По пути в крепость Меропид

Тарталья начал приходить в себя, голова кружилась, а перед глазами было мутно. Неожиданный и резкий удар судьи Фонтейна не прошел для него бесследно, хотя казалось тело, почти привыкшее к восстановлению от формы духа, не должно было ощущать столько последствий. Однако спустя пару минут и возвращения некоторой ясности в сознании Тарталья понял, что сомнительные ощущения связаны не только с несостоявшейся битвой с Нёвиллетом. Кожа покрылась мурашками - привычной одежды на нем не было, и что-то явно холодное находилось в его анусе. Ощущения стянутости не было, видимо, его экзекуторы не поскупились и использовали смазку, однако от чувства наполненности отвлечься не получалось, даже несмотря на холодный воздух, окружающий его голое тело. Следом пришло понимание, что он не может пошевелить руками - те были закованы в наручники за спиной. Из одежды на нем осталась только портупея, обхватывающая грудь и плечи, на шее появился тонкий кожаный ошейник, соединённый с наручниками и не позволяющий опустить голову. Так, неловко опираясь на плечо, Тарталья попытался сесть. Поджав колени и балансируя на бедре, он осмотрелся. Судя по всему, он находился в допросной: по середине небольшой комнаты стоял стол, а на стенах не было окон. Сам он лежал напротив выхода на подстилке из непонятного материала. Накатывала слабость, сил, чтобы встать на ноги и попытаться сбежать отсюда, не было. Предмет в анусе отвлекал и не давал думать о чем-то действительно полезном, к тому же никак не согревался и заставлял сжиматься в спазмах от холода. Тяжко вздохнув, Тарталья напряг мышцы, намереваясь вытолкнуть игрушку, но та будто бы только сильнее прижалась к внутренним складочкам и не пожелала покидать сладкое местечко. В этот момент открылась дверь, Тарталья вскинул голову, увидел вошедшего судью и тут же оскалился. — Ни к чему такие гримасы, я здесь для исполнения приговора. Тарталья ни о каком приговоре не помнил, он потерял сознание после обвинения, с которым был не согласен, и уже собирался высказаться, как судья в мгновение оказался рядом с ним, опустил ладонь на его голову и сказал: — Приговор обжалованию не подлежит. Нёвиллет вздёрнул его за волосы, заставив подняться на ноги, Тарталья тихо зашипел и дёрнул закованными руками. — Тебе лучше быть послушным, – другой рукой Нёвиллет надавил на нижнюю челюсть и скользнул большим пальцем Тарталье в рот. Тот сразу же сжал зубы, но судья лишь чуть нахмурился и встряхнул Чайльда за волосы. В следующую секунду в рот ворвались два пальца с какой-то желеобразной таблеткой и пропихнули ее прямо в глотку, отчего Тарталья закашлялся. — Глотай, – последовал приказ, таблетка уже заскользила вниз по пищеводу и Тарталья лишь сильнее задёргался. С недовольным вздохом Нёвиллет ухватил его шею освободившейся рукой и ощутимо сжал. Тарталья не оставлял попыток вырваться, но сильная рука не отпускала, и лёгкая паника наряду с воспоминаниями из зала суда о силе юдекса заставили его притихнуть. Через несколько мучительно-доогих минут, в которые Нёвиллет не ослаблял хватки, Тарталья почувствовал, как от места прикосновения ладони по коже начал расползаться жар, загустевая и спускаясь к его бёдрам. — Ч-что ты мне дал?! – от хрипов задыхающегося парня член Нёвиллета начал затвердевать и ощутимо упёрся в ткань узких штанов. — Всего лишь кое-что, что поднимет тебе настроение. Всё-таки это наказание, а не насилие, – нетерпение уже ясно слышалось в низком голосе Нёвиллета и он резко подтащил Тарталью к столу, уложив на него животом. Тело не сопротивлялось, Чайльду казалось, что на любое его шевеление уйдут все силы, он распластался по столу и его мышцы невольно расслабились. Нёвиллет недовольно хмыкнул, посмотрев на чуть выскользнувшую из ануса игрушку и резко вставил её обратно до упора. С губ Тартальи сорвался протяжный сладкий стон, а член дернулся и налился тяжестью. Судья ещё подёргал игрушку из стороны в сторону, добившись тихого скулежа, и перешёл на другую сторону к лицу Тартальи. Нёвиллетт слегка похлопал Чайльда по щеке и приказал открыть рот. Тот не послушался, но судью это интересовало мало, он уже отработанным движением надавил Тарталье на подбородок, а другой рукой расстегнул штаны. Большой и твердый член появился перед глазами Тартальи и мазнул по губам. Головка была синеватого оттенка, будто кровь, приливавшая туда была голубой, а не красной как положено, ближе к основанию член становился очень толстым и сужался у самого паха. Мягко похлопав членом по щекам, от чего Тарталья зажмурился, Нёвиллет пристроился ко рту и вошёл до середины. Чайльда тут же скрутил рвотный рефлекс и судья вышел на пару секунд, помассировал шею под подбородком и пропихнул член до самого горла. Схватив Тарталью за волосы, чтобы он не мог отстраниться, Нёвиллет начал медленно качать бедрами. Спустя пару минут, убедившись, что Тарталья попривык и спокойно дышит через нос, судья ускорил движения. Теперь влажные звуки раздавались сильнее и отражались эхом от стен, слюна начала стекать по подбородку и капать на пол. В один момент Нёвиллет хрипло застонал и глубоким голосом сказал: — Если постараешься и заставишь меня кончить, возможно, я смягчу приговор. Тарталья почти не раздумывая задвигал языком, стараясь попасть в ритм и плотно обхватывая член губами. Ощущение предсемени, льющейся по горлу заставило непроизвольно застонать, отдаваясь вибрацией по органу, в то время как собственный член Тартальи полностью встал и невольно тёрся о холодную кромку стола. В коридоре послышались шаги и Чайльд постарался затихнуть, но Нёвиллет продолжал с силой выбиваться в его рот и таранить горло. Дверь в комнату снова открылась и вошёл ещё один человек, но Тарталья не смог посмотреть кто - перед глазами маячил пах судьи. Дверь захлопнулась, по телу пробежал лёгкий сквозняк и Тарталья застонал, тут же подавившись членом. — Ну-ну, осторожнее, – раздался хриплый голос незнакомца, — я только пришёл и тоже хочу попробовать. Нёвиллет только хмыкнул и, так и не кончив, вынул член изо рта Тартальи, который теперь пытался отдышаться. Глаза заслезилсь и он поднял гневный взгляд на судью, в сочетании с раскрасневшимся лицом и вспухшими губами вид у Чайльда выражал обиду. — Сейчас начнём, – сказал Нёвиллет, обращаясь ко всем сразу. Тарталья не понял, воодушевлен ли он этими словами, руки и шея затекли, его собственный член отчаянно требовал внимания, не позволяя думать ни о чем другом, сознание уплывало и перед глазами встала пелена. Вздрогнув от неожиданного прикосновения к спине, Тарталья сжался на игрушке и с его члена закапало, в голове немного прояснилось. Теперь двое стояли со стороны его ног, с правой стороны стоял начальник тюрьмы, имя которого Тарталья не знал и даже не думал, что оно ему когда-нибудь пригодится, а с левой находился судья Нёвиллет и легко касался его спины затянутой в перчатку ладонью. Тарталья попытался уйти от прикосновения и выгнулся, одновременно вспыхивая, от чего по коже расползлись красные пятна. — Мистер Ризли и я отвечаем за исполнение приговора, – строгим тоном начал Нёвиллет. — Наказание преступника начинается. Ризли тут же нетерпеливо огладил ягодицы Тартальи и медленно потянул игрушку, Чайльд невольно подался назад, вызвав два смешка. Игрушка с тихим хлюпом выскользнула и натёртый анус сжался. Какое-то время ничего не происходило, лишь член капал смазкой на пол. Внезапно мягкий шлепок тронул левую ягодицу, вызвал лёгкий вздох, а сразу за этим на правую обрушился сильный хлопок и Тарталья издал невольный скулящий звук. — Жалость ни к чему, – обратился начальник тюрьмы к Нёвиллету. — Не вы ли говорили, что наказание должно отвечать всей строгости закона? Судья лишь хмыкнул и следующий же шлепок вызвал у Тартальи вскрик. Ризли не отставал и на правую половинку обрушилось сразу два шлепка, ягодицы стремительно порозовели. Мужчины продолжили по очереди наказывать преступника, от болезненных шлепков анус Тартальи сжимался будто в приглашении. После десятка ударов ягодицы окрасились в ярко-красный свет, удары по раскаленной коже ощущались ярко и жгуче, каждый шлепок вызывал крик, а в перерывах слышался невнятный скулеж. Внезапно Ризли, прекратив устоявшийся порядок, ударил по всей нижней части ягодиц, Тарталья громко вскрикнул и тут же получил шлепок меж раскрытых половинок. Чайльд задохнулся и опустил голову, но, связанная с руками, она не могла дать даже такой передышки. Ризли довольно хмыкнул, и Нёвиллет уступил ему место. Ещё несколько сильных шлепков пришлись по ягодицам, а следом снова удар по анусу. Тарталья хрипло выдохнул, с его члена обильно закапало предсемя. Ризли отвесил ещё несколько шлепков по припухшей дырочке, отчего с Чайльда лишь сильнее потекло. Подошёл Нёвиллет и шнурком перетянул Тарталье яйца, Ризли довольно похлопал по ягодицам, и Чайльд тонко заскулил и взмолился: — Прошу... пожалуйста... — Наказание ещё не окончено, – объявил Нёвиллет. Ризли стремительно переместился к голове Тартальи, а судья пристроился между ног. Чайльд догадывался, что от него хотят, а невыносимое желание кончить только подтолкнуло его податься вперёд и обхватить губами головку члена начальника тюрьмы и начать посасывать. Одновременно Нёвиллет сжал его ягодицы, отчего на глазах у Тартальи выступили слёзы, и развел их в стороны. Головка его члена тут же прижалась к пульсирующей дырочке и надавила. Анус жадно принял в себя член и под давлением судьи раскрывался всё больше и больше, пока кольцо мышц не сомкнулось у самого паха. Тарталья отвлекся от Ризли и старался отдышаться, ощущение заполненности начисто смело все остатки мыслей из головы, а член был готов взорваться, лишь усиливая болезненные ощущения от перетянутых яиц. По лицу потекли слезы, Ризли мягко стёр их и оставил ладони на щеках Тартальи. Снова огладив его лицо, он почти бережно направил рот парня к своему члену. Нёвиллет переждал несколько минут, позволив Тарталье привыкнуть, и начал резкие толчки. Анус сжимался в такт каждый раз, когда член выходил почти до самой головки, и жадно раскрывался на пути внутрь. Тарталья старательно обсасывал стоящий перед ним член и тонул в ощущениях. Всё, чего ему хотелось, это больше, сильнее и быстрее, но особенно сильно - кончить. Однако даже возможности заявить о своем желании у него не было, Ризли начал самостоятельно толкаться в глотку парню, двигаясь в более медленном темпе, чем Нёвиллет сзади и сводя этой дисгармонией Тарталью с ума. Толчки в анусе, будто потакая желаниям парня, ускорились и стали жёстче. Нёвиллет при каждом толчке вжимался в горящие ягодицы и его яйца стукались по чувствительным яйцам Тартальи. Судья ещё несколько раз толкнулся резко и быстро и застыл, введя член до упора. Чайльд застонал и ощутил как сперма Нёвиллета выплёскивается ему внутрь. Член неохотно выскользнул из дырочки Чайльда и та начала сокращаться, пытаясь закрыться, но безуспешно. Тарталья, держа во рту член, жалобно захныкал. — Кажется, нашей шлюшке нужна помощь, – насмешливо сказал Ризли. Нёвиллет кивнул и отошёл вглубь комнаты. Начальник тюрьмы начал активнее вбиваться в горло Тартальи, заставляя слюну активнее скапливаться на губах и течь вниз, смешиваясь со слезами. Нёвиллет вернулся, держа в руках игрушку, имитирующую член, по размеру сопоставимый с его собственным, и не церемонясь вставил в опухшую дырку Чайльда. Тот сладко застонал и активнее заработал языком. Внезапно он почувствовал, что игрушка внутри него начала вибрировать, и сладко повел бедрами. Ризли вынул член изо рта Тартальи и, пару раз проведя по нему ладонью, кончил Чайльду на лицо. Несколько капель попали во всё ещё открытый рот. Ризли довольно хмыкнул, переместился к Нёвиллету и дёрнул шнурок на яйцах Тартальи. Насладившись вскриком он развязал узелок и выпустил яички на свободу. Нёвиллет подвигал вибратором из стороны в сторону и, услышав довольный стон, начал быстро трахать Тарталью вибратором. Тот только подавался навстречу, жадно сжимая дырку. Много времени не потребовалось, и Чайльд с громким стоном кончил и обмяк. Нёвиллет вынул игрушку и отбросил ее в сторону. — Теперь пора отправлять его в крепость Меропид. Офицер Сиджи позаботится о его одежде, – будто зачитав приговор огласил Нёвиллет. Ризли кивнул и, пошарив по карманам, подошёл к Тарталье и перевернул его на бок. — Это пригодится, – начальник тюрьмы подсунул под портупею на груди несколько купонов, и Тарталья окончательно потерял сознание.