мнению пьянил лучше любого алкоголя.
Спускаясь поцелуями по фарфоровой скуле, девушка оставляет мазок языком на челюсти, и наклоняется к ушной, прикусывая мочку уха. Чем вызывает у нижней тихий хрип.
— Ты произведение искусства. Никакая блять Таня, не достойна к тебе прикасаться. — тихим хрипом прошептала та на ухо. По татуированному телу россыпью пробежались мурашки. Голубые очи смотрели на неё томно, раздевая взглядом. Золотистые волосы спадали с плеч, щекоча оголенную шею. Пару прядей выбились из плотно завязанного хвоста, спадая на румяное от высокого градуса тел, лицо.
Припадая к татуированной шее, старшая прикусывает кожу в района буквы И. Ощущая металический привкус во рту, отстраняется. Над тату виднелось красное пятно, из которого сочилась маленькими каплями кровь, стекая на чёрную надпись «Индиго». На что владелица шеи, закатывает глаза, закусывая кровоточащую губу. Довольная ухмылка растекается на лице, Захарова вновь припадает к шее, слизывая жидкость, от чего слышит сладкий стон над ухом. Тот растекается по помещению, не выходя за границы комнаты, оседая в ушных перепонках Кристины.
Старшая искусывает шею девушки безжалостно, слизывая бордовую жидкость. Выводя контур татуировки, оттягивает ворот худи. Обводит контур ткани языком, поднимаясь к соблазнительно выпирающим ключицам. Прикусывает косточку, вызывая у владелицы стон звонкий. Даже не пытаясь заглушить тот, ведь сильно соскучилась. Соскучилась по сбившемуся дыханию, звонким стонам, которые Лиза умела издавать своим на первый вид бархатным голосом.
В тёплом худи жарко. До ужаса жарко. До желания стянуть с себя кожу. По виску стекает капля пота, скатывающаяся на ключицу. Бледный щёки приняли оттенок, те стали ярко красными, словно по ними прошлись в несколько слоёв плотными румянами. Перекрывая настоящий тон лица.
Поднимаясь ладонями с бёдер к краю верха, блондинка стягивает с возлюбленной предмет одежды. На что та привстаёт на локти, и помогает стянуть. Через пару секунд вещь остается валяться чёрными пятном на светлом ламинате. Прохладный ветер обдаёт потное тело, заставляя покрыться мурашками.
Захарова преподает к аккуратной груди, скрытой под кружевным бюстгальтером. Обводит языком край кружева, сжимая в руках ткань джинс, под которыми скрываются накаченные в спортивном зале ягодицы. Брюнетка простанывет звонко, оставляя без внимания звучащий с соседней комнаты разговор.
А Захарова всё продолжает горячим языком кромку белья обводить, истезаясь над вставшими от возбуждения сосками. Те жалобно требуют ласки, раздражаясь о ткань лифчика. На что владелица лишь скулит над чужим ухом, подставляясь под влажный язык.
Поднимая руки к застёжке лифчика, девушка царапает ногтями спину, оставляя белые следы. Шипение в ухо получая, чему ухмыляется, и растёгивает белье. Поднимаясь поцелуями с груди, блондинка вновь прикусывает уже кровоточащие место. На что Лиза выгибается в пояснице, и вновь стонет сладко на ухо. Блондинка лишь прикусывает плече, и аккуратно пальцами лямку с одного плеча стягивает, оставляя висеть на локте. Целует и прикусывает не затронутые места, которые скрывались под одеждой. Переходит поцелуями по ключицам, стягивая лямку с другого плеча. Вновь выцеловывая уже другое.
Убирая предмет одежды, откидывает тот на пол, вслед за худи. Вновь преподает к груди, целуя впадинку. Кусает контур груди, зализывая кровоточащие засосы. Звонкие стоны звучат по всей комнате, к счастью девочек заглушаясь в громкой музыке с первого этажа. Брюнетка не стесняясь, выстанывает имя старшей, не пытаясь быть тише. На что ту даже не пытаются заткнуть, лишь наслаждаются своим, не ровно звучащим, именем на губах.
Голубоглазая обводит розовый ореол, вызывая у нижней громкий стон. Вбирая в себя сосок, прикусывает сильно, получая писк в ответ. Блондинка отстраняется, поднимая взгляд.
— Мне остановиться?
— Нет, нет! Продолжай пожалуйста! — шептала та судорожно, стягивая резинку с чужого хвоста. Знала что можно. Знала что ей можно
всё. Зарывается рукой в золотистые волосы, сжимает те.
На что блондинка усмехается, и вновь вбирает сосок, прокручивая тот языком.
Блондинка кусает и целует грудь, царапая чужую талию и живот. На что её волосы сжимают и оттягивают, пытаясь свести ноги, но стоящее между ними колено, не позволяла этого сделать, давая возможность лишь потереться.
Старшая поцелуями спускается к ширинке, кусает нежную кожу, заставляя кровоточить. Кусает выпирающие бедренные косточки, обводя горячим языком, приспуская джинсы. Обводя края одежды, оттягивание выглядывающий край чёрного, нижнего белья. Заставляя возлюбленную громко простонать, и сжать волосы с простыней в кулак.
— Пожалуйста. — простонала та на всю комнату, пытаясь свести ноги. Засосы горели россыпью по всему телу, дурманя и так мутный разум. Градус в комнате пересекает предельную норму. Заставляя два единственный окна в комнате, запотеть.
— Попроси лучше. — прохрипела та опаляющим дыханием, целуя место которой несколькими минутами ранее скрывалось под бельем. Заставляя два единственный окна в комнате запотеть. Поднимаясь к чужому уху, обводит ушную раковину языком, целуя мочку. — Я же знаю что ты можешь лучше. — девушка обводила пальцем пуговицу на джинсах.
— Пожалуйста
Кристюш, трахни меня, как не может никто другой. — стонала Лиза на ухо, ощущая горячее на шее.
— Умничка. Моя девочка.— целует образовавшийся засос на ключице, спускаясь к ширинке. Захарова расстёгивает ту. Принимаясь спускать лишний предмет одежды, откидывает тот вслед за всей предыдущей одеждой. Обводит контур белья языком, оттягивая то меж складок.
На что Елизавета вновь сжимает в ладони белое покрывало, откидывая голову, оголяет покрытую в бордовых пятнах шею. Желанные руки Захаровой бегали по всему телу, заставляя в низу живота завязываться узел, пуская волны возбуждения по мышцам, напрягая те.
Оттягивая белье в сторону, проходиться мазком по всему клитору, пачкая подбородок в природной смазке. Не отрывает взгляд от чужого лица, что румянцем ярым покрываеться. Как только видит что младшая голову откидывает, шлёпает ту по бедру, оставляя красный след от ладони. На что Лиза скулит себе под нос, и опираясь на локти, наблюдает за тем как блондинка издеваясь, водит кончиком языка по клитору медленно, надавливая на определённые места, заставляя ноги трястись в судорогах, желая о разрядке.
Голубоглазая пальцами раздвигает клитор, позволяя себе слизать смазку вокруг лона, входя языком.
— О боже! — выкрикнула младшая, изгибаясь в пояснице. Ток по телу прошёлся, едва стоило блондинке войти на один миллиметр языком. Захарова медлительно долго, словно тянущийся мёд, вышла из нижней. Заставляя ту вновь проскулить, выгибаясь в спине. — Блять,
Кристюш, пожалуйста, трахни меня! Умоляю!
— Так хочешь получить оргазм? Видимо никто не смог удовлетворить мою девочку кроме меня, верно? — вдыхала блондинка запах чужого тела, возвращаясь к пылающему жаром месту. Стала стягивать та по стройным ногам чёрные кружева, откидывая на край кровати. Девушка раздвинула ноги, и стала подниматься укусами к клитору, обдавая лобок горячим дыхание, пуская мурашки по чужому телу.
Кусает лобок, оставляя мокрый след смешивающийся с кровью. Захарова подниматься к чужому, запыханному лицу, целуя скулу.
— Оближи. — подводит та пару пальцев к чужим покусанным губам, нажимая. На что младшая раскрывает рот, вбирая пальцы. Вылизывает те, обсмактывает, боясь пропустить ещё сухую часть пальцев. — Блять. — прошептала себе под нос Кристина, наблюдая за нижней. Та так по блядски облизывала пальцы, что между ног всё сильнее начинало гореть, а чёрные зрачки странно расширилось, словно старшая вдохнула пару дорожек хорошего качества наркотика.
Кареглазая раскрыла рот, на что старшая стала доставать пальцы, от которых до рта растянулась длинная ниточка слюны, соединяя. Блондинка смачивает горло, и проводит мокрую линию от ключиц до клитора, надавливая. Девушка обводит лоно пальцами, вводя палец на одну фалангу. На что получает хрип на ухо, и сжатие волос на затылке. Продолжает вводить палец, добавляя второй, нажимая на комок нервов.
Девушка вводит два пальца, начиная ритмично двигать теми во влагалище, изредка сгибая. На что слышала лишь недовольно хныканье на ухом, и поскуливание.
— Нет, Крис.
— Что моя девочка? — мотопила та ничего не понимающие лицо, смотря чётко в чужие глаза, смущая младшую. — Что-то не так? — продолжала девушка двигать пальцами, заставляя Лизу сжимать одеяло. Карие глаза смотрели мутно, не имея возможности смотреть чётко.
— Грубее. — хрипела та в чужое плече. В то время как старшая вышла из чужого лона, и стала вновь водить пальцами по клитору, размазывая смазку. На что Индиго не приятно поморщиваться нос, и прошипела в плече.
— Хочешь грубее?
— Блять, да. — сжала та руками чужие рёбра, выдыхая.
— Хочешь чтоб я сжимала твою шею, и трахала тебя до слёз? Что ты умоляла меня остановиться? — хрипела та над ухом. Девушка огибала чужое тело хищным взглядом, словно Лиза это кусок свежего мяса, которая Захарова хочет отведать как истинный хищник.
— Да. — скулила та жалобно на ухо. Как раненная лань, с надеждой на спасение от голодной львицы. — Блять, Крис пожалуАх! — вместо словно ответа, та ощущает сжатую ладонь на своей шее. Старшая душит ту не жалея, видя как янтарные глаза закатываются от удовольствия. На что владелица лишь подстраивает шею, для нового сжатия.
Кристина входит двумя пальцами, по самые костяшки. На что до её ушей доходит жалобный писк. Блондинка входит и выходит, сжимая чужую шею до покраснений, наблюдая за растекающимся наслаждением на чужом лице. Индиго бестыдно стонет на всю комнату, закатывая карие глаза, которые спустя пару минут грубых ласк приняли более тёмный оттенок, смахивая на чёрный шоколад.
Пока старшая втрахивает младшую кровать, девушка сжимает чужую шею, спускаясь губами к вставшим соскам. Та кусает и оттягивает, добавляя нижней ко всему спектору эмоций грубости и боли, чему татуированная не противится, лишь громче выстанывает имя, закатывая глаза.
— Хорошо моей девочке? — шепчет на ухо, добавляя третий палец. Лоно истекающее в смазке, без болезненно принимает тот на три фаланги, заставляя брюнетка в пояснице выгнуться.
— Да, очень! — простанывает та громко на ухо, сжимая кожу на пояснице, оставляя белые царапины. На что владелица поясницы не реагирует, лишь жмёт на комок нервов, заставляя нижнюю выкрикивать своё имя.
— Какая-нибудь Таня смогла бы тебя так трахать? Смогла бы тебя довести до такого состояния? — голубоглазая лишь обводит чужое лицо взглядом хищных, синих глаз, сжимая чужое горло.
— Нет, нет! Пожалуйста ещё! Ещё
Кристюш!
—
Моя Индиго. — шепчет на ухо, входя по самые костяшки пальцев, изгибая те, разводя в форме ножниц. Видя как нижняя хнычет от удовольствия, а звонкий голос, которым та только и могла стоны выкрикивать, охрип, становясь более бархатным.
Блондинка переворачивает ту на живот, ставя раком. На что младшая руками упираться в пушистые подушки, подставляя задницу. Чему голубоглазая усмехается, и пододвигая ту ближе, вновь вводит пальцы, возвращая руку на покрасневшую от удушений шею. Насаживает Индиго за шею на пальцы, целуя в спину. Оставляет россыпью бордовые засосы, в то время как Лиза кричит под ней от удовольствия, принимая в себя фаланги пальцев.
—
Моя умничка. И ничья больше. — проводит линию укусов от копчика до шеи, оставляя кровоточащие засосы. Спускаясь поцелуями к ягодицам, кусая одну из них, выходит из младшей, на что получает жалобный всхлип. Девушка проходить пальцами по лону, заменяя те на язык. Слизывает капающую на оделяла смазку, очерчивая лоно. Проходиться мазком, входя. На что стон слышать спереди, сжимает ягодицы, шлёпая одну.
Входит и выходит горячим языком, в то время царапая ногтями чужую поясницу, щупая.
— Чем ты хочешь чтоб я тебя трахнула, Лизонька?
— Блять, пожалуйста Крис, своими ахуенными пальцами, пожалуйста! — сжимает кареглазая подушку в руках, выгибаясь в пояснице. Возбуждение дурманило разум, заставляя животное желание овладеть девушкой. Жар чужого, но в тоже время родного тела, которое татуированная знала от ложбинки меж ключиц, до родимого пятна на кисти ноги. Девушки собирали друг друга по частям с раннего подросткового возраста, зализывая и зацеловывая кровоточащие раны, который потом оставались рубцами на израненной душе. Изредка лишь позволяют себе провести пучками пальцев по старшим рубцам. Которые только собой и напоминали о больном прошлом.
—И чем же тебе мой язык не угодил?
— И языком, блять
Кристюш выеби меня, и дай мне кончить, умоляю!
— Моя девочка. — и вводит вновь в ту фаланги, беря за горло, усаживая на пальцы. На что Лиза выстанывает её имя на всю комнату, сжимая в себе пальцы. Блондина берёт ту за горло, целуя в шею, и прикусывая кожу, оставляет ещё одну отметину. Брюнетка откидывает голову на крепкое плече, сжимая чужие колени.
Голубоглазая вбивает в ту пальцы, изгибая в манере волны, нажимая на комок нервов. Заставляя Индиго сжимать её колени ещё сильнее, а голос хрипнуть от каждого нового стона.
Ощущая как стенки начинают сокращаться вокруг пальцев, блондинка продолжает вбивать пальцы, нажимая на стенки.
— Нельзя.
— Кристиночка, пожалуйста. Дай мне кончить. — судорожно та шептала, закидывая руку за голову, поглаживала чужую шею, скуля себе под нос.
— Спала с кем-то кроме меня за эти два года? — ревниво сжимала та чужую шею, представляя что к
её девочке ещё кто-то мог прикасаться. Пламя костром разгоралось внутри, заставляя каемку радужки блеском отсветит.
— Нет, нет. Никого к себе не подпускала.
— Таня?
— Блять, я с ней не спала. Сказала чтоб тебя позлить. — по виску одиноко скатывалась капля пота, падая на выпирающую ключицу. Брюнетка пыталась насадится на пальцы, на что той только сильнее сжали шею, заставляя закатить глаза от грубости.
— Позлила? — выходит та вновь из лона, сопровождаясь хлюпком. Из того обильно вытекала смазка, которую та собрала, водя пальцами на всему клитору и лону. — Ну как такую верную девочку оставить без оргазма. — татуированная и не успевает воздуха в лёгкие, как ей ударяют под дых, резко входя тремя пальцами. В девушку стали вбивать пальцами без остановки, не давая и вздохнуть. Нажимая на верные точки, у старшей получилось вызвать катящиеся по фарфоровым щекам слёзы.
Лиза ответно насаживалась на её пальцы, захлёбываясь в слезах удовольствия. Что не могла не вызвать у второй ухмылку на лице. Голубоглазая нажала на комок нервов, когда почувствовала как горячая жидкость потекла из лона, полноценно пачкая её руку.
— Блять, о боже! — выкрикнула брюнетка на всю комнату, расслабляясь на чужой руке. Ноги судорожно затряслись, а оргазм обжигающе растекался вязко по организму, согревая. Сзади сидящая Кристина, сделала пару толчков пальцами, помогая пережить яркий оргазм.
Переворачивая младшую на спину, впивается в её искусанные губы, выходя из лона, массируя то пару секунд. В то время как жадно целует чужие губы, кусая и сминая, зализывая кровоточащие раны. На что той отвечают вяло, сжимая меж своих ног, и охватывают шею в кольцо из рук.
Поцелуй по телу волнами тока расходиться. Худые ноги трясутся судорожно, пока владелица приходит в себя, позволяя свой рот вылизывать, сжимая пышные бёдра.
Блондинка вновь меняет позу, усаживая младшую себе на колени. Брюнетка смотрит на ту своими мутными карими глазами, пытаясь сфокусировать взгляд на красном лице. Девушка впивается вновь в искусанную шею, зализывая края засосов. Подниматься к мочке уха, прикусывает, облизывать ушную раковину.
— Моя девочка сможет сделать мне приятно? — шепчет томно в чужое ухо, пуская мурашки по искусанному тело. От пары жаром несёт, накаляя градус в комнате, вызывая на окнах конденсат. Тот стекает по стеклу, капая на белый подоконник.
Татуированная смотрит на неё мутными глазами, плечи сминая чужие. Метается чёрными зрачками по чертам, выводя скулы взглядом. Впивается в чужие губы, позволяя себе кусать жадно, зализывая. На что старшая ягодицы сжимает сильно, стон вызывает в свои губы, опаляя чужое лицо горячив дыханием.
— Сними с меня кофту. — шепчет тихо в бордовые губы, те испачканы в слюне смешанной с кровью. Кареглазая головой кивает, и тянуться своими проворливыми ручонками к краю верха. Стягивает тёплое худи, позволяя ветерку обдать чужое тело прохладой, пуская мурашки по коже. Откидывает вещь, забывая про ту. — Умничка. — брюнетка спускается к шее, целует лижет языком, не позволяя себе оставаться укус. Ведь
не разрешили. — Можешь укусить.
Разрешаю. — блондинка усмехается в чужую макушку, чувствуя покалывания в районе шеи. Младшая прикусывает кожу, зализывая, пытаясь причинить минимум боли. Крепкие руки поглаживали и сжимали ягодицы и поясницу, принося максимум удовольствия, пуская мурашки по фарфоровому телу.
Старшая тихо постанывает в чужую макушку, ощущая горячий язык на ключицах. Холодные руки сжимали талию, заставляя морщить нос и подрагивать. Волны мурашек расходятся по телу, заставляя мышцы напрягаться. Захарова наблюдает как оголенная Лиза вылизывает её ключицы, заставляя зрачки расшириться, заполняя радужку. Оголенная грудь прижимается к другой, потираясь о ткань чёрного топика. Блондинка чувствует как об кожу рёбер потераеться вставший сосок, оставляя фантомные ожоги.
Брюнетка пальцами обводит край топа, целуя кожу над вырезом.
— Можешь снять. — и чёрный топ снимают с тела, откидывая на пол с подогревом. Девушка припадает к чужой груди, прикусывая нежную кожу. Зализывает укусы, спускаясь к ореолам сосков. Обводит языком ореолы, прикусывая розовые горошинки. На что старшая волосы на затылке сжимает, и постанывает тихо, хрипы из за рта выпуская. Всасывает в рот, теребя во рту языком. Блондинка выгибается в пояснице, подстраивая грудь под горячую полость. — Хорошая девочка. — на что татуированная только старательней облизывает, и прикусывает, получая в ответ хрипы.
От тихих стонов на ухо, кожа покрывается мурашками. А похвала разливаться по ушным перепонкам, поселяясь в укромном месте души. Блондинка гладит одобрительны макушку чужую, и направляет словами, указывая.
Вскоре, брюнетка продолжает поцелуями спускаться, не останавливаясь на манящей груди. Целует кубики пресса, языком выводя. В то время как выводит пальцами край джинс, исподлобья смотря на верхнюю.
— Можно. — хрипит тихо старшая, нажимая на чужую голову, намекая на продолжение посыпания поцелуев по её телу. Татуированная целует под ребром кожу, и застёжку джинс расстёгивает. Стягивает те с длинных ног, и к выпирающим тазовым костям припадает, целует и прикусывает, слабый засос оставляя. Обводит каёмку нижнего белья, оставляя влажную линию.
Прикосновения
её девочки, дурманят голову. Та прикасается невесомо, поцелуями усыпая тело, разрешение всегда спрашивает, и послушно выполняет каждую прихоть.
— Не играй со мной. — обхватывает чужой затылок, дрожащей ладонью. Притягивает младшую для поцелуя, кусает жадно, и языком проходиться, на что её чужая полость пропускает, позволяя слизистую щёк вылизывать. Отстраняясь, шею чужую в ладони сжимает, на что Лиза глаза закатывает, и простанывает тихо. — Трахни уже меня. — и отпускает хрупкую шею, позволяя младшей спуститься к промежности, стягивая белье.
Девушка лобок целует, и мазком проходиться, слыша хрип сверху. Начинает языком по складкам проходиться, на клитор жмёт, заставляя Захарову громче простонать. Поглаживать большими пальцами ляжки, боясь сжать те больно.
— Войди пальцами. — командует Кристина, наблюдая за каждым движением чужого тела. Брюнетка сидит между ног, и лижет старательно, своими янтарями смотря на верхнюю. Утончённая талию и округлые ягодицы, красуются перед голубоглазая. Та обводит их по контуру взорам ледяных глаз.
Кареглазая слушаться, и пальцы подводит к губам свои. Взамен всем этим блондинка наблюдает, она видит как татуированная в полость пальцы погружает, и старательно облизывает их, смачивая. Глаза огоньком загораются вновь. Такая Лиза, предстает только перед ней. Ночью, в кромешной тьме, Анлрющенко позволяет делать с собой что угодно любимым рукам. Чем Крис неоднократно пользуется, и погружает ту в туман разврата и похоти, огибая хищным взглядом айсбергов.
Выпуская пальцы из за рта, подводит к лону, надавливая не сильно. Два пальца входит на одну фалангу, вызывая громкий стон, и сведение ног. Брюнетка обеспокоено на старшую смотри, пытаясь найти на лице отражение боли. Но видит лишь пьяную ухмылку, и прикрытые глаза. Входит в узкое пространство ещё на одну фалангу, внутреннюю сторону бедра целуя.
— Умничка. — шепчет судорожно блондинка, чужую макушку поглаживая. Девушка дышит глубоко, и голову откидывает, когда пальцы на последнюю фалангу входят.
Брюнетка начинает пальцами медленно двигать, боясь боль предоставить. Входит всё глубже, аккуратно на стенки нажимая. Такие махинации спустя пару минут начинают надоедать, поэтому Крис голову чужую опять за поцелуем притягивает, и в губы опухшие впивается.
— Нормально пальцами работай. Или моя девочка забыла как я её учила? — отстраняясь, кусает за выпирающую ключицу, слизывая капельку крови. Слышит звонкий стон на ухо. Младшая вновь спускаться вниз, принимаясь более усердно пальцами работать. Входит глубоко, и сгибает те, на стенки давя.
Роботающие пальцы внутри, дурманят голову, заставляя воздух судорожно вдыхать, и волосы на чужой макушке сжимать. Кристина шепчет ласковые слова младшей, изредка позволяя себе выгнуться в пояснице.
— Язык добавь. — стонет, вдыхая носом спёртый воздух. Лиза по команде, язык добавляет, всасывая клитор. Заставляет старшую моментально отреагировать, поясницу выгибая, и волосы сжимая грубо. А разум блондинки пьян максимально. Невинный взгляд исподлобья Лизы, её проворливые пальцы и горячий язык, пьянят сильно, заставляя вдохнуть глубоко.
Блондинки чувствует как волны тока по телу накатывают. А ком завязавшийся в низу живота, взорваться намеривает, девушку в оргазме сотрясти. Та в свете луны выглядит так шикарно. Длинные, золотистые волосы прядями на лицо спадают, и прикрывают плечи широкие. Маленькая капля пота скатывается на грудь, огибая вставший сосок. Спортивная талия, с множеством кубиков. И аккуратный бёдра, с которых косточки тазовые выпирают, усыпанные поцелуями и укусами.
Через пару секунд, ком горевший ярым пламенем в низу живота, разрывается резко, заставляя блондинка простонать громко, чем младшую привлекает, что пальцами ощущает напряжение стенок. Ноги судорожно трястись начинают, пока голубоглазая глаза закрывает, выдыхая.
Хватая чужой затылок, тянет младшую на себя, усаживая сверху. Затягивает в мокрый поцелуя, от которого по подбородку слюни катиться. Рот чужой слабо вылизывает, пока в ответ получает мягкие прикосновения рук на щеках. Те пучками пальцев скулы выводят, прядь за ухо заправляя. Брюнетка на коленях сидит чужих, обнимая девушку, которая после оргазм яркого успокоиться пытается. Тот вязко по телу растекается, ватной заставляя становиться.
Спустив ладони к чужой пояснице, блондинка провела по ней короткими ногтями, царапая красные линии. Спускает руки к ягодицам, сжимая сильно. На что стон получает звонкий в губы, но собирает тот губами, проводя языком по чужой ранке на губе.
Аккуратно меняет их местами, вновь укладывая брюнетку на мягкий матрас и подушки. Целует впадинку меж груди, и прикусывает выпирающую ключицу. Целует каждые багровое пятно, оставленое на холсте, в виде фарфорового тела. Спустившись пылающему жаром месту, выцеловывает внутреннюю сторону бедра, кусая не тронутая кожу. Кусает под коленок, облизывая коленную чашечку.
На что Лиза в пояснице выгибается, ноги намереваясь свести. На оказавшиеся между ними руки, не позволяют это сделать, разрешая только поскуливать себе под нос, сжимая кусок покрывала у себя в ладонях.
Поднимает ногу чужую, вновь спускаясь к промежности, опирая на своё плече. Перекидываясь ногу, прижимается промежностью к пылающему месту. Прижимает пылающие тела друг другу, начиная двигаться. Лиза ответно в пояснице выгибается, и простанывает звонко, не имея возможности заглушить стон.
Со второго этажа голоса затихают, и начинается слышаться мужской голос. Тот говорит предложения заученные ели слышимые на втором этаже. Где-то на первом этаже Бурая сидит, и воркует со своей жертвой на вечер, забывая в пьяном состояние о Лизе. Лизе которая сейчас не контролируемо стонет под возлюбленной, считая себя самой счастливой впервые за эти два года.
Захарова грубую руку на её шею кладёт, сжимая. Брюнетка в спине выгибается, и губу закусывает пытаясь тише быть, не слыша громко играющей музыки. Блондинка наклоняется к ней, и целует мокро, стоны пытаясь заглушить.
— Пожалуйста, быстрее. — скулит Индиго на ухо, и кусает мочку, зализывая укус. Старшая шею крепче сжимает, и глаза прикрывает. От такой близости голову просто срывает, младшая лишь громче хнычет и скулит, прося быстрее быть.
— Блять, какая ты охуенная. — шепчет в ухо, и бёдрами быстрее двигать начинает. Хлопки не приличные по комнате раздаются, а брюнетка стонет громче когда слышит отсчёт обратный с первого этажа. Второкурсники кричат счастливо, и бокалы с игристым в верх поднимают.
Лиза громко выстанывает, и изливается, оргазмом трясясь ярким. Смазки смешиваются. Оргазм волнами тока бьет тело, и брюнетка стонет громка на последних цифрах отсчёта.
— С Новым годом, малышка. — и блондинка следом срывается, пока оргазм по телу растекается вязко. Тепло заполняет всё тело, наблюдая за красным лицом снизу. Индиго глубоко дышит, и глаза янтарные закатывает, убирая ногу с чужого плеча.
Наклоняясь, вяло губы чужие сминает, на что ей в ответ руки в волосы запускают и сминают меж пальцев. Целует впервые за вечер нежно, и большими пальцами талию отлаживает.
— Опять исчезнешь в Новый год? — отрывается кареглазая от чужих губ, и отчаянно шепчет, опаляя чужое лицо горячим дыханием.
— Только если ты попросишь. — шепчет тихо в ответ, смотря в чужие глаза. Те слезами наполняются, и в момент одна скатывает по красней щеке. — Ты чего?
— Я не хочу чтобы ты исчезала. — шепчет тихо. Обхватывает руками чужие щёки, начинает поглаживать большими пальцами румянец.
— Значит не исчезну. Тебе решать. — шепчет тихо, усмехаясь. Вытирает слёзы с чужих щёк, и целует слабо чужие губы. — Говорят, человека невозможно любить вечно. Но мне кажется не в нашем случае.
— Я люблю тебя. — и пара сливается в нежном поцелуе, не желая отстраняться друг от друга. Захарова прижимает ту ближе, за затылок берёт. На что её шею татуированными руками обхватывают, и жмутся ближе, тело чужое жаром обжигая.
А люди с низу с счастливой улыбкой желания загадывают, и горящие записки в шампанское бросают, чокаясь громко, друг друга с Новым годом поздравляя. На улице подростки из домов выходят и спешат к компаниям, желая праздник более радужного отпраздновать. А нашей паре уже ничего вокруг не надо, лишь жар чужого тела, и поцелуи сладкие на губах.
