Любовник тьмы

      В мире полном тайн и загадок у каждого найдутся скелеты в шкафу. И при обычной встрече становилось все труднее определить, когда человек лгал, потому как вежливая улыбка стала обыденностью, а крепкое мужское рукопожатие показателем хороших манер. Каждый гражданин скрывал свою личную тайну за семью замками, но в маленьком прогрессирующем городке становилось трудно удержать то, что скрывалось ни одно столетие. Люди каждый день собирали вести, чтобы посплетничать в послеобеденное время за чашечкой английского чая. В обычном небольшом городке Хартфорд каждый божий день наполнялся различными известиями. Местные дамы всегда находили о чем поболтать.       Однажды прекрасным осенним днём мадам Эмили Коулман возвращалась после позднего завтрака от своей доброй знакомой и по совместительству соседки в свое имение. На часах время тикало об обеденной трапезе, где в просторной столовой собралась вся семья Коулманов. В этом семействе все живут в любви и здравии. Жена и муж Джин Коулман души не чают друг в друге и обожают своих детей — Тео и Тилли. Когда-то давно, несколько столетий назад, предки корейских кровей эмигрировали в Великобританию, где упорным трудом проживая имперские раздоры и смены власти, нашли свое пристанище и дом. Так в обществе дети Коулманов носили привычные англичанам имена, а в родных стенах особняка довольно редко могли называться просто Тэхён и Тиен.       Так уж вышло, что красивый мужчина и в прошлом великолепный врач смог околдовать прелестную англичанку, которая согласилась связать узами брака с этим мужчиной свою жизнь и родить ему двоих очаровательных и прелестных детей.       Самой младшей было всего восемь лет, она обучалась с гувернанткой, покуда дитя неугомонное — всё ей не то и не так, не сиделось на месте. Тогда родителями было принято решение обучать её на дому, так проще и безопаснее, несмотря на открытие школ для девочек. А старший сын — Тео, уже успешно окончил школу для мальчиков и поступил в медицинскую академию, где работает и изучает эту сложную науку, желая пойти по стопам отца. Юноше было всего двадцать один, и это прекрасный возраст, чтобы процветать и сиять.       Дети необычайно красивы для обыкновенных англичан из-за смешения кровей. Тео стал с возрастом похож больше на отца — смугловатый оттенок кожи, слегка узкий разрез глаз выдавали в нем азиатские корни. А Тилли вышла в мать — светлой кожей, мягкими и утончёнными чертами для женщины с дворянским титулом, истинная аристократка. Мадам была уверена, стоит подрасти и её дочери, как от ухажеров не будет проходу в дом.       Когда прислуга накрыла длинный стол, то во главе уселся старший из семейства, справа от него жена, и по обе стороны любящие дети. Столовая была без излишеств, но приправленная роскошью. На столе стояли свечи, создавая романтическую атмосферу и давая больше света в темное время суток. На высоких потолках в ряд висели длинные хрустальные люстры, выполненные индивидуально на заказ для самого мистера Коулмана. Окна были большими, позволяющие пропускать много дневного света в помещение, а при желании, прекрасными шелковистыми коричнево-золотыми шторами можно было закрыться от ненужных глаз.       Сам особняк Коулманов был небольшим, но довольно роскошным и уютным. Фасад здания был выполнен светлым кирпичом с остроугольными черепичными крышами и главный вход — массивные входные двери, которые выполнены в темных тонах. Внешний двор был украшен разными прекрасными цветами, за которыми любила ухаживать сама Эмили, и с садом, что находился на заднем дворе с беседкой на прекрасный городской вид, покуда само здание расположилось на окраине их городка, на небольшом пригорке.       В их семье была одна гувернантка, несколько слуг, одна из которых была и нянечкой для Тиен, повар, который каждый день старался готовить изысканные и неповторимые блюда в их семье, и дворецкий, который частенько помогал мистеру Коулману. Эмили была домохозяйкой, лишь изредка помогала мужу, чаще вдохновляла. И Тэхён, видя, как мать суетилась над собой и домом, держала в порядке каждый день, восхищался ею. Словно в этом месте самый важный и неприкосновенный экспонат была сама мама.       Во время трапезы не было принято много говорить, но мадам не могла уже сдерживать себя от новостей, которые хотела поведать семье.       — Дорогой, — начала она, промакивая рот салфеткой, перед тем, как что-то сказать дальше, — Сегодня я навещала мадам Маргарет Лоуренс, и мы с ней любезно обменялись новостями. Она мне сказала, что в скором времени намечается светское мероприятие в честь её юбилея, на который нас непременно пригласили.       Мужчина на это лишь слегка склонил голову в согласии, продолжая трапезничать. Дети также мирно слушали вести от матери.       — Я считаю, это превосходная возможность познакомить Тео с Джейн, дочерью мадам Лоуренс, — продолжала она.       Когда речь зашла о сыне, Тэхён резко остановился в своих действиях, не успев даже надкусить кусочек свинины, которая подавалась на обед. Знакомства с дамами юноша всегда оставлял напоследок, считая, что должен посвятить все свои молодые годы и свободное время только науке, покуда женитьба — дело не к спеху. Тем более, какая уважающая себя мисс захочет в мужья ещё не состоявшегося врача? Скорее любая, которая знает, что этот юноша из высшего общества, аристократ по крови.       Тэхён поднял взгляд на мать и ждал продолжения. Однако Эмили лишь любезно улыбнулась сыну и продолжила трапезничать. Он посмотрел на отца, который спокойно продолжал пить чай.       — Матушка, к чему мне столь скорое знакомство с мисс Лоуренс? — для собственного спокойствия спросил Тэхён.       — Ну, как же милый? Уже пора знакомиться с прелестными дамами. В твоем возрасте положено искать супругу жизни. Тем более, взгляни на себя, ты прекрасен и в расцвете сил.       Сказать, что Тэхён был разочарован столь скорыми вестями о женитьбе, это слишком мягко. Он обескуражен новостью о помолвке так, что аппетит у него пропал сразу же. Тэхён мог бы догадаться, что юноши из академии частенько не появлялись на занятиях, из-за того, что сами исчезали на светских мероприятиях, в основном на балах, чтобы там встретить свою суженую, а иногда и вовсе тайно встречались с дамами, по которым сходили с ума. Тэхён никогда не стремился к этому, либо потому, что ему просто ещё не повстречалась та самая. Ему голову вскружила наука, а точнее медицина, что до конца не понятна никому. Его привлекало учение, оперирование в анатомическом театре, а не тайное воздыхание по той, с кем ему не быть, если родители не позволят. Он хотел жить ради того, чтобы лечить других, вместо того, чтобы кто-то жил, как груз на его плечах, и за ним ходил для красоты.       Тэхён невольно подумал о мисс Лоуренс, которую видел лишь пару раз, когда замечал её в окружение сверстниц в парке по пути к дому. Мисс безусловно прекрасна. Её фарфоровая кожа, золотые локоны, свисающие с плеч, аккуратные маленькие персиковые губы и яркие, как две сапфировые бусинки, глаза, очаровывали мужчин. Однако Тэхён никогда не думал о девушке, как о своей будущей жене. Мисс подросла уже для того, чтобы обручиться, но сам юноша к этому не готов.       После недолгого молчания, Эмили резко вздохнула — словно что-то вспоминала и, промокнув снова рот салфеткой, продолжила:       — Чуть не забыла. Недавно мне пришло письмо от твоего дальнего родственника, дорогой, который после долгого и длительного путешествия, собирается навестить нас. Если мне не изменяет память, его зовут мистер Чон. Вправду здорово? Мы так давно его не видели, да гостей у нас давно не было.       Мадам от различных известий всегда сияла, покуда жизнь аристократки утомляла своей однообразной рутиной. А так, ей было бы с кем поговорить во время чаепития, да повод привести дом в идеальный порядок.       Дети на это никак не отреагировали, лишь Тиен стучала своими ногами по деревянной ножке стула. Она не могла долго сидеть на месте, ей не интересно то, кто и когда приедет к ним. А Тэхён не любил гостей, в отличие от матери, но всегда относился к ним с уважением и должным гостеприимством, покуда был так воспитан.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

       Когда солнце было в зените, и лишь изредка виднелись облака, к имению Коулманов подъехал экипаж с гостем. Дети стояли по правую руку от матери, чтобы как положено приветствовать далекого родственника, о котором никогда ранее не упоминали в своих разговорах родители.       Тэхён держал за руку Тиен, чтобы та вела себя подобающе, а не набрасывалась с расспросами к мистеру. Заслышав, как отец поприветствовал родственника, Тэхён лишь краем глаза взглянул на гостя. И его удивлению не было предела. Этот господин отличался от их семьи абсолютно всем, не был похож на обыкновенного британского аристократа их небольшого городишки. Мужчина выглядел солидно и роскошно, но слишком вызывающе: под фетровой шляпой цвета бордо виднелись смолистые прямые пряди волос, а под багровым пальто был пёстрый с узором шелковый жилет; рубашка с высоким и вьющимся воротником с узорчатым шарфом; брюки в тон, что открывали обувь на каблуке; и трость, которая была явно без надобности у господина, потому что хроматы Тэхён не заметил. Когда пошла мода на ухоженную бороду у мужчин с утонченными кончиками усов, у этого господина была чистая и даже белого оттенка кожа. А на пальцах красовались перстни с драгоценными камнями. Тэхён видел разных мужчин, понимал мода движется в ногу со временем, но этот мистер один своим видом бросал вызов всем новым правилам.       После дальний родственник, обмолвившись парой слов с отцом семейства, соизволил поздороваться и с хозяйкой. Он приветливо ей улыбнулся и поцеловал тыльную сторону ладони, чем невольно смутил мадам.       — Миссис Коулман, мое искреннее почтение, видеть Вас снова. Вы становитесь только краше, — сказал мистер Чон.       В его взгляде Тэхён уловил нечто неподобающее, что тот не должен себе позволять делать — это открыто заигрывать с замужней женщиной, еще и при супруге, сверх неприличья.       — Мы тоже Вам рады, мистер Чон. — Эмили смущенно улыбнулась, — Вы давно не появлялись, прошу Вас познакомится с моими детьми — старший сын Тео и младшая дочь Тилли.       Господин Чон окинул взглядом каждого и задержал ненадолго свой взор на юноше, который своим негодованием испепелял гостя. Тэхён хоть и держал лицо, стараясь скрывать бушующие эмоции, но его глаза выдавали не сдержанную неприязнь. Искорки злости и удивления горели во его взгляде. Чон усмехнулся такому радушному приему и после присел на корточки к маленькой девочке.       — Вы похоже мисс, Тилли Коулман, я прав? — девочка только скромно кивнула ему, на что он обхватил её крошечную ладошку и также, как и матери, поцеловал тыльную сторону.       Тилли тотчас засмущалась, покраснев в момент. Не выдержав, она подскочила к матери, спрятавшись за подол её юбки. На это господин Чон улыбнулся, видимо, добиваясь такой реакции, а после подошел уже к юноше.       — Тео, — стоя в пару шагов от него, господин рассматривал юношу с ног до головы, — Ты вырос слишком быстро. Я видел тебя в последний раз, когда ты только учился ходить. А теперь возмужал и похорошел. Вы были правы, мадам, — обратился он к госпоже Коулман, — Когда Тэхён вырастет, то будет разбивать женские сердца.       Тэхён все время стоял ровно и старался не выдавать своего потрясения. Никто, кроме родителей не знал его второго имени, и никогда раньше он не видел этого господина и не помнит даже его приездов в их имение. Тэхён слегка поклонился в знак уважения, но его шокированное выражение не было не замечено.       После все прошли в особняк, где ранее прислуге было объявлено сделать приготовления гостю — выделить ему отдельную комнату, приготовить ванну после долгой дороги и конечно же сделать шикарный обед на всех.       В это день на столе было множество изысканных блюд: небольшая молочная свинья, украшенная различными овощами, тарталетки с сырами, свиная колбаска, несколько видов пирогов. Тэхён редко мог наблюдать такое застолье, несмотря на аристократическое происхождение, потому как родители предпочитали жить скромно, а рассказывали о своей роскоши только при людях. И видимо поистине важным праздником стал приезд этого господина. Все уселись, как обычно, и лишь на другом конце вдали ото всех, прямо напротив главного, сидел Чон. Слева две вилки, обеденная и салатная, справа обеденные нож и ложка, а сверху от ещё пустой тарелки десертные приборы. Им вынесли основное блюдо, чтобы семейство могло приступить к трапезе. Прислуга одна за другой вставали рядом с господами, чтобы подать их блюда, как мистер Чон лишь одним взмахом руки, соизволил ему ничего не ставить.       — Налейте мне вина, — только и сказал он.       После все заметили, как мистер Чон намеревался положить в неприличной манере свои ноги на стол. От каждого действия гостья Тэхёна распирало изнутри, ему понадобилась вся выдержка, чтобы не встать с места и просто не уйти из-за стола. Юноша только умоляюще посмотрел на отца.       — Мистер Чон, прошу, не забывайте о манерах, — спокойно высказал ему Джин Коулман, после чего гость сел ровно. — Почему же Вы не желаете отведать блюда, приготовленные специально для Вас, мистер Чон? Ваш приезд ценен для нас.       — Я добирался до Вашего имения на пароме, там мне попались очень интересные попутчики, которые угостили своими народными блюдами. Отсюда меня мучает только жажда, — ответил Чон.       Когда гостю принесли бокал вина, он смаковал каждый глоток и смотрел через отражение в стекле на всех членов семьи. Его внимание привлекали все, в особенности молчаливый юноша, что сидел и скромно ел, не вступая в беседу со взрослыми. Чон заметил вдали гостиной комнаты пианино, которое стояло одиноко и скучало.       — Слишком скучно, Вам не кажется? — прервав затянувшееся молчание, высказался господин Чон, — Мистер Коулман, не будете ли Вы против, если я что-нибудь сыграю для Вас?       — Отнюдь, — мужчина жестом указал дорогу к пианино, — Прошу Вас, мистер Чон, сыграйте нам что-нибудь.       Мужчина, взяв свой бокал, двинулся к музыкальному инструменту. Прекрасный из темного дерева корпус, а при нажатии на клавишу выходил тончайший звук. Чон сел ровно и спустя пару нажатий на клавиши, чтобы привыкнуть к звучанию, исполнял что-то собственного сочинения.       Тэхён часто музицировал для своей сестры, которая часто по секрету рассказывала, что желает стать певицей кордебалета. Никого нельзя было удивить простой игрой, но стоило господину начать что-то тихо петь, как его голос идеально сливался с мелодией. Тэхён без сомнений мог сказать, что это одно из лучших музыкальных выступлений, которые он слышал.       Чем чаще Чон пил и просил ему подливать вина, тем больше он исполнял весьма веселые мелодии, смысл которых порой выходил за рамки дозволенного. Каких-то композиций знал и сам Тэхён, а иногда удивлялся тому, как умело господин Чон менял слова, а после и саму мелодию. Всё шло хорошо, все после трапезы переместились отдохнуть в гостиную комнату, выполненную в более темных тонах стиле, нежели столовая. Темное дерево и пастельно-зеленого цвета обивка мебели и золотистая люстра висела прямо над фортепиано. Все слушали мелодии, пока отец не прервал перфоманс Чона своей речью.       — Тео, желаешь ли ты продемонстрировать свои способности? — отец явно желал показать мистеру Чону таланты своих детей или же остановить не связанное звучание, которое являлось ничем иным, как душевными порывами уже пьяного гостя. — Тилли, а ты можешь нам показать свои вокальные умения.       Сестра сразу же вскочила с места, желая похвастаться чему научилась недавно со своей гувернанткой. Тэхён неохотно встал, решив поддержать рвение сестры, и пересел на банкетку вместо господина. Он заметил пару капель от вина на нотных тетрадях и надеется, что сами капли не попали в механизм пианино. Тэхён неплохо играл, ему музыка помогала переключиться, отвлечься от суеты в обществе. Он выполнял одну из мелодий, которую разучил специально для сестры, а та пела своим волшебным детским голоском, покоряя сердца всех взрослых.       — Ваших дети очаровательные и непревзойденные таланты, мистер Коулман, — не смог удержаться от хвалебных слов, Чон.       — Благодарю, — все что ответил Джин. — Тилли только учится, но уже достигает успехов. А Тео пошел по моим стопам в медицину, сейчас обучается и работает в медицинской академии под руководством одного из величайших врачей в Оксфорде.       — Поразительно, — пьяно улыбнулся Чон.       Последние аккорды и за спиной Тэхён слышал аплодисменты. Стоило ему только развернуться, как увидел сдержанные, но радующиеся лица родителей и пьяное выражение лица мистера Чона, которые смотрел неправильно — слишком вызывающе. Все действия со стороны Чона казались вычурными, тривиальными, не вписывающимися в правила интеллигентного общества. Лишь по одному взгляду можно было понять, о чем тот думает. В этом Тэхён убедился той же ночью, когда решил пройтись вниз в кухню и попить воды.       Его нередко мучила ночью жажда, поэтому он не решался тревожить слуг, когда сам способен пройтись. Ему это давало волю для размышлений, ведь ночь способна на то, чего не дождешься днём — тишины и покоя. Тэхён зажёг керосиновую лампу и медленно двигался к витиеватой лестнице, ведущей вниз. В их поместье не было отдельного гостевого дома, поэтому мистера Чона пришлось поселить в отдельную комнату, которая находилась рядом с лестничным пролетом, но вдали от детской и родительской комнат.       Тэхён ступал неспешно, пока не услышал странные звуки: показалось кому-то стало плохо, слишком много вздохов издавал человек, будто пытался вобрать в себя больше воздуха. Он невольно остановился перед приоткрытой дверью комнаты, из которой сперва был виден приглушенный свет от свечей. Тэхён сделал пару шагов вперед, желая помочь, ведь как будущий врач знает, что делать и как оказать первую помощь. Однако его взору предстал не умирающий человек, а два оголенных тела, которые лежали на шелковых красных простынях. Он стал свидетелем плотских утех мистера Чона, который почувствовав чужое присутствие, сверкнул в полумраке комнаты рубиновым взглядом.       В ужасе и в ещё большем недоумении Тэхён сразу же развернулся и скрылся в своей спальне. Его ненавистное отношение к господину Чону становилось только больше и больше. Закрыв дверь в свои покои, пить ему расхотелось совсем. Тэхён долго стоял в полумраке своей комнаты и думал над тем, как будет смотреть в глаза гостю, после увиденного.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Следующее утро было воскресным, где каждый добропорядочный гражданин небольшого городка посещал мессу. Литургия началась в церкви для всех со слов о Господе. Во время молитв Тэхён сидел на деревянной скамье рядом с сестрой, но не наблюдал сидящем в их ряду мистера Чона. Сначала его посещали мысли, что господин проспал из-за ночных деяний, а потом закрались и сомнения. Ещё с детства верование в Господа стало обыкновение светской жизни. И в периоды отчаяния и обиды, Тэхён вспоминал одну божью истину: каждый получит то, чего заслуживает.       Тэхён старался не отвлекаться от молитв и изредка поглядывал на окружающих граждан, ища взглядом того, кто не чтил семейные традиции и устои общества. И не найдя мистера Чона, он не был удивлен, покуда нечистые намерения и отвратительные манеры дальнего родственника говорили о нем лишь, как о филистере.       После мероприятия все вернулись на поздний завтрак, на котором подавали поджаристые с хрустящей корочкой тосты, бекон и чай, однако глава семейства предпочитал кофе по утрам. За столом сидел и ждал всех мистер Чон. Он выглядел довольно бодро. Это и не удивительно. Тэхён не был изумлен этому, покуда знал и видел, что происходило в покоях господина прошлой ночью.       Когда все сели и принялись трапезничать, господин Чон выглядел циничным, каким и показался с первой встречи. Его внешний вид выдавал беспечность с потрохами. Рубаха с развязанной шнуровкой, которая оголяла неприлично грудь, и брюки плотно обтягивали ноги — все выглядело вычурно, нагло и провокационно. Он попивал лишь кофе и рассматривал воскресную газету, которую приобрел у мальчишки, продававшего её всем высокопоставленным людям. И все же, пока никого не было в особняке, мистер Чон соизволил положить свои ноги в гостевых тапочках на край стола, и не убрал их, когда за стол села дама.       У Тэхёна все закипало внутри от столь пренебрежительного отношения гостя к окружающим. Кто он такой и кем себя возомнил, что может наплевать на все приличия и моральные устои? Тэхёна интересовало и то, почему господина не было на богослужение в это утро, вдруг господин еретик. Тогда по какому праву он ведёт себя неподобающим образом? Его надо казнить, сжечь, как ведьм в ещё не таком далеком средневековье.       Чон, оторвавшись от газеты, взглянул на юношу, который снова с отвращением смотрел на него, а после прошелся взглядом по остальным. Его не волновало, что подумают о его выходках другие, но видимо, он был озадачен тем, по какой же причине на него смотрел лишь один из семейства Коулманов.       — Сегодня прогуливался вокруг особняка, наслаждался утренним воздухом. Ваши гвоздики у входа в беседку прекрасны, миссис Коулман.       Словно ничего и не было, только опустив ноги, продолжил беседу господин Чон.       — Благодарю Вас. Как Вам первая ночь здесь, мистер Чон? Хорошо Вам спалось?       — Все было прелестно, — ответил он. А после уставился на юношу, который изрядно начал ему докучать, стоило только переступить порог особняка.       И у обоих загораются глаза от недоброжелательного отношения друг к другу. Один желает знать, что за человек сидит за одним столом с его семьей, а у другого лишь нескрываемое любопытство.       — Мистер Чон, поведайте нам, где Вы путешествовали. Моя матушка лишь говорила о том, что Вы часто странствуете по разным городам и странам. Я уверен, у Вас припасено несколько занимательных историй.       Тэхён позволил себе влиться в утренний разговор. Всю ночь не мог уснуть, покуда перед глазами часто всплывала картина оголенных тел и ярких рубиновых глаз. В первую же ночь этот господин позволил впустить в их дом профурсетку. Что подумают люди, когда она может проболтаться о том, где и с кем была? Именно поэтому имея все основания полагать это, Тэхён собрался разузнать что только возможно об этом господине, чтобы использовать все сведения против него.       И Чон, отложив на край стола газету, начал целый сказ о том, как побывал проездом на северных землях, о том какой там суровый холод, но приветливый народ, о путешествиях в Соединенном княжестве Молдавии и Валахии. Он не выбирал выражения, описывал все как есть, рассказывал даже самый неподобающие в обществе истории, а родители то и дело смеялись со странных и забавных случаев, приключившиеся с господином. Все выглядело, как обычный семейный завтрак, за которым вместо светских бесед о предстоящих банкетах речь зашла о традициях и странных английскому обществу манерах словяков.       Тэхён блюдил за мистером Чоном, глаз не отводил, дабы заметить что-то инородное в нем. Однако желание пробраться в тихую в покои гостях было куда больше, чем расспросить наедине того обо всем. Ему хотелось рассмотреть что в дорожной сумке принес гость с собой и что там спрятал. Тэхёну Чон казался человеком с большой жизненной покрытой таинственным флером историей, и больно уж циничной натурой, даже нарциссической, потому как каждый раз тот умело выводил из терпения юношу. Странно лишь то, почему к этому так спокойно относились сами родители.       После завтрака Тиен позвала брата поиграть, в чем тот ей не мог отказать. Хоть как-то смог отвлечься от того, как во время своих речей на него поглядывал господин Чон, ждавший ответных действий.       Ближе к вечеру, к послеобеденному чаепитию, считавшимся традицией в английских семьях, все собирались в беседке на заднем дворе, а Тэхён остался в гостиной комнате музицировать. Его успокаивали звуки, исходящие из музыкального инструмента, и нравилось сливаться воедино с мелодией, которую играл. Кто-то мог при чтении уходить в другие миры, а Тэхён мог лишь через музыкальные композиции и изредка за книгами.       Прикрыв глаза лишь на долю секунды, когда одна нота сменяла другую, изменилось и звучание, Тэхён почувствовал чужое присутствие. Не закончив музыкальную партию, он обернулся и заметил, сидящего рядом мистера Чона, который вместо английского чая попивал красное вино.       — Почему Вы не со всеми, мистер Чон? — любезно поинтересовался Тэхён.       — А Вы? — ответно спросил господин. Не услышав ничего в ответ, он встал и подошел ближе к юноше, который аккуратно, еле дотрагиваясь, проводил ладонью по клавишам. — Сыграй мне что-нибудь, — заявил о своем желание господин.       — Пожалуй, мне пора отлучится к родителям. Они, наверное, заждались меня, — намереваясь уйти, чтобы не затягивать неблагоприятный разговор, Тэхён закрывал верхней крышкой фортепиано клавиши.       — Ничего не случится, если ты сыграешь мне всего одну композицию Вивальди. Ты ведь её играл? — и сев обратно, Чон наблюдал за тем, как в его вольности юноше не мог отказать.       Тэхён, вобрав побольше воздуха в легкие, а после выдохнув, вновь прикрыл глаза и заново исполнял мелодию. Он чувствовал кончиками пальцев, как переносится в другое место. Тэхён старался исполнять так, чтобы мог донести свои чувства и тем, кто слушает. А господину Чону не хотелось показывать этого. Однако всем своим нежеланием, Тэхён не мог побороть себя и исполнял композицию так, как велело сердце.       На последних нотах, когда продолжения композиция не имела, Тэхён посмотрел на довольного господина, который блаженно улыбался. А юношу это претило, лишь вызывало желание уйти, не попрощавшись.       — Простите мою дерзость, мистер Чон, но терпеть ваше поведение я не намерен. Оно крайне вызывающее и неприличное. Я бы хотел, чтобы Вы прочли книгу этикета перед тем, как сесть за стол с моими родителями и не вели себя как чернь!       Покуда они остались наедине, то не выдержав, Тэхён соизволил сообщить самую малость о том, что его коробит.       Чон продолжал улыбаться. Господин лишь изредка поглядывал в большое окно, из которого виднелся задний двор, и попивал остатки вина. Пить среди бела дня был признак пьяницы и только, но сколько бы не выпивал господин, он не казался гулякой, а лишь тем, кто хотел быть навеселе.       — Да уж, британские манеры надо б мне повторить сначала. Однако Вас юноша, я попрошу больше так не выражаться. В моих руках слишком много власти, чтобы обзывать меня чернем, — усмехнулся Чон. Мужчина, отложив на столик пустой бокал, подошел к фортепиано и пока юноша не закрыл клавиши крышкой, провел по ним.       — Хотите сыграть, мистер Чон? — не решившись дерзить снова, Тэхён просто спросил, желая уйти отсюда.       — Можно просто Чонгук, — сразу ответил он, чем вновь удивил юношу. — Эти приличия так претят мне. Каждый человек за улыбкой скрывает свое истинное лицо и гнилую душу, сущность, которую и не разглядеть с первого взгляда. А ты не такой, как они, Тэхён, — не ожидая ничего в ответ, Тэхёна слегка толкнули в сторону, чтобы тот подвинулся. Тогда на край небольшой банкетке Чонгук сел слишком близко, что они сталкивались плечами и бедрами. И господин будучи полупьяным исполнял свои импровизации.       Тэхён сидел спокойно и старался не подавать никаких знаков того, что он взволнован. Такие резкие действия со стороны мужчины, казались неправильными, и он все скидывает на опьяненное сознание господина. А Чон не унимался, словно только разогрелся и играл что-то сверхисключительное. Тэхён следил за его ладонями в перстнях, как быстро и тонко они нажимали по клавишам. Восхитительно, мог бы сказать он, вот только расхваливать умения господина не собирался. Его хотелось принизить, показать насколько низко он пал в глазах юноши.       Когда Чонгук закончил, то вновь довольно улыбнулся, смотря прямо в карие с карамельным оттенком глаза юноши. А Тэхён помнил рубиновый оттенок радужки, что сияли ярче свечей в покоях родственника. Сейчас глаза напротив имели привычный обществу темно-карий оттенок, способный на колдовство ровно столько же, как и те. Чего тем самым добивается Чон, Тэхён не понял, но уступать ему, несмотря на статус, не намерен. И даже через такое близкое расстояние, что чувствовалось чужое дыхание на губах, а взгляд норовит зачаровать, вот так просто не покорить сердце юноши одними лишь глазами, да идеальной игрой на фортепиано.       — Откуда Вам известно мое второе имя? — поинтересовался Тэхён. Дальний родственник, гость в их доме и незнакомец для юноши знает слишком много для того, о ком он ничего раньше не слышал.       — Мне известно слишком многое, что я намерен все сохранить в секрете до самой своей смерти, — не прекращая улыбаться, ответил мужчина. Чонгук слегка наклонился вперед, чем заставил смутиться юношу.       — Я Вас предупредил, мистер Чон, — напомнил ещё раз Тэхён, однако не замечая того, что говорил довольно томно, словно кто-то ещё в этой комнате их мог услышать. Он ушел на чаепитие, не выдержав и секунды больше в компании Чонгука.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Ни один день и ни одну ночь Тэхёна не покидали беспокойства насчет мистера Чона. Он в будний день в палате лазарета рассматривал пациента, который явился с различными симптомами после военных действий. Помогая ассистировать своему преподавателю, Тэхён видел признаки больного человека, говорящие о том, что ему было необходимо переливание крови.       Тэхён сидел перед спящим пациентом, всматриваясь в его бледное лицо и бренное тело. Если не свернется кровь, то он выживет и проживет на пару десятков лет дольше. Тэхён смотрел и замечал лишь малейшие сходства с мистером Чоном. Чон такой же бледный, но очень энергичный для больного; однако губы алого оттенка, нежели посиневшие, как у мертвецов; разговаривает, как и все, но этот блеск в глазах кажется чем-то аномальным. И не укладывается в юношеской голове — как такое может быть? Видимо, мистер Чон вернулся к ним, чтобы выздороветь, на лечение от какой-то неизвестной ещё в Англии болезни, вдали от своих безудержных приключений. Однако почему-то все об этом умалчивают?       — Как наш пациент, мистер Коулман?       В кабинет вошёл лечащий врач и по совместительству преподаватель в медицинской академии.       — Углекислый калий есть в растворе?       — Конечно, доктор Смит, — заверил Тэхён.       — Тогда все отлично, сегодня можете закончить раньше, Вы отлично потрудились. Может у Вас остались какие-то вопросы?       — Благодарю, — юноша немного замешкался, когда собирался. — Доктор Смит, Вы что-нибудь знаете об аномалиях глаз, возможно слышали о том, как они могут менять цвет?       Преподаватель задумался, не ожидая именно такого вопроса от студента.       — Вы имеете в виду гетерохромию? Признаться честно, изучать и обследовать людей с такой аномалией мне ещё не доводилось, но Вы можете что-нибудь найти в академической библиотеке, думаю там должны быть записи врачей из Франции. — он пригладил усы на лице, осмотрев пациента и уделив внимание своему студенту, — Вы интересуетесь, потому что в Вашем окружении есть такой человек?       В маленьком городке с небольшим населением совсем скоро каждый узнал о приезде гостя в семействе Коулман. Тэхён же просто ответил, что как-то прочитал в книге о таком явление. Любому юному ученому, особенно в медицинской сфере хотелось быть первым, кто откроет новый вид болезни. Тэхён не был исключением. Вежливо попрощавшись, он отправился грызть гранит науки, чтобы достать до самой сути, ещё не известного даже опытным врачам.       Как юного и способного врача Тэхёна интересовал феномен, который он мог лицезреть однажды в ночи. Что-то удивительное разглядел среди бесстыдства, которого не стоило видеть. После переливания крови пациенту и занятий в академии Тэхён прошелся в библиотеку, где в дальнем углу сел с книгами и научными статьями французских газет. Ему стало интересно, что пишут ученые об аномалиях цвета глаз, о врожденной бледности и прочих признаках присущих мистеру Чону. Ведь никогда раньше ему не приходилось сталкиваться с подобным, кроме как в анатомических театрах, изучая окоченевшие трупы.       Рубиновая радужка, что снилась ему ни одну ночь юноше, не поддавалась никакому объяснению. А увидеть подобное ещё раз ему не доводилось. Теперь по ночам он с опаской выходил из комнаты, чтобы прогуляться. А с тех пор дверь в покои Чона была всегда закрыта. О подобных аномалиях глаз мало что написано, но много теорий прочел в этот вечер Тэхён.       Когда юноша после тяжелого учебного дня пришел на ужин, то все время засматривался на Чонгука, который то и дело говорил с родителями или смотрел в окно, поворачивая голову в сторону. И Тэхёну попросту не удавалось получше рассмотреть его глаза.       — Кстати, дорогой, помнишь, я говорила о банкете в честь юбилея мадам Лоуренс? В этот субботний вечер в своем особняке она устраивает бал, где желает познакомить свою дочь с нашим сыном, — вдруг в разговоре упомянула о предстоящем визите Эмили.       Тэхён сразу же обернулся на мать, успев позабыть о сей событие. А после повернулся к господину, который был удивлен не меньше.       — Бал? — удивленно переспросил Чон.       — Да, мистер Чон. Желаете ли Вы присоединиться к предстоящему мероприятию? — предложила мадам, попивая свой чай.       — С пребольшим удовольствием.       Господин только лестно улыбнулся, отпивая вино. Чон Чонгук жил в поместье Коулманов уже практически неделю. И за это время Тэхён заметил несколько особенностей господина, помимо его ужасных манер, в которых тот себе не изменяет. Чон все время пил вино, хотя вкус и цвет напитка менялся в зависимости от погоды и часа дня, но чаще всего он предпочитал красное полусладкое. Тэхён не замечал, чтобы тот пил чай за чаепитием или кофе по утрам как отец. Еще за все время его пребывания здесь господин никогда не выходил за пределы поместья, разве что в беседку, когда наступали сумерки, а в столовой и гостиной света стало меньше из-за задернутых штор. И лишь однажды увидев профурсетку в комнате Чона, Тэхён понял, какое бесстыдство тот может творить по ночам.       Все это вызывало неподдельный интерес в юноше к господину, но при это настораживало. Неизвестный ему человек, но хорошо знакомый родителей, ведет себя вызывающе и неподобающим образом. Тогда Тэхён, как будущий врач, размышлял о том, что у господина проблемы с головой, поэтому он приехал к ним, чтобы подлечится. Боязнь яркого света, неумение вести себя правильно в обществе и странное свечение из глаз — точно признаки настоящей болезни. Неужели врачи с северных земель рекомендовали вместо здорового сна и прогулок на свежем воздухе бесстыдства и распитие алкогольных напитков?       После ужина, Тэхён направился в свою комнату, по случайности следуя за Чонгуком. Господин же не обращал должного внимания, пока посередине круговой лестницы не остановился. Юноша замедлил свой шаг, но целенаправленно двигался дальше к себе.       — Тео, не желаешь ли ты меня о чем-нибудь спросить? — Чон застал юношу врасплох, заставив, остановится в метре от себя.       Тэхён нашел в этом возможность разглядеть получше глаза господина вблизи. Рассматривал на бледном лице темно-шоколадного оттенка глаза с красным подтоном. В одной из книг он вычитал, что цвет глаз может изменяться либо из-за нарушений нервной системы, чему свидетельствует напряжения организма, либо изменение гормонального фона, что показалось ему логичным, когда он увидел в покоях господина девушку легкого поведения. Хотя опять возник вопрос: не следует ли господину больше отдыхать, раз он приехал отдохнуть, а ночные утехи лишь выматывают организм?       — Вы чем-то больны, мистер Чон? — напрямую, лишь желая помочь, спросил Тэхён.       Чон был в недоумении. Его брови поползли вверх, а выражение лица выражало неподдельное удивление.       — С чего ты так решил?       — У меня есть основания так полагать, — лаконично ответил Тэхён, спрятав ладони в карманах брюк. — Вы хорошо спите? Может Вас что-нибудь тревожит?       Не имея ни единого намека на что-либо пошлое, Тэхён лишь хотел выяснить истинную причину столь странного поведения господина. А если дело в здоровье, то с этим шутить не стоит. Ему бы хотелось помочь, да излишняя практика не помешала бы.       Чон же хитро вздернул уголки губ, видя в вопросах иной подтекст. Он, склонив голову на бок, сделал шаг ближе и сам рассматривал юношу.       — И какие же у тебя на то основания? — поинтересовался Чон, а в глазах что-то дикое, игривое блеснуло.       — Во-первых, ваше поведение, — смело отвечал Тэхён, делая шаг назад.       — Может мне просто скучно? — кратко протестовал Чонгук, давая юноше больше поводов усомниться в своих подозрениях.       — Тогда это не повод вести себя неподобающим образом. Во-вторых, Ваш цвет глаз.       — Что с ним не так? — уже более вовлечено спрашивал он, делая ещё ближе шаги, чтобы Тэхён мог получше разглядеть все то таинственное, что скрывает взгляд.       И Тэхён смотрел, пытался выяснить причину такого колдовства. Однако сам только глубже уходил вглубь своего сознания и не догадывался о чарах, которые таились в этом взгляде. Любопытство брало вверх, и лишь вблизи юноша рассмотрел бледную кожу господина и пару заостренных передних зубов, когда опустил свой взор на ухмылку мужчины. Он ужаснулся. Сделал шаг назад и оперся спиной о перила.       — Ты не ответил на мой вопрос, — а Чон наступал, давил своей аурой, что Тэхён готов был задохнуться от столь неожиданного действия со стороны мужчины. Внезапно краски вокруг сгустились, стало трудно дышать и не понятно по какой причине.       — Я видел, они были рубиновыми той ночью, — ответил полушепотом.       — И ты решил, что я болен? — Чон вздернул бровью.       Тэхён перевел взгляд снова на глаза, который за секунду наливались красным оттенком. Магия — не иначе.       — Других поддающимся объяснению причин не вижу, — юноша смотрел на господина то ли с испугом, то ли с удивлением оттого, как быстро менялся цвет глаз. Это феноменально.       Перестав смущать и пугать Тэхёна, Чонгук отошел от него, направляясь к себе. Однако, сделав пару шагов наверх и не заметив движения следом за собой, он развернулся. Юноша все также стоял в оцепенение.       — Тебе что-нибудь говорили родители обо мне? — поинтересовался Чон.       — Что Вы дальний родственник, который много путешествует, — ответил Тэхён, не поднимая головы. Боялся наткнуться на то таинственное, что ему продемонстрировали. И все же он храбрился, медленно поднимая взор к ужасному, но не лицезрел вновь то, что было минутой ранее. Все исчезло быстро и легко, будто это было лишь воображением юноши.       Чон только хмыкнул и, пройдя выше, скрылся в своих покоях.       Тэхён стоял так недолго, но ещё после этого диалога сердце стучало как ненормальное и дрожь охватывала все тело. Что-то нечистое поселилось в этот дом с приездом Чон Чонгука, и это Тэхён желает выяснить.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Все дни до банкета Тэхён изучал особенности господина Чона. Не нашел ни одной причины считать иначе, кроме неизвестной ему болезни. Это объясняло все.       Вечером, когда все гости собрались в поместье мисс Лоуренс, начался бал. Бальное помещение было ярко освещено роскошными люстрами на высоких потолках, канделябрами, что стояли на банкетном столе с выпивкой и закусками. В стороне играл оркестр, исполняя композиции в юбилей госпожи, в честь которой все собрались в огромном с богатой историей и архитектурой особняке.       Тэхён, приехав с семьей, сразу получил много восторженных комплиментов своему образу. На нем был темно-синего цвета фрак и жилет в тон, вместо галстука повязан шелковый бант. Черный костюм казался слишком строгим для Тэхёна, поэтому выбор пал на иной расцветки вещи, тем более он обещал матери покорить мисс Лоуренс. Темные кудри подчеркивали юность Тэхёна, а белоснежные перчатки доказывали всем о его манерах.       Однако внимание всех привлек к себе непосредственно сам господин Чон со своим таинственным флёром. Он выглядел намного галантней, чем юноша. Темные одежды наоборот украшали его, а строгость наряда заставляла задыхаться всем дам. Неизменными были улыбка господина и красиво уложенный цвета бордо платок. Чонгук выделялся среди всех мужчин и с порога завладел внимание всех господ.       — Кто это пожаловал с Вами, мистер Коулман? — спросила у Тэхёна одна из местных дам.       — Дальний родственник, мистер Чон, — любезно ответил ей он, но без особо желания.       Праздник начался с поздравлений, а после настоящим весельем аристократического общества. Первыми вышли в центр зала танцевать хозяева банкета, за этим наблюдали все без исключения. К этому событию Тэхён готовился, кажется всю жизнь, ибо последние дни мать то и дело твердила сыну о том, как нужно будет ухаживать за девушкой. Ей было очень важно, чтобы сын понравился мисс.       После настала очередь танцевать и гостям. Оркестр играл спокойную, но достаточно веселую мелодию. Тогда собравшись с духом и по велению матери, Тэхён медленно, но уверенно подошел к младшей девушке семейства Лоуренс, к прекрасной и очаровательной Джейн.       Девушка была прекрасна, словно распустившаяся роза. Её внешний вид был чарующим, все мужчины смотрели только на неё одну. Белоснежное платье с открывающими плечи и зону декольте пленило многих, корсет был настолько тугим, что было видно тончайшую девичью фигуру, выточенную самими богами, а пышный подол был с золотистыми оборками и украшенный искусственными пурпурными цветами. Тэхён был обязан пригласить красавицу на первый танец.       — Мисс, — подойдя к ней, он сразу заметил румянец на её щеках, — позвольте пригласить вас на танец.       И она не могла отказать ему. Пройдя в центр зала, они поклонились друг другу. Юноша взял её руку в белоснежной с кружевом перчатки и аккуратно обхватил за талию. Они танцевали в такт музыки. Сливаясь среди всех остальных, они выглядели восхитительно. Мадам Коулман с мадам Лоуренс только и беседовали о том, как их дети хорошо смотрятся вместе. Тэхен кружил девушку в танце, как снежинку на ветру. Он часто задабривал её комплиментами, чем заставлял краснеть. На них смотрели не только родители двух семей, но и сам господин Чон, который то и дело попивал крепкие напитки, не сводя глаз.       Стоило им прерваться, отойдя в сторону, чтобы не упустить возможности потанцевать ещё раз, как к ним подошёл Чонгук. Девушка, заметив рядом с юношей такого привлекательного мужчину, не смогла им не покориться.       — Какой чудесный вечер, — обольстительно улыбнувшись, Чон поцеловал запястье мисс Джейн. — Мой племянник совсем забыл познакомить меня с чудесной и прекрасной мисс. Я, Чон Чонгук, — путешественник, искусствовед, а ещё виртуоз игре на фортепиано.       Тэхён стоял рядом и сгорал от стыда и возмущений. Ему хотелось сжечь своим взглядом Чона, но тот умело обольщал его спутницу, покоряя ее наивное сердце.       — Позвольте пригласить Вас. Я уверен, Вы сумеете скрасить мой вечер, — и Джейн не смогла отказать ему.       Тэхён готов был лопнуть от злости. Стоя в стороне и попивая шампанское, он наблюдал за тем, как господин танцевал с его спутницей, как она посмеивалась со сказанных и лестных им слов, и как умело он вскружил ей голову. Чон держал руку чуть ниже, чем положено, и все время о чем-то говорил, не умолкая, заставляя, смеяться и смущаться мисс. Тэхён готов был сбежать с бала от возмущений, но это было бы крайне не прилично.       Когда мелодия вновь сменилась, то Чон привел мисс Лоуренс обратно к юноше, видимо, устав её развлекать.       — Благодарю Вас за танец, мистер Чон, надеюсь нам удастся ещё станцевать сегодня, — и лишь по одному взгляду можно было понять, что ни в каком Тео она не заинтересована. Её сердце этим вечером покорил Чон Чонгук.       — Это я должен Вас благодарить, — и вновь его обольстительная улыбка, способная растаять женские сердца, — увы, но пока я должен Вас оставить с этим агнецем божьем. — и он впервые за весь вечер смотрел Тэхёну в глаза. И только слепой мог не понять, какая неприязнь читалась в юношеском взгляде.       — Прошу меня простить мисс, я должен кое-что обговорить с мистером Чоном наедине, — живо заговорил Тэхён, уводя Чонгука во двор для беседы.       Тэхён думал, что безобразное и возмутительное поведение Чонгук показывает только в стенах особняка, но все оказалось куда хуже. Теперь юноша знает, чем будет заниматься в выходной день. Будет обучать господина этикету и правилам приличия.       Чон, наслаждаясь уже поздним вечером, блаженно улыбается почти полной луне в звездном небе, когда они выходят на террасу. Тэхен же тяжело дышит, пытается от злости унять свое сердцебиение, и именно звук исходящий от сердца, привлекает внимание Чона.       — Если Вы не знали, то я здесь, чтобы заинтересовать мисс Джейн Лоуренс в своей партии. Хочу сказать Вам, что Вы все портите своим присутствием, и прошу Вас не мешать мне добиваться её расположения.       Чон усмехнулся.       — Тебе совсем она не интересна, как и ты ей. А я лишь помог это понять, — резко выдал мистер.       — Как Вы смеете? — возразил Тэхён. А у самого скребут кошки в душе. — Вы не можете этого знать. Вы лишь упиваетесь заинтересованностью к себе от окружающих, покуда нездешний, вам льстит чужое внимание. Вы больны, мистер Чон, здесь Вам не место, — высказал все как на духу, желая оскорбить.       Однако такие слова только больше смешат Чона. Он, прикрыв глаза, сделал глубокий вдох, почувствовав всем нутром вечерний воздух, в котором у большинства людей здесь на уме лишь одно, и он поглощает все это. А потом явил снова рубиновый взор, который ужасает. Сделал шаг ближе и на ухо прошептал юноше:       — Я болен страстью к жизни, её вкусом приключений и неизвестностью, что несёт мой путь. А то, что у тебя сердце рядом с ней не бьется так быстро, как рядом со мной, говорит лишь об одном — тебе не интересно и скучно. Забудь, что должен и делай, как чувствуешь.       Тэхён обомлел. Слишком ярко чувствовал чужое дыхание на своей шее, слишком остро звучали слова, который проникли глубоко в подсознание. Он так и стоял посреди террасы один, пока Чонгук пошел искать развлечения. Однако спустя время Тэхён пришел в себя, считая все это глупостями. Их стили жизней слишком разные. Они никогда не смогут друг друга понять. Они, как огонь и вода, лишь губят друг друга и не совместимы.       Когда Тэхён вернулся в зал, то станцевал ещё раз с мисс Лоуренс, а после ещё с некоторыми миледи. Всем было весело, а у юноши на душе уже не так. Он остался в замешательстве после слов господина, за которым в тайне наблюдал весь оставшийся вечер. Чон смеялся с дамами, пил и разговаривал с местными господами, рассказывал всем о своих удивительных приключениях.       Время перевалило за полночь, а бал не сбавлял обороты. Однако, некоторым гостям все-таки пришлось закончить этот праздный вечер на прекрасной ноте из-за семейных обстоятельств и личных дел. Также и у Коулманов. Эмили любила всей душой светские вечера, однако с рождением дочери, боялась оставлять надолго её одну с нянечкой. Экипаж семейства подъезжал, вот только все были готовы, кроме мистера Чона. Тогда Тэхён сам решился предупредить его и сказать все, что думает. Слишком резко, эффектно звучали слова в голове, но он чувствовал, что должен заявить о том, что тот не прав в своих суждениях.       Не найдя господина среди гостей в зале, Тэхён прошел на террасу, где уединялся с ним для беседы. И стоило только шагнуть, как вновь услышал то, что не должен был. И все же убедиться хотел. Он заглянул и увидел, как Чон жадно впивался в шею светской дамы, у которой были муж и дети. Тэхён не был удивлен тому, что господин так развлекался, очерняя души праведных людей. А после в проблески ночи под самой яркой луной он увидел рубиновый взгляд и вместо ожерелья шея дамы была украшена лентами алой крови.       Не смог он сдержать свой ужас, охнув слишком громко. Чонгук сразу поднял голодный взгляд и показал свое истинное лицо, то которое, как он считал, скрывают многие. Белоснежные клыки, испачканные в крови, и изголодавшийся взгляд.       Слова подождут. Их и не найдется, они застряли в безудержном крике. Все становилось неважным, лишь тревогу бил разум. Тэхён сбежал и сел в экипаж рядом с матерью, в ужасе смотрел на ярко горящую луну этой ночи. Не уснул и не забыл то, что может присниться лишь в страшном сне.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Проходит пару дней после бала. Все ведут себя, как и прежде, да сам мистер Чон не изменяет себе. Вот только Тэхён резко притих, в глаза мистеру Чону смотреть больше не мог, сразу видел ужас той ночи, познал его истинную сущность и тогда страшился сделать что-нибудь не то. Кому кричать, кому открыть глаза на отпечатки злодеяний этого господина? Тэхён хотел бы рассказать родителям, но они принимают Чонгука, как своего, а маленькой Тиен еще рано знать об этом.       Так и живет теперь Тэхён со знанием страшной правды.       Ближе к вечеру, утомившись после учебы и не найдя в академической библиотеке никаких данных о существах ни этого мира, лишь легенды и сказания придуманные народами, да говорами о ведьмах, он решил расслабиться в пенной ванне, которую заранее попросил прислугу приготовить ему. Тэхён чувствовал этот прекраснейший аромат масел из лепестков роз и трав, что успокаивают разум. Он погрузился в воду целиком, что так приято обволакивает уставшее тело. И испытывал легкость, будто на время освобождается от оков ужасов ночи.       Тэхён, прикрыв глаза, расслабился. Он не засыпал, но приглушенный свет от свечей и этот аромат, дарили ему долгожданный покой.       Он не знал, как долго находился в ванной один, но внезапно почувствовал прикосновение к плечу. Наверное, прислуга подумала, что юноша уснул, а он просто умиротворенно обитал здесь, расслабившись наконец.       — Я просил меня не беспокоить, — строго проговорил Тэхён, так и не открыв глаза. И снова почувствовал прикосновение к другому плечу.       Тогда ему ничего не оставалось, как открыть глаза и наткнуться на темный с рубиновым отливом взгляд. Ужас вновь взял вверх, душил и не давал сказать и слова. Страшно от осознания того, кто находился рядом. Он чудом сдержался, чтобы не поплыть. Хотелось захлебнуться, просто скрыться под толщей воды, а не покрываться дрожью от этого взора.       Заметив страх в глазах, Чон надменно улыбнулся. Он присел на край ванны и плавно трогал поверхность воды, создавая волны в ней. А Тэхёну становилось душно, не уютно до онемения. Перед господином был полностью обнажен и страшно представить, что тот собирался сделать с ним.       — Что Вы здесь делаете? — все же смог выразить юноша, но не в глаза произнес, смотрел на плавающую руку.       — Подумал тебе тут одиноко, — усмехнувшись, произнес Чонгук. — А ещё уединённее места не найти, чтобы поговорить.       Тэхён задержал дыхание, боясь, что разорвут на части, за глотку возьмут и растерзают, как зверя. Не смотрел в глаза, чтобы это не было последним его воспоминанием в этой жизни, но ничего так сильно не влекло, чем этот рубиновый взор.       — Вы убьете меня? — в страхе произнес Тэхён.       — Что? — возмутился Чон, — Нет, глупый. С чего ты решил, что я собираюсь тебя убивать?       — Я все видел на банкете, — осмелившись, поднял глаза, чтобы столкнуться с кровавой бездной. Страшна эта затея, но Тэхён убеждал себя в том, что господин Чон просто болен и ему нужна помощь. Не ведал, что делает. — Вы убили её.       И услышал легкий смех. Господин вновь раздражал, вызывал отвращение и теперь неподдельный ужас. Тэхён на мгновение забыл о страхе, не нравилось ему поведение мистера, потому и бьет его по руке, которая плещется в воде. А сам весь напрягся.       Чон сразу же схватился за руку юноши и лукаво улыбнулся. Теперь ванная не грела, а холодила кожу. Тело заново мурашками покрывалось, а сердцебиение учащалось. Бежать было некуда и бороться не чем.       — Я не убиваю людей, уже давно, — томно произнес Чон, рассказывая о своих злодеяниях. Он аккуратно и медленно поглаживал влажную руку, начиная от запястья и двигаясь к плечу. А Тэхён боялся что-либо произнести. Смотрел в чарующий взгляд и улавливал что-то таинственное в нем, скрытое ото всех. — Это теперь не в моих принципах.       Чонгук водил рукой и двигался все ближе, дотрагивался кончиками пальцев шеи, вызывая у юноши приятную дрожь, а после приближался, чтобы опалить своим дыханием. Как только Тэхён почувствовал чужое прикосновение к своей шеи, то от испуга дернулся. Снова ужас охватил его. И не скрыться было негде. Чон удивился чему-то, но смирно отошел, рассматривая помещение. Не оставил он в покои юношу.       — Кто Вы? — Тэхён не верил ему, но докопаться до правды для него важнее всего в данную минуту.       — Вампир, — легко ответил господин.       А Тэхён выдал истерический смешок. Это глупо и безрассудно, однако вновь вспоминал все, что происходило ранее. Он попытался из остатков пены скрыть свое достоинство и не показаться обнаженным целиком. Ему бы возмутиться, а не боятся чудака.       — Должно быть, Вы шутите, мистер Чон. То что Вы высасываете мои силы и моё терпение, это правда.Ваше поведение, манеры не вписываются в нашем обществе и они крайне возмутительны. Думаю, слишком громко будет сказано, но, надеюсь, Вы подумаете о ближайшем отъезде, покуда Вам здесь не место.       Тэхён воспринял слова Чонгука, как юмор и ничего более. Не поверил ему. Думал, что тот хотел выставить его полным дураком в собственных глазах.       А взгляд напротив разгорался демоническим огнем. Не нравилось ему сказанное юношей.       — Родители, видимо, и вправду ничего не говорили обо мне. Прискорбно, — ответил Чон, после опаляющего взгляда вновь привычно улыбнувшись.       Тэхён в удивление выгибал бровь. Не видел в ту минуту связи между шизофренией или больного рассудка господина и его родителями. Однако мистер Чон все еще сидел на краю ванны и рассматривал свое отражение в зеркале. Тэхён посмотрел туда же и увидел только себя. Его снова накрыл ужас. В отражение зеркала был только он один, а господина и не видать, хотя находился он на расстоянии вытянутой руки.       И все же Чонгук не врал. Тэхён несколько раз перевел взгляд с зеркала на господина, и не мог понять из-за чего это произошло. Запотело или так бликует? Он аккуратно коснулся бока Чона, чтобы проверить иллюзия ли это. И все же живой, покрытый человеческой плотью, но совсем не человек.       — Ты должен кое-что знать обо мне и держать это в тайне. Не смей никому рассказывать, иначе поплатишься. Только в нашей семье знают о том, что я вампир. Вездесущий, ставший сыном ночи, дитя тьмы, одаренное бессмертием и чарами, под которым не устоит никто, — Чонгук обернулся к юноше и понял, что видел перед собой единственного человека, который не ведется на его чары.       Тэхён не мог поверить в услышанное. Ему было трудно что-либо сказать в ответ. Он догадывался, видя безразличие родителей к поведению господина, однако вопросов меньше не становилось. Тэхёну хотелось расспросить, изучить как новый подвид, но делать это обнаженным, лежа в ванной, некорректно. Он засмущался одномоментно, что не скрылось от Чонгука.       Господин Чон невольно засмотрелся на обнаженную грудь, которая покрылась мурашками и была усыпана каплями, но толща воды с остатками пены не давали рассмотреть всего юношеского тела. Чонгук не расстраивался, лишь усмехнулся, заметив румянец на щеках Тэхёна, не от повышения температуры или духоты в помещении, а от неудобства в компании самого вампира.       — Разве это правильно? — спустя минуту молчания, не выдержав взора господина, который то и дело пожирал его глазами, решил отвлечь одним из интересующих его вопросов. — Вы говорите о своей сущности, как о чем-то хорошем, а обычные граждане подвергаются вашим нападкам. Разве это не проклятие?       — О, нет. Это дар, — протестовал Чонгук, — Дар на вечную жизнь в удовольствии.       Тэхён его не понимал. Быть человеком — это божий дар. Каждому отпущено столько времени на реализацию самого себя, сколько решено всевышним ибо Богом. А какие-то сущности имеющий нисхождение божье с ограничениями в существование считают это даром. Бессмыслица.       — Получается, Вы не убиваете людей?       — Я пью их кровь для продления своей жизни, покуда кровь животных приелась, перестала приносить былое удовлетворение. Каждый должен чем-то платить за свое существование.       — Прошу Вас выйти из комнаты, покуда я хочу покинуть ее. Думаю, разумнее будет поговорить в другом месте с приемлемым видом. — если и продолжать столь интересный диалог, то Тэхён желал быть одетым. И желательно иметь при себе тетрадь для записей.       Чонгук только склонил голову и исчез за дверьми. Тэхён на недолгие минуты мог передохнуть и вернуть себе потерянный покой. Он предался недолгим размышлениям, складывая все в своей голове, и кажется, что все странности господина теперь можно было обосновать как наличие вампиризма, о котором самому юноше ничего не известно. От этого становилось только интереснее и любопытнее. Тэхён надел халат и сразу же направился в свои покои, где бесцеремонно на его кровати уже лежал Чон. У Тэхёна воздуха не хватало, чтобы возмущать больше.       — То, что Вы вампир, не дает Вам никакого права лежать на моей кровати и расхаживать по особняку, как у себя дома, — в очередной раз негодовал юноша.       — Все, что ты имеешь, только потому что у тебя есть родственник-вампир, — одним предложением и ухмылкой, Чонгук хотел поставить Тэхёна на место, который каждый раз надоедал своими прелестными манерами, как прилежный мальчик. — Семью, титул, деньги — все это, только потому что я здесь. Так что я хожу и делаю, что хочу в собственном особняке. И тебе советую, не ограничивать себя общественными рамками. Это скучно.       Тэхён крепко сжимал кулаки, ноздри раздувались от злости, но держался, только поднимая высоко голову, потому что в таком аргументе не видел повода вести себя как чернь.       За окном уже темень, все семейство засыпало, пока юноша разбирался с вампиром в собственной спальне. Тэхён ходил по комнате из стороны в сторону и ждал, когда же господин Чон соизволит уйти. Однако вспомнил, что тот «порождение самой ночи», а значит он легко может выйти на охоту в темное время суток. Значит ли это, что Тэхёну нужно было быть осторожнее в своих высказываниях?       — Вы сейчас пойдете добывать новой крови? — поинтересовался Тэхён и все же сел в небольшое кресло в углу комнаты, записывая в тетради факты о Чонгуке.       — Сегодня, ещё потерплю. Я довольно много испробовал крови во время банкета у миссис Лоуренс. Насытился на пару дней. — Чон присел на край кровати и заметил, как юноша макал перо в чернильницу на столике у кресла, — Что ты делаешь? — сразу насторожился.       — Записываю все услышанное о Вас. Какую кровь Вы предпочитаете, мистер Чон? Какого резус-фактора? — пока Тэхён дописывал и не заметил, как приблизился к нему Чонгук. Господин отобрал тетрадь посмотрел на записи мелким аккуратным почерком.       — Любопытный и ненасытный, мы не такие уж и разные, — говорил Чон.       А Тэхёна такое сравнение злило больше всего. Он вырвал свою тетрадь из рук господина, не боясь показать свое недовольство. Нет ничего скверного в том, чтобы быть любознательный, особенно когда это касается вещей, ещё не изученных наукой. Вдруг он смог бы помочь жить людям дольше, изучив вампира целиком.       — Вы не ответили на мой вопрос, мистер Чон.       — Просто Чонгук. К чему все эти условности? — в очередной раз проговорил он, — И всему свое время. Доброй ночи, Тэхён, — снова называл его вторым именем. И откуда ему оно известно?       Всю ночь лежа в кровати, Тэхён думал о сказанном. Вампир среди людей, живущий в маленьком ничем не примечательном городке. Он скорее сойдет с ума прежде, чем раскроет все тайны господина Чона, который пренебрегает этикетом и простыми общественными приличиями. Лежа в постели, теперь казалось, что подушка пахла кровью, а простыни слишком холодные. Быть другим, как все — это не повод вести себя неподобающим образом. Тэхён поклялся, что научит его манерам, а Чонгук обещал себе отучить юношу от этого.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Следующим утром за завтраком господин Чон не сводил глаз с юноши, как и тот с него, хотя от ужаса еще бросало в дрожь. Тэхён всю ночь думал и размышлял о сущности Чонгука. Не смог сомкнуть глаз, смотрел на темные стены, да лунный свет, проникающий через шторы в спальню. Мыслей было слишком много, что, сидя при свечах, записывал, лежа в постели, каждый волнующий его вопрос, ответ которого мог бы дать просветы.       Кажется, за все время пребывания здесь Чону было впервые некомфортно, покуда взгляд Тэхёна был уже не отрешенный и полным отвращения или же выражающий яркого страха, а любопытным и изучающим. Безусловно Чонгук любил внимание к своей особи, но обычно все они под властью его чар наполненные пошлостью, а здесь природный неподдельный интерес, даже был склонен полагать, что смотрели как на эксперимент.       За столом Тиен, как ей присуще, стучала ногой по стулу, Эмили поглядывала любящим взглядом на свою семью, а Джин листал газету, попивая кофе. Все, как обычно, никто и не заметил, странного увлечения одного из семейства.       — Мистер Чон, как вам у нас? Не соскучились по приключениям? — решила разбавить молчание разговорами мадам Коулман.       — Что Вы, никогда прежде не чувствовал себя превосходно, как сейчас, — без доли лукавости произнес Чон, отпивая вина и поглядывая на Тэхёна.       Эмили перевела свой взор с господина Чона на сына, тот вот уже как несколько дней тихо сидел и ничего не говорил.       — Кстати, миссис Лоуренс приглашает нас прокатиться на лошадях и сыграть с ней в крокет в эти выходные. Думается мне, что Джейн понравился Тео. Теперь миссис сама хочет познакомиться с нашим сыном, — поделилась новостью Эмили, светясь материнским счастьем, что смогла найти достойную партию для Тэхёна.       Тэхён чуть ли не давился своим омлетом, не готовый к таким переменам. Ему не свойственно проявлять особо внимания к девушкам, только к сестре, когда та умоляла его поиграть. Тэхён, как прилежный сын, делал все по велению матери и только. Мысли о женитьбе его не волновали, так как он предполагал сначала закончить медицинскую академию, а затем уже искать спутницу жизни. Ему становилось грустно оттого, что приходилось выбирать из-за социального статуса, а не по зову сердца.       Чонгук, заметив переменчивое настроение юноши, решил, что тему нужно сменить. Господину нравилось видеть Тэхёна злым, угрюмым, вспыхивающим, как пламя, а не опечаленным дурными новостями.       — Крокет звучит отлично. Никто лучше не играет в эту игру, чем я, — не забывал рассказать о своих заслугах вечной жизни.       После завтрака, Тэхён отправился музицировать, перед тем как сесть на несколько часов за книгами по анатомии. Его слегка огорчал факт того, что Джейн Лоуренс выбрала именно его, хотя она даже не проявляла малейших знаков симпатии, в отличие от господина Чона. Резкие нажатия по клавишам окружающим давали понять в каком угрюмом настроении находился Тэхён. Он с каждой секундой играл резче и громче, что даже прислуга не хотела беспокоить его. Только один господин, не имеющий границ, мог нагло подсесть и начать играть что-то веселое.       Тэхён в скором времени мог и привыкнуть к этому, но смириться — никогда. С беззаботной улыбкой на лице Чонгук играл что-то вдохновляющее, таких композиций, конечно же сам Тэхён не знал — все это личные импровизации самого композитора.       — Напомните мне дать Вам книгу по правилам хорошего тона и светским манерам, если, конечно, Вас это не затруднит, мистер Чон, — с долей иронии произнес Тэхён повернувшись к Чонгуку.       Тот будто и не слышал, продолжал играть что-то более очаровательное для веселых застолий, не вписывающиеся в настроение юноши. Однако Чон не был слепым и пришел к Тэхёну только потому, что видел сменившейся настроение в нем.       — Что же тебя беспокоит? — спросил он, искренне желая узнать причину.       — Почему мисс Лоуренс решила, что я буду лучше партией для нее? — Тэхён тяжело вздохнул, устремив взор в окно.       — Все же очевидно, как при ясном дне. Ты идеален во всех смыслах. Умен, красноречив, привлекателен и обладаешь надлежащим статусом, а больше для такой девушки и не надо.       — А как же любовь? — встрепенулся Тэхён. Ему приятно слышать лестные слова о себе, но это совсем не то. Ему бы хотелось так, чтобы сердце билось чаще, чтобы вбирать каждый вздох рядом с любящим человеком, как последний, и упиваться в сладостных поцелуях с тем, кто понимает и принимает.       — Неужели Тэхён Коулман порядочный человек и приверженец общественных норм и правил за узы брака по любви? Не верится! — Чонгук искренне был потрясен, но от этого усмехаться не перестал.       — Для Вас я Тео!       Тэхён обиделся на тон господина, видя в этом повод дальнейших словесных издевательств. Он, не сказав больше и слова, ушел в свою комнату, чтобы забить голову наукой, которая поселилась в его сердце и разуме, прежде, чем это сделала бы любая прелестная миледи их городка. Однако на витиеватой лестнице его остановил Чонгук, хватая за руку. Тэхён почувствовал чужое прикосновение, но оно не обжигало, а лишь разжигало злость и неприязнь к этому человеку.       — Я не хотел тебя обидеть, — говорил Чон с неподдельным чувством разочарования в самом себе.       — Если Вы не человек и мертвы, и Вам не присуще чувствовать, это не значит, что все остальные должны походить на Вас, мистер Чон.       Тэхён вырвал руку из хватки господина и двинулся дальше в свои покои, пока Чонгук смотрел ему вслед. Юноша даже не догадывался, как всего парой слов смог разжечь давно умершее в господине. Если нет чувств, значит нет и сердца, а Чон чувствовал его, как оно хоть медленно, но билось из-за несправедливости доказать, что юноша неправ. В нем мертво не все, что-то человеческое осталось, но это он тщательно скрывал.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Легкий удар по мячу и тот попадает в отведенные ему воротца. Теплый осенний ветерок трепал кудрявые пряди. А возгласы от очередного меткого удара господина Чона звучал приглушенно. Тэхён лежал на мягком газончике и смотрел в небо, где солнце скрывалось за облаками. Неподалеку Тилли играла с Джейн, которая, как бы не говорили ее родители, не была заинтересована в юноши, приглянувшийся больше старшей из семейства Лоуренс. Тэхёну хотелось раствориться в редких лучах солнца и просто быть, жить ради науки и ничего большего.       — Мистер Чон, Вам бы участвовать в турнире среди королей, — одаривала мужчину весь день комплиментами миссис Лоуренс, которая была поражена и приятно удивлена таким гостем.       — Благодарю, но боюсь за столь превосходную игру, меня королева Виктория сразу же выгонит из замка.       Чонгук дал сыграть и остальным из семейств Коулманов и Лоуренс, изредка поддаваясь, чтобы не выглядеть безупречным. Его видели все, как прекрасного господина со статусом и хорошими манерами, что довольно странно. Он все время, находясь на территории семейства Лоуренс, поглядывал только на Тэхёна, который не обмолвился с ним ни словом после того случая. Тэхён только при встрече с мисс говорил о погоде, местных новостях, не затрагивая политику и науку, да подбадривал ее и одаривал комплиментами. В глазах Джейн Чонгук заметил нотки симпатии, но не более. Никакой любви, о которой говорил юноша, там нет. А Чонгук бы почувствовал это.       Сославшись на усталость, Чонгук отошел ото всех и уверенно двигался к Тэхёну, который ладонью руки загораживал себе солнце. Лучи проходили сквозь пальцы, путались в каштановых кудрях и грели душу. Чонгук любовно смотрел и все же сел рядом, нарушая покой юноши.       Тэхён был этому не удивлен, но ничего не говорил — не язвил, не бормотал оскорбления, только отвернулся. Не желал говорить.       — Хочешь прокатиться на лошадях? — предложил ему Чонгук.       А Тэхён только задумчиво посмотрел в темные омуты с рубиновым отливом и встал, чтобы подойти к миледи Джейн и предложить ей то же самое. Чонгук удивился лишь тому, как умело юноша избегал личного контакта с ним.       Когда Джейн и Тэхён сидели уже на лошадях и проходились вдоль аллеи славного загородного домика Лоуренс, тогда они снова начинали незатейливый диалог. Мисс интересовалась учебой юноши, а тот охотно ей рассказывал все: говорил разные термины и понятия, которые девушка не понимала.       — Мистер Коулман, Вы уж простите меня, но я бы хотела очень узнать чуть больше о Вашем родственнике, о мистере Чоне. Откуда он? — как вдруг ни с того ни с сего, мисс решила в небольшую паузу спросить о том, что так ненавистно юноше.       Тэхён готов был ускакать отсюда подальше, лишь бы не думать об этом человеке, а точнее о вампире, который явился в человеческом обличье и усмехался над его чувствами.       — Мистер Чон из Корейской империи, так как даже в моей крови есть корейские корни, — лаконично ответил Тэхён.       — Это так необычно, мистер Коулман. — ненадолго задумавшись Джейн умолкла, пока не соизволила о кое-чем попросить, — Тео, знаю я с Вами не так давно знакома, но я бы очень хотела, чтобы Вы мне рассказали что-нибудь о мистере Чоне. Многим дамам из моего круга интересно узнать о нем чуть больше, чем о Вашем родственнике.       Тэхён держал себя в руках, но с трудом. Его главной задачей было понравится мисс, а в итоге он чувствовал, что приехал сватать её со своим дальним родственником, а точнее с вампиром.       И не мог оставить их одних наедине сам виновник разговора. Чонгук подъехал на черной, как ночь, кобыле и ослепил всех своей чарующей улыбкой. Тэхён видимо не замечал раньше, но два передних зуба все же имеют форму наподобие клыков. Мисс Лоуренс, завидев господина, сразу покрылась румянцем, ссылаясь на жаркую погоду. Тэхён на это только закатил глаза, катаясь поодаль от этих двоих. Ему неохотно было слушать то, о чем они планировали говорить.       — А чем Вы занимаетесь, мистер Чон? — интересовалась Джейн.       — Много путешествую. В этом деле вся моя страсть к жизни, исследовать то, что казалось бы невозможно.       — Вы, наверное, много где побывали, — а она слушала его, чуть ли не разинув рот.       Однако сам Чонгук говорил это не для девушки, чтобы привлечь не ее внимание, а для юноши, который отдалялся от них с каждым новым словом.       — Верно. Каждый народ в нашем мире уникален и прекрасен в своих обычаях, что даже удивительно, покуда не все придерживаются общественных рамок, как в Англии. Есть народы, которые не бояться показаться прямолинейными и им не нужны поводы и намеки, чтобы сказать то, о чем они думают.       Чон поглядывал на юношу, смотря ему в затылок и как тот грациозно ехал верхом.       Тэхёну надоело выслушивать все истории Чонгука, поэтому попрощавшись с Джейн, пожелал уединиться. Разгоняясь сильнее, он скакал галопом все дальше, скрываясь с поля зрения обоих. Вокруг локация с аллеи менялась на лесную опушку, а дальше он доехал к небольшому озеру. Здесь было тихо и спокойно, нет вычурных речей пропитанных восхвалением. Осенние листья кружили в медленном вальсе и падали на поверхность водной глади, в которой отражалось небо.       Тэхён спрыгнул с лошади и, подойдя к озеру, зачерпнул её воды в ладони. Он смотрел на свое отражение и видел обыкновенного юношу, ничем не примечательного. Ему казалось, что мир несправедлив, и все что он имеет и вправду благодаря только Чонгуку. В свои двадцать один он не добился ничего, чем можно было бы гордиться по-настоящему, кроме прекрасной родословной и природной красоты. А ему этого мало.       Вампиры не отражаются в зеркалах, но размытый силуэт виднелся на поверхности озера и Тэхён обернулся. Чонгук спрыгнул со своей кобылы и мощно похлопал по боку лошадь Тэхёна, что та сорвалась с места. Юноша был возмущен.       — Чтобы не мог сбежать, — объяснил свое поведение Чонгук.       Тэхён повернулся к нему спиной, не желая разговаривать. Им и не о чем. Он был обижен и расстроен, этого было достаточно, чтобы не вести диалог. Выслушивать очередные слова о том, что он был не прав или смешки его действий, просто отвратительно. Однако Чонгук только встал рядом, убрав руки в карманы брюк, вдохнул полной грудью живительный воздух и расслабленно улыбнулся.       — Прошу прощения за мои слова и действия в тот вечер, — внезапно заговорил Чонгук, — Я был не компетентен и слишком ярко высказывался. Однако хочу заметить, что Вы, Тео Коулман, не правы в моей бесчувственности.       Тэхён впервые за все время, что Чонгук разговаривал с ним, услышал то, что хотел слышать от него изначально. Не верилось. Именно поэтому он поднял потрясенный взгляд на господина, а тот этого и добивался.       — Неужели, Вы считаете, что так легко получите моё прощение? — все же заговорил с ним Тэхён.       — Нет, но я добьюсь твоего расположения к себе, — и вновь он демонстрировал свою истинную натуру. А Тэхён на долю секунды поверил, глупо понадеялся, что тот изменился. Если не бесчувственный, то мог бы ненадолго притвориться.       И все же в глубине души юноша его простил. Он понял, что мог быть очень груб и даже вспыльчив. Сам наговорил многое, не подумав, чем мог обидеть Чонгука. Тэхён осмотрел украдкой мистера Чона и все же любопытство никуда не делось, оно брало вверх над тем, о чем он тайно думал по ночам.       — Как Вы можете находиться под солнцем, разве вампиры не боятся дневного света? — решился сменить тему. Ему нужно какое-то преимущество, чтобы его использовать против.       А Чонгук протянул юноше свою ладонь, показав, где на пальцах каждый день красуются перстни с разными камнями.       — Вот этот, — показал он на указательный палец с одним из перстней. — самый древний, выкованный амулет из прочного железа с помощью магических сил одной из сильнейших ведьм, специально для меня, позволяющий мне передвигаться под солнцем. Но делаю я это довольно редко.       — Поэтому Вы часто сидите в особняке, — Тэхён обдумал все услышанное, на что Чонгук только кивает. — А почему же Вы не отражаетесь в зеркалах?       — Так завелось, что за свой дар я должен платить собственным отражением, цветом кожи и не простым способом существования.       — Почему же Вы продолжаете называть это даром? — не понимал Тэхён. — Это же самое настоящие проклятие.       — Я могу жить долго, упиваясь пороками бескорыстных людей и не чувствовать за это вину. Разве не чудесно? — Чонгук выгнул бровь, ведь это то, ради чего любой захотел бы отдать все. Однако юноша рядом с ним не такой — у него свои принципы и правила, которых он придерживается. Чонгука это воодушевляло и поражало. Единственный, кто пока не поддался пороку.       — Вы должны скрываться, чтобы никто не понял кто Вы есть на самом деле. Должны скитаться с места на место, пока одно поколение не смениться другим, чтобы никто не понял почему Вы не стареете, должны обезопасить себя от того, чтобы не избавиться от такого желанного Вами бессмертия, разве вечная жизнь стоит того?       Чонгук никогда не задумывался об этом, с тех пор как стал вампиром. Ему рассказали все прелести вампирской жизни и он повелся. Чон придерживался того, что всем, кем бы ни был, за счастье приходилось платить — ему не деньгами и статусом, а только собственной тайной.       — Ты когда-нибудь поддавался чувству вожделения? — напрямую спросил Чонгук.       Тэхён готов был подавиться воздухом. Такое спрашивать в светском обществе не то что было грубостью, вообще нельзя говорить публично, они ведь не в личных покоях или на приеме у лечащего врача. А Чонгук только по алым щекам юноши понял, что тот смутился. Услышал, как ритмично бьется его сердце.       — Когда отдашься этому опьяняющему чувству, тогда поймешь меня, — сам ответил.       Тэхён замолчал, ведь всему свое время. Чонгук, видимо, желал вывести юношу из себя, заставив его испытать нечто новое, кроме неприязни к себе.       Чон осмотрелся вокруг, на солнце не смотрел, но и так понимал, что они задержались. Была пора отправляться назад, пока их не стали искать, только благодаря своим чарам, он смог отвлечь мисс Джейн и та, не помчалась за ними следом.       — Неужели, Вы и вправду бессмертны и Вам никогда не придет конец? — интересуется Тэхён, смотря в глаза. Даже по природе человек умирает от старости, если не от болезни. А если вампир не стареет, значит никогда не умирает. И что это за жизнь?       — Ничто не вечно. Даже вампиру может прийти однажды конец, но тебе я не скажу, покуда ты в любой подходящий момент можешь меня убить. — лукаво улыбнулся Чонгук, — Нам пора возвращаться.       Тэхён сразу же понимал, что тема смерти слишком серьезная для Чонгука. И он не собирался об этом говорить, пока сам господин не соизволил бы разделить эту тайну с ним.       Когда Тэхён обернулся и вспомнил, что пешком идти слишком далеко и долго, а его лошади и след простыл. Единственный вариант — унять свою гордость и сесть на кобылу господина Чона, а сделать просто так этого он не мог. Чонгук смотрел на юношу так, что по одному взгляду понятно — его просят сесть.       — Я пройдусь пешком, — заявил он, сложив руки на груди.       — Не глупи и садись, я помогу, — Чонгук уже был готов дать ему опору, чтобы тот сел.       Тэхён, кажется, слишком долго взвешивал все за и против, вел спор с внутренними демоном и ангелом, но Бог был ему судья, если что-то случилось не по его воле. Он принял помощь, подсел на черную кобылу и пока думал, как к нему подсядет Чонгук, тот лихо сел позади. Тэхён чувствовал снова себя не в своей тарелке. К его спине прижимался Чон и потянулся за поводьями.       — Я сам могу вести лошадь, — встрепенулся Тэхён, не желая сидеть тряпичной куклой в руках и тем более рядом с человеком, который говорил всего пару минут назад о вожделение.       — Моя лошадь, я и веду, — шах и мат. Тэхёну бить было нечем.       Всю их небольшую поездку, Тэхён чувствовал на своем затылке чужое дыхание и, кажется, даже на шее. Господин Чон прижимался грудью к нему, когда они проходили по кочкам, а еще казалось ненавязчиво пытался прикоснуться к ноге юноши. Тэхён старался много не думать о своем неудачном положении, но ни о чем другом думать и не мог. Все сложилось таким образом, что о других вещах мысли в голову не приходили. Он старался концентрироваться на дыхании, делать его ровным, но каждое легкое касание, вновь заставляло сердце сбиться с ритма. А по легкому смеху, которые слышал Тэхён, понял — Чонгуку нравился такой расклад.       Когда они все-таки приехали, то казалось, что об их существовании все забыли, кроме Тиен, которая хотела показать своему брату гусеницу, нашедшую в редкой траве. Тэхён сразу же слез с кобылы, желая избавиться от наваждения и давая себе обещание, больше никогда не попадать в подобные ситуации с Чонгуком. Добром это не кончится.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Тэхёну не удавалось забыться, не вспоминать о Чонгуке, который мелькал перед глазами каждый день. Только на учениях в академии, где профессор рассказывал о строении и инфекциях в мочеполовой системе, он мог позабыться и углубиться во что-то кроме, вампира у него дома. И все же Тэхён стал относиться к Чонгуку как к новой особи, временами внезапно наведывался к нему с разными вопросами, а тот упрямо их игнорирует, либо выдает что-то несвязное.       Однажды, посреди ночи, когда снова луна поднялась высоко на небосводе, освещая весь Хартфорд своим ярким холодным свечением, Тэхёну не спалось. Он по своей излюбленной привычке шел в кухню, чтобы попить. Дойдя до лестницы, он, как в день приезда господина, видел приоткрытую дверь, откуда слышалось копошение и тихие женские стоны.       Откуда взялась у Тэхёна смелость, не понятно, но его никогда рядом с Чонгуком не покидало чувство несправедливости и долга отстоять себя и свое достоинство, которое где-то потерял сам господин. Он взял себя в руки и открыл широко дверь чужих покоев, чтобы проучить неугомонного вампира. Тэхён лицезрел, как одна из служанок его особняка извивается под Чонгуком, а тот своими клыками впился ей в шею, явно наслаждаясь горячей кровью. От этой картины должно было бы жутко, грязно смотреть на подобный разврат, но Тэхён не сводил глаз. Он видел Чонгука уязвимым.        — Боюсь, что такое видеть и слышать моя сестра не должна, прошу Вас закончить на этом ваши деяния.       Юношу никто не ждал, он слишком резко привлек к себе внимание. Чонгук сразу же поднял горящий взгляд. Тэхёна это пугало, но он продолжал стоять твердо и ждал, когда служанка быстро, собрав свои вещи, ушла из покоев и просила прощения у господ в алой комнате.       — С тобой я разберусь позже, — выдал ей предупреждение Тэхён.       И они остались одни среди звенящей тишины. Тэхён никогда не был в покоях господина Чона. Здесь темно, только лунный свет освещал комнату из приоткрытых окон, да канделябр с парой свечей у кровати. Красные простыни и изголовье украшены кровавого цвета розами.       — Что ты здесь забыл? — спросил Чонгук, накрыв одеялом свое достоинство.       Тэхён не смотрел в его сторону, прошел дальше в комнату, осматриваясь. А Чон разглядывал юношу, который соизволил прийти к нему в неподобающем виде: в длинной сорочке, прикрывающей лишь часть бедер. Чонгук был еще голоден, оттого он только больше сдерживал себя, молясь, чтобы юноша ушел, и он нашел ту служанку.       — Вы ничего не едите, потому что можете пить только кровь? — спросил Тэхён.       — Ты решил спросить об этом посреди ночи, когда я еще голоден? — У Чонгука зубы режутся, так и норовят впиться в юношескую шею.       — Вам стоит заниматься этим в публичных домах, мистер Чон, а не в собственном особняке. Я больше не приемлю этого. Все-таки Вы не один здесь живёте. — Тэхён старался звучать угрожающе, говорил с полной серьезностью, но все исчезало, когда он почувствовал, что Чонгук стоял за его спиной и плотно прижимался к нему, вдыхая его аромат волос.       — Ты пришел не вовремя, — томно на ухо проговорил Чон.       Чонгук повел носом от макушки далее за ухом, а потом к шее по жилке, где течет кровь. От страха она пульсировала, так и требовала, чтобы в нее впились клыки.       Тэхён мелко дрожал, больше всего не хотел оборачиваться, чтобы лицезреть господина обнаженным. Он сам виноват, что вошел в логово зверя один, не в подходящий момент. Чужие руки касались его рук, сжимая так, чтобы не мог дернуться. Попался в лапы голодного существа.       — Я слышу, как быстро бьется твое сердце, — еще тише произнес Чонгук. — Я чувствую, как ты дрожишь. Чувствую твой запах, который манит. Позволь, мне утолить свой голод, закончив трапезу.       Тэхён не успел возразить, как в его шею впились. Он задрожал от контраста температур, чувствуя, как чужие губы обжигали кожу и как неприятно высасывали из него кровь. Тэхён терялся в пространстве, обмякал в руках Чонгука от шока и отдался во власти вампира. Прикрыв глаза, опустил голову на чужое плечо.       Все прошло не так долго, как он думал. Чонгук спустя минуту отпускает юношескую шею, но не тело. Тэхён, тяжело дыша, не мог поверить в случившееся. Он чувствовал легкое головокружение и непонятную ему истому. Кажется, Тэхёну понравилось. Это странное чувство, которого он никогда не испытывал, казалось нет этому таких грехов подобным. И все ж так оно и есть, поддался искушению.       — Бог мне судья, я не желал этого, — еле слышно произнес Тэхён, — Я поддался греху не по своей воле. Вы осквернили меня, — приходя в себя, вспыхнул он.       Тэхён сделал шаг в сторону и прикрыл ладонью искусанное место. Он обернулся, чтобы возмутиться, но поздно вспомнил, что войдя сюда, на Чонгуке не было одежды. Другой ладонью закрывал себе глаза, чтобы не грешить еще больше, ибо Бог не простит.       — Я называю это сублимацией, — высокомерно улыбнулся Чонгук, облизнувшись. Сегодня у него пир, смешение кровей. Одна из которых на его скромный вкус понравилась больше.       Тэхён не смог выдержать всего высокомерия. Вышел из чужих покоев, возвращаясь в свои, снова позабыв о жажде, что мучила его. Его муки совести будут грызть за то, что он повелся на это. Позволил воспользоваться собой и сам был не против, не сопротивлялся.       

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      В воскресное утро во время богослужения Тэхён молился господу, чтобы тот его простил. Каждую последующую ночь и день он корил себя за наваждения. Вспоминал, как крепко держали, как чужие губы касались шеи, и как искусно впивались клыки. Тэхён каждый раз мотал головой в стороны и произносил молитвы, лишь бы прилежный сын не был грешником.       А Чонгук, казалось, только раззадорился. Он вкусил то, чего не должен был, и теперь всячески давал понять юноше, что хочет еще.       Последующие дни Тэхён просыпался в своих покоях и видел на прикроватном столике букет цветов, состоящий из прекрасных альстромерий, небольших антуриумов и очаровательных красных кустовых роз. Тэхён сначала думал, что это от матери, которая в весенние периоды любила собирать цветочные композиции для своих подруг, да для красоты их особняка. Однако было не время и не место. А когда он обходил все имение, то ничего нового не нашел.       Уже через неделю, когда тайные взгляды вампира не прекращались, а цветы не исчезали, с утра Тэхён наткнулся на служанку, с которой Чонгук упивался в ту роковую ночь. Она держала в руках вазу с очередным букетом.       — От кого?       — От мистера Чона, сэр, — несмотря в глаза, ещё стыдясь своих манер, произнесла служанка.       Тэхён возмутился. Он сразу же отправился в домашнюю библиотеку, где должен быть цветочный словарь. Неспроста господин Чон слал ему букет одной и той же композиций. Этот вампир что-то замыслил, и не имеет значения, что Тэхён отказывался называть его господином или дальним родственником. Он познал его истинную сущность, пусть теперь все будет называться своими именами.       Тэхён искал книги по флориографии, но не нашел ни одной. Будто все исчезли разом. Он осматривал верхние полки, аккуратно ступая по лестнице, прикрепленной к книжному шкафу. Не нашел. Когда собирался спуститься, то заметил, держащим внизу лестницу Чонгука. Чон, как всегда, широко улыбался, являя этому миру свои неприметные клыки, а Тэхёна в дрожь бросало.       — Это ищешь? — завлекал, показывая ту самую и желанную литературу юноше.       Тэхён мигом спустился и встал перед Чонгуком на одном уровне, оставаясь на самой низкой ступеньке. В рубиновых глазах демонические огоньки плескались, вскружили голову, но Тэхён так просто на эти манипуляции не поведется.       — Прошу Вас дать мне эту книгу, мистер Чон, — протянул он руку, чтобы ему вложили книгу.       Чонгук же был не намерен сдаваться. Он прижал юношу к лестнице, придавливая его своим телом и вдыхая аромат у шеи, где когда-то оставил отметины, из-за чего Тэхёну приходилось надевать блузы с кружевным и стойким воротником, скрывающее деяние вампира.       У Тэхёна сердце замерло в ожидании. Он столько молитв, сидя у кровати, произнес, чтобы этого больше никогда не повторилось, но все идет против него. Все обстоятельства сложились так, чтобы он снова почувствовал что-то нечеловеческое. И вправду, имея дела с демоном во плоти, и речи о господе идти не может.       — Мистер Чон… — выдыхал Тэхён, боясь сделать что-то не то.       Однако Чонгук сам резко отошел в сторону, выпуская из своих чар юношу.       — Зачем тебе эта книженция? — в его вопросе явно присутствовала незаинтересованность в ответе, а не скрытые намерения, о которых он хотел бы известить.       — Зачем же Вы посылаете служанку каждое утро в мои покои с новым букетом? Неужто это что-то значит? — спрашивал, зная, что получит ответ.       — Безусловно. Альстромерия в знак моего почтения и уважения к тебе, антуриум, как благодарность за столь прекрасное знакомство, а розы, как символ моего увлечения тобой.       Не скрывал истины, о которой следовало бы молчать, ведь об это говорят цветы. А Чонгуку чужды манеры и принципы общества, он как диссидент, плюнувший в лица чиновников, на их права общественности. Будоражил и возбуждал. Однако Тэхён спрятал глубоко внутри себя эти похабные мысли и встал на права морали.       — Должно быть Вы шутите, — он сам подходит ближе, ища азарта огонь. — Вы не можете быть увлечены мной. Это абсурд!       — С чего же? По мне так все очевидно и понятно. Не могу теперь спокойно спать по ночам, — томно произнес Чонгук в самые губы, сделав шаг навстречу.       Тэхён рывком забрал из рук господина книгу, пока тот околдовано смотрел на юношеские персиковые губы. Пора было заканчивать этот театр и первым решился Тэхён, который хотел об этом сообщить, пока их никто не увидел. Он шагнул в сторону и понимал, что нет смысла искать истинного значения цветов, ведь Чонгук сам выдал ему всю правду. Тогда юноша снова поднялся по лестнице и положил книгу на законное место. И Тэхён чувствовал его, который решил забраться следом, не отпуская свою добычу.       Чонгук вдыхал аромат пышных каштановых волос, что потускнели от солнечных дней, запах тела под одеждой, на которой разбрызгали дорогим парфюмом, но истинный вкус хочет вкусить, прикоснувшись к шее, что так и манит.       — Мистер Чон? — пытается вразумить господина, — Если нас кто-нибудь увидит, то у меня не найдется слов, чтобы объяснить им ваши действия.       Тэхён хотел слезть и закрыться в своей комнате, подумать над тем, как же правильно проводить обследование пациентов и как же все-таки лечить корь. А Чонгук держал, не скрывая, что опьянен.       — Предлагаю сделку, — обдавая теплым дыханием ушную раковину юноши, произносит Чонгук.       — Какую? — сейчас Тэхён настроен решительно.       — Ты спишь со мной, а я никого больше не вожу в дом.       Тэхёну хотелось смеяться в голос, но ему не до смеха. Абсурдно уже то, что сделку предлагал сам дьявол во плоти.       — Не кажется ли Вам, мистер Чон, что сделка должна быть выгодной с двух сторон. Я пока не вижу выгоды с моей стороны.       — Чего ты хочешь? — он был настроен решительно, увидел шанс в продолжение данного разговор с юношей.       — Во-первых, дайте мне спуститься, — Чонгук незамедлительно спустился и даже подал руку юноше, но тот прямолинейно отказался. Самостоятельно слез и взял первую попавшуюся книгу на глаза, — А во-вторых, мне это неинтересно, уж извините.       — Не извиню, — прямо заговорил Чон, не довольный таким исходом. — Я сделаю все что угодно, только скажи, да разреши прикоснуться к тебе. Мне ли не знать, как стучало твое сердце, стоило перешагнуть все свои принципы и наконец-то, сняв оковы, попробовать то, что так просило сердце.       — Вы ошибаетесь, — стоял на своем Тэхён, задирая подбородок. А сам еле держался на ногах, когда видел как на него смотрят и как медленно двигаются, словно лев, движущуюся набросится на маленькую и невинную газель.       — Хотя бы один раз в своей черствой и заурядной жизни скажи себе правду! Не мне, не мадам Коулман, а сам себе.       Чонгук наступал, а Тэхён готов был бежать. Он так и поступил. Чон не успевал сделать ещё шаг, как юноша молниеносно двигался к выходу из библиотеки. Не оборачиваясь и не смотря по сторонам, чувствовал, как следят за каждым шагом.       — Обещай подумать! — кричал ему вслед.       Тэхён не знал, что и поделать. В одно мгновение все стало слишком невозможным для его восприятия. Рядом с Чонгуком мир перестал иметь границы дозволенного, и ему теперь казалось, будто внутренне желание, которому он не должен был поддаться, не должно быть неправильным. Он запутался в себе и в том, как должен поступить. И вновь он выбрасывал из головы эти грязные мысли, покуда сами они нечистые и думать об этом уже подобно пороку.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      На следующий день за поздним завтраком вся семья сидела в приятном молчании. Чонгук впервые испробовал свиную колбаску, не переставая пить вино, а Тэхён упрямо не смотрел в его сторону. Он не хотел быть впечатлен поведением господина и уж тем более знать о нем что-то еще. Произнесенных слов в библиотеке было достаточно, чтобы самому себе сказать «нет».       Тэхён попивал кофе и вместо того, чтобы слушать свое сердце, улавливал звуки, которые делала сестра, когда вновь била ногой об стул. Вредная у неё привычка, которая казалось сводила с ума только брата.       — Тео, я должен тебе кое-что сказать, — внезапно заговорил Джин, а сын перевел взгляд с Тилли на отца. — Завтра приедет экипаж за мной, так как пришло с утра письмо о собрании ученых в Лондоне. Я хотел бы, чтобы ты поехал со мной.       — Замечательные новости, — ответил Тэхён. — Однако, к моему сожалению, я не могу поехать вместе с Вами отец, так как еще пару дней я буду обследовать нового пациента в академии.       — Тогда оставайся.       — Я хочу поехать с тобой, папенька! — выкрикнула Тиен.       Отец по-доброму улыбнулся, видя любопытство дочери.       — Это хорошая идея, дорогой. Могу ли я отправиться с тобой и показать город нашей прелестной Тилли, да самой развеется, а не сидеть дни напролет в нашем доме? — воодушевившись затеей дочери, предложила свою идею Эмилли.       — Конечно, в дороге я буду только рад такой прекрасной компании.       — Тогда я пригляжу за Тео, — с другого конца стола озвучил свою идею Чонгук.       Тэхён сразу бросил в него острый взгляд, недовольный таким поворотом событий.       — Буду очень почтителен Вам, мистер Чон. Однако, прошу не мешать моему сыну в его учение.       — Буду ждать самое изысканное вино Лондона, — озвучил свою цену сделки, на что Джин только в одобрении склонил голову.       А Тэхён был взбешен и раздражен. Как же ему хотелось накричать на родителей, которые, видимо, позабыли, что в их доме вампир. Они решили оставить единственного сына и наследника с дьяволом, который хотел подобраться вглубь юношеской души и растлить его раньше времени.       После завтрака Тэхён вновь сел за фортепиано и играл композицию Шопена. Нет предела его возмущению. Звук громкий, четкий разлетался волнами по комнате и оседал на поверхностях. Тэхён играл так, будто слился с фортепиано и этой музыкой, лицо в жуткой гримасе из спеси зла и разочарования. Нет ещё слова, которое смогло описать его чувство. Есть музыка, способная рассказать больше, чем слова.       — Искусно, — еще не закончив играть, услышал вялые аплодисменты господина Чона. — Сам господь дал шанс тебе испытать то, чему ты так противишься…       — Не смейте упоминать в своих речах Господа, — резко встав с банкетки, Тэхён подошел к Чонгуку и указательным пальцем тыкнул в грудь. Рассержен до предела.       Чон улыбнулся, ведь видел юношеский пыл, что так и будоражил вампирскую кровь.       Тэхён заметил поздно, что сам встал слишком близко. Непроизвольно повелся на собственные чувства. Он убирал руку, но ему не дали. Чонгук аккуратно схватил запястье и поцеловал.       — У Вас волшебные руки, мистер Коулман, — не смог удержаться от комплимента, после которого румянец проявляется на юношеских щеках.       Тэхён не сдержался, отошел назад, как от огня, и прижал руку к своей груди. Сердце вновь создавало свой ритм, не похожий на композиции Шопена. Ему стало страшно, оттого и мечется.       Чонгук стоял на месте, не двигался, ведь видел все по глазам. А спокойно ушел, не сказав и слова, как ни в чем не бывало. Тэхён смотрел ему вслед, думал над тем, что если бы господь его защитил, то не оставил одного с дьяволом. Видимо, его не порочные мысли были услышаны, оттого он и наказан теперь сидеть в одном доме с вампиром.       Отец собирался, подгонял слуг, чтобы к утру все было готово. Поездка не будет долгой всего семь дней, два из которых он будет в пути. А у Тэхёна сердце было не на месте, не от мысли, что с родителями и сестрой что-то случиться, а с ним самим. Ему было страшно даже представить это. В пару ему готовят прелестную и милую Джейн, а тут на повороте явился вампир и очаровал своим рубиновым взглядом. Господь покинул покои юноши, когда тот своевольно вошел в комнату к дьяволу. Да пусть это будет ему уроком.       Поняв, что встреч не избежать, Тэхён посреди ночи снова пошел в кухню. Он взял себе воды и подумал о том, что способна ли святая его спасти. Взяв все нужное, Тэхён двигался в проклятые покои. Приоткрыв дверь, он встретился с темнотой, где только видны были пара рубиновых глаз.       — Не думал, что так скоро ты вновь посетишь мои покои, — звучало среди темноты, пока Тэхён не делал и шагу, благодаря свечам, освещающих комнату.       Чонгук стоял у окна, не решаясь раскрыть шторы, чтобы лунный свет освещал помещение.       — Я пришел обговорить сделку.       Тэхён почувствовал, как легкий ветерок колыхал каштановые пряди, и Чонгука, который одномоментно появился перед ним, стоило лишь моргнуть. Он удовлетворенно улыбался, явно не подозревая о том, что юноша все-таки подумал.       — Внимательно слушаю.       — Никаких женщин в моем доме. Не растлить мне прислуг и кого-либо еще. Никак не афишировать это и держать в тайне. Я желаю познать вашу сущность, от того буду задавать вопросы, а Вы должны будете отвечать предельно честно, — Тэхён задумался. — Хочу знать, что у меня будет шанс отказать, если не понравится, — добавил уже неуверенно.       Чонгук слушал и внимал словам, не перебивал. Однако Тэхён был уверен, что тот прослушал все и повторять придется ему еще ни раз.       — Я согласен, — легко согласился.       — Как будем закреплять сделку? — юноша нервничал, не знал, что должно произойти дальше. — Кровью? — сам выдал неоднозначный вариант.       — Тебя я пощажу. Просто закрой глаза, а я сам все сделаю. Тебе понравится.       Тэхён неохотно прикрыл глаза. Не доверял, но согласился принять любую участь, которую ему приготовила судьба. Сам Господь послал ему в наказание вампира, и он ждал любого исхода событий, даже укуса. Однако Тэхён почувствовал нечто приятное, легкое и мягкое прикосновение к своим губам. Его теплые в контрасте с холодными губами Чонгука, создали новые ощущения, в которых хотелось раствориться. Неспешные движения губ навстречу друг друга, где Чон искусно сминал сначала верхнюю, потом нижнюю. Тэхён даже обомлел, поддавшись искушению. Он сам ненароком прильнул к Чонгуку, а тот только сильнее прижал его к себе. Однако продолжал целовать без напора, чтобы не испугать юношу.       Все продлилось слишком мало, чтобы Тэхён сказал, что согласен. Ему не хватило. Захотелось больше. Он почувствовал острую боль в губе от резкого неожиданного укуса. И все же без крови не обошлось. Собравшиеся капельки крови Чонгук сразу же слизывал. Тогда Тэхён отстранился, первым прекращая это сумасбродство. Он прикрыл ладонью рот, чтобы у вампира не было больше шансов его целовать. А глаза горели огнем, видно стало, как все от одного вкуса крови забурлило в нечеловеческом.       — На этом все? — спросил Тэхён, считая, что сделка подписана.       — Не говори, что тебе не понравилось. — он облизнулся, ещё ощущая этот вкус на языке.       Больше не говорил и ушел, выполнив предначертанное. Тэхён миссию выполнил, а что его ждало дальше, мог лишь догадываться. Подписал себе смертный приговор или врата в то самое вожделение, о котором все время твердил вампир?

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Все уехали, оставив юношу одного с дьяволом. Стоило только Тэхёну помахать на прощание родителям, как сзади пристроился Чонгук. Он трогал обтянутую рубашкой и фраком талию. Тэхён же был возмущен такой нетерпеливостью господина.       — Что Вы себе позволяете? — недовольно спросил он.       — Мне не терпелось всю ночь того момента, когда мы сможем остаться одни…       — Вы видимо совсем из ума выжили! Я повторяю Вам еще раз, что у меня есть шанс отказаться и я против этой затеи прямо сейчас. У меня занятия в медицинской академии, после я задам Вам, мистер Чон, интересующие меня вопросы. А потом только посмотрим… Помните, Вы не вызываете во мне никакого доверия, только ужас.       — А еще настоящее и неподдельное вожделение, — добавил Чон.       Тэхён устал бороться с беспечностью и бестактностью Чонгука, это видимо в крови. Юноша спокойно развернулся и ушел по своим делам, оставляя вампира одного.       Однако весь день в академии давался ему с трудом. Тэхён пытался вникнуть в составы средств и того, как они действуют на сердце и мозг человека, но не получалось. Все его мысли были заняты ожиданием встречи с вампиром, который ждал и, наверное, выглядел, как изголодавшийся котенок, не способный позаботиться о себе сам. Тэхёну было боязно представить их первую ночь, но он все равно стремился к нему. Время длилось тягуче, когда занятия подходили к концу, то другие студенты просили Тэхёна составить им компанию, но тот отказался.       Юноша всегда среди чистокровных англичан был белой вороной, а своей неспособностью раскрепоститься, казалось, усугублял положение в обществе, не получая какой-либо поддержки и нужных связей, давая отказы всем. Он один из самых честных и верных своему королевству человек, но этого никто не ценил. Даже сам господин Чон просил выбросить все эти манеры.       И вот с грустными мыслями Тэхён зашел в особняк. Его встречала только прислуга, приготовившая ужин господину. Он ел в одиночестве. Ловил себя на мысли, что без Чонгука за столом скучно, тот всегда разбавлял затянувшееся молчание шуткой, историей или своей обворожительной улыбкой. Тэхён понятия не имел, куда делся вампир, но тот не мог просто так выйти в свет. Чонгук нелюдим и не любил солнце. Тэхён обошел, казалось, весь дом, осмотрел покои господина, библиотеку, гостевую комнату и ванную, но нигде его не было. Не найдя Чона, Тэхён в грустном настроении направился в свою комнату, где бросив сумку с тетрадями у входа, прилег на кровать. Он жутко устал, кажется вот-вот его голова разорвалась бы на части.       — Думал, ты уже не придешь, — послышалось рядом.       Тэхён, подняв голову, увидел в своей кровати полуобнаженного Чонгука, которого он и не заметил среди белых простыней. Вспыхнул за секунду, отшатнулся назад, как от огня, ибо рубиновые искры видны издалека.       — Что Вы делаете в моих покоях? — спросил Тэхён.       — Тебя жду, разве не видно? Да и подумал я, что это лучше всего сделать в удобной тебе обстановке, — Чонгук собирается вылезти из-под одеяла, а юноша не дает, притрагиваясь только к оголенному плечу. Еще не готов видеть обнаженного тела.       — Так делать невеже! Гостей принято ждать на крыльце имения, а не в спальне. Но Вам и это чуждо. Кто я для Вас?       — Любовник, — легко ответил Чонгук и потянулся навстречу. Однако руки юноши преградили путь к дальнейшим действиям.       — Славно. Да мы заключили сделку, но могу ли я сперва принять ванну, подготовится, а только потом встречать Вас в таком виде?       — Конечно, только будь добр по быстрее и зови меня просто — Чонгук.       — Вы просите слишком много.       — Нет, лишь самую малость, учитывая сколько требований, ты сообщил мне прошлой ночью.       Тэхён снова возмущен. И как только он мог ждать момента уединения с этим мужчиной? Боже правый, с вампиром? Не стыда, ни совести. Одно безразличие на человеческие чувства и важное составляющие юношеской души.       Тэхён уединился в ванной, принял ее и готовился к чему-то неизведанному. Он понятия не имел как делать и что. Изучая анатомию и сам процесс, понимал, как должно все происходить. Но как же с мужчиной? Трогая себя, он поддавался мысленным процессам, в один момент осознавая что и куда. Вздрогнул в ужасе, а ведь сам подписался на это! Тэхён дотронулся к упругому и напряженному кольцу мышц, старался как-то подготовить себя, но тщетно. Не приятно. Он же даже никогда не трогался себя, не тешил в тайне от родителей, унимая возбуждение. Никогда в жизни.       Еще не готов, подумал он. Выходя из ванны и двигаясь к спальне, Тэхён знал, что разочарует Чонгука, но лучше сейчас, чем поздно. В таких моментах нужно было быть предельно честным. Он зашел в комнату, где Чонгук предался чтению писаний юноши. Услышав его, Чон обернулся к вошедшему. Его взору предстал Тэхён в шелковом халате, а потом он заметил сконфуженный и расстроенный взгляд.       — Что случилось? — в его голосе проскользнули нотки беспокойства.       — Боюсь, ничего не выйдет, — выдал как на духу Тэхён, присаживаясь на край кровати. — Я ничего не смыслю в этом, да никогда раньше не доводилось ни то, чтобы заниматься, даже думать о подобном. Вам лучше сегодня пойти в публичный дом и там унять свой голод.       — Тогда я имею права расторгнуть нашу сделку, покуда ты не соблюдаешь ее.       Тэхён разочаровался в себе. Вот зачем Господь его послал на это испытание? Где он провинился, что должен был страдать?       — Не переживай, я все сделаю сам. Просто позволь мне это.       Чонгук, отложив рукописи, придвинулся к юноше. Тэхён пах свежо и изумительно, настолько чист и невинен, что был велик соблазн съесть его сразу. Чон взял его руку и поцеловал запястье, даря рой приятных мурашек. Он продолжал целовать, двигаясь выше, пока преградой не становится халат. Тэхён на распутье согласился с этим и при этом боялся. Весь страх читался в его глаза, но Чонгук не отступал. Заставил замереть, смотреть только в рубиновые глаза, пока сам растягивал мешающий ему предмет одежды. Чонгук медленно и тягуче целовал локоть, участок выше, плечо и перемещаясь на ключицы, что так тонки и хрупки, как и сам юноша.       Тэхён млел, медленно расслабляясь. С каждым поцелуем страх улетучивался, оставляя за собой лишь песок, который сдуют, заменят горячими поцелуями. Он ложился под мужчиной, прикрыв глаза. Отдавался сколько хватала его раскрепощенности. Не смотрел на Чонгука, боясь увидеть то, что довелось однажды. Тэхён уже видел его вампиром в ночи, когда тот был сам не свой. А сейчас нет полнолуния и других демонических признаков, чтобы столкнуться с тем не человеческим.       — Открой глаза, — полушепотом произнес Чон.       Тэхён приоткрыл и столкнулся с обворожительными рубиновыми глазами, чернота которых практически исчезла. Чарующе. Маняще.       — Не закрывай, я хочу видеть, как тебе хорошо.       — Боюсь, что это невозможно. Мистер Чон, я не подготовлен, нужно время…       — Давай перед тем, как ты скажешь еще что-нибудь, повтори сначала простое — Чонгук.       — Я не могу.       — Давай. Верю в тебя.       — Чонгук, — на выдохе произнес то желанное Тэхён. И не почувствовал ничего неправильного в этом. Простое и красивое имя не для английского двора.       Тэхён не чувствовал себя больше раскрепощенным или униженным. Ему в этот момент казалось, что так и должно быть. Все именно так. Стол должен стоять в углу комнаты, шторы зашторены, чтобы закатное солнце не подглядывало, двери не закрыты на замок, а над ним возвышаться сам Чонгук. Это казалось необычайно правильным.       Чон улыбался мягко. Он потянулся к прикроватному столику, где оставил бутылек со льняным маслом. Накапал себе на ладонь.       — Что Вы делаете? — и встретился с серьезным взглядом. Сложно было избавиться от привычек в один момент, — Что ты делаешь? — исправился.       — Это делать на сухую нельзя, иначе будет больно, — и Тэхён почувствовал, как к нему прикасаются там. Все становилось таким необычным, мокрым и масляным. Ощущалось необычайно странно, как одна фаланга проходила внутрь, а у самого дыхание перехватывало. И не было желания останавливаться, как несколько минут назад. Интерес и любопытство застилали разум, преграждая место страху.       Чон искусный любовник. Растягивая юношу, он то и дело уделял внимание его ощущениям, чтобы без боли, лишь с большим желанием. Чонгук расцеловывал каждый миллиметр лица, шеи и груди, пока подготавливал его.       Тэхёну казалось что он вот-вот задохнется, когда в него проникали сразу три фаланги. Вроде чувствовался дискомфорт, но с тем же неподдельное ощущение удовольствия, настоящего блаженства. Ноги сами раздвигались в стороны, давая больше свободы действий. Внутри что-то вспыхивало от одних мыслей дальнейшего.       Глаза не закрывал, лишь прикрывал моментами, когда чувствовал, что дотягиваются до комочка нервов и истинного возбуждения. Отдавался, смотря на довольного Чонгука. Сам тянулся за поцелуем, чувствуя в этом потребность. Пробовал сам сминать чужие губы, пробуя на вкус.       Стал отзывчивее. Чонгуку нравилось, но напор старался не набирать, ведь все было в его руках. Льнул ближе и теснее, в один момент меняя свои пальцы на возбужденную плоть, которая была уже готова.       Тэхён вскрикнул. Не ожидал. Не предупредили. Он крепко держался за плечи Чонгука и чувствуя легкие толчки, после сам насаживаясь. Ему казалось мало. Не удержался, закрыл глаза, видя перед собой галактику, тысячи вселенных, и издал сладостный стон, который губами словил Чонгук. Грубо вторглись в рот, сплетая языки. Ловили каждый вдох и стон. Вот как должно быть? Вот о чем говорил Чонгук?       Кажется, Тэхён впервые упивался страстным чувством, позабыв обо всем на свете. Понимал Чонгука. Забыл о родителях, которые если узнают, по головушке не погладят; о слугах, которые точно все слышали; о миссис и мисс Лоуренс, которым был предначертан юноша. Забылся и отдался целиком и полностью в лапы дьявола-искусителя, который перед самым пиком их соития, не удержался и впился своими клыками в шею Тэхёну.       Не смог удержаться, чтобы не попробовать еще раз сладчайшей крови.       Чон не забыл выбить весь дух из Тэхёна и довести его до конца. Простыне испачкались, а вампир упивался юношеской кровью.       Солнце сменила луна, а она подруга вампиру, требовала показать ей результат очередного осквернения, но теперь особенного в жизни Чонгука.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Листья кружились в легком танце ветра. Погода в Англии была довольно переменчивой, все время дождь боролся с солнечными лучами, как и Тэхён метался в своих чувствах. Все время, пока родители с сестрой были в отъезде, не было ни одного дня, чтобы Чонгук ни брал и ни поцеловал юношу хоть в одну свободную минуту их встречи. Тэхён поддавался искушению и позволял Чону все и везде. Они находили самые укромные места в особняке, чтобы лишний раз прикоснутся друг к другу: между стеллажей в библиотеке, в ванной комнате, в спальне вампира, украдкой в беседке и даже на обеденном столе.       Чонгуку хотелось больше, а Тэхёну жаждалось не заканчивать это.       Их отношения переросли в сплошное и приятное удовольствие. О чувствах никто не говорил, но что-то кололо в сердце Тэхёна каждый раз, когда ласково его называли по имени, нежно целовали и дотрагивались там, где никто никогда раньше.       В очередной раз Чонгук в моменте их соития, на самом пике так нежно и так ласково произнес «Тэхён». Сцепив ладони у изголовья кровати, сминая алые простыни, пока слуги готовились к приезду родителей, Тэхён вскрикивал имя своего искусителя, дьявола во плоти и того, кто показал ему иную жизнь.       Чонгук расцеловывал шею юноши, подавляя в себе желание, не истязать её и покрывать багровыми отметинами вновь, по просьбе самого любовника. А потом тянулся за очередным страстным поцелуем, получая охотное желание, соприкосновение разгоряченного тела. Поцелуй выходил тягучим, сладким и слегка соленым от вкуса крови. За все семь дней Чонгук попробовал кровь юноши из разных мест, искусав его, где только мог: за щиколотку, когда приставал в беседке; за бедро, прижав Тэхёна в библиотеке; за запястье, не упуская из виду, как он растекался и сползал по стене в ванной комнате, и в области тазовых костей, где сам вампир предложил переспать в комнате родителей. Делали все против божьей воле по желанию одного лишь дьявола.       Тэхён первым разорвал поцелуй и боялся открыть глаза, чтобы не поддаться повторить соблазн еще раз. Он стал уязвимым в руках Чона, уже не мог остановиться, вкусив все прелести того, что только слагали легенды о брачной жизни. Однако он почувствовал, как Чонгук прилег рядом, и спокойно посмотрел на свисающий балдахин. Чон мягко провел подушечками пальцев по бархатной коже, запуская новый разряд тока, покрывая мурашками. Тэхён повернулся к Чонгуку, перебирая его смоляные пряди. Идиллия, которая рано или поздно должна была прекратиться, как только на пороге оказались бы родители. Они оба знали, что это не вечно.       — Расскажи мне о себе.       Произнес это Тэхён с нескрываемым любопытством и желанием узнать больше о Чонгуке. За все время вместе, он ни разу не спросил его о том, что так хотел. Некоторые вещи всплывали сами собой, например, что Бог не допускает появление дьяволов в священных местах, отсюда и закрыт проход мужчине в церкви.       — Что ты хочешь знать? — довольно улыбается он.       — Сколько тебе лет? Как ты обрел такую жизнь? Поделись со мной тем, что неизвестно мне. — встрепенулся Тэхён. Он придвинулся ближе, поднявшись на локте, чтобы посмотреть в завораживающие рубиновые глаза, которые со временем приобретали темно-коричневый оттенок.       — Лет мне много. Живу кажется, уже больше трех столетий. Признаться честно, я сам сбился со счету.       — Но, как ты стал таким? — Тэхёну было боязно называть его вампиром вслух, потому что видел человека, а сущность его уже другая. Юноша заметил, что холодна та душа, которой безразличны все вокруг. Однако за все эти дни о так и не понял, кем являлся для Чонгука, что то чувствовал к нему, и есть вообще эти чувства. Он обращался с ним бережно и ласково, но кроме цветов, как намеки на влечение, ничего другого не было.       Чон тяжело вздохнул, устремив взгляд в окно, где через шторы просачивался солнечный свет, недовольный тем, что скрывают от Бога пороки юноши.       — Меня обратили, когда мне не было еще и тридцати. Тогда я думал: за что это мне наказание, неужели за мое жалкое существование? А потом я понял — это спасение, подарили вторую жизнь, — он воодушевленно посмотрел на Тэхёна, — Тебе никогда не понять Тэхён, что значит быть отребьем общества, жить среди тех, с кем не считаются. Я сделал все, чтобы никто в этом семействе ни о чем не жалел и ни в чем не нуждался. Я вырос во времена, когда одни короли сменялись другими, частые войны и права за власть. Одни убивали других, и никому не было дела до обычного мальчишки, родившемуся в крестьянской семье, которого никто не любил. Я не был желанным ребенок, всю жизнь боролся с тем, чтобы просто выжить и прожить свое жалкое существование в мире, где я ничего не значу, ничего не решаю и ничего из себя не представляю. А потом посреди ночи незнакомец, скрывающийся под капюшоном мантии, одарил меня волшебной способностью и, не сказав и слова, сбежал.       — И с тех пор ты путешествуешь в надежде отыскать этого человека? — предположил Тэхён.       — И сказать ему спасибо. — Чонгук грустно улыбнулся. — Но с каждым годом, я все думаю о том, что его сожгли, а меня выбрали для продолжения вампирского рода.       — И как же стать вампиром?       Чонгук изумленно посмотрел на юношу, который ещё несколько дней назад подавлял свое безудержное любопытство, прикрывая нормами морали и страстью, казаться лучше. Однако Чон видел его насквозь, улавливал сердечный ритм и понимал, когда тот свободно дышит, не зажимая себя общественными рамками.       — Тебе рано об этом знать, — поправил он выпавшую прядь за ухо.       — А тебя можно убить? — невзначай спросил Тэхён. — Как бы ты не славился своим бессмертием, всему приходит конец.       — Убить можно все что угодно. Заколоть родного человека, отравить недоброжелателя и даже разбить чувства. Но пока я жив, то и тайна о моей смерти будет жить со мной.       Тэхён слушал внимательно, и если бы не спросил ни о чем, то никогда бы не подумал, что судьба у Чонгука такая сложная. Тот таил в себе не меньше боли, чем любой другой человек переживший трагедию. Чонгук силен, не потому что обладал даром подаренной самой тьмой, а тем, как распорядился ей, как уберег от нечестивых. Ему было его жаль и при этом он был благодарен всевышнему, что оставил Чона в живых для их встречи.       — А почему ты ведешь себя так неподобающе? Неужели сложно следовать простым нормам, устраиваемые самими королями для народа? — все же отважился спросить юноша.       — Нет смысла вести себя как того требует общество. Короли меняются вместе с народом, а там и правила. Я уверен, что через пару столетий никому не будет дела до того, как ты говоришь и что делаешь. Поэтому от жизни надо брать все, — последние слова произнес в самые губы, чтобы урвать ещё один сладостный поцелуй.       Тэхён обвил руками шею вампира, вновь забываясь, и поцеловал. Делал так, чтобы все свое мироощущение передать, вдохновить и сказать «я буду тем, кто сможет тебя полюбить», но вслух признать не отважился. С Чонгуком рядом всегда было страшно открыться и просто быть. Чон отвергал принципы и общественные нормы, а Тэхён с ними вырос — привык, что о чувствах вслух не говорят, показывают и поступками доказывают. Вот и он, сминая алые губы своими, вкладывая все свою страсть в поцелуй, пытался это передать. Он понял только недавно, что готов сгорать вместе с Чонгуком. Тэхён уже в привычной манере сел на бедра мужчины и, проезжая тазом, услышал тихое шипение от вновь возникшего возбуждения.       — Что я сделал с тобой? — опалил столь желанные губы Чонгук.       — Показал иную жизнь, ради которой можно и умереть.       Еще пару часов вожделения, полного погружения в две разные сущности, оставляли отпечатки на сердцах.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      В день, когда приехали все из семейства Коулман, Тэхён стоял у ворот с Чонгуком. Они радостно встретили родных. Тилли в первую очередь подбежала к брату, чтобы рассказать о том, что увидела в Лондоне и какое новое платьице ей купили в шикарном бутике. После чего все собрались на званый ужин, как обычно, во главе сидел Джин, по сторонам от него дети с женой, и рядом с сыном сел Чонгук. Джина это очень удивило, но ничего поэтому поводу он не высказал. Эмили же говорила сыну с господином Чоном обо всем, какие изменения были в городе. Тэхён внимательно слушал и даже задавал интересующие его вопросы, желая однажды побывать в крупнейшем городе мира.       После ужина все переместились в гостиную, где Тэхён исполнял красивые композиции родителям, пребывая в эйфории. Он ещё в своих мыслях жил в прекрасном. За окном уже пошел дождь, начало смеркаться, а на душе у него был покой. Чонгук, не выделяясь, пил вино, привезенное для него, и любовно смотрел на юношу, что не скрылось от глаз отца.       — Кстати, сынок, ты обязан пригласить на прогулку мисс Лоуренс. Мадам Лоуренс мне сказала, что её прелестной Джейн ты приглянулся и нельзя откладывать вашу помолвку. Так что даю вам пару встреч, чтобы познакомится, а там будем готовиться к женитьбе.       И Тэхён сфальшивил в тот момент. Слова задели не только натянутые струны пианино, но и души. Женитьба, как он мог забыть об этом? Судьба Тэхёна решалась не оттого, что он чувствовал к вампиру, а от того понравился ли другой семье. Их союз должен был послужить новым партнерским отношениям, выгодной сделкой с двух сторон. Это похоже чем-то на сделку с Чоном, только тут не обсуждали условия, а просто важно было существование.       Чонгук все видел. Он крутил в руках полупустой бокал, о чем-то размышляя, а после поставил его на кофейный столик.       У вампиров не было такого чувства как человеческая «любовь», им не свойственно испытывать что-то больше, чем страсть и похоть, голод и чувство сытости, но замечая грусть на юношеском лице, что-то кололо в груди.       Когда Эмили ушла в свою комнату, а в детскую Тэхёна пригласила Тилли, то Чон последовал за Джином в его кабинет. В роскошной комнате с изумрудной отделкой столом, сел главный семейства Коулман, а Чонгук присел напротив, не прекращая улыбаться и показывать миру свои клыки.       — Вы что-то хотели спросить, мистер Чон? — любезно поинтересовался Джин.       — Да, — Чонгук сразу знал, что задержится здесь ненадолго, поэтому встал с места и прошел к большому книжному шкафу по правую сторону, — Не кажется ли Вам, что такая скорая женитьба слишком чревата последствиями для Вашего сына?       — Позвольте узнать, почему Вас стало это волновать? — Джин сложил руки в замок и внимательно проследил за вампиром. Отец хоть человек занятой, но за пару часов прибытия в доме заметил явные изменения.       — Знаете ли, мистер Коулман, я считаю, что в наше время спешить с узами брака так рано не стоит. Тэхён еще молод и юн, да способен сам по любви выбрать себе спутницу…       — Тео, мистер Чон, моего сына зовут Тео.       — И Тэхен по крови. Не забывайте это. — исправил Чон.       — То что Вы дали нашим детям вторые имена, не значит, что Вы можете влиять на их судьбы, мистер Чон. — строго заговорил Джин. Не по нраву ему тема диалога, предложенная самим вампиром. — Этот союз будет выгоден для Тео. Он скоро станет хорошим врачом и прекрасным мужем, его будут уважать в нашем обществе.       — К черту, Ваше общество, — разведя руками, произнес Чонгук. Он не согласен с этими принципами и нормами морали.       — Мистер Чон, следите за словами. Мы Вас приняли в семью, в наш дом, дали кров и пищу. Гуляйте, пейте, вожделейте, но не смейте грубо говорить с моей семьей и не трогайте её. — Джин привстал, готовый по одному щелчку пальцев выгнать Чонгука. Он не слепой, заметил бледность лица у сына, надетый на нем пышный и высокий ворот рубахи и эти косые взгляды в сторону дьявола. — Я видел, как вы смотрели на моего сына. Если Вы что-то сделали с ним в мое отсутствие, то Богом клянусь, я сожгу Вас дотла, заколю на центральной площади или отравлю.       Чон ядовито улыбнулся, глаза загораются огнями. Он подошел к столу, опершись на него, и смотрел прямо в карие и прогнившие алчностью с королевской покорностью глаза.       — Уже, — выдал Чонгук. — я показал ему мир в алых красках, теперь попробуйте его переубедить. — Чон отошел к выходу, и перед тем, как захлопнуть дверь, проговорил последние, — Не сможете, он под властью моих чар. Прекрасного вечера, мистер Коулман.       Не врет, но и сам в это не верит.       А Джин сжимал до хруста кулаки. Горело в нем желание убить этого дьявола в человеческой плоти. Он думал, что нет средств, которые мог ли быть внушить его сыну. Однако стоило появится этому вампиру в доме, как тот начал строить свои правила.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Тэхён тихо и смирно жил, вспоминая все то, что пережил с Чонгуком. Мир ему теперь казался сущим адом, где смотря в глаза коллег и людей на улице, он видел лживость и корыстолюбие. Не было той самой доброжелательности и желания открыться миру. Он все чаще смотрел на людей по другим углом, уткнулся в книги и пытался прознать, а нет ли в этих записях обмана.       Делая некоторые замечания и пометки о Чонгуке, Тэхён понял, что быть человеком рядом с ним трудно.       В один из дней, когда после академии ему предстояло встретиться с прекрасной мисс Джейн, Тэхён был без сил. Он, видя в отражение в зеркале, замечал как иссыхал, как кожа становилась сухой и бледной, а глаза тусклыми. И все это последствиях их страсти. Тэхён не прекращал бегать по ночам к Чонгуку, но теперь они держали еще одну тайну на двоих.       Тэхён, пока никто не видел, пробирался в лазарет. Он, проходя мимо знакомых врачей, приветливо им улыбался и проходил дальше к палате, где еще недавно выписали его пациента. Тэхён зашел внутрь и осмотрелся, чтобы никто ничего не заподозрил. Тэхёну нельзя было здесь быть, так как всем остальным занимались другие медики и медсестры, но ему это жизненно необходимо. Он видел ещё неубранный инфузионный мешок с кровью и рядом на столики лежали шприцы, которые он сложил в свою сумку.       Как тут же заходит в кабинет медсестра. Она замечает копошения юного врача и не оставляет ему выбор, как объясниться:       — Что Вы тут делаете, мистер Коулман?       — Добрый день, прошу меня простить за столь неожиданный визит, я кажется, потерял медицинскую карту моего пациента. Вы видели ее тут?       — К сожалению, нет. — она кокетливо улыбнулась, потому что молодые и красивые врачи считались самородками в обществе, особенно если человек был не из бедной семьи. Мисс прошла дальше, чтобы убрать все и подготовить палату для другого, как заметила, что чего-то не хватало. — Позвольте спросить, Вы не видели здесь медицинский набор и пакет с кровью.       — Нет, — поспешно ответил он, — То есть, когда я пришел, то отсюда что-то уносили, поэтому думаю, какие-то вещи уже забрали. Прошу простить, но мне пора спешить.       И не выслушав, даже не подождав, боявшись услышать что-то жуткое о себе, Тэхён ушел из лазарета. Ему здесь не места. Он пользовался и будет пользоваться возможностью сюда приходить, чтобы продлить свою жизнь. Ведь это стоит того.       Ближе к обеденному времени, Тэхён встретил у соседнего особняка прекрасную мисс Джейн. Она была, как всегда, очаровательна, её золотистые локоны аккуратно свисали на плечи, а прогулочное платье цвета охры со шляпкой в тон идеально вписывались в осеннюю атмосферу. Тэхён любезно предложил ей руку, но мисс только сделала поклон, отказавшись, от такого сопровождения.       Они смотрелись гармонично. Так говорили многие, но не всем было дано понять, что внешняя гармония не разделяла права с внутренней. Тэхён вел диалог привычно, затрагивая тему погоды, литературы, но после они лишь шли вдоль парка в полном молчании. Обоим казалось оно неуютным, но и поделать было нечего. Как вдруг, Джейн засмотревшись на лебедей в озере, что было расположено посреди парка, решилась поведать своему спутнику о том, чего не следовало.       — Мистер Коулман, мне очень нравится ваша компания, — без лести и лжи говорила она, — Я знаю, что Вы прекрасный человек, великодушный и тот, кто чтит традиции семьи. Однако, я не та, с кем Вам суждено связать жизнь узами брака. Я не желаю быть с кем, кого не люблю.       От этих слов у Тэхёна камень с души упал. Он то думал, что такой кары ему не избежать, но все оказалось куда прозаичней.       — Признать честно, мисс Джейн, я такой же приверженец, как и Вы. Вы прекрасна и хороша собой, но боюсь, Вы не та, кто может растопить мое сердце, заставив упасть к Вашим ногами.       Джейн облегченно выдохнула, найдя в юноше союзника.       — Это прекрасно! Я боялась, что не смогу найти с вами общего языка.       — Ну что Вы. Все мы люди, и каждый достоин жить так, как того хочет и с кем хочет.       — Ваше сердце уже занято, я ведь права? — неожиданно спросила Джейн, на что Тэхён скромно улыбнулся. Рассказывать о своих чувствах к вампиру, он предпочитал только ему. — Вы так сдержаны в своих чувствах, а я вот не могу. Каждую ночь думаю о нем, пишу стихи и жду, когда он пройдет мимо моего окна.       — Если Ваши чувства так сильны, то Вам не стоит их хранить в себе, поделитесь ими с ним.       Тэхён не мастер советовать, но чему он точно научился у Чонгука, так это идти по зову сердца. У вампиров все мертво, но пока человек способен на высшее чувства, то не лучше ли будет этим поделится с тем, кто сможет разделить его?       — Вы правы, мистер Коулман. Полагаю, наша прогулка может закончиться на приятной ноте.       — Желаете отведать свежеиспеченных пирогов и выпить со мной чаю? — предложил Тэхён.       — С удовольствием.       Они с облегченными сердцами шли по направлению к особняку Коулман. Тэхён не верил в то, что говорил, но твердо решил, что откладывать свое признание слишком глупо. Когда они пришли и все уселись в беседке, то Чонгука не оказалось.       — Позвольте спросить, а где мистер Чон? — поинтересовалась Джейн.       — Он отдыхает в доме, — ответила Эмили, разливая всем чай.       Тогда Тэхён все понял. Несмотря на женские беседы, которые велись за послеобеденным чаепитием, он наблюдал только за мисс, которая то и дело бросала взгляды на особняк. Она искала того, кто околдовал её хрупкое женское сердце. Что-то острое колол жизненно важный орган, словно иглы приходились, норовя пролить юношескую кровь. От осознания, что во власти Чонгука не только он, становилось больно.       А когда время подходило к концу всего мероприятия, Тэхён невольно увидел сцену, где в укромном месте вдали от посторонних глаз в углу гостиной Чонгук поцеловал мисс Джейн. Все не имело значения, ибо другого выхода Тэхён не видел. Ему нужно было покончить с разрушающими его чувствами. Весь вечер и всю ночь он не показывался на глазах у родственников, ссылаясь на усталость. Его никто не беспокоил, даже сам мистер Чон, которому, как оказалось, всегда не было дело до того, что чувствует юноша. И теперь оттого, что тот не зашел его проведать, стало еще больнее. Засыпать было больно, как и видеть во сне тот самый горький поцелуй.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Все шло своим чередом, день за днем, ночь сменялась ночью. И в Чонгуке поселилась неуверенность и беспокойство за юношу. Все чаще он начал замечать, что Тэхён не приходил к нему по ночам и смотрел отстраненно. Чонгук был всегда помешан на людском внимании к себе, ему это нравилось, но не видеть одного единственного взгляда, который брал за живое, уже не мог. Он готов был лишить всех очей, лишь бы видеть одни единственные, что при свете луны обретали холодный свет, а после самых страстных и сладостных поцелуев разливались в шоколадный оттенок, обволакивающий самой тьмой.       Очередная ночь, когда Чонгук был один в своей постели. Не спалось и не имелось ему. У него зуд по юношескому телу, хотелось дотронуться, прикоснуться и вкусить. И не выдержав больше разлуки, посреди ночи шагал к покоям Тэхёна. Он не стучался, не боясь побеспокоить его. Открывал двери и встретила его тьма и холод. Эта атмосфера присуще вампиру, но не юноше, что только и любил разжигать пламя.       Чонгук зажёг один из канделябров, что стоял у прикроватного стола, и видел лежащего в постели юношу. Тэхён спал, но выглядел он не так как прежде. Обеспокоенный этим мистер Чон коснулся ладонью юношеской щеки, но та холодная, без бывалого румянца. И чтобы не говорили люди, ужас, который должен нести в массы вампир, в нем проснулся сам. Чонгук попытался пробудить от вечного сна Тэхёна, но тот был сильно слаб. Тогда он, ища, чем можно помочь и видел лишь недалеко мешок с капельницей, который отдавал запахом крови. Этот юноша сам переливал себе кровь, не просив никого о помощи.       Чонгук в ужасе смотрел на это и понимал, что все из-за него. Он довел Тэхёна до этого. Не теряя и минуты, Чон подлетел к спальне мистера и миссис Коулманов и сильной хваткой, закрывая рот во избежание ненужных криков, разбудил Джина.       — Если не хочешь, чтобы умер твой сын, то вставай и спасай его!       Рубиновые очи во тьме пугали меньше всего, чем вести о гибели родного и единственного сына. Джин, стараясь не будить жену, встал с постели и мчался в покои Тэхёна. Нашёл сына без сознания и холодным как лёд. Мужчина не обращал никакого внимания на вампира, что стоял в стороне и лишь наблюдал за происходящим, ведь ничем помочь не мог. А мог Чон только брать и разрушать, но не спасать людские жизни.       Джин суетился вокруг сына, горизонтально уложил и ноги приподнял с помощью подушек, чтобы приток крови шел к мозгу, а после взяв из коробки с медикаментами нашатырного спирта аккуратно поднес пузырек к носу. И не прошло и минуты, как Тэхён очнулся, но не было той резвости. Он выглядел как мертвец.       Чонгук с пробуждением юноши ушел из его покоев, не мог видеть плод своих утех. В первые жизни он испытал неподдельный ужас и стыд за содеянное.       Они оба знали, что им не быть вместе. Вечность слишком долго, чтобы осуществить все то, что хотели.       — Что Вы сделали с моим сыном? — догоняя Чонгука, злостно спросил Джин, — Вы осквернили его своими руками! Вы нечисть! Не смейте его трогать больше, ибо обещаю добром это не кончится. Это мое последнее вам предупреждение.       — Дайте мне два дня и одну ночь, чтобы я мог проститься и исчезнуть вновь.       И как бы не звучали прекрасно слова о вечности, ничто не вечно. Чонгук это понял, и подвергать своим чувствам юношу больше был не намерен. Он исчез в своих покоях, пока невольно подслушивая короткий диалог из-за открытой двери, Тэхён не готов был смириться с этим решением.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Следующим днем Тэхён лежал в собственной постели под капельницей поставленной лекарем, который то и дело рассказывал легенды о таких случаях, не зная истины, что был прислан отцом, который дал согласие вампиру остаться здесь на два дня и одну ночь.       Тэхёна разъедало чувство несправедливости, ибо только он виноват в своих чувствах, но никак не Чонгук. Чон тот, кто их подарил. Нельзя винить человека за то, что обрел благодаря ему, несмотря на то, что это бывает больно. И Тэхён хотел бы рассказать об этом мистеру Чону, которого с первой встречи ненавидел, а потом полюбил как никого другого.       Негромкий стук в дверь и в проходе стоит сам виновник дум. Чонгук, опустив голову, непонятно чего страшась, прошел внутрь. Он не был сам собой, то самый вычурной и вызывающей личностью, которая отпечаталась навсегда в подкорке мозга юноши. Мистер Чон присел на край кровати и не решался спросить о самочувствие.       — Я должен уехать, — все, что мог он произнести.       — Вы не смеете бросить меня одного в столь трудный мне период.       Тэхён хотел, чтобы тот одумался, подумал не только о себе, но и о нем.       — Я должен Вам признаться…       — Ты ничего не должен и не обязан мне, — нагло перебил Чонгук.       — Я в Вас влюблен, — и все же раскрыл то потаенное, — Я так Вас сильно ненавидел, что и не заметил того момента, когда стёрлась эта грань, что распустила цветы в моей душе. Я думал, что навеки вечные моя душа выбирает науку, которой я готов был посвятить всю свою жизнь, но после встречи с Вами я познал слишком многое, что сейчас это не имеет большого значения, как раньше. — Тэхён признаваясь в сокровенном, искал в любимый глазах отклик на свое признание. А Чонгук то и дело прятал взгляд. — Если у Вас есть хоть капля чувств ко мне, то Вы не оставите меня одного. Прошу, молю. Признайтесь мне в том, что я не безразличен Вам и Вы чувствуете то самое.       Чонгук сотворил нечто большее и ужасное. Совершил роковую ошибку, которая может стоить ему жизни.       — Существует несколько легенд о том, как убить вампира. Одна гласит, что дитя тьмы нужно опорочить светом, ибо так наступит баланс в мире. Вторая гласит, что нечисть из преисподней может лишить жизни лишь тот, кто создал и забрал все то, что не вернуть. И третья скорее миф, в который я поверил со слов одной ведьмы. В нем говорилось, что мертво не может быть живым, но только человек способный пробудить все то живое в мертвом способно его возродить. У того человека должно быть им подаренное самой тьмой, чтобы при свете дня тьма могла тянуться к нему.       Если бы Тэхён был прежним, то не поверил бы в эти легенды, но видя печаль в любимых очах, мог лишь разделять её. Чонгук тоже поделился сокровенным. Это было больше чем признание о любви, это громкие слова о смерти, которой больше всего страшилась вечность.       — Увидев, как ты погибаешь ночью от моих деяний, я испытал то, что не испытывал уже сотни лет. Так быть не должно и не будет, это претит моей природе.       — Позвольте только мне любить Вас, — Тэхён подорвался с кровати ближе к нему, позабыв о капельнице, чтобы взять за руку того, кому готов вручить свое сердце. — Прошу позвольте, иначе я расценю это за трусость.       — Да, я трус и честно признаюсь тебе в этом. Нет мне места здесь. И не счесть сколько ужасного я сделал, но в этом моя суть. Я лишен души и смысл моей жизни лишь в бытие, в её искусном проведение и страсти к тому, чему все сторонятся. Я готов идти на все, но не на поводу у чувств.       Чонгук отстранился, не давая юноше больше шанса прикоснуться к себе. Их пути не должны были сплестись так крепко. Он лишь, назвав Тео другим именем, дал себе возможность однажды умереть, но не сейчас. Все слишком стало ощущаться остро, словно солнце обжигало бледную кожу, оставляло ожоги прямо на сердце. И это мешало мыслить здраво.       — Ты будешь прекрасной партией для мисс Джейн.       — Это не то! — вспыхнул одномоментно Тэхён, — Неужели Вы променяли меня на неё? Я видел Ваш с ней поцелуй, она призналась Вам в своих чувствах! Неужели, сделал бы я это раньше, то Вы не отвергли бы меня?       — Я отверг её так же как и тебя, покуда жизнь с вампиром невыносима.       — И что с того? Я готов! Желаю испытать все трудности, лишь бы быть рядом с Вами.       Чонгуку от этих слов было и приятно и горестно. Тэхён был ослеплен великим чувством и не знал каково это. Он обрек юношу на страдания, которые могут продлиться вечность. А кому, если не ему знать, что такое вечность и как это много.       — Обратите меня, — звучало как последний шанс на их отношения, как тоненькая нить того, что она не оборвется от столь громких слов.       — Я Вас не люблю. — последние слова прозвучали как рассыпавшиеся осколки, что ранили душу, — Примите это Тео и живите свою прекрасную и молодую жизнь.       Чонгук исчез, оставляя за собой лишь шлейф из боли. Тэхён не понимал почему, если готов идти на жертвы, где чувства будут принадлежать лишь одному ему. Однако кто сказал, что эти чувства уже не отравляли душу дитя тьмы.       Прошел так день, и Тэхён не готов был смириться с этим решением.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      За пару дней юноше стало лучше телом, но не душой. Он все думал о Чонгуке, пока слушал новые присказки от лечащего врача. Вампир больше не появлялся в спальне, а юноша редко вставал с кровати, так как ещё был без сил. И когда начало смеркаться, Тэхён понял, что может потерять Чонгука навсегда. Вечность — это слишком много, чтобы ничего не знать о том, кого любишь. Он подслушал разговор отца, который говорил с кем-то о приезжающем экипаже этой ночью. Тэхён понимал, что не выдержит столь долгой разлуки. Ему нужно было переубедить, сказать о сокровенном ещё раз и спросить о том, что скрывает вампир.       И в последнюю ночь Тэхён встал с постели, собирая все свои силы, и пошагал в ночной сорочке к выходу, чтобы остановить Чонгука. Однако не успел он выйти из комнаты, как его встретил отец.       — Куда собрался?       — Мне нужно поговорить с мистером Чоном. — не скрывал всей правды.       — Увы, это невозможно. Я знаю, что сотворили с тобой и исправлю это, но тебе нельзя покидать покои, пока не наступит утро.       — Вы не остановите меня отец. Считайте меня глупцом, безрассудным мальчишкой, но я имею право выбирать как мне распоряжаться с моей жизнью. Даже сама мисс Джейн согласилась со мной, мы с ней не больше, чем друзья. А теперь прошу извинить меня, я должен хотя бы попрощаться с ним.       — От твоей выходки он может пострадать, — заявил отец.       Тэхён будто не слышал, упорно шел дальше. Лестница и длинные коридоры давались ему с трудом, но он слышал ржание лошадей, как гремело в небе этой ночью, и спешил. Ему нужно было успеть, пока не поздно.       В Хартфорде распогодилось совсем: дождь лил градом, а ветер дул так сильно, что готов был сдуть все на своем пути. Тэхён упорно шел, следовал зову сердца. И его не остановил ни свист ветра, ни гром с молнией, лишь силуэт впереди не давал сдаваться. Босиком по земле, прикрывая рукой от потока ветра глаза, двигался навстречу ему.       — Чонгук! — крикнул юноша, желая быть услышанным. — Чонгук!       И мистер Чон, с помощью лакея уже погрузив свой небольшой чемодан, обернулся на собственное имя, которое мог слышать так редко.       Тэхён, дойдя до любимого, вцепился в его предплечья и смотрел немигающим взглядом, так словно боялся, что тот растворится в воздухе.       — Тэхён, возвращайся в дом. Здесь опасно.       — Пойди ко мне навстречу, открой мне свою черную душу и признайся, что сердце также горит, как мое. Признайся, что не желаешь уезжать от меня, несмотря на проклятия моего отца. Признайся, что соврал мне прошлым днем.       Они без зонтов, с каждой секундой нахождения на улице под дождем мокли все больше. Капли падали на глаза, а Тэхён стойко продолжал стоять и из последних сил держался, чтобы не упасть в ноги мужчины. А Чонгук знал на какие жертвы пошел юноша. Однако взгляд человека, который грозился его убить, не исчезал. Чон нутром чувствовал, как ему уже заготовлен котел в аду, если он осмелится противостоять. И его бессмертию придет конец, как только он дотронется до юноши. Однако то, что пробудилось в нем, что покоилось мертвым грузом на душе, внезапно расцвело, стоило вновь увидеть свет в любимых глазах. Тэхён был прав.       Чонгук целовал. Целовал его так, что без слов под ливнем стало ясно, что ему не страшно было потерять бессмертие, а страшно потерять вечность, не прожив её с тем, в кого по настоящему влюблен. Целовал так, что кожа покрылась мурашками. Нет, не от холода и ветра, а от искренних чувств.       И как гром среди ясного неба, с криками о божье помощи и каре из особняка вышел глава семейства. В его руках был горящий огнем факел, а за пазухой было спрятано оружие. Казалось, он единственный, кто был не рад такому воссоединению сердец.       — Ты осквернил моего сына! — Джин кричал и грозился светом божьем, — Ты очернил эти земли своим приходом, так оставь нас всех в покое и убирайся. И никогда больше не возвращайся! Оставь Тео и уходи.       А Тэхён, вцепившись в руку вампира, не желал прощаться. Он нашел своей место в этом мире: рядом с тем, кому не чужды чувства, кому наплевать на статус и цвет кожи. Юноша знал, что без связей отца достичь того самого титула трудно, а без женитьбы на миссис Джейн — получить одобрения общества. Однако ничто из этого не стояло рядом с Чонгуком, который несмотря на угрозы смерти, стойко стоял и прикрывал его.        — Увези меня далеко отсюда и никто никогда не сможет разлучить нас, — шептал Тэхён на ухо вампиру.       Они оба видел единственным вариант — исчезнуть, что бы жить долго в мире и любви. На это Чонгук позволительно кивнул, потому что это было в его силах. Он открыл дверь в экипаж, чтобы промокший от дождя Тэхён мог сесть внутрь и согреться.       Джин смотрел на все с возмущением. Он, стоя еще на пороге особняка, боясь сам попасть под сильный дождь, лишь кричал о скорой гибели вампира.       — Мне жаль Вас огорчать, дорогой, Джин Коулман, — улыбаясь в своей манере, прокричал ему в ответ Чонгук, — Но, увы, и Вам не дано владеть судьбой ваших детей. Тэхён, или любимый Тео, выбрал иной путь. Прощайте, дорогой мой друг, если я и явлюсь когда-нибудь, то только к прекрасной Тиен, на её роскошную свадьбу, чтобы даровать ей часть моих владений. Всего хорошего мой друг, берегите себя.       И быстро сев, в ту ужасную и непредсказуемую погоду экипаж направился в Лондон, где в небольших апартаментах Тэхён и Чонгук планировали свою прекрасную и долгую жизнь вместе вдали от Хартфорда и имения Коулман.

༺♡♱⋆🦇⋆♱♡༻

      Спустя несколько лет, Чонгук шествуя то тут, то там, остановился в Уитби, зашел одной ночью в пивное заведение, чтобы подкрепится. Выбирать особо не приходилось, ведь чаще здесь сидели одинокие и угрюмые мужчины, которые ждали заказов, чтобы отправиться в морское плаванье. А Чонгуку по вкусу кровь сладкая и молодая, девичья и одного очаровательного юноши. Он сидел и попивал хмельной напиток, который ему был не особо по душе, но зато так он мог скоротать время. Как за дальним столиком Чон заметил мужчину в солидном костюме, что подсел к морякам и расспрашивал их о чем-то.       Чонгук, как ни в чем не бывало, присел за соседний стол поближе, чтобы послушать о чем ведут свои речи путники.       — Да кто же говорил о том, что это легенда? Это сущая правда, Влад Цепеш был настоящим чудовищем! — спорил один из моряков.       — Так и я о том же! — гласил второй моряк, попивая хмельного напитка.       — А что же было дальше, поведайте, прошу? — уже начал просить мужчина в строгом классическом костюме в коричневом цвете. У него в руках был блокнот, в котором он вел свои записи и небольшая перьевая ручка.       — Так вот, слагают люди, что этот воевода истязался над своими врагами, как вам и не снилось. Вроде сжигал их, что оставались только огрубевшие кости.       — Простите мою дерзость, но я слышал о том, что он сажал виновников на кол и смотрел, как они истекают кровью, — не смог удержаться Чонгук, чтобы не сказать и слова.       Моряки и мужчина сразу обратили свое внимание на молодого человека, который не выглядел как бедняк, и уж тем более, как человек, которому были бы интересны легенды и мифы в таких заведениях.       — Мистер, Вам что-то известно об этом правителе? — встрепенулся мужчина.       — Кое-что естественно знаю. Прозвали его Дракулой, потому что был дьяволом воплоти, правил Валахией, как настоящий тиран. Испивал кровь своих жертв, как вино из кубков.       — Откуда Вам это известно, неужто сами там бывали? — возмутился один из моряков.       А Чонгук может и бывал, но всей тайны рассказывать был не намерен, как и отвечать на заданный ему вопрос. Он лишь отпил немного хмеля и посмотрел на часы, что весели у выхода заведения. Ему нужно было подкрепиться, но видимо, этой ночью его жертвой станет тот, кто останется последним здесь.       — Могли бы Вы поведать мне всю историю, что вам известна, мистер… — запнулся мужчина с блокнотом.       — Джеймс Смит, — соврал, чтобы потом сбежать. — А вас как звать?       — Брэм Стокер, рад знакомству с только интересным человеком, как Вы, мистер Смит.       Чонгук улыбнулся. Ему было радостно скоротать время в приятной компании, пока он ждал Тэхёна, который в это же время был на важном банкете. Да юноша несмотря на то, что остался без связей отца, был с мистером Чоном, который умело знакомил его с кем нужно. Так за несколько лет Тэхён стал одним из востребованных врачей. Пока никакой новой болезни он не открыл, зато мог прекрасно отличать мертвецов от вампира.       Вот так, они жили вместе, рука об руку, поддерживая и любя друг друга.       Как говориться, кто однажды познал ужас ночи, смог понять и сладость утра. The end