Я не люблю

      Эти моменты всегда были особенно тяжёлыми для него. Но он всегда молчал, списывал всё на усталось, на стресс, нервы, да на что угодно, лишь бы держать всё это где-то там, где об этом никто и никогда не узнает. Если бы Дрим не был настолько внимательным, наверное, Килл бы и дальше молчал, сдерживая всё это в себе. А может сорвался бы сам? Кто его знает. В любом случае, что случилось, то случилось.       Он смутно помнил, как именно всё произошло, как в тумане вопрос Дрима "всё ли впорядке". Хотелось ответить привычным "да". Соврать, скрыть, сделать вид, что всё так же, как и всегда.       Но что-то дёрнуло обоих углубиться в тот омут, те вопросы, что Мечтатель задавал, они были как триггеры, такие, неприятные, больные. И нет, дело было вовсе не в Дриме. Вернее, в состоянии Убийцы не его вина. Киллер просто знал, что он плохой, знал, что поступает отвратительно, ужасно.       — Я не люблю тебя.       И это воспоминание туманное. Только растерянные, совершенно обескураженные глаза Дрима, его непонимающий, неверящий взгляд.       — Не люблю. Ничего к тебе не чувствую. — Киллер подозревал, что в этот момент он просто отвернулся от него, смотря куда-то на рябь морской воды. Тяжело. Неприятно. Это было словно предательство, и себя и Дрима и вообще, всего, чего он придерживался так долго.       Тишина была невыносимой, но оба не могли ничего сказать. Дрим очень долго втыкал взглядом в затылок парня, в его растёпанные чёрные волосы, порченые из-за краски, ведь по сути Киллер альбинос, не брюнет вовсе. Он помнил все эти мельчайшие детальки, хотя обладал крайне ужасной памятью. Всё же, тревожность делала своё.       — Ты?.. Что ты хочешь этим сказать? — Сам не зная как, но Дрим умудрился взять себя в руки. Это, конечно, было не на долго, но сейчас ещё держался. — Не молчи. Ты шутишь? Сегодня не первое апреля... Ты кому-то проспорил? Тебе Найтмер что-то сказал? Что-то тебе сделал? Вы опять общались? Киллер? Пожалуйста не молчи? Скажи что шутишь? Это же шутка, верно?       Его голос дрожал, он мялся, терялся, наивно верил в лучшее, надеялся, что это и правда всего лишь розыгрыш, да отвратительный, гнилой, противный, ужасный, но шутка, не правда, пожалуйста, он был готов вытерпеть такое ещё много раз, не чувствуя, не ощущая своей важности, принижая себя, бесконечно закапываясь в своих "всё что угодно, только не бросай". — Килл? Пожалуйста...       — Нет.       ...       — Я не шучу. Я ничего к тебе не испытываю, не чувствую, никакой симпатии, привязанности, влюблённости. Ничего. Ни. Че. Го. — Сухо выдохнул он, всё ещё не оборачиваясь на Мечтателя. Боялся увидеть его лицо, боялся понять, что всё испортил, что опять стал для кого-то плохим опытом, что опять не понял ни себя, ни своих ощущений. Да, может в начале Дрим многое для него значил, спас его по сути из того ада, в котором он был, но сейчас... Ничего. Пусто. Там дыра, такая огромная, пустая, черная, как беспросветная мгла.       — Я не шучу. Это не пранк, не спор, и с Найтмером я уже давно не говорил, блокировал его при тебе, разве не помнишь? Да даже если так, он бы не особо повлиял на меня сейчас. Прости.       — Нет, нет, Килл, я... Почему? Я не понимаю, ты? Ты мне врал..?       — Я не врал, я... Я, наверное, просто перегорел. — И вот наконец-то эти тёмные красные глаза уставились на Мечту, будто проткнули насквозь, всегда вызывали внутри него приятный трепет, тягу к ним, к этой алой глубине. Но сейчас было страшно, взгляд старшего был будто пустой, прохладный. Его эмоции у Дрима как на ладони. Обида, страх, злость, ненависть, стыд, печаль, и что-то такое, непонятное, блёклое, не то беспокойство, не то надежда? Но от чего это всё? Почему? Неужели всё именно так и кончится?       — Я что-то сделал не так? Я чем-то задел тебя, ты злишся, прости меня пожалуйста, я, что мне сделать, Килли,извини, я не знаю, я не хотел, правда, скажи что не так я исправлюсь, я..       — Ты не виноват, замолчи. Тут виноват только я, послушай, я.. Я знаю, что ты меня так просто не пустишь, что я тебе важен, дорог, я знаю, но я этого не чувствую. Меня расстраивает, когда ты ведёшь себя так, когда готов валяться тряпочкой в моих ногах, лишь бы я не уходил, но... Это глупо. Лучше бы ты с таким рвением ходил к психологу, чем бегал за мной. Я отвратительно себя веду, поступаю как последняя сволота. Почему ты этого не замечаешь? Я же буквально ничего тебе не рассказываю, ничем не делюсь, избегаю тебя, игнорирую, вру. Почему ты настолько наивен? Неужели я стою того, чтобы ты... настолько невинный таскался со мной? Я ничего к тебе не чувсвую. Сначала я думал, что это просто мои проблемы с эмоциями, что я просто запутался, это пройдёт, но нет, я всё прекрасно понимал, знал, что чувствовал. Тогда я подумал, что, может, это усталость, стресс, может, просто нужно передохнуть. Я думал этот отпуск поможет, специально собирал деньги, так хотел, чтобы всё было нормально, как обычно. Но как раньше уже не будет, понимаешь? Я ничего не чувсвую? Мне всё равно. Ощущаю лишь стыд, вину, что так поступаю с тобой. Хотя лучше поговорить, а не просто уйти в закат, так что это не худший из вариантов для нас.       Дрим молчал. Он пытался зацепиться хоть за что-то, хотел услышать в словах Киллера хотя бы дольку любви, или понять, что именно тот чувсвует на самом деле. Да, наивно, глупо, но верил, что может Убийца просто накрутил себя так, действительно сильно устал и поэтомц всё так, а может и все разом и эмоции и усталось и стресс. Ну не может же всё кончиться именно так??

***

      Киллер всё ещё помнил те застланые слезами глаза, помнил, как старался взять себя в руки и не реагировать на то, как болезненно выглядел Дрим весь остаток той отвратной по итогу поездки. Помнил, как за пару часов до того разговора гладил мягкие золотистые волосы младшего, как думал, что ему совершенно всё равно и корил себя.       И сейчас он где? В старой квартире тёмного из близнецов, тушит сигарету о чужую руку, слыша как сонно шипит его нынешняя вторая половинка. Сам не знает, почему эти странные, совершенно непонятные полу-абьюзивные страдальческие отношения ему настолько по нраву. Но приятная дрожь внутри, когда он понимает, что ещё чуть-чуть и брюнет, проснувшись, приложит его к кровати, наорёт, нарычит, может даже ударит, эта дрожь говорила всё за себя. Он любил это. Любил его. Любил эти издевательства. Только здесь ему было спокойно, безопасно, хорошо.